Пробуждение
Часть 50 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Никто не обращает внимания на мой протест. Только глаза матери Эйдана сужаются, когда она рассматривает меня.
Картер приводит дополнительные аргументы, и Кейтлин крепко прижимает ладони к столу и энергично перебивает его:
– Я полностью поддерживаю Эмму.
Сердце колотится быстрее.
– Конечно, Кейтлин! – усмехается Картер. – Ты действительно, должно быть, в ужасе от действий собственного мужа, – молчание следует за его словами.
– Пожалуйста, оставайся объективным, Ник, – грозит Фарран директору Инглвудских воронов, – то, что она здесь, а не присматривает за Джеймсом, достаточное доказательство ее преданности.
– Преданность, – презрительно фыркает Ник, – в конце концов, она поклялась в верности ему.
В этот момент я забываю, как гордо и снисходительно она вела себя на Рождество в прошлом году, и чувствую глубокую симпатию. Фарран, судя по предыдущим разговорам, лишил Каллахана силы, как только отправил меня в апартаменты для гостей. Джеймс, кажется, где-то с тех пор прячется, а его жена предложила Фиону поддержку в борьбе за воронов Инглвуда. Глаза Кейтлин Каллахан опухшие, а мешки под глазами такие глубокие, словно ее глаза утопают. При этом ни грамма макияжа. Наверное, мать Эйдана мало спала с момента прилета в Нью-Йорк. Она должна была устать еще больше, чем я.
– Ты никогда не держал себя в руках, Картер, – холодно отвечает Кейтлин, – я, вероятно, смогу предсказать поведение Джеймса лучше, чем вы, и мне не хочется ставить личные чувства к нему выше благополучия сообщества воронов.
Дрожь бежит по позвоночнику.
– Я говорю тебе, Джеймс знает о том, что бывает с теми, кто отступает от приказов Фиона, и поэтому он сбежит при первой же возможности. Вероятно, он уже покинул школу.
– Как будто Каллахан не оставлял поле без боя! – смеется Картер, но на его щеках появляются красные пятна гнева.
Убийство лучшего ученика школы явно вывело его из себя. Я видела, каким льстивым мог прикинуться Джек. Миссис Каллахан, которая наклонилась над картой, выпрямляется и расправляет плечи, чтобы поймать взгляд его глаз.
– Естественно, Джеймс не скроется просто так, – объясняет она многозначительно, – он доберется до безопасного места и попытается шантажировать Фиона через свои бизнес-контакты.
Картер открывает рот. Он поворачивает голову к Фаррану, но тот только кивает в знак согласия. Я не понимаю его самообладания. Несколько часов назад он сам сказал мне, что Каллахан слишком вовлечен в финансовый бизнес Sensus Corvi, чтобы просто так лишить его власти. Все не могло измениться так быстро.
– ООО «Каллахан и Ко» инвестирует в многочисленные спекулятивные компании не только на Лондонской фондовой бирже, но и в других местах, – объясняет Фарран, сжимая ладони так, что его кости хрустят, – чтобы минимизировать ответственность за личные активы, Джеймс передал их Кейтлин, – он делает паузу и любезно улыбается ей, – и она заверила меня сегодня вечером, что, если Джеймс начнет угрожать мне, она сделает вклад в фонд школы их личных активов без остатка.
На мгновение слышится только дыхание присутствующих, и выражение лица миссис Каллахан становится таким же бесстрастным, как и у сфинкса.
Любовь и доверие.
Теперь я понимаю, почему Фарран не позволил ей увидеть Эйдана. Он заставляет Кейтлин предать мужа, выбрав привязанность к сыну. Мне плохо.
У меня не было другого выбора, Эмма. Джеймс представлял непредсказуемую опасность.
Ненавижу, когда Фион внезапно погружается в мои мысли. Слишком высокая цена, с горечью рассуждаю я.
Мой наставник лишь качает головой: Едва ли. Кейтлин обвинила Джеймса в исчезновении Эйдана. Она была против того, чтобы мы манипулировали его памятью. Я заверил миссис Каллахан, что все будет в порядке и что ее любовь будет достаточно сильной, чтобы вернуть его дар и верность мне без повторного вмешательства.
К счастью, Фарран снова уходит из моей головы, потому что Пол Уолш, которого представили мне как заместителя директора, прерывает наш разговор:
– Ваши предложения по решению конфликта, мисс Макэнгус? Здание школы сильно повреждено, один из наших охранников мертв, пятеро других получили серьезные ранения, и мы четверть часа назад упустили парочку учителей по телекинетике. Не говоря уже о соколах, число которых мы пока не смогли оценить. Молодые люди, которых они наняли, не безобидные граффити-художники из метро. Они не собираются просто повеселиться и растащить ценности Инглвудских воронов. Посмотрите записи с камер! – он указывает на мониторы. До сих пор Уолш молчал на заседании. Его голос выражает сильное беспокойство, а не обвинение в том, что я слышу от Картера в следующий момент:
– Совершенно верно, Пол. Но не думаю, что мисс Макэнгус из-за своей юности сумеет самостоятельно найти выход из такой ситуации.
Страх за Эйдана и отца превращается в ком в горле.
– Возможно, из-за возраста у меня и меньше сомнений по поводу вступления в бой. Но я не позволю другим делать работу за меня.
Краем глаза замечаю, как уголок рта Фаррана дергается.
– Ты обвиняешь меня в трусости? – гремит Картер, но Уолш уже успокаивающе поднимает руку.
– Пусть она закончит, Ник. У Фиона, конечно, есть свои причины, по которым он позволяет ей участвовать в нашей дискуссии, правда?
Фарран кивает в знак согласия и скрещивает руки на груди в ожидании.
У него, конечно, есть готовое решение, и он просто хочет проверить меня, дать возможность проявить себя. После нашего разговора в секретном подвале библиотеки я знаю почему. Я должна быть представлена его команде как потенциальная преемница. Замечательно.
Душа уходит в пятки. Я не могу ошибиться. В конце концов, на кону жизнь Эйдана и папы. Секунды струятся как мед, когда четыре пары глаз пронзают меня.
– Ваш лейтенант Филлипс мог бы объяснить своему менеджеру, что мы… снимаем здесь фильм, работая над школьным проектом. К сожалению, никто не предполагал, что поднимется такой шум, и поэтому мы попросим дополнительного разрешения на съемку, – мой голос звучит слишком невнятно. Фарран с сомнением поднимает бровь. Прежде чем кто-то сможет высказаться против этой идеи, я поспешно продолжаю: – Люди Монтгомери с вечера знали, что кто-то в Инглвудских воронах хотел убить меня. Но они понятия не имели, что это Джек. Мы можем выдать за несостоявшегося убийцу господина Каллахана. Аргументировав тем, что он так и не смог смириться с моей ролью в жизни его сына. Если повезет, соколы даже перехватят частоту, на которой команда господина Каллахана переговаривается насчет воронов.
– Очень хорошо. Мы могли бы провести дуэль в парке, чтобы подтвердить эту версию, в конце концов, Джеймс – мой муж, – приходит мне на помощь Кейтлин. Она подозревает, что Эйдан в опасности. Он унаследовал от нее не только свой огненный дар. Уважение к его маме растет.
– Я не совсем понимаю… – начинает Уолш.
– Отлично, – Фарран наклоняется над картой и указывает на место в парке возле павильона в кафетерии, – все бои в настоящее время сосредоточены здесь. Подростки бросают камни и коктейли Молотова в столовую. Работы по тушению идут полным ходом, и мы разместили около трети наших людей там, чтобы защититься и не допустить их до студентов в спортзале.
– Но они обнаружили только подростков? И никаких соколов, – замечаю я. Он не противоречит мне. – Таким образом, сторона парка, обращенная к библиотеке, может служить идеальным местом для притворной стычки. Потому что последние противники, вероятно, будут следить за ходом разворачивающихся событий оттуда.
– Ты действительно собираешься устроить ловушку Монтгомери? – Картер странно на меня смотрит.
– Ведь именно ты и была его целью! Возможно, он даже все предвидел, – говорит Уолш. Фарран неохотно отмахивается. – Монтгомери, кажется, пострадал от серьезного ранения в Центральном парке. Я думаю, он потерял сознание или уже мертв, и это последний отчаянный акт мести его сообщников. Если бы он мог использовать свою мантику, то знал бы, где Джек спрятал Эмму. Ее отец никогда бы не выдал мне информацию добровольно, но сообщил по телефону об опасности, в которой она оказалась. Он знает, что я не подведу Эмму.
Его слова вызывают во мне волну противоречивых чувств. Я глубоко вздыхаю и пытаюсь ее приостановить. Сейчас не время думать о возможной смерти Монтгомери. Картер смотрит вниз, а Уолш нервно проводит рукой по волосам. В своем гневе из-за смерти Джека они слишком легко забывают о его предыдущих поступках.
– Хорошо, но что будет, если мисс Макэнгус угодит в лапы соколов? Как только те пронюхают, на чьей она стороне, смогут шантажировать нас, взяв ее в качестве заложницы.
Мать Эйдана стонет и скрещивает руки:
– Боже, Пол! Дело никогда не дойдет до этого. Конечно, Эмма заманит их в ловушку. В конце концов, они захотят освободить Макэнгуса и моего сына, – она презрительно говорит это. Словно это шутка, но я чувствую ее напряжение и могу только надеяться, что Фарран не чувствует той же подозрительности.
* * *
Свет везде выключен, когда Кейтлин и я крадемся через проход к библиотеке. Поскольку она не знакома со зданием, экскурсию мне придется взять на себя. Но с каждым шагом, который приближает нас к цели, дыхание становится все более и более учащенным, я получаю все меньше и меньше воздуха. И это не из-за дыма, который проник во все углы школы воронов Инглвуда. Лица на картинах справа и слева от меня искажают насмешливые улыбки. Они оказались молчаливыми свидетелями, когда Джек пытался заманить меня в смертельную ловушку. Я перестаю задыхаться перед стеклянной дверью. Левый бок колет, словно я навернула пару кругов вокруг Центрального парка.
Когда охранник открывает дверь, я чувствую теплое прикосновение к своей руке. Кейтлин аккуратно сжимает мои пальцы и убирает руку прежде, чем человек перед нами поворачивается. Я уверена, что миссис Каллахан никогда не делает так с ним, чтобы ободрить. Это определенно знак расположения.
Будто в трансе, я нажимаю кнопку на фонарике. Свет загорается, как и голоса, предупреждающие об опасности, в моей голове, и я крепче цепляюсь за рифленый металл. Мать Эйдана стоит рядом с охранником в библиотеке, когда я иду, и глаза твердо цепляются за туннель с книгами, в конце которого дверь в новую жизнь блестит черным мерцающим огнем.
Или же смерть ожидает меня, если чувства шепчут неправильно.
Потому что еще один раз Фарран не простит меня.
В лесу
Стена прохладная.
Я прижимаюсь к ней правым плечом и наблюдаю, моя рука ложится на ручку двери, и жду. Фаррану не нужно много времени, чтобы приказать охранникам отступить, и на самом деле темнота всего в нескольких метрах сгущается в чернильно-черные фигуры, которые скользят вдоль окон библиотеки, пока не исчезают за углом.
Нужно закончить быстрее.
Я приоткрываю дверь, поспешно крадусь вслепую к середине стены деревьев и кустарников, контуры которых размыты в темноте и тумане. Холод прибавляется к моей усталости и вызывает покалывания в кончиках пальцев, похожие на комариные укусы.
– Эмма! – внезапно сердито кричит мама Эйдана позади меня. – Стой!
Как говорилось ранее, я настолько замедляю темп, чтобы она могла догнать меня, только когда доберусь до леса и выйду из охвата камеры. Фарран показал нам расположение каждого прибора ночного видения на карте. Они должны скрываться в безопасном месте. Никто ведь не в курсе, что у меня есть устройство для прослушивания. И Фарран не знает, что я потеряю его прямо сейчас.
Жар внезапно охватывает меня, и порыв тепла пронзает все тело, как миниатюрная комета, и сразу же опускается на землю справа от меня. Листья шуршат, окутывая меня облаком пара и дыма, у меня перехватывает дыхание от красно-желтого пламени в заплесневелой влаге. Тем не менее, я чувствую, как аромат кипящей лесной почвы заползает под одежду и в волосы. Глаза слезятся, но мне предстоит бежать, концентрируясь на том, что мы можем опоздать, и рисуя в своем воображении картины, что Эйдан или отец ранены или даже мертвы. Внутри возникают ощущения, будто меня туго связали и перекрыли доступ к кислороду.
Когда я направляю телекинез против матери Эйдана, высвобождающий взрыв настолько велик, что я боюсь причинить ей серьезный вред. Но она хороша. Через несколько секунд после того, как я бросила Кейтлин на землю, она спокойно встала и снова направила на меня огненный шар, которого можно избежать только при помощи резкого прыжка в сторону. Боже, так близко! Руки натыкаются на острый кустарник, и я приземляюсь на корни правым коленом. Хочется реветь от боли, откатываюсь в сторону со стоном, чертополох жжет кожу головы, прилипает к волосам, но сейчас они меня меньше всего волнуют. Я прощупываю коленную чашечку обеими руками, когда внезапно кто-то хватает меня за подмышки, тянет вверх и утаскивает в гущу леса. Прежде чем я успеваю издать хоть звук, чужая рука закрывает мне рот, и до меня доносится молодой мужской голос с испанским акцентом:
– Тихо, Франческо пытается защитить тебя.
О, правда?
Слева от меня из чащи вырывается массивная фигура, и мое сердце колотится быстрее, когда я вижу лицо Намары над собой.
– Проблемы со свекровью, девочка-ворон? – он широко улыбается.
В тот же момент Кейтлин Каллахан снова рычит, рыская вокруг в поисках меня, причем настолько близко, что уже слышны треск веток и шуршание листьев под ее ногами. Намара снова выпрямляется, быстро убегает влево, и я кусаю губы изо всех сил.
– Вот же дерьмо! – проклинает мой самопровозглашенный защитник, убирая мускулистую руку от моего лица, но в следующий момент она обхватывает мою шею так сильно, что невозможно дышать. Черт! Мне следует предупредить их, нужно помешать Намаре, чтобы он не причинил вреда миссис Каллахан, прежде чем мы все обсудим.
Мне страшно оттого, что незнакомый мне человек ужасно крепко прижимает меня к груди, так что передо мной уже танцуют звездочки. Намара укрылся за толстыми еловыми ветками, чтобы заманить Кейтлин сюда. Я чувствую, как мой пленитель напрягся, затаив дыхание. Его ноги сжимают мои и вдавливают их в мягкую лесную почву, как листья. Нет шанса пошевелиться в этом капкане, и недостаток кислорода уже дает о себе знать.
Ощущение паники охватывает все тело. И тогда я отпускаю ситуацию.
Мы вместе катимся вперед от ударной волны. Я зажмуриваюсь и закрываю руками, которыми пыталась оттолкнуть незнакомца, лицо, когда мы врезаемся в Намару. Мне повезло, что поцарапано только левое плечо. Удар пришелся на незнакомца, и его стальная хватка наконец исчезла. В суматохе извивающихся тел и под какофонию криков голос матери Эйдана раздается мягко, но резко:
– Одно движение, и я превращу вас, жалких предателей, в живые факелы.
Картер приводит дополнительные аргументы, и Кейтлин крепко прижимает ладони к столу и энергично перебивает его:
– Я полностью поддерживаю Эмму.
Сердце колотится быстрее.
– Конечно, Кейтлин! – усмехается Картер. – Ты действительно, должно быть, в ужасе от действий собственного мужа, – молчание следует за его словами.
– Пожалуйста, оставайся объективным, Ник, – грозит Фарран директору Инглвудских воронов, – то, что она здесь, а не присматривает за Джеймсом, достаточное доказательство ее преданности.
– Преданность, – презрительно фыркает Ник, – в конце концов, она поклялась в верности ему.
В этот момент я забываю, как гордо и снисходительно она вела себя на Рождество в прошлом году, и чувствую глубокую симпатию. Фарран, судя по предыдущим разговорам, лишил Каллахана силы, как только отправил меня в апартаменты для гостей. Джеймс, кажется, где-то с тех пор прячется, а его жена предложила Фиону поддержку в борьбе за воронов Инглвуда. Глаза Кейтлин Каллахан опухшие, а мешки под глазами такие глубокие, словно ее глаза утопают. При этом ни грамма макияжа. Наверное, мать Эйдана мало спала с момента прилета в Нью-Йорк. Она должна была устать еще больше, чем я.
– Ты никогда не держал себя в руках, Картер, – холодно отвечает Кейтлин, – я, вероятно, смогу предсказать поведение Джеймса лучше, чем вы, и мне не хочется ставить личные чувства к нему выше благополучия сообщества воронов.
Дрожь бежит по позвоночнику.
– Я говорю тебе, Джеймс знает о том, что бывает с теми, кто отступает от приказов Фиона, и поэтому он сбежит при первой же возможности. Вероятно, он уже покинул школу.
– Как будто Каллахан не оставлял поле без боя! – смеется Картер, но на его щеках появляются красные пятна гнева.
Убийство лучшего ученика школы явно вывело его из себя. Я видела, каким льстивым мог прикинуться Джек. Миссис Каллахан, которая наклонилась над картой, выпрямляется и расправляет плечи, чтобы поймать взгляд его глаз.
– Естественно, Джеймс не скроется просто так, – объясняет она многозначительно, – он доберется до безопасного места и попытается шантажировать Фиона через свои бизнес-контакты.
Картер открывает рот. Он поворачивает голову к Фаррану, но тот только кивает в знак согласия. Я не понимаю его самообладания. Несколько часов назад он сам сказал мне, что Каллахан слишком вовлечен в финансовый бизнес Sensus Corvi, чтобы просто так лишить его власти. Все не могло измениться так быстро.
– ООО «Каллахан и Ко» инвестирует в многочисленные спекулятивные компании не только на Лондонской фондовой бирже, но и в других местах, – объясняет Фарран, сжимая ладони так, что его кости хрустят, – чтобы минимизировать ответственность за личные активы, Джеймс передал их Кейтлин, – он делает паузу и любезно улыбается ей, – и она заверила меня сегодня вечером, что, если Джеймс начнет угрожать мне, она сделает вклад в фонд школы их личных активов без остатка.
На мгновение слышится только дыхание присутствующих, и выражение лица миссис Каллахан становится таким же бесстрастным, как и у сфинкса.
Любовь и доверие.
Теперь я понимаю, почему Фарран не позволил ей увидеть Эйдана. Он заставляет Кейтлин предать мужа, выбрав привязанность к сыну. Мне плохо.
У меня не было другого выбора, Эмма. Джеймс представлял непредсказуемую опасность.
Ненавижу, когда Фион внезапно погружается в мои мысли. Слишком высокая цена, с горечью рассуждаю я.
Мой наставник лишь качает головой: Едва ли. Кейтлин обвинила Джеймса в исчезновении Эйдана. Она была против того, чтобы мы манипулировали его памятью. Я заверил миссис Каллахан, что все будет в порядке и что ее любовь будет достаточно сильной, чтобы вернуть его дар и верность мне без повторного вмешательства.
К счастью, Фарран снова уходит из моей головы, потому что Пол Уолш, которого представили мне как заместителя директора, прерывает наш разговор:
– Ваши предложения по решению конфликта, мисс Макэнгус? Здание школы сильно повреждено, один из наших охранников мертв, пятеро других получили серьезные ранения, и мы четверть часа назад упустили парочку учителей по телекинетике. Не говоря уже о соколах, число которых мы пока не смогли оценить. Молодые люди, которых они наняли, не безобидные граффити-художники из метро. Они не собираются просто повеселиться и растащить ценности Инглвудских воронов. Посмотрите записи с камер! – он указывает на мониторы. До сих пор Уолш молчал на заседании. Его голос выражает сильное беспокойство, а не обвинение в том, что я слышу от Картера в следующий момент:
– Совершенно верно, Пол. Но не думаю, что мисс Макэнгус из-за своей юности сумеет самостоятельно найти выход из такой ситуации.
Страх за Эйдана и отца превращается в ком в горле.
– Возможно, из-за возраста у меня и меньше сомнений по поводу вступления в бой. Но я не позволю другим делать работу за меня.
Краем глаза замечаю, как уголок рта Фаррана дергается.
– Ты обвиняешь меня в трусости? – гремит Картер, но Уолш уже успокаивающе поднимает руку.
– Пусть она закончит, Ник. У Фиона, конечно, есть свои причины, по которым он позволяет ей участвовать в нашей дискуссии, правда?
Фарран кивает в знак согласия и скрещивает руки на груди в ожидании.
У него, конечно, есть готовое решение, и он просто хочет проверить меня, дать возможность проявить себя. После нашего разговора в секретном подвале библиотеки я знаю почему. Я должна быть представлена его команде как потенциальная преемница. Замечательно.
Душа уходит в пятки. Я не могу ошибиться. В конце концов, на кону жизнь Эйдана и папы. Секунды струятся как мед, когда четыре пары глаз пронзают меня.
– Ваш лейтенант Филлипс мог бы объяснить своему менеджеру, что мы… снимаем здесь фильм, работая над школьным проектом. К сожалению, никто не предполагал, что поднимется такой шум, и поэтому мы попросим дополнительного разрешения на съемку, – мой голос звучит слишком невнятно. Фарран с сомнением поднимает бровь. Прежде чем кто-то сможет высказаться против этой идеи, я поспешно продолжаю: – Люди Монтгомери с вечера знали, что кто-то в Инглвудских воронах хотел убить меня. Но они понятия не имели, что это Джек. Мы можем выдать за несостоявшегося убийцу господина Каллахана. Аргументировав тем, что он так и не смог смириться с моей ролью в жизни его сына. Если повезет, соколы даже перехватят частоту, на которой команда господина Каллахана переговаривается насчет воронов.
– Очень хорошо. Мы могли бы провести дуэль в парке, чтобы подтвердить эту версию, в конце концов, Джеймс – мой муж, – приходит мне на помощь Кейтлин. Она подозревает, что Эйдан в опасности. Он унаследовал от нее не только свой огненный дар. Уважение к его маме растет.
– Я не совсем понимаю… – начинает Уолш.
– Отлично, – Фарран наклоняется над картой и указывает на место в парке возле павильона в кафетерии, – все бои в настоящее время сосредоточены здесь. Подростки бросают камни и коктейли Молотова в столовую. Работы по тушению идут полным ходом, и мы разместили около трети наших людей там, чтобы защититься и не допустить их до студентов в спортзале.
– Но они обнаружили только подростков? И никаких соколов, – замечаю я. Он не противоречит мне. – Таким образом, сторона парка, обращенная к библиотеке, может служить идеальным местом для притворной стычки. Потому что последние противники, вероятно, будут следить за ходом разворачивающихся событий оттуда.
– Ты действительно собираешься устроить ловушку Монтгомери? – Картер странно на меня смотрит.
– Ведь именно ты и была его целью! Возможно, он даже все предвидел, – говорит Уолш. Фарран неохотно отмахивается. – Монтгомери, кажется, пострадал от серьезного ранения в Центральном парке. Я думаю, он потерял сознание или уже мертв, и это последний отчаянный акт мести его сообщников. Если бы он мог использовать свою мантику, то знал бы, где Джек спрятал Эмму. Ее отец никогда бы не выдал мне информацию добровольно, но сообщил по телефону об опасности, в которой она оказалась. Он знает, что я не подведу Эмму.
Его слова вызывают во мне волну противоречивых чувств. Я глубоко вздыхаю и пытаюсь ее приостановить. Сейчас не время думать о возможной смерти Монтгомери. Картер смотрит вниз, а Уолш нервно проводит рукой по волосам. В своем гневе из-за смерти Джека они слишком легко забывают о его предыдущих поступках.
– Хорошо, но что будет, если мисс Макэнгус угодит в лапы соколов? Как только те пронюхают, на чьей она стороне, смогут шантажировать нас, взяв ее в качестве заложницы.
Мать Эйдана стонет и скрещивает руки:
– Боже, Пол! Дело никогда не дойдет до этого. Конечно, Эмма заманит их в ловушку. В конце концов, они захотят освободить Макэнгуса и моего сына, – она презрительно говорит это. Словно это шутка, но я чувствую ее напряжение и могу только надеяться, что Фарран не чувствует той же подозрительности.
* * *
Свет везде выключен, когда Кейтлин и я крадемся через проход к библиотеке. Поскольку она не знакома со зданием, экскурсию мне придется взять на себя. Но с каждым шагом, который приближает нас к цели, дыхание становится все более и более учащенным, я получаю все меньше и меньше воздуха. И это не из-за дыма, который проник во все углы школы воронов Инглвуда. Лица на картинах справа и слева от меня искажают насмешливые улыбки. Они оказались молчаливыми свидетелями, когда Джек пытался заманить меня в смертельную ловушку. Я перестаю задыхаться перед стеклянной дверью. Левый бок колет, словно я навернула пару кругов вокруг Центрального парка.
Когда охранник открывает дверь, я чувствую теплое прикосновение к своей руке. Кейтлин аккуратно сжимает мои пальцы и убирает руку прежде, чем человек перед нами поворачивается. Я уверена, что миссис Каллахан никогда не делает так с ним, чтобы ободрить. Это определенно знак расположения.
Будто в трансе, я нажимаю кнопку на фонарике. Свет загорается, как и голоса, предупреждающие об опасности, в моей голове, и я крепче цепляюсь за рифленый металл. Мать Эйдана стоит рядом с охранником в библиотеке, когда я иду, и глаза твердо цепляются за туннель с книгами, в конце которого дверь в новую жизнь блестит черным мерцающим огнем.
Или же смерть ожидает меня, если чувства шепчут неправильно.
Потому что еще один раз Фарран не простит меня.
В лесу
Стена прохладная.
Я прижимаюсь к ней правым плечом и наблюдаю, моя рука ложится на ручку двери, и жду. Фаррану не нужно много времени, чтобы приказать охранникам отступить, и на самом деле темнота всего в нескольких метрах сгущается в чернильно-черные фигуры, которые скользят вдоль окон библиотеки, пока не исчезают за углом.
Нужно закончить быстрее.
Я приоткрываю дверь, поспешно крадусь вслепую к середине стены деревьев и кустарников, контуры которых размыты в темноте и тумане. Холод прибавляется к моей усталости и вызывает покалывания в кончиках пальцев, похожие на комариные укусы.
– Эмма! – внезапно сердито кричит мама Эйдана позади меня. – Стой!
Как говорилось ранее, я настолько замедляю темп, чтобы она могла догнать меня, только когда доберусь до леса и выйду из охвата камеры. Фарран показал нам расположение каждого прибора ночного видения на карте. Они должны скрываться в безопасном месте. Никто ведь не в курсе, что у меня есть устройство для прослушивания. И Фарран не знает, что я потеряю его прямо сейчас.
Жар внезапно охватывает меня, и порыв тепла пронзает все тело, как миниатюрная комета, и сразу же опускается на землю справа от меня. Листья шуршат, окутывая меня облаком пара и дыма, у меня перехватывает дыхание от красно-желтого пламени в заплесневелой влаге. Тем не менее, я чувствую, как аромат кипящей лесной почвы заползает под одежду и в волосы. Глаза слезятся, но мне предстоит бежать, концентрируясь на том, что мы можем опоздать, и рисуя в своем воображении картины, что Эйдан или отец ранены или даже мертвы. Внутри возникают ощущения, будто меня туго связали и перекрыли доступ к кислороду.
Когда я направляю телекинез против матери Эйдана, высвобождающий взрыв настолько велик, что я боюсь причинить ей серьезный вред. Но она хороша. Через несколько секунд после того, как я бросила Кейтлин на землю, она спокойно встала и снова направила на меня огненный шар, которого можно избежать только при помощи резкого прыжка в сторону. Боже, так близко! Руки натыкаются на острый кустарник, и я приземляюсь на корни правым коленом. Хочется реветь от боли, откатываюсь в сторону со стоном, чертополох жжет кожу головы, прилипает к волосам, но сейчас они меня меньше всего волнуют. Я прощупываю коленную чашечку обеими руками, когда внезапно кто-то хватает меня за подмышки, тянет вверх и утаскивает в гущу леса. Прежде чем я успеваю издать хоть звук, чужая рука закрывает мне рот, и до меня доносится молодой мужской голос с испанским акцентом:
– Тихо, Франческо пытается защитить тебя.
О, правда?
Слева от меня из чащи вырывается массивная фигура, и мое сердце колотится быстрее, когда я вижу лицо Намары над собой.
– Проблемы со свекровью, девочка-ворон? – он широко улыбается.
В тот же момент Кейтлин Каллахан снова рычит, рыская вокруг в поисках меня, причем настолько близко, что уже слышны треск веток и шуршание листьев под ее ногами. Намара снова выпрямляется, быстро убегает влево, и я кусаю губы изо всех сил.
– Вот же дерьмо! – проклинает мой самопровозглашенный защитник, убирая мускулистую руку от моего лица, но в следующий момент она обхватывает мою шею так сильно, что невозможно дышать. Черт! Мне следует предупредить их, нужно помешать Намаре, чтобы он не причинил вреда миссис Каллахан, прежде чем мы все обсудим.
Мне страшно оттого, что незнакомый мне человек ужасно крепко прижимает меня к груди, так что передо мной уже танцуют звездочки. Намара укрылся за толстыми еловыми ветками, чтобы заманить Кейтлин сюда. Я чувствую, как мой пленитель напрягся, затаив дыхание. Его ноги сжимают мои и вдавливают их в мягкую лесную почву, как листья. Нет шанса пошевелиться в этом капкане, и недостаток кислорода уже дает о себе знать.
Ощущение паники охватывает все тело. И тогда я отпускаю ситуацию.
Мы вместе катимся вперед от ударной волны. Я зажмуриваюсь и закрываю руками, которыми пыталась оттолкнуть незнакомца, лицо, когда мы врезаемся в Намару. Мне повезло, что поцарапано только левое плечо. Удар пришелся на незнакомца, и его стальная хватка наконец исчезла. В суматохе извивающихся тел и под какофонию криков голос матери Эйдана раздается мягко, но резко:
– Одно движение, и я превращу вас, жалких предателей, в живые факелы.