Пробуждение

А мой отец?

Сегодня у меня действительно нет времени на то, чтобы разбираться с его мятежными настроениями.

По крайней мере, Фарран убежден, что он пойдет против него, если будет в сознании.

Я кусаю нижнюю губу и хочу, чтобы коридор продолжался несколько километров. Нужно спешить к наставнику. Скоро предстоит сражаться за Фаррана, в наихудшем случае мне придется противостоять собственному отцу и парню, которого я люблю.

Я ваш ворон.

Желудок скручивает, я останавливаюсь и прислоняюсь лбом к стене. Внезапно рядом со мной появляется черный контур, я поворачиваю голову и вздрагиваю. Только когда он поднимает руку и снимает ужасающую маску, я понимаю, что это всего лишь противогаз.

– Вы в порядке, мисс? Вам нужна помощь? – гладкое лицо и голова блестят от пота и копоти в свете его фонарика. Он задыхается, возможно, только что вскарабкался по лестнице.

– Спасибо, я… в порядке. Просто… легкое головокружение.

Кто-то кричит ему через коридор, он бросает на меня последний обеспокоенный взгляд, затем спешит дальше. У него на спине серый кислородный баллон, похожий на рюкзак. Безумие! Какого дьявола здесь творится? Неужели Монтгомери притащил сюда целую армию из Ирландии? Или тонны союзников из Нью-Йорка?

Машинально я иду вперед, отчаянно желая, чтобы кто-то помог мне с принятием решения.

Ты должна понять план, стоящий за всем, иначе будешь у них как на ладони.

Дело в том, что мне нельзя полагаться на собственную память.

И нет никого, кого я люблю так сильно и кому доверяю больше, чем Эйдану.

В отличие от меня, в канун Нового года им не манипулировали. Однако, из-за эмоционального погружения и наших отношений, я вызвала у него шок и амнезию. Но он вернул свои истинные воспоминания. Тогда зачем ему противостоять Фаррану? Он был преданным вороном, только страх за меня привел его к Монтгомери. Но Фион не угрожает нам. Мы могли бы вместе просто начать все сначала. Ногти больно впиваются в ладони.

Но что я упускаю?

Фаррана полчаса назад в библиотеке больше всего беспокоило то, что ему не под силу использовать влияние Каллахана на воспоминания моего отца. Даже если папа действительно сошел с ума из-за чувства вины, это все еще не объясняет того, зачем Монтгомери пощадил врага, убийцу некогда великой любви всей его жизни, и предоставил ему убежище на долгие месяцы. В конце концов, мы с Филлис едва смогли остановить его на корабле от стрельбы в Джареда, и тот находился рядом с ним, хотя он всегда видел в моем отце только врага.

Холод распространяется по телу, когда дверь в кабинет Фаррана окутывает завеса дыма. Клэр пролетает мимо меня в коридоре с другими знакомыми и странными людьми. Ее бормотание шумит в ушах. Словно безумная, я продолжаю идти к проблеску света, льющегося через щель в приоткрытой деревянной двери.

Отец Фиона солгал, когда сказал, что собирается дать сыну дневную дозу витаминов.

Фактически Фарран рано осознал, доверие и любовь – смертельное оружие.

И именно поэтому он использует их на своей войне.





* * *


– В чем дело, выглядишь так, будто встретилась с Монтгомери по дороге? – слышится веселый голос моего наставника.

Напряженный смех следует за его словами. Фарран стоит за своим столом, который покрывают огромные планы этажей и фотографии. Видео, размытые темные картинки, видимо, с камер наблюдения, транслируются на трех мониторах на стене. По дороге к Эйдану и папе я рассказала Фаррану о причастности Шейлы к интригам Джека. Он сообщил в Sensus Corvi, поэтому камеры работают снова? Я задаюсь вопросом, какое же наказание ожидает Шейлу, но двое пожилых мужчин и женщина уже поворачиваются ко мне.

Николас Картер, человек, который мне не знаком, и, к удивлению, Кейтлин Каллахан. Вместо делового костюма на ней черный спортивный костюм, без сомнения, дизайнерский, в котором она выглядит не менее потрясающе. Ирландская, медно-белокурая версия невесты из «Убить Билла».

Отец сказал мне перед прошлогодним рождественским приемом, что Кейтлин – пирокинетик и любит все держать под контролем. К счастью, Эйдан унаследовал только ее огненный дар.

Ощущение покалывания в коже головы отвлекает меня от нее. Я смотрю в стальные серые глаза Фаррана и подавляю все мысли об Эйдане и отце, помню только одно: он многому научил меня. Настало время, учитель, преподать тебе свой последний урок сегодня. И я серьезно отношусь к каждому слову.

Фарран улыбается.





Якоб

Выспавшийся




– Макэнгус!

Голос звучит так, словно говорящий находится далеко-далеко. Но что-то дергает его за руку, и нечто холодное и мокрое шлепается на лицо.


Макэнгус приподнимается настолько резко, что ему сразу становится плохо, и желчь стреляет в пищевод. Левая сторона грудной клетки болит, но кто-то придерживает его, не дает опуститься, и когда он поворачивает голову, то узнает Эйдана. Мальчик бледный, половина лица расцарапана, на щеке синяк. Но в его глазах пылает искра, которую он не видел с той роковой новогодней ночи.

– Выспались? – усмехается он.

Якоб подавляет горький привкус во рту и оглядывается. Ничто в этой комнате ему не знакомо. Затем его взгляд опускается на белокурого мужчину, который прислонился к стене с закрытыми глазами. Его подбородок лежит на груди, а слюна течет из полуоткрытого рта.

Проклятье, где я? И что случилось?

Вопросы, должно быть, написаны на его лице, потому что Эйдан объясняет:

– План действительно сработал. После того как я выстрелил, вы потеряли сознание, а затем они усыпили вас.

Выстрел? Якоб нащупывает болезненную область слева. Похоже на синяк.

– В следующий раз я буду уютно дремать, а вы погонитесь за психопатом и примете решение о жизни и смерти вашей дочери.

– Эмма! – внезапно он просыпается и начинает задыхаться, хватает Эйдана за руку. – Как она?

– Она приходила сюда, – парень вздыхает, – физически с ней все в порядке, но Фарран до сих пор промывает ей мозги, и я понятия не имею, что он запланировал.

Якобу требуется время, чтобы обработать полученную порцию информации. Что бы ему ни подсыпали, это немного замедляет мышление. Он отпускает Эйдана и прижимает руку ко лбу, чтобы смахнуть капли холодного пота. Он замечает след от иголки и капельку засохшей крови. Его взгляд устремляется к капельнице. Эйдан усыпил охранника?

– Ты вернулся, парень! – удивляется он.

– И не я, – улыбается Эйдан, – теперь я снова помню, каким надоедливым, жестким учителем вы бываете. – Он становится серьезным и протягивает руку, крепко сжимая руку Якоба. – Вы для меня больше чем отец, чем Джеймс. Извините, что я так просто забыл об этом.

Якоб мгновенно закрывает глаза, чтобы скрыть чувства, которые не дают дышать, в горле появляется ком.

– Но как тебе удалось вспомнить? – хрипло шепчет он.

– Вам это вряд ли понравится, – Эйдан отпускает его и тихо смеется.

– Благодаря Джеймсу и Фаррану? – осторожно интересуется Якоб и открывает глаза.

– Нет. Ваша дочь поцеловала меня. Довольно… эм… неплохо, – Эйдан лукаво улыбается.

– Что, прости?

Образ мило обнявшейся под омелой пары приходит ему на ум вместе с противоречивым чувством счастья и отцовским инстинктом защитника.

– Знаешь, действительно между Эммой и мной… – Якоб быстро поднимает руку, – давай лучше придумаем, как выбраться отсюда поскорее.

Покачав головой, он перекидывает ноги через край кровати и встает, делает несколько неловких шагов к окну и открывает его. Холод бьет по лицу, но возникающие звуки борьбы приводят его в чувство гораздо быстрее, чем свежий воздух.

– Эми и ее татуированный барашек?

– Не стоит недооценивать их, – Эйдан подходит к нему и смеется, – они пройдут сквозь огонь, воду и медные трубы ради Эми. Многие обязаны ей жизнью. Вместе с Намарой все там, похоже, устроили шумиху.

– Настало время помочь им, – Якоб улыбается.





Эмма

Планы




Вероятно, это честь для меня находиться рядом с Фарраном, когда он обсуждает ситуацию с высокопоставленными воронами и разрабатывает стратегию предотвращения атаки со стороны соколов.

Но я чувствую, будто добровольно присела за учительский стол в столовой. Все присутствующие старше моего отца, и чем жарче становится дискуссия, тем неуместнее я чувствую себя здесь, лучше бы находилась с другими учениками.

Странно. При обсуждениях с Монтгомери на корабле возникали совершенно непохожие ощущения.

– Мы живем не в глуши Монтаны, Фион! Окрестности уже сообщили полиции о выстрелах, – сердитый голос Картера вырывает меня из задумчивости. Как бы делая акцент на словах, он барабанил кончиками пальцев по столу Фаррана. – Лейтенант Филлипс и его союзники столпились прямо у ворот Инглвудских воронов, отсылая все подразделения, которые собираются вмешаться. Но он больше не может продолжать, уверяя, что все под контролем.

– Пусть придумает что-нибудь другое, – Фарран пожимает плечами. – Не все его подчиненные – вороны, и я не допущу посторонних на поле боя.

– Но они не должны ничего знать о наших дарах! То, что Монтгомери настолько низко пал, чтобы подкупать преступные группировки, – это безумие. Мы замаскируем нападение под грабеж. Одним махом вы с Филлипсом проверите территорию и заставите всю шпану работать оперативно.

– Нет! – вырывается из меня.