Пробуждение
Часть 51 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
ЧТО?
Миссис Каллахан тронулась умом? Даже если я ошибалась в ней и она все еще на стороне Фаррана, не подозревает об опасности, которая грозит ее сыну, ее слова не соответствуют обговоренному плану.
Кто-то хлопает в ладоши, и этот звук заставляет меня поднять голову и нарушить ее просьбу, я поворачиваюсь вправо. Темнота превращается в высокую стройную фигуру, которая движется к нам, и хлопки замолкают, как будто чернота ночи поглотила их. Когда фигура начинает говорить, холод бежит по позвоночнику:
– Браво, дорогой. Покажи им, из чего ты сделан, а после заберем Эйдана и уберемся отсюда.
Спасайся!
Свет фонарика падает на лицо и ослепляет меня, и я могу только догадываться о том, что перед нами Джеймс Каллахан. И, держу пари, у него в руке пистолет. Мать Эйдана рассказала о плане мужу?
Я чувствую движение за спиной.
– Беру на себя Кейтлин, а ты – Джеймса. На счет три. Один… – шепчет Патрик.
Но до сих пор я не знала, что миссис Каллахан такая быстрая и сильная. В последний момент гордый голос Джеймса убеждает меня в том, что она действительно собирается превратить нас в факелы.
– Эйдана уже нет в здании, – кричу я громко.
Намара перестает считать и шипит что-то на шотландском, возможно, проклятье.
– Я освободила его и папу. Если вы убьете нас, то никогда не узнаете, куда они сбежали.
– Тем лучше, – отец Эйдана пренебрежительно смеется, – я уже нашел их. Или, лучше сказать, они сами найдут меня, чтобы отомстить?
Он просто запугивает тебя, не слушай!
Теперь, когда Джеймс попал в немилость к своему могущественному другу, он не боится разозлить Фаррана. Сегодня ночью Эйдан рисковал жизнью, чтобы спасти меня, видимо, этот факт возродил его прежнюю ненависть ко мне, и Джек стал первой жертвой.
– Франческо, нет! – тихо предупреждает Намара, и мне интересно, что задумал тот парень. Он поджег ветку, размахивает своей татуированной рукой и толкает меня в сторону, подальше от огня. Теперь моя голова оказывается возле шеи Франческо, так что наши сердца бьются в такт. Наверное, он воспринимает нас как кучку сумасшедших уродов. Без понятия, что Монтгомери обещал ему за эту бойню, но он, кажется, относится к моей защите серьезнее, чем казалось.
Джеймс Каллахан подкрадывается ближе. В сиянии фонарика Кейтлин свет и тени призрачно мерцают на его истощенном лице, и глаза начинают странно поблескивать. В груди все сжимается.
– Посмотрите на него. Неужели мерзавка выбрала нового слабака в качестве защитника?
Я вздрагиваю не из-за оскорбления, а потому, что знаю, кого ему напоминает молодой человек: Джареда.
– Джеймс! – упрекает его жена.
Ну почему же я ошибалась насчет матери Эйдана? Как она могла предать Фаррана? Мысль о наставнике заставляет задуматься. Лицо Кейтлин в тени, не получается рассмотреть. И о погружении речи не может быть. Каждая секунда невнимательности может стоить мне жизни. Не в первый раз думаю о том, как бы мне хотелось унаследовать дар мамы. Тот, кто видит эмоции как ауру, хотя и узнает о человеке меньше ныряльщика, но не теряет связи с окружающим миром.
– Вы только посмотрите! Эта подлая девица знает, кого окрутить, и подкупает несчастных своей наивостью, особенно нашего сына и Фиона. Какой позор! Но я давно раскусил тебя, Эмма, – Каллахан щурится, – думала, Эйдан сошел с ума после новогодних событий, не так ли? В конце концов, ты оказалась причиной его амнезии. Вот почему твоя невероятная любовь к нему внезапно остыла, и ты отказалась искать его. Это пустая трата времени для твоих амбиций. Только сейчас, когда ты увидела, что мы с Фионом исцелили его, тебе снова не терпится сесть ему на шею.
– Вы называете исцелением отвратительные манипуляции? Это вы сумасшедший, а не Эйдан!
Но в следующий момент я сожалею о том, что не совладала с эмоциями. Он покашливает и цинично морщится, прежде чем воздействовать на мой разум.
– Возможно, я на самом деле не прав, и тебе следует преподать еще один урок верности.
Кто-то постукивает меня по спине три раза, но после этих слов я цепенею, они открывают раны, которые еще не успели как следует затянуться. Я беспомощно смотрю в сторону Кейтлин, пока пистолет ее мужа направлен на меня.
– Весело ли прятаться за девчонками, партизан? – издевается Каллахан.
Боже, нет!
Внезапно передо мной всплывает лицо Джареда, лежащего на ледяной поверхности. Я вижу, как он прижимает руки к животу, но кровь не останавливается. Его адские крики раздаются в голове, как ужасное эхо прошлого, и ревут в ушах ураганом. Рука Франческо быстро исчезает с моей талии, я ощущаю его движение за спиной, одновременно с ним вскакиваю, поворачиваюсь и подставляюсь под атаку.
– НЕТ! – кричу я. – Он хочет убить тебя!
Темные, почти черные глаза под проколотыми бровями сверлят меня несколько секунд.
– Джеймс, подожди! Эйдан будет… – кричит сзади Кейтлин.
Но дальше я не слышу продолжения, потому что Франческо хватает меня за куртку. Я опускаю глаза и вижу, что татуированные пальцы вылавливают продолговатый предмет из кармана военного жилета, а потом он с силой отталкивает меня в сторону другой рукой.
Но это слишком медленно.
И Каллахан застрелит его. Как Джареда.
– УБИЙЦА! – кричу я, падая, сосредотачиваю всю свою силу на отце Эйдана и грубо ударяюсь о землю. Пылающая боль взрывается в голове и правом плече, я вытягиваю руки вперед, в ушах громким эхом разносится звук выстрела, за которым следует сердитый крик Каллахана и проклятие Намары. Что-то врезается в мою грудь, влетает в листья передо мной, и я тянусь туда вслепую, не отрывая глаз от убийцы Джареда. Фонарик гаснет, трудно разглядеть сутулую фигуру в темноте. Но в следующее мгновение яркое пламя поднимается вверх на два метра, и жар бросается на меня, словно светящаяся ударная волна, когда я, наконец, чувствую ручку пистолета Каллахана и тянусь к ней. Франческо отскакивает от огненной стены, спотыкается и становится рядом.
– Добей ее, Кейтлин! – задыхается Каллахан от боли и гнева, прижимая левую руку к плечу. Рукоятка ножа выглядывает из-под его пальцев. Руки дрожат, когда я наставляю на него пистолет.
Сложно найти мать Эйдана за морем огня, но, кажется, она лежит в нескольких метрах вправо от нас на животе. Она поднимает голову. Ее лоб в крови, рот и щеки испачканы грязью. Намара, должно быть, катапультировал ее туда телекинезом, пока мы с Франческо боролись против Джеймса. Лучшему гладиатору Монтгомери с легкостью удалось бы швырнуть ее в дерево и свернуть шею. Почему он не сделал этого? И учитывая то, что я знаю о нем, точно не из-за совестливости.
– Не надо, Кэт! – громко заявил Намара за моей спиной.
Кэт?
Миссис Каллахан пытается встать.
– Сдавайся уже, Джеймс! – стонет она, кивая нам в ответ. Он оборачивается.
– Черт возьми, Кейтлин, у них нет ни шанса против тебя, если постараешься!
Тем временем я ощущаю тепло за спиной. Проклятье! Это была не стена пламени. Это круг. Остроконечные языки облизывают мох у моих ног, становясь выше за считаные секунды. Огненное море шириной около метра приближается, даже металл оружия нагревается под пальцами. Пот стекает со лба и струится по моей спине.
– Дай сюда, – Франческо шепчет и кивает на пистолет, но я просто качаю головой.
За мерцающим пламенем Кейтлин напоминает медленно приближающийся мираж. Красивый, сюрреалистичный и смертоносный. Ее рыжие растрепанные волосы мечутся вокруг лица, как тонкие лезвия, когда она останавливается так близко, что только стена огня разделяет нас. Этот взгляд, как взгляд Эйдана, пронзает меня, когда она говорит.
– А что потом, Джеймс? Ты будешь объяснять собственному сыну, что я превратила девушку, которая завладела его сердцем, в кучку пепла?
Ее муж издает непроизвольный звук, корчась от боли, и цепляется за нее. Но она убирает руку.
– Ты сошла с ума, женщина? – его голос искажается от шока. – Я промою голову Эйдану и Фиону, и тогда все станет на свои места!
У него учащенное дыхание, пот течет по лицу, от боли или жары, трудно определить.
Но Кейтлин не обращает на него внимания, а смотрит на меня так, словно ей нужно убедиться в том, что она принимает верное решение. Намара кладет руку мне на плечо.
– Подожди, – шепчет он.
Дым сейчас такой густой, что приходится кашлять и моргать от слез на глазах. Вдали сквозь ночь раздаются выстрелы, звенят разбитые стекла, а затем внезапно шум от вертолетного двигателя заглушает все остальное.
– Поверь, Фион никогда не откажется от нашего сотрудничества, – Джеймс торжествующе улыбается и обращается к жене, – манипулирование воспоминаниями людей – необходимая ему сила. Просто представь! Он заставлял высших государственных деятелей и предпринимателей думать, что он их лучший друг, причем с детства. Он не может навсегда лишить меня способностей. Фарран зависит от меня. – Когда Кейтлин не отвечает, он резко добавляет: – Ну, на данный момент у него неприятности из-за мертвого паренька, но я верну его, обещаю тебе. Фион простит меня, и мы, наконец, начнем сначала. Без влияния Макэнгуса и его интриг. Кейтлин, я вообще-то с тобой говорю!
Наконец она поворачивается к нему лицом.
Я задерживаю дыхание, чтобы не вдыхать клубящийся дым.
– Ты не посмеешь управлять Эйданом. Все кончено, Джеймс.
– Кончено? В смысле? Подумай над тем, что говоришь. Я приказываю тебе уничтожить эту банду предателей прямо сейчас. Иначе…
– С какой стати ты раздаешь приказы! – она теряет самообладание, ее голос становится громким и пронзительным.
Каллахан убирает руку с плеча, из которого торчит нож, как отвратительный реквизит, и корчится от боли.
– Ты пожалеешь! Фион и я…
Она делает защитный жест рукой, и часть огня, который питает пламенный круг, проносится рядом с головой ее мужа. Он замолкает.
– Спасайся, Джеймс! – хрипло объясняет она. – Беги!
Я медленно опускаю оружие. Каллахан несколько секунд колеблется, затем поворачивается спиной и пятится в чащу леса. Мать Эйдана не сводит глаз с огненного круга, который уже в нескольких шагах от нас. Через пару секунд пламя опадает, как вода в фонтане, который выключили, и погружает все пространство в темноту и дым.
– Ради бога! – Франческо кашляет рядом со мной, дым клубится между нами, и вытирает пот со лба.
Напряжение спадает, и мое сердцебиение снова приходит в норму. Поднимается ветер, и я поворачиваюсь к Намаре, когда луч прожектора пробивается сквозь тьму и освещает его лицо на мгновение. Вертолет теперь висит прямо над нами, нагоняя настоящий шторм, который ломает ветви деревьев, поднимает листья и пепел, заставляет их разлетаться вокруг, и они задевают наши лица.
Я жмурюсь и осторожно прижимаю руки ко рту и носу. Ледяной воздух проникает под одежду и заставляет мое тело, покрытое потом, дрожать.
И тут внезапно Намара вопит, как сумасшедший, среди этого шума.
– Пригнись, Кэт! – толкаясь, он сбивает меня с ног. Я проскальзываю под ствол дерева, укрываясь там, ожидаю выстрелов сверху, но свет снова включается, мелькает у края леса, и странный звук над нами наконец становится тише.
Кто-то хватает меня за руку.
– Ты в порядке? – интересуется Франческо.
– Да. В чем дело?
Миссис Каллахан тронулась умом? Даже если я ошибалась в ней и она все еще на стороне Фаррана, не подозревает об опасности, которая грозит ее сыну, ее слова не соответствуют обговоренному плану.
Кто-то хлопает в ладоши, и этот звук заставляет меня поднять голову и нарушить ее просьбу, я поворачиваюсь вправо. Темнота превращается в высокую стройную фигуру, которая движется к нам, и хлопки замолкают, как будто чернота ночи поглотила их. Когда фигура начинает говорить, холод бежит по позвоночнику:
– Браво, дорогой. Покажи им, из чего ты сделан, а после заберем Эйдана и уберемся отсюда.
Спасайся!
Свет фонарика падает на лицо и ослепляет меня, и я могу только догадываться о том, что перед нами Джеймс Каллахан. И, держу пари, у него в руке пистолет. Мать Эйдана рассказала о плане мужу?
Я чувствую движение за спиной.
– Беру на себя Кейтлин, а ты – Джеймса. На счет три. Один… – шепчет Патрик.
Но до сих пор я не знала, что миссис Каллахан такая быстрая и сильная. В последний момент гордый голос Джеймса убеждает меня в том, что она действительно собирается превратить нас в факелы.
– Эйдана уже нет в здании, – кричу я громко.
Намара перестает считать и шипит что-то на шотландском, возможно, проклятье.
– Я освободила его и папу. Если вы убьете нас, то никогда не узнаете, куда они сбежали.
– Тем лучше, – отец Эйдана пренебрежительно смеется, – я уже нашел их. Или, лучше сказать, они сами найдут меня, чтобы отомстить?
Он просто запугивает тебя, не слушай!
Теперь, когда Джеймс попал в немилость к своему могущественному другу, он не боится разозлить Фаррана. Сегодня ночью Эйдан рисковал жизнью, чтобы спасти меня, видимо, этот факт возродил его прежнюю ненависть ко мне, и Джек стал первой жертвой.
– Франческо, нет! – тихо предупреждает Намара, и мне интересно, что задумал тот парень. Он поджег ветку, размахивает своей татуированной рукой и толкает меня в сторону, подальше от огня. Теперь моя голова оказывается возле шеи Франческо, так что наши сердца бьются в такт. Наверное, он воспринимает нас как кучку сумасшедших уродов. Без понятия, что Монтгомери обещал ему за эту бойню, но он, кажется, относится к моей защите серьезнее, чем казалось.
Джеймс Каллахан подкрадывается ближе. В сиянии фонарика Кейтлин свет и тени призрачно мерцают на его истощенном лице, и глаза начинают странно поблескивать. В груди все сжимается.
– Посмотрите на него. Неужели мерзавка выбрала нового слабака в качестве защитника?
Я вздрагиваю не из-за оскорбления, а потому, что знаю, кого ему напоминает молодой человек: Джареда.
– Джеймс! – упрекает его жена.
Ну почему же я ошибалась насчет матери Эйдана? Как она могла предать Фаррана? Мысль о наставнике заставляет задуматься. Лицо Кейтлин в тени, не получается рассмотреть. И о погружении речи не может быть. Каждая секунда невнимательности может стоить мне жизни. Не в первый раз думаю о том, как бы мне хотелось унаследовать дар мамы. Тот, кто видит эмоции как ауру, хотя и узнает о человеке меньше ныряльщика, но не теряет связи с окружающим миром.
– Вы только посмотрите! Эта подлая девица знает, кого окрутить, и подкупает несчастных своей наивостью, особенно нашего сына и Фиона. Какой позор! Но я давно раскусил тебя, Эмма, – Каллахан щурится, – думала, Эйдан сошел с ума после новогодних событий, не так ли? В конце концов, ты оказалась причиной его амнезии. Вот почему твоя невероятная любовь к нему внезапно остыла, и ты отказалась искать его. Это пустая трата времени для твоих амбиций. Только сейчас, когда ты увидела, что мы с Фионом исцелили его, тебе снова не терпится сесть ему на шею.
– Вы называете исцелением отвратительные манипуляции? Это вы сумасшедший, а не Эйдан!
Но в следующий момент я сожалею о том, что не совладала с эмоциями. Он покашливает и цинично морщится, прежде чем воздействовать на мой разум.
– Возможно, я на самом деле не прав, и тебе следует преподать еще один урок верности.
Кто-то постукивает меня по спине три раза, но после этих слов я цепенею, они открывают раны, которые еще не успели как следует затянуться. Я беспомощно смотрю в сторону Кейтлин, пока пистолет ее мужа направлен на меня.
– Весело ли прятаться за девчонками, партизан? – издевается Каллахан.
Боже, нет!
Внезапно передо мной всплывает лицо Джареда, лежащего на ледяной поверхности. Я вижу, как он прижимает руки к животу, но кровь не останавливается. Его адские крики раздаются в голове, как ужасное эхо прошлого, и ревут в ушах ураганом. Рука Франческо быстро исчезает с моей талии, я ощущаю его движение за спиной, одновременно с ним вскакиваю, поворачиваюсь и подставляюсь под атаку.
– НЕТ! – кричу я. – Он хочет убить тебя!
Темные, почти черные глаза под проколотыми бровями сверлят меня несколько секунд.
– Джеймс, подожди! Эйдан будет… – кричит сзади Кейтлин.
Но дальше я не слышу продолжения, потому что Франческо хватает меня за куртку. Я опускаю глаза и вижу, что татуированные пальцы вылавливают продолговатый предмет из кармана военного жилета, а потом он с силой отталкивает меня в сторону другой рукой.
Но это слишком медленно.
И Каллахан застрелит его. Как Джареда.
– УБИЙЦА! – кричу я, падая, сосредотачиваю всю свою силу на отце Эйдана и грубо ударяюсь о землю. Пылающая боль взрывается в голове и правом плече, я вытягиваю руки вперед, в ушах громким эхом разносится звук выстрела, за которым следует сердитый крик Каллахана и проклятие Намары. Что-то врезается в мою грудь, влетает в листья передо мной, и я тянусь туда вслепую, не отрывая глаз от убийцы Джареда. Фонарик гаснет, трудно разглядеть сутулую фигуру в темноте. Но в следующее мгновение яркое пламя поднимается вверх на два метра, и жар бросается на меня, словно светящаяся ударная волна, когда я, наконец, чувствую ручку пистолета Каллахана и тянусь к ней. Франческо отскакивает от огненной стены, спотыкается и становится рядом.
– Добей ее, Кейтлин! – задыхается Каллахан от боли и гнева, прижимая левую руку к плечу. Рукоятка ножа выглядывает из-под его пальцев. Руки дрожат, когда я наставляю на него пистолет.
Сложно найти мать Эйдана за морем огня, но, кажется, она лежит в нескольких метрах вправо от нас на животе. Она поднимает голову. Ее лоб в крови, рот и щеки испачканы грязью. Намара, должно быть, катапультировал ее туда телекинезом, пока мы с Франческо боролись против Джеймса. Лучшему гладиатору Монтгомери с легкостью удалось бы швырнуть ее в дерево и свернуть шею. Почему он не сделал этого? И учитывая то, что я знаю о нем, точно не из-за совестливости.
– Не надо, Кэт! – громко заявил Намара за моей спиной.
Кэт?
Миссис Каллахан пытается встать.
– Сдавайся уже, Джеймс! – стонет она, кивая нам в ответ. Он оборачивается.
– Черт возьми, Кейтлин, у них нет ни шанса против тебя, если постараешься!
Тем временем я ощущаю тепло за спиной. Проклятье! Это была не стена пламени. Это круг. Остроконечные языки облизывают мох у моих ног, становясь выше за считаные секунды. Огненное море шириной около метра приближается, даже металл оружия нагревается под пальцами. Пот стекает со лба и струится по моей спине.
– Дай сюда, – Франческо шепчет и кивает на пистолет, но я просто качаю головой.
За мерцающим пламенем Кейтлин напоминает медленно приближающийся мираж. Красивый, сюрреалистичный и смертоносный. Ее рыжие растрепанные волосы мечутся вокруг лица, как тонкие лезвия, когда она останавливается так близко, что только стена огня разделяет нас. Этот взгляд, как взгляд Эйдана, пронзает меня, когда она говорит.
– А что потом, Джеймс? Ты будешь объяснять собственному сыну, что я превратила девушку, которая завладела его сердцем, в кучку пепла?
Ее муж издает непроизвольный звук, корчась от боли, и цепляется за нее. Но она убирает руку.
– Ты сошла с ума, женщина? – его голос искажается от шока. – Я промою голову Эйдану и Фиону, и тогда все станет на свои места!
У него учащенное дыхание, пот течет по лицу, от боли или жары, трудно определить.
Но Кейтлин не обращает на него внимания, а смотрит на меня так, словно ей нужно убедиться в том, что она принимает верное решение. Намара кладет руку мне на плечо.
– Подожди, – шепчет он.
Дым сейчас такой густой, что приходится кашлять и моргать от слез на глазах. Вдали сквозь ночь раздаются выстрелы, звенят разбитые стекла, а затем внезапно шум от вертолетного двигателя заглушает все остальное.
– Поверь, Фион никогда не откажется от нашего сотрудничества, – Джеймс торжествующе улыбается и обращается к жене, – манипулирование воспоминаниями людей – необходимая ему сила. Просто представь! Он заставлял высших государственных деятелей и предпринимателей думать, что он их лучший друг, причем с детства. Он не может навсегда лишить меня способностей. Фарран зависит от меня. – Когда Кейтлин не отвечает, он резко добавляет: – Ну, на данный момент у него неприятности из-за мертвого паренька, но я верну его, обещаю тебе. Фион простит меня, и мы, наконец, начнем сначала. Без влияния Макэнгуса и его интриг. Кейтлин, я вообще-то с тобой говорю!
Наконец она поворачивается к нему лицом.
Я задерживаю дыхание, чтобы не вдыхать клубящийся дым.
– Ты не посмеешь управлять Эйданом. Все кончено, Джеймс.
– Кончено? В смысле? Подумай над тем, что говоришь. Я приказываю тебе уничтожить эту банду предателей прямо сейчас. Иначе…
– С какой стати ты раздаешь приказы! – она теряет самообладание, ее голос становится громким и пронзительным.
Каллахан убирает руку с плеча, из которого торчит нож, как отвратительный реквизит, и корчится от боли.
– Ты пожалеешь! Фион и я…
Она делает защитный жест рукой, и часть огня, который питает пламенный круг, проносится рядом с головой ее мужа. Он замолкает.
– Спасайся, Джеймс! – хрипло объясняет она. – Беги!
Я медленно опускаю оружие. Каллахан несколько секунд колеблется, затем поворачивается спиной и пятится в чащу леса. Мать Эйдана не сводит глаз с огненного круга, который уже в нескольких шагах от нас. Через пару секунд пламя опадает, как вода в фонтане, который выключили, и погружает все пространство в темноту и дым.
– Ради бога! – Франческо кашляет рядом со мной, дым клубится между нами, и вытирает пот со лба.
Напряжение спадает, и мое сердцебиение снова приходит в норму. Поднимается ветер, и я поворачиваюсь к Намаре, когда луч прожектора пробивается сквозь тьму и освещает его лицо на мгновение. Вертолет теперь висит прямо над нами, нагоняя настоящий шторм, который ломает ветви деревьев, поднимает листья и пепел, заставляет их разлетаться вокруг, и они задевают наши лица.
Я жмурюсь и осторожно прижимаю руки ко рту и носу. Ледяной воздух проникает под одежду и заставляет мое тело, покрытое потом, дрожать.
И тут внезапно Намара вопит, как сумасшедший, среди этого шума.
– Пригнись, Кэт! – толкаясь, он сбивает меня с ног. Я проскальзываю под ствол дерева, укрываясь там, ожидаю выстрелов сверху, но свет снова включается, мелькает у края леса, и странный звук над нами наконец становится тише.
Кто-то хватает меня за руку.
– Ты в порядке? – интересуется Франческо.
– Да. В чем дело?