Пробуждение

Не получается. Это кажется таким простым, но в то же время ужасно сложным. Даже для меня. Вероятно, из-за того, что многие годы я тренировалась, пытаясь контролировать эмоции разумом.

Если Монтгомери прав, то, что случилось в канун Нового года, повлияло на мое мышление.

Я стараюсь сосредоточиться на том, что мама рассказала мне о взаимосвязи разума и чувств. Внезапно вспоминаю фотографию, которую она дала мне в мой первый школьный день: девушка в синем дождевом плаще и желтых резиновых сапогах смотрит на яркого воздушного змея, танцующего на фоне темных грозовых облаков в осеннем небе. Она крепко обняла меня и сказала глухо: Твои чувства кружит ветер жизни, как этого змея. Они взлетают и опускаются. Но, когда их движение становится неконтролируемым, ты должна отделять разум от чувств, Эмма. Обещай мне, что не позволишь им забрать тебя! Отпустишь веревку! Иначе ветер просто унесет тебя.





* * *


Делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

Затем делаю наоборот, я крепче цепляюсь за веревку, пока не начинаю мчаться по быстрому течению своих чувств, все выше и выше, к темным небесам. Веревка трепещет в руках, когда я медленно тяну за нее, чтобы достичь радужного вихря, в котором заключены мои эмоции. С каждым отрезком веревки, который я наматываю на руку, я постепенно перестаю отгораживаться от прошлого и переживаю события той ночи. Такое чувство, что я разжигаю огонь. Жгучая боль преодолевается только страхом упасть в пропасть.

Сборы на корабле. Мы добираемся в Корк. Джаред и я на мотоцикле, перед воротами Sensus Corvi, голос Фаррана в наушниках, когда мы идем через парк. Я чувствую капли пота на лбу и сжимаю руки в кулаки, как будто это поможет мне справиться. Мы атакуем. И я убиваю Дина, который прячется за проекцией Эйдана. Дин Овенс. Парень чуть старше меня. Стон и пауза, потираю виски.

Он причинил вред маме! Не забывай!

Одна из дверей в коридоре хлопает. Несколько учеников уже проснулись. Нужно спешить. Папа спасает меня от отца Дина, стреляя в него. Я навожу свой пистолет на отца. Теперь он так близко ко мне, страдания так явно проступают на его лице, что я могу чувствовать их физически. Ведь я уже погружена. Когда говорит, что любит меня, это определенно правда. Начинаю плакать. Пистолет дрожит в моих руках. Мной движет смесь эмоций из гнева, ненависти, грусти, отчаяния, привязанности, дружбы, любви. Якоб рассказывает, как он умолял маму вернуться, а она…

Черт!

Чувствую кровь во рту.

Как ты могла это пропустить?

Язык болит. Крови становится больше. Нужно подойти к раковине.

Проглоти и сконцентрируйся!

Я глотаю. Металлический привкус постепенно исчезает. Язык немного опух, и кровь шумит в ушах.

Не хватает фрагментов. Что-то не так с моими воспоминаниями. Не понимаю, что именно. Но я признаю это. Не могу поверить, что так долго этого не замечала.

Фарран рассердится, если я расскажу ему о своем открытии. Он определенно добавит это в главу об эмоциональных ныряльщиках, в свою Библию. Мы мыслим разными категориями.

Я погружаюсь в чувства. Это отличает людей ныряльщиков от эмпатов. В трехмерной реальности чувства людей, в которых я уже погружалась, – это не просто разноцветная аура, а скорее новый, четвертый уровень.

В момент, когда папа начинает говорить о маме, изображения в моей памяти меняются. Будто тщательно отснятый фильм на глазах внезапно превращается в мультик от «Диснея» из 1960-х. Ничего себе!

Я спрыгиваю с кровати и бегу через комнату, снова и снова проигрывая сцену с отцом из воспоминаний. Эмоции ошибочны. Лицо моего отца нечитаемо, хотя несколько секунд назад оно было таким понятным.

Вот что произошло, говорит разум.

Все не так, отвечают чувства.





Эйдан

Вито




Прошло более восьми месяцев с тех пор, как я вернул обратно кошелек Антонио и нашел новую семью: странного старика и Эми. Не представляю, как бы сложилась моя жизнь, если бы все решилось иначе. Я переехал в комнату сына Эми, Вито, который учится в Калифорнии. Мне поручили работать днем в книжном магазине.

Девушка напротив меня энергично качает головой и кладет криминальный триллер, который я дал ей, обратно в стопку бестселлеров.

– Предпочитаю романтические книги. Вы можете порекомендовать мне что-нибудь?

Очень мило. Блондинка, стрижка с челкой, голубые глаза, приятная улыбка. Худощавая, но симпатичная. Ее щеки покраснели от моего пристального взгляда. Уже больше месяца она приходит сюда каждую неделю. Даже когда Эми работает, она спрашивает именно меня. Любовные романы. О боже! Эми могла бы предложить, по крайней мере, два десятка книг по памяти.

– «Пятьдесят оттенков серого»? – предлагаю я с улыбкой Джека Николсона.

Она вздрагивает и недоверчиво таращится на меня.

– Лучше прочитайте это, юная леди.

Антонио целый час бродит по книжному магазину. У меня есть подозрение, что Эми приказала ему присматривать за мной, пока она забирает сына из аэропорта. Внезапное появление старика заставило девочку наткнуться на стеллаж. Древесно-мшистый аромат его парфюма должен был предупредить ее о появлении старика.


Я смотрю на обложку.

– Да, это определенно подойдет. Дай угадаю, Антонио. Богатый врач исцеляет красавицу из бедного района, которая страдает от чумы, сам заболевает и…

– Безобразие! – тарахтит он возмущенно. – «Любовь во время чумы» – великая работа, которой нет равных. Это настоящая, чистая, вечная любовь, которой вам, людям эпохи Facebook и Twitter, не понять. Как писал Габриэль Гарсиа Маркес: «Ничего труднее любви в этом мире нет».

Его глаза горят, и он размахивает книгой перед нашими лицами, точно мечом. Роман действительно пришелся ему по душе. Девушка нерешительно берет потрепанную книгу из рук Антонио и дарит ему спокойную улыбку.

– Не все мужчины вашего возраста читают романы и думают о любви. И не все подростки постоянно зависают в смартфонах.

Затем она поворачивается ко мне.

– Я возьму эту.

Чувствую бабочек в животе. Попробуй! Сердце забилось быстрее. Идем к кассе. Я набираю сумму и кладу книгу в бумажный пакет. Давай же. Сейчас.

– Не хочешь выпить чашку кофе? Я закончу через пару часов.

Она удивленно моргает.

– Хорошо. С удовольствием.

Так просто. Пальцы слегка дрожат, когда я кладу деньги в кассу.

– Меня зовут Хлоя.

Просто? Мечтай дальше!

Извини, Хлоя, я не могу назвать тебе свое имя. Каким-то образом я забыл его и все еще не вспомнил за восемь месяцев. Как и другие важные вещи. И вернуть их невозможно. Может быть, я какой-нибудь убийца, и зовут меня Билли, а она с нетерпением будет ждать свидания. Черт!

Я не выдержу даже нескольких минут беседы.

Кашель Антонио возвращает меня к реальности.

– Томас, – тихо выдавливаю из себя.

Ненавижу это заимствованное имя. Похоже на свитер, который мал и колется.

– Итак… я подойду через пару часов. Увидимся позже.

Она не спеша идет к двери.





* * *


– Тебе с твоей симпатичной мордашкой очень повезло, парень. Но над шармом придется немного поработать, – подбадривает Антонио.

– Зачем? Самое большее через 20 минут она свалит под каким-то предлогом, – вздыхаю я.

Он хмурится и сразу же смотрит на меня оценивающе. Я закатываю глаза.

– В любом случае что вы здесь делаете? Обычно я вижу вас только по субботам.

– Читаю?

– Держите меня за дурака? – Антонио медленно качает головой, его молчание провоцирует меня, как всегда. – Почему Эми отправила вас сюда? После долгих месяцев моей работы она, конечно, не может думать, что я выгребу из кассы все и исчезну.

– Как сам думаешь?

Молчание или встречные вопросы. Если он когда-либо был женат, то брак определенно был недолгим.

Я пожимаю плечами.

– Вито может поспать на диване в гостиной, верно? – Антонио снимает очки. – В конце концов он здесь всего на две недели. Или ты будешь спать там?

Нет. Я останусь в книжном магазине. Эми захочет побыть наедине с сыном после долгой разлуки. Не говоря ни слова, я оборачиваюсь и иду на склад. Сегодня по почте прибыло пять коробок с книгами, которые следует разложить по полкам. Если я проигнорирую старика, он оставит меня в покое. Но стоит мне только вскрыть первую коробку, Антонио уже стоит рядом.

– Чего вы хотите? – раздраженно спрашиваю я.

– Чувствуешь себя брошенным?