Прикосновение лунного света

Лисандр повернул ко мне голову.

– Шира, – глухо сказал он. Голос мужчины был таким же отсутствующим, как и его лицо.

Словно парализованная, я смотрела на него, не веря своим глазам и не зная, что сказать. В горле стоял ком, и я не могла произнести ни слова. Лисандр смотрел совершенно отрешенным взглядом, и ни проблеска чувства не отражалось в его глазах. Словно он даже не заметил, что это я стою перед ним. Не знай я лучше, я бы подумала, что у Лисандра высосали душу, как якобы поступали со своими жертвами мары.

Пока я пыталась понять, что с ним произошло, взгляд Лисандра снова переместился к окну. Он молча уставился в пустоту.

Бросив взгляд в сторону двери, я обнаружила, что стражники исподтишка наблюдают за мной. В их глазах была затаенная злоба: казалось, им нравилось демонстрировать то, что сделали с Лисандром. Во мне вспыхнула ярость. Я жаждала наброситься на них, заставить говорить, заставить рассказать, какое заклинание превратило Лисандра в одну оболочку. Но я знала, что таким образом мне не добиться никаких ответов. Они просто выгонят меня, и только.

Я снова повернулась к окну.

– Лисандр, – осторожно проговорила я, подходя ближе. Никакой реакции.

Что Атура сделал с ним? Я многое знала о варварских методах пыток кровопийц, но они, как правило, сопровождались серьезными ранами. На теле Лисандра не было ни царапины, но его словно подменили. Тело принца продолжало существовать, но души в нем не было.

Горло словно сжали тисками. Во дворце творились вещи, о которых я и не подозревала. Вещи, которые Атура намеренно скрывал от меня. Сумеречный камень и его значимость, заговор, в котором состоял Атура, и то, что случилось с Лисандром, – все эти вещи вместе составляли для меня слишком размытую картину, чтобы я могла ее как-то истолковать.

– Прекрасно, правда? – голос Лисандра вырвал меня из размышлений.

Я тоже выглянула на улицу, но ничего не увидела. За окном шел дождь. Он моросил весь день и теперь был таким сильным, что пейзаж почти не просматривался. Но взгляд Лисандра был по-прежнему прикован к серым облакам, словно в этом тоскливом зрелище он видел что-то, чего я никак не могла разглядеть. Лисандр словно спал наяву. Что вообще от него еще осталось?

Моя рука дотронулась до плеча принца, но он, казалось, даже не почувствовал прикосновения.

– Лисандр? – снова позвала я. – Ты меня слышишь? Что с тобой?

Он, как и прежде, не отреагировал, и мое беспокойство возросло. Должен же быть способ привести его в чувство! Не может быть, чтобы от него ничего не осталось. Я вцепилась в его плечи и развернула к себе. Лисандр без колебаний подчинился, но по-прежнему не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен мимо, в пустой темный угол комнаты. Я встряхнула его.

– Они допрашивали тебя? Наложили заклинание? Хотели выяснить, где Сумеречный камень?

– Хватит, – объявил один из стражников. Эти двое вошли в комнату и уже направлялись к нам.

– Вовсе не хватит, – возразила я. – Что с ним сотворили? Его пытали?

– Оставь его, – потребовал один из стражников, ухмыльнувшись так широко, что я могла лицезреть его зубы. – Он гость королевы, забыла?

Другой стражник злобно загоготал.

Я отпустила Лисандра. Не потому, что того требовали эти двое, а потому, что никак не могла достучаться до него. Едва я оставила принца в покое, он снова развернулся к окну, затерявшись взглядом где-то вдали. Что бы я у него ни спросила, ответа мне так и не дождаться.

Мысль о том, что Лисандра, которого я знала, больше не существовало, была невыносима. Мне больно было видеть его таким, хотя для ночной альбы такие чувства вряд ли казались уместными. Дыхание перехватило, и только мой собственный гнев не давал мне задохнуться. Я глубоко вдохнула, едва сдерживая дрожь от все нарастающей ярости, и снова повернулась к двум стражникам:

– Говорите уже! Что с ним произошло?

Я ощутила гнет вины и такое бессилие, какого прежде еще не испытывала никогда.

Гвардейцы невозмутимо посмотрели на меня. В их глазах явно читалось показное недоумение, но я заметила, как уголки губ одного из мужчин дрогнули в улыбке.

Что бы этим двоим ни было известно, делиться этим со мной они не собирались.

– Вам меня не провести! – вскричала я. – Вы знаете, что с ним такое.

– Да он просто устал, – пожал плечами один из них. – Люди так слабы. Тебе следует уйти и оставить его в покое.

– Да, точно, – загоготал другой. – Оставь его в покое.

Они уже давно списали его со счетов. Сердце судорожно сжалось, едва мысль об этом проникла в мое сознание. Глаза наполнились слезами, но я, конечно, не стала бы плакать. Только не перед этими гвардейцами.

Что бы ни случилось с Лисандром, это, похоже, убивало его изнутри, и у охранников я смогу выпытать не больше информации, чем у самого принца. Существовал лишь один альба, который точно знал, что произошло.

Грубо оттолкнув стражников, я вышла из комнаты. Оказавшись у двери, я бросила на Лисандра еще один взгляд. Тот, похоже, совершенно не осознавал, что происходило вокруг него. Даже если бы я отказалась покинуть комнату добровольно и стражники вытащили меня из покоев за волосы, Лисандр и ухом бы не повел.

Его просто больше не было здесь. Одна только бездушная оболочка стояла у окна, уставившись на серые облака. И именно я перетащила его через границу. Я привела его в Фархир и теперь мучилась вопросом, не была ли смерть в лесу милосерднее для этого человека. Тогда бы я не нашла Сумеречный камень и была бы исключена из выборов, зато его душа осталась бы в том месте, которому она принадлежала. Она осталась бы в царстве людей, а не была бы, как сейчас, потеряна навсегда.

Не в силах больше видеть Лисандра таким, я бросилась прочь. Я неслась по коридорам дворца, и на сей раз меня совершенно не заботило, как на меня смотрят. Эти праздные дворяне вольны были думать все, что хотят. Они могли считать меня диким животным. Зверем или чудовищем. Но душу человека похитила не я. Все, что я могла украсть, – это лишь золото или драгоценности. Но то, что Высшие отобрали у Лисандра, не могло сравниться ни с какими богатствами мира.

И только оказавшись у дверей кабинета Атуры, я заметила, что по моим щекам бегут слезы. Я плакала. Плакала о человеке, который затронул мою душу сильнее, чем я когда-либо считала возможным.

Я стерла слезы с лица. И потом, глубоко вдохнув, толкнула дверь кабинета. С открытой стороны комнаты мне в лицо ударил холодный ветер. Дождь барабанил так громко, что заглушал все прочие звуки. Атура вскочил из-за стола, в замешательстве уставившись на меня.

– Шира? – удивленно произнес он.

– Что вы с ним сделали? – Я с порога набросилась на него.


Атура остался невозмутим. Он обошел стол, и я увидела, как он мимоходом спрятал за стопкой бумаг закупоренную стеклянную бутылочку. Сделав, однако, вид, что не заметила этого.

– Сперва успокойся, – заявил он.

– Успокоиться? Лисандр – лишь тень самого себя! Это твои люди заколдовали его? Или сторонники этого тайного заговора? Так что? Что еще ты скрыл от меня? Говори!

– И много ты об этом знаешь? – спросил он, насторожившись.

– Достаточно.

Атура покачал головой:

– Шира, пойми, для твоей же безопасности было лучше не посвящать тебя во все это.

– Ты вышвырнул меня из тронного зала. Ты хоть представляешь, что Тарос сделал бы со мной? Не смей говорить мне о безопасности!

– Я сделал это, чтобы сохранить видимость, – ответил он. – Но, поверь, я не позволил бы ему тронуть даже волоска на твоей голове.

Атура протянул ко мне руку, но я отстранилась, прошла мимо него и остановилась перед его столом.

– Почему я должна тебе верить? – спросила я. – Ты обманывал меня все это время. И что там с Сумеречным камнем? Это ты послал Тароса к границе, чтобы убить меня и принести камень тебе?

Лоб Атуры изрезали морщины.

– Ты веришь, что я способен на нечто подобное?

Тот факт, что я чувствовала себя гораздо увереннее, когда нас разделяло хоть какое-то расстояние и еще желательно, письменный стол, послужил достаточным ответом. Я смотрела прямо ему в глаза, и огонь, пылавший в них, грозил поглотить меня. Атура был мужчиной, который привык брать то, что хотел. Мужчиной, который, казалось, бесстрашно достиг своих целей и был готов пойти на самые крайние меры.

Именно это качество в нем вызывало во мне симпатию, но теперь оно заставило меня содрогнуться.

– Да, – был мой ответ.

Едва я произнесла это, как его лицо словно обмякло. Всего на долю секунды. Как будто одного моего слова было достаточно, чтобы целый мир рухнул. От мужчины, которому никто не мог причинить вреда, не осталось и следа. Однако момент слабости прошел так же быстро, как наступил, и Атура отвернулся от меня.

– Мне больно это слышать, – холодно сказал он. – Но хорошо. Я понимаю, что ты расстроена и у тебя есть вопросы. Думаю, я обязан тебе некоторыми ответами. Даже если я просто пытался защитить тебя от правды.

Атура бросил на меня беглый взгляд. Наверное, чтобы оценить мою реакцию. Я была совершенно сбита с толку и растеряна. Кому я могла доверять? Я не знала, где скрывалась правда, а где – ложь. Ему и правда больно слышать, что я верила, будто он приказал убить меня? Или он обманывал меня, так же как и всех остальных? Как свою невесту и своих подчиненных. И, наверное, даже саму королеву.

– Тогда объясни мне, – предложила я.

Атура кивнул и снова шагнул ко мне – так внезапно, что мне пришлось взять себя в руки, чтобы не отпрянуть от него. Я не хотела показывать ему, насколько я напряжена в его присутствии. Но притворяться так хорошо, как он, я попросту не умела.

Сжав губы, он слегка приподнял руку, желая коснуться меня, но снова опустил, когда понял, что доверия между нами больше нет.

– Это не должно было зайти так далеко, – сказал он. – Я использовал тебя, я манипулировал тобой, и мне очень жаль. Это было ошибкой. Теперь я ясно это вижу. Когда Мурайя избрала тебя, я увидел в этом шанс. Шанс изменить будущее Фархира. Я так сильно этого хотел, что подтолкнул тебя в том направлении, куда ты, возможно, никогда не пошла бы добровольно. А когда ты получила задание вернуть в Фархир Сумеречный камень, я подумал, что это знак. Знак того, что Мурайя на нашей стороне. Ты понимаешь? Но пока не был готов объяснить тебе, что это значит. Я больше не мог подвергать тебя опасности. Поэтому я сказал тебе ровно столько, сколько нужно. Чтобы защитить тебя.

Атура придвинулся ко мне еще ближе. Последние слова мужчина произнес голосом, граничащим с шепотом. Его взгляд задержался на мне, и я почувствовала, что под этим взглядом мое сердце начало биться быстрее.

Я никак не могла сопротивляться притягательности его обаяния. Ноги не слушались меня, я просто стояла и смотрела на него, не двигаясь с места, когда рука Атуры коснулась моей щеки.

– Я не знаю, что происходит между нами.

Взгляд мужчины исследовал мое тело снизу вверх; коснувшись губ, он замер на мгновение, а потом встретился с моим. Глядя мне в глаза, Атура заговорил снова:

– И я не знаю, чувствуешь ли ты то же самое. Но я почувствовал это с самой первой нашей встречи. И это чувство лишает меня сил, но в то же время делает сильнее, чем когда-либо.

Одно его прикосновение – и я забыла обо всем, что произошло. Я стояла перед ним как в трансе. Но этого нельзя было допускать. Я не должна была и дальше позволять манипулировать собой, поэтому просто отвернулась от него. Как ему удалось так вскружить мне голову?

– Так что там с камнем? – спросила я необычайно хриплым голосом.

Выпрямившись, Атура глубоко вздохнул. Потом он оперся на письменный стол.

– Когда-то Сумеречный камень принадлежал ночным альбам, – начал Атура. Он заметил удивление, мелькнувшее в моих глазах, и на его губах заиграла легкая улыбка. Потом взгляд мужчины устремился куда-то вдаль. – Высокородные альбы выкрали его и преподнесли в дар людям. Те немногие из Высших, кому известно об этом, станут отрицать, но когда-то в Фархире существовал Орден ночных альб. Десятки храмов и жрецов, посвященных вере в Мурайю. Сумеречный камень был самым ценным их артефактом. Считалось, что он – слеза Мурайи. Но однажды ночным альбам запретили служить нашей богине. Храмы были разрушены, жрецы – убиты, и прошлое ночных альб окутал покров всеобщего молчания. Сегодня уже никому не известно, что когда-то они были не просто кучкой дикарей. Никому, кроме немногих посвященных. Тем, кто стремится возродить Сумеречный Орден. И я вхожу в их число.

Неужели это возможно? Неужели Мурайя действительно была на нашей стороне? Неужели она назвала мое имя жрецам, чтобы я вернула Сумеречный камень тем, кому он принадлежал? Ночным альбам, моему народу. Если этот древний Орден будет возрожден, то это окажет огромное влияние на весь Фархир. В результате измениться может абсолютно все. Прежде всего репутация и авторитет ночных альб. Однако Атура и его последователи могли добиться этого только в том случае, если у власти будет королева, на которую он мог оказывать влияние. Такая, как Майла, которая доверяла ему, не зная, что она, как и я, была лишь пешкой в шахматной игре Атуры.

Лисандр в этой игре оказался лишь случайной жертвой, которую пришлось принести, чтобы освободить народ ночных альб от многовекового гнета. Эта мысль осела в моей груди тяжелым грузом. Еще несколько дней назад я собственными руками забрала бы человеческую жизнь, чтобы освободить себе подобных. Но теперь все было иначе.

– Значит, ты жертвуешь наследным принцем людей, чтобы узнать, где находится Сумеречный камень? – уточнила я. – Рискуешь развязать войну.

– Как только защитная стена будет обновлена, чужаки не смогут проникнуть в Фархир. Войны не будет, и принесение в жертву разума одного-единственного человека, чтобы освободить целый народ, – это цена, которую каждый ночной альб должен быть готов заплатить за это. Особенно если это человек, который уже вошел в нашу страну и найдет дорогу назад, несмотря на магическую защиту. Ты так не считаешь?

Я покачала головой. Я уже держала кинжал, готовый к удару, над телом Лисандра в стремлении выполнить свою задачу – и все из-за смутной надежды улучшить репутацию ночных альб. Но сейчас мне просто не хотелось осознавать, что Лисандр потерян навсегда. Я не хотела признавать, что виновата в том, что они с ним сотворили. И не важно, что это значило для моего народа.

– В нем осталось еще хоть что-то? – тихо спросила я, всматриваясь в глаза Атуры. – Или твои люди оставили лишь пустую оболочку?