Пресс-тур
Часть 19 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Куда… К матери. Я же не могу ее бросить. А если там на нее эти твари напали? Мне надо знать, в порядке ли она. Чувствую себя виноватым, – внезапно резко сказал он.
– В чем виноватым?
Он сделал паузу.
– Что меня нет рядом с ней, – в конце концов ответил он, не глядя Кире в глаза.
– Ну ты же не один собираешься идти? Там зомби эти, на улице.
– Если эти, – он показал на остальных выживших, – о чем-нибудь договорятся, может, и не один.
Илья подошел к группе мужчин.
– Я говорил, что пойду за матерью. Вы что-то надумали?
– Парень, подожди. Мы еще обсуждаем. Безопаснее всего было бы высидеть здесь пару дней, тогда все обнаружат, что с городом нет связи, и пришлют сюда кого-нибудь, – сказал Леха.
– Я бы посмотрел на тебя, если б твоя мать была где-то в одном городе с этими убийцами и тебе предложили бы подождать пару дней. Я не могу больше ждать!
– А мы не можем так рисковать. Сегодня уже двоих лишились. Тварей вроде не видно, а если они в засаде тебя ждут?
– Я хочу идти, пока на улице светло. Стемнеет через час-полтора. Кто-то со мной пойдет, или вы тут так и будете сидеть? – прикрикнул Илья.
– Я тебя прекрасно понимаю, но решение пока не принято, подожди еще немного, – сказал Павел.
Илья посмотрел на него с ненавистью.
– А ты вообще, альтовский жополиз, не лезь.
– Я у них не работаю, они просто клиенты, впрочем, деревенщине вроде тебя не понять таких сложных материй.
Илья бросился на него с кулаками, но их быстро растащили.
Потом он отдышался и сказал, что уходит один.
– Пусть тебя Семеныч хотя бы отвезет на своей машине. Не глупи, пожалуйста, – попросила Кира.
– Он спит, – сказал Алексей. – Дайте ему отдохнуть.
– А ты обещал мне помочь еще в больнице. Твоя-то мамочка в Москве, наверное, в порядке? – с укоризной в голосе проговорил Илья.
– Парень, я с удовольствием, но вдвоем туда идти – это самоубийство. Надо все обсудить и решить, как мы действуем.
– Да и хер с вами, – отозвался Илья. – Я ухожу, не могу больше ждать, пока моя мать в опасности.
Все стали его уговаривать, но он был непреклонен, быстро собрался и потребовал выпустить его на улицу. Перед тем как шагнуть за порог, он обернулся к Герман:
– Приятно было познакомиться, жаль, что в таких обстоятельствах. Надеюсь, еще увидимся.
Кира с повлажневшими глазами внезапно подбежала к нему и чмокнула в щеку.
– Постарайся быть осторожным.
Парень расплылся в улыбке и вышел из здания. Пока позволял обзор, она с волнением наблюдала, как Илья бредет через сугробы в сторону площади.
* * *
– Он прав, в общем-то, – сказал Паша через некоторое время после ухода Ильи. Он старался не смотреть на Герман, испытывая странное чувство ревности. – Если я хорошо понимаю вашу погоду, тут через час-полтора-два стемнеет. И нам надо будет ждать утра, чтобы что-то делать дальше. К этому времени у нас будет еще меньше продуктов. Да и твари, которых мы уже давно не видели, ночью могут вернуться. Я бы попробовал снова сходить в новый район, тут же недалеко. Вдруг уже пускают людей? В общем, я опять против того, чтобы отсиживаться.
– Мое мнение вы знаете, – отозвался Алексей. – Надо просто пару дней тут перекантоваться, и за нами приедут. Не бросят же они весь город? Будем экономно расходовать еду.
– Она уже почти кончилась.
– Ну есть же где-то магазин в городе, не в новом районе?
Артем кивнул, и Алексей продолжил:
– Ну вот и пойдем туда большой группой при свете дня, наберем продуктов и будем дальше сидеть, если никто не приедет. Мы же в практически идеальной крепости. Куча отдельных номеров. Вода и свет есть. Два легко баррикадируемых входа. Знай себе пополняй запасы и жди, когда нас спасать прибудут.
– И еще убирательная комната с массой труп, – сказал со смешным акцентом норвежец.
– И еще панорамные окна в ресторане, – добавил Леха. – Они слабо укреплены, ты забыл?
– Мне вообще не нравится идея сидеть на одном месте, – возразил Владимир. – А если связь так и не восстановится? Если за нами никто никогда не приедет? Сколько мы тут будем сидеть?
– И что ты предлагаешь? – уточнил Павел.
– Я бы попытался доехать до завода, – предложил проснувшийся недавно Семеныч. – Вдруг хоть там знают, что происходит? У себя дома я был восемь часов назад, и по мне стреляли из автомата – я туда пока не хочу.
– А еще надо проверить полицейский участок – мало ли что, вдруг кто есть? – сказал Леха.
– Мы, кстати, видели сгоревшую полицейскую машину и заправку на въезде в город, – вспомнил Паша.
– А людей не видели? – встрепенулся Леха.
– Людей не видели. Там все сгорело.
Леха помрачнел.
– Участок на выезде из города, на улице Победы, – продолжил Семеныч. – Можем заскочить по дороге на завод. Я поеду на своей машине, но нужен еще хоть кто-то, умеющий водить, для подстраховки, мало ли что по дороге произойти может.
– А сколько ехать? – поинтересовался Владимир.
– Да за час-полтора как раз туда-обратно и съездим. Летом быстрее, но сейчас вся дорога занесена, и ее, я почему-то уверен, сегодня не чистили. Отсидеться тоже не такая плохая идея. Но на заводе нам могут помочь – там же управление, все офисы. Они могут знать, что происходит, если там хоть кто-то остался, а не разъехался по домам и дачам. Кстати! Есть же дачи топ-менеджмента где-то. Правда, я ни разу там не был. И еще – кто-то же дал приказ охране заблокировать жилой район? Я считаю, завод надо проверить. На полицейский участок посмотрим из окна машины – если живые там есть, сами покажутся.
– Ну, давай я поеду, – неожиданно согласился Алексей. – Если на машине туда-обратно, то поехали. Водить я умею. Наберусь впечатлений для репортажа, хе-хе, хоть так на завод посмотрю. Но потом сразу в отель.
Собравшиеся еще несколько минут обсуждали план действий. В результате было решено разделиться на три неравные группы. Алексей с Семенычем отправятся на завод с заездом в полицейский участок и проверят, что там творится. Леха с Артемом и Амур быстро сходят в новый район и разведают обстановку, по возможности – договорятся, чтобы впустили людей, или хотя бы попросят продуктов; с участием стража порядка шансы на успешные переговоры повышались. Павел и медленно передвигающийся Владимир останутся охранять отель и женщин.
– А что я? – спросил Олав.
– Ну, тут сиди, естественно. – Леха заржал. – Ты ж по-русски не говоришь ни хрена. Херовый из тебя переговорщик будет.
Павел подумал, что во всех дурацких хоррор-фильмах разделяться было самой идиотской идеей, которую могли придумать персонажи, но вслух этого говорить не стал.
* * *
– Солидный аппарат, – сказал Алексей, залезая в джип и слегка наморщившись – вправленное Лехой плечо все равно сильно болело при любом движении. – У нас по Москве все больше малолитражки на альтернативных источниках ездят, такие машины уже нечасто увидишь.
– У нас тут зимой нужна солидная рабочая лошадка, а не ваше столичное пидорство, – ответил Семеныч без тени иронии на лице. – Да и вообще, дорог особо нет, а эта, – он похлопал по рулю, – хорошо по бездорожью проходит, когда тепло. На рыбалку можно ездить на озера, на охоту. И кстати, она тоже на росении, не думал же ты, что «Росальтэн» своему сотруднику даст какой-то другой автомобиль?
– Сколько ехать-то?
– Да километров десять от двери до двери.
За ночь на дорогу намело огромные сугробы, и Иван вел неторопливо и аккуратно – машина регулярно пробуксовывала, разбрасывая во все стороны комки снега, местами скользила. Водитель был не самым разговорчивым собеседником, поэтому Алексей просто таращился в окно и временами делал снимки на старенький телефон. Они выехали на площадь, оставили по правому боку пиццерию и на перекрестке церковь, завидев которую Семеныч перекрестился три раза. Повернули налево.
– Ну вот, улица Победы, она короткая, – нарушил молчание шахтер. – В конце ментовка, а сразу за ней – поворот на завод, девять километров по прямой, и мы там.
Полицейский участок оказался брошенным. Они подъехали прямо к входу: внутри был выключен свет и не наблюдалось никакого движения. Парковка пустая. Посигналили, подождали минут пять – ничего.
– А мы оружия там не можем подрезать? – поинтересовался Алексей.
– Оно же все в сейфах хранится, нужны отпечатки пальцев владельцев. Ну и потом взлом участка – это тебе не бесплатно в гостинице пожить. На хер надо, – отрезал Семеныч и тронулся с места.
Дорога на завод навевала русскую тоску. Вверху бесконечное серое небо, вдоль трассы оледенелые, под тяжелыми шапками, разлапистые деревья, грозящие повалиться прямо под колеса, сквозь редкие просветы в полуголом лесу – полотно застывших рек и озер, вдали – скалы, впивающиеся, как кривые клыки, в горизонт. И везде белое, до рези в глазах, – бесчисленные кубометры накрывшего всю природу снега.
Алексей думал о том, что он вообще тут делает. Хотел встряхнуться от рутины – ну так получай. Его уже заносило на север, на два года, – в военную часть в Архангельской области, где он точно встряхнулся: приобрел навыки выживания, мышцы и здоровый цинизм. Там были такие же холода и снега, и он возненавидел их на всю оставшуюся жизнь. В этой поездке он словно очутился там снова – пресс-тур то и дело испытывал самые разные его жизненные навыки, не особо заставляя включать голову.
В отличие от Торшина, он уже не хотел никакого репортажа, а устало и даже как-то расслабленно наблюдал за развитием собственной жизни. Он устал, годы брали свое. Вроде многого добился в карьере, но какое-то чувство пустоты застряло в подкорке. Ни жены, ни детей. Одна работа и преподавание, бары по вечерам. Может, поэтому он хотел, чтобы эти дети спаслись, и по мере сил помогал им – Кире, Паше, Илье. Пусть хоть молодые поживут, подышат полной грудью, будут по-настоящему счастливы…
Он заставил себя прекратить эти размышления: поноет еще в Москве, пожалуется Рубену.
Шоссе действительно было прямое как стрела. Четыре полосы, отбойники, несколько разворотов. И одинокий поворот с брошенными до тепла бытовками и строительной техникой.
– А эта куда ведет?
– На север, к военным, начали в прошлом году строить. Но пока небольшой кусок завершили, дальше начинается бездорожье, ни одна машина не пройдет. Если они нас собираются спасать, им к нам вездеходами и по воздуху придется добираться. Кстати, в заводском гараже снегоходы точно есть.
– В чем виноватым?
Он сделал паузу.
– Что меня нет рядом с ней, – в конце концов ответил он, не глядя Кире в глаза.
– Ну ты же не один собираешься идти? Там зомби эти, на улице.
– Если эти, – он показал на остальных выживших, – о чем-нибудь договорятся, может, и не один.
Илья подошел к группе мужчин.
– Я говорил, что пойду за матерью. Вы что-то надумали?
– Парень, подожди. Мы еще обсуждаем. Безопаснее всего было бы высидеть здесь пару дней, тогда все обнаружат, что с городом нет связи, и пришлют сюда кого-нибудь, – сказал Леха.
– Я бы посмотрел на тебя, если б твоя мать была где-то в одном городе с этими убийцами и тебе предложили бы подождать пару дней. Я не могу больше ждать!
– А мы не можем так рисковать. Сегодня уже двоих лишились. Тварей вроде не видно, а если они в засаде тебя ждут?
– Я хочу идти, пока на улице светло. Стемнеет через час-полтора. Кто-то со мной пойдет, или вы тут так и будете сидеть? – прикрикнул Илья.
– Я тебя прекрасно понимаю, но решение пока не принято, подожди еще немного, – сказал Павел.
Илья посмотрел на него с ненавистью.
– А ты вообще, альтовский жополиз, не лезь.
– Я у них не работаю, они просто клиенты, впрочем, деревенщине вроде тебя не понять таких сложных материй.
Илья бросился на него с кулаками, но их быстро растащили.
Потом он отдышался и сказал, что уходит один.
– Пусть тебя Семеныч хотя бы отвезет на своей машине. Не глупи, пожалуйста, – попросила Кира.
– Он спит, – сказал Алексей. – Дайте ему отдохнуть.
– А ты обещал мне помочь еще в больнице. Твоя-то мамочка в Москве, наверное, в порядке? – с укоризной в голосе проговорил Илья.
– Парень, я с удовольствием, но вдвоем туда идти – это самоубийство. Надо все обсудить и решить, как мы действуем.
– Да и хер с вами, – отозвался Илья. – Я ухожу, не могу больше ждать, пока моя мать в опасности.
Все стали его уговаривать, но он был непреклонен, быстро собрался и потребовал выпустить его на улицу. Перед тем как шагнуть за порог, он обернулся к Герман:
– Приятно было познакомиться, жаль, что в таких обстоятельствах. Надеюсь, еще увидимся.
Кира с повлажневшими глазами внезапно подбежала к нему и чмокнула в щеку.
– Постарайся быть осторожным.
Парень расплылся в улыбке и вышел из здания. Пока позволял обзор, она с волнением наблюдала, как Илья бредет через сугробы в сторону площади.
* * *
– Он прав, в общем-то, – сказал Паша через некоторое время после ухода Ильи. Он старался не смотреть на Герман, испытывая странное чувство ревности. – Если я хорошо понимаю вашу погоду, тут через час-полтора-два стемнеет. И нам надо будет ждать утра, чтобы что-то делать дальше. К этому времени у нас будет еще меньше продуктов. Да и твари, которых мы уже давно не видели, ночью могут вернуться. Я бы попробовал снова сходить в новый район, тут же недалеко. Вдруг уже пускают людей? В общем, я опять против того, чтобы отсиживаться.
– Мое мнение вы знаете, – отозвался Алексей. – Надо просто пару дней тут перекантоваться, и за нами приедут. Не бросят же они весь город? Будем экономно расходовать еду.
– Она уже почти кончилась.
– Ну есть же где-то магазин в городе, не в новом районе?
Артем кивнул, и Алексей продолжил:
– Ну вот и пойдем туда большой группой при свете дня, наберем продуктов и будем дальше сидеть, если никто не приедет. Мы же в практически идеальной крепости. Куча отдельных номеров. Вода и свет есть. Два легко баррикадируемых входа. Знай себе пополняй запасы и жди, когда нас спасать прибудут.
– И еще убирательная комната с массой труп, – сказал со смешным акцентом норвежец.
– И еще панорамные окна в ресторане, – добавил Леха. – Они слабо укреплены, ты забыл?
– Мне вообще не нравится идея сидеть на одном месте, – возразил Владимир. – А если связь так и не восстановится? Если за нами никто никогда не приедет? Сколько мы тут будем сидеть?
– И что ты предлагаешь? – уточнил Павел.
– Я бы попытался доехать до завода, – предложил проснувшийся недавно Семеныч. – Вдруг хоть там знают, что происходит? У себя дома я был восемь часов назад, и по мне стреляли из автомата – я туда пока не хочу.
– А еще надо проверить полицейский участок – мало ли что, вдруг кто есть? – сказал Леха.
– Мы, кстати, видели сгоревшую полицейскую машину и заправку на въезде в город, – вспомнил Паша.
– А людей не видели? – встрепенулся Леха.
– Людей не видели. Там все сгорело.
Леха помрачнел.
– Участок на выезде из города, на улице Победы, – продолжил Семеныч. – Можем заскочить по дороге на завод. Я поеду на своей машине, но нужен еще хоть кто-то, умеющий водить, для подстраховки, мало ли что по дороге произойти может.
– А сколько ехать? – поинтересовался Владимир.
– Да за час-полтора как раз туда-обратно и съездим. Летом быстрее, но сейчас вся дорога занесена, и ее, я почему-то уверен, сегодня не чистили. Отсидеться тоже не такая плохая идея. Но на заводе нам могут помочь – там же управление, все офисы. Они могут знать, что происходит, если там хоть кто-то остался, а не разъехался по домам и дачам. Кстати! Есть же дачи топ-менеджмента где-то. Правда, я ни разу там не был. И еще – кто-то же дал приказ охране заблокировать жилой район? Я считаю, завод надо проверить. На полицейский участок посмотрим из окна машины – если живые там есть, сами покажутся.
– Ну, давай я поеду, – неожиданно согласился Алексей. – Если на машине туда-обратно, то поехали. Водить я умею. Наберусь впечатлений для репортажа, хе-хе, хоть так на завод посмотрю. Но потом сразу в отель.
Собравшиеся еще несколько минут обсуждали план действий. В результате было решено разделиться на три неравные группы. Алексей с Семенычем отправятся на завод с заездом в полицейский участок и проверят, что там творится. Леха с Артемом и Амур быстро сходят в новый район и разведают обстановку, по возможности – договорятся, чтобы впустили людей, или хотя бы попросят продуктов; с участием стража порядка шансы на успешные переговоры повышались. Павел и медленно передвигающийся Владимир останутся охранять отель и женщин.
– А что я? – спросил Олав.
– Ну, тут сиди, естественно. – Леха заржал. – Ты ж по-русски не говоришь ни хрена. Херовый из тебя переговорщик будет.
Павел подумал, что во всех дурацких хоррор-фильмах разделяться было самой идиотской идеей, которую могли придумать персонажи, но вслух этого говорить не стал.
* * *
– Солидный аппарат, – сказал Алексей, залезая в джип и слегка наморщившись – вправленное Лехой плечо все равно сильно болело при любом движении. – У нас по Москве все больше малолитражки на альтернативных источниках ездят, такие машины уже нечасто увидишь.
– У нас тут зимой нужна солидная рабочая лошадка, а не ваше столичное пидорство, – ответил Семеныч без тени иронии на лице. – Да и вообще, дорог особо нет, а эта, – он похлопал по рулю, – хорошо по бездорожью проходит, когда тепло. На рыбалку можно ездить на озера, на охоту. И кстати, она тоже на росении, не думал же ты, что «Росальтэн» своему сотруднику даст какой-то другой автомобиль?
– Сколько ехать-то?
– Да километров десять от двери до двери.
За ночь на дорогу намело огромные сугробы, и Иван вел неторопливо и аккуратно – машина регулярно пробуксовывала, разбрасывая во все стороны комки снега, местами скользила. Водитель был не самым разговорчивым собеседником, поэтому Алексей просто таращился в окно и временами делал снимки на старенький телефон. Они выехали на площадь, оставили по правому боку пиццерию и на перекрестке церковь, завидев которую Семеныч перекрестился три раза. Повернули налево.
– Ну вот, улица Победы, она короткая, – нарушил молчание шахтер. – В конце ментовка, а сразу за ней – поворот на завод, девять километров по прямой, и мы там.
Полицейский участок оказался брошенным. Они подъехали прямо к входу: внутри был выключен свет и не наблюдалось никакого движения. Парковка пустая. Посигналили, подождали минут пять – ничего.
– А мы оружия там не можем подрезать? – поинтересовался Алексей.
– Оно же все в сейфах хранится, нужны отпечатки пальцев владельцев. Ну и потом взлом участка – это тебе не бесплатно в гостинице пожить. На хер надо, – отрезал Семеныч и тронулся с места.
Дорога на завод навевала русскую тоску. Вверху бесконечное серое небо, вдоль трассы оледенелые, под тяжелыми шапками, разлапистые деревья, грозящие повалиться прямо под колеса, сквозь редкие просветы в полуголом лесу – полотно застывших рек и озер, вдали – скалы, впивающиеся, как кривые клыки, в горизонт. И везде белое, до рези в глазах, – бесчисленные кубометры накрывшего всю природу снега.
Алексей думал о том, что он вообще тут делает. Хотел встряхнуться от рутины – ну так получай. Его уже заносило на север, на два года, – в военную часть в Архангельской области, где он точно встряхнулся: приобрел навыки выживания, мышцы и здоровый цинизм. Там были такие же холода и снега, и он возненавидел их на всю оставшуюся жизнь. В этой поездке он словно очутился там снова – пресс-тур то и дело испытывал самые разные его жизненные навыки, не особо заставляя включать голову.
В отличие от Торшина, он уже не хотел никакого репортажа, а устало и даже как-то расслабленно наблюдал за развитием собственной жизни. Он устал, годы брали свое. Вроде многого добился в карьере, но какое-то чувство пустоты застряло в подкорке. Ни жены, ни детей. Одна работа и преподавание, бары по вечерам. Может, поэтому он хотел, чтобы эти дети спаслись, и по мере сил помогал им – Кире, Паше, Илье. Пусть хоть молодые поживут, подышат полной грудью, будут по-настоящему счастливы…
Он заставил себя прекратить эти размышления: поноет еще в Москве, пожалуется Рубену.
Шоссе действительно было прямое как стрела. Четыре полосы, отбойники, несколько разворотов. И одинокий поворот с брошенными до тепла бытовками и строительной техникой.
– А эта куда ведет?
– На север, к военным, начали в прошлом году строить. Но пока небольшой кусок завершили, дальше начинается бездорожье, ни одна машина не пройдет. Если они нас собираются спасать, им к нам вездеходами и по воздуху придется добираться. Кстати, в заводском гараже снегоходы точно есть.