Прекрасные

Стражники ринулись к ней. Реми оттолкнул меня в сторону, чтобы убрать ширму. София лежала, скрючившись, на полу. Они сорвали с нее платье. Уродливая сыпь и ожоги покрывали руки и грудь принцессы. По ее лицу текли слезы, смывая косметику. Тело сотрясалось от рыданий. Сейчас она казалась такой маленькой и беззащитной.

– Ее отравили, – раздался чей-то голос.

– Это не я, – пролепетела хозяйка лавки. – Я клянусь.

Стража кинулась ее арестовывать. Она попыталась сбежать, но за ней бросились в погоню. Внутри лавки образовалось столпотворение. Кого тут только не было: репортеры с почтовыми шарами, шумные придворные, прохожие. Реми с оставшимися стражниками пытался навести порядок и выгнать назойливых зевак. Вокруг раздавались чьи-то голоса. Множество рук тянулись к принцессе, чтобы помочь.

Лавку наводнило еще больше стражников. В этой неразберихе я поднесла тепловой фонарь вплотную к одному из висящих платьев, и оно загорелось. Теперь, когда к хаосу добавился и пожар, толпа сомкнулась еще плотнее.

Реми вытащил меня из лавки.

– Будь здесь, – сказал он.

– Конечно, – соврала я.

В тот момент, когда он отвернулся и начал гасить пожар, я уже бежала по узенькому проходу между лавками, продираясь сквозь толпу к ближайшей лестнице. Я перепрыгивала сразу через три ступени и несколько раз чуть не упала.

– По этой дороге можно отсюда выйти? – спросила я у прохожего.

– Да, выход через три пролета. Но на лифте будет быстрее, мисс. Погодите-ка, а вы не…

Я не стала ждать, пока он закончит. Я неслась без оглядки, стараясь по ходу извиняться перед теми, кого толкнула. Наконец мне удалось выбраться из этого лабиринта на улицу. Выскочив на дорогу перед колесницей, я замахала руками.

Кучер остановился так резко, что меховая шапка слетела с его головы. Женщина в повозке приоткрыла занавеску и начала визгливо ругаться сначала на мужчину, потом на меня. Ее спутница присоединилась к подруге, но потом разглядела меня.

– Виола! – Она схватила подругу за руку.

Та отмахнулась.

– Это же фаворитка. – Она показала на меня пальцем.

– Да нет, не может быть. – Она наклонилась вперед и, наморщив нос, стала меня разглядывать. – О господи! – пробормотала незнакомка, приложив руку к своей необъятной груди.

– Вы едете в чайный дом? – спросила я. – Не возьмете ли вы меня с собой? Я обещаю выдать вам обеим по токену на процедуру красоты.

– Вообще-то мы едем в другое место, но с удовольствием вас подбросим. Садитесь. – Она показала рукой на переднее сидение. – Помоги ей, – приказала незнакомка кучеру.

– Я не смогу туда забраться, – сказала я и, подобрав длинную юбку, втиснулась между двумя женщинами.

Повозка поехала вперед.

– Что вы здесь делали, Леди Камелия? – спросила Виола.

– Да, действительно, где ваша собственная карета? – подхватила вторая.

– Я потерялась в Садовом Квартале, – солгала я.

– Ничего удивительного. Там так все запутано. Лавки громоздятся одна на другую, как шляпные коробки в чулане.

– Да, я тут впервые.

– Не волнуйтесь, – сказала одна из женщин. – Вы спасены, вы наша любимая фаворитка.

Женщины рассказали мне о том, что едут играть в карты в город Вер. Они целовали меня в щеки, держали за руки и признались, что выиграли немалую сумму, поставив на то, что именно меня назначат фавориткой.

Колесница подвезла нас к Чайному Дому Хризантем. Я протянула своим спасительницам токены, поблагодарила их, и они уехали прочь, болтая и хохоча.

Мое сердце колотилось как сумасшедшее.

Я плотнее запахнула на себе накидку, чтобы защититься от ветра. Я не стала заходить через главный вход и обошла чайный дом со стороны сада, где была веранда. Сняв плащ, я бросила его на перила, задрала юбку и забралась в дом. Внутри меня все гудело, как в те моменты, когда во мне просыпалась магия.

Я затаилась, пока слуги сервировали стол для вечернего чая. Подождала, пока они скроются в кухне, и пробралась в коридор. Над головой ярко светили дневные фонари. Я поднялась по лестнице. Услышав пронзительный голос Мадам Клэр, я проскользнула в первую попавшуюся комнату и прижалась спиной к стене.

– Амброзия все еще отдыхает? – недовольно поинтересовалась она.

– Да, моя госпожа, – ответила помощница. – Она всегда ложится на час перед чаем.

– Я была вынуждена отменить три процедуры на это время. Кто сказал, что ей можно такое вытворять?

– Она пытается восстановиться.

По мере того как женщины уходили вглубь дома, их голоса становились все тише. Я осторожно выглянула в коридор и стремительно взбежала по лестнице на третий этаж, где раньше находилась моя спальня.


Повернув ручку, я вошла внутрь. Комната, как перья птицы Феникс, была выдержана в красно-оранжевых тонах. Цветы амброзии расцветали пышным цветом на анимированных обоях. Шторы были задернуты.

Я прошла вперед.

– Амбер?

Ответа не последовало.

Я снова позвала сестру по имени и открыла шторы. Кровать оказалась пуста. Трудно передать, насколько я расстроилась. Слезы чудом не полились из глаз. На прикроватном столике стояла траурная дощечка в честь Мадам Ирис.

– Что мне делать, мама?

Я ждала ответа, водя пальцем по табличке.

Искать.

Это слово прокатилось в моей голове, словно гром.

Я направилась к выходу, но, услышав голоса служанок, снова прижалась к стенной панели. Я щупала ее, пытаясь почувствовать дуновение свежего воздуха, и наконец сильно толкнула. В бывшей комнатенке Бри никого не было. Я вышла и попала на служебную лестницу. Я обыскивала каждую комнату, поднимаясь все выше и выше, пока не оказалась на самом верху, на десятом этаже.

Покои Мадам Клэр были справа. Все двери оказались запертыми, кроме одной.

Как только я приоткрыла ее, я услышала тихий плач. В комнате было темно, только один очень тусклый дневной фонарик висел на крючке у двери.

– Кто здесь? – спросил чей-то всхлипывающий голос.

Я сняла фонарь с крючка и пошла вперед.

– Амбер? Это ты?

На пол с лязгом упало что-то металлическое.

– Здесь нет никакой Амбер, – закричал второй голос.

Тусклый фонарик замерцал.

И тут я увидела девушку. У нее были только один глаз и половина носа. Я вздрогнула, споткнулась и с грохотом упала. Ко мне подошла другая узница. Фонарь осветил и ее. Волосы у нее росли только с левой стороны головы.

– Помоги нам, – сказала она.

Я отшатнулась от нее и тут же услышала целый хор голосов.





42




Дневной фонарик осветил лица девушек. Изуродованные. Деформированные. Несчастные. Их запястья были скованы серебряными наручниками, а самих узниц кто-то приковал ошейниками, украшенными драгоценностями, к креслам с высокими спинками.

– Кто вы? – спросила я.

И с ужасом услышала целый список имен: Каиа, Ноэль, Ава, Шарлотта, Виолэн, Ларю, Эль, Дарума, Эна и Дельфина.

Последнюю я вспомнила: однажды ночью она восстанавливала лицо дамы, изуродованное карликовым медведем.

– Мы тоже Прекрасные, – пояснила Дельфина. – Мадам держит нас здесь на привязи. – Она наклонилась вперед, и я увидела вокруг ее глаз черные тени.

– Что с вами случилось? Почему вы здесь оказались? Не помню, чтобы я когда-либо видела вас в нашем доме.

– Она заставляет нас работать ночи напролет.

– Я слышала плач, – сказала я.

– Мы плачем оттого, что она заставляет нас проводить процедуры до тех пор, пока магия не начинает травмировать нас самих.

Дельфина подалась вперед, ее цепи лязгнули.

– Помоги нам.

– Пожалуйста, – проговорила другая.