Права и обязанности некроманта

– Я не могу тебе сказать.

– Так, Вик… – Я старалась говорить спокойно, и это мне почти удалось благодаря выпитому виски. Кстати, второй стакан я налила себе уже сама и медленно цедила его в унисон с тягостными мыслями. – Ты оказался у ворот дома моих родителей. Из волшебников в этом районе только мы с тобой. Но я давно переселилась и сама не знала, что окажусь там сегодня. И ты хочешь меня убедить, что случайно пошел погулять и…

– Я ни в чем не хочу тебя убедить, – перебил Виктор. – Я сам ничего не понимаю. Объясни, что с тобой случилось?! Ты перелетела через ворота, как будто за тобой бесы гнались. Волосы дыбом, лицо в крови… Я думал, у тебя за спиной как минимум десяток радикалов. Но вместо них увидел полуголого Дона. И физиономия у него была еще похлеще твоей. Он… Напал? Но зачем? Он же вроде как в тебя влюбился!

– Как влюбился, так и разлюбил, – машинально проворчала я.

– Что?!

– Ничего он мне не сделал, – спохватилась я. – В смысле не нападал, не колдовал и вообще руками не трогал.

– Но у тебя кровь… – окончательно растерялся Виктор.

Я скосила глаза на видневшееся над каминной полкой тусклое зеркало. На виске просматривались какие-то бурые потеки. И когда только успела?

– Ударилась, – махнула я рукой. – Ерунда.

– Ничего себе ерунда, – покачал головой Виктор.

– Не уходи от темы. Ты так и не сказал, как оказался рядом с воротами.

– Он сам тебе скажет, – отозвался Вик, покосившись на дверь, за которой послышались шаги. – Думаю, это он.

– Он?! Какой еще «он»?! – подобралась я, но бежать было уже поздно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел… профессор Леррой собственной язвительной персоной.

– Доброго дня, Лира. – Он хмуро уставился на меня. – Виктор сообщил, что на тебя напали. Как ты?

Я почувствовала, как сомкнулись мои ментальные щиты: ни мыслей, ни чувств, ничего, только ровная гладь черного льда. «Откуда здесь Леррой? Ему же на все плевать?!» Лицо застыло равнодушной маской. Но один злой многообещающий взгляд в сторону друга я себе еще позволила.

– Я должен был сообщить, – развел руками тот.

– Не обижай Виктора, девочка моя, – попенял старик. – Он желает тебе только добра. И у дома твоих родителей оказался по моей просьбе.

– Зачем? – ровным голосом спросила я.

– Сначала мне придется рассказать тебе, чем мы вообще тут занимаемся, иначе ты не поймешь, – уголками губ улыбнулся Леррой.

– Рассказывайте, – равнодушно пожала плечами я. – Только побыстрее, у меня мало времени.

В глазах профессора на мгновение полыхнул гнев, но добродушная покровительственная улыбка стала только шире. «Высший пилотаж, – отстраненно констатировала я. – Мой потолок – «морда кирпичом». Любой, кто меня достаточно хорошо знает, поймет, что я пытаюсь скрывать свои чувства. Вывод: я должна лучше владеть собственной мимикой, или меня должны хуже знать».

– Видишь ли, король слаб. Лорды грызутся между собой. И никто не знает толком, что вокруг происходит. В результате так называемые радикалы из шайки непонятных отщепенцев превратились во вполне реальную силу, которая неизвестно кем управляется, но творит очень хорошо спланированные беззакония. Они убивают…

– Разве это не работа для стражи? – перебила я.

Старик на долю секунды смутился. Но если бы я не наблюдала за ним так пристально, то, скорее всего, вряд ли вообще бы это заметила.

– Мы не вмешиваемся в работу стражи. Но, к сожалению, у радикалов и там есть соглядатаи. Некоторые вещи приходится делать на свой страх и риск. Вот, например, после той безумной истории с лордом Риклоби я понял, что они заинтересовались единственной известной очищающей. Не кривись, девочка моя. – Старик погрозил мне пальцем, хотя я точно знала, что на моем лице не дрогнул ни один мускул. – Я вижу, ты стараешься держать себя в руках. Но здесь в этом нет необходимости. Здесь ты среди друзей…

– Кстати, где это здесь?

– Это – штаб-квартира Братства Справедливости, – пояснил Леррой. Помолчав, но так и не дождавшись каких-то вопросов с моей стороны, он продолжил: – Так вот. Я понял, что радикалы заинтересовались тобой. О Риклоби ходят вполне внятные слухи. Как и о его нездоровых пристрастиях к темной магии. Я знал, что ты честная девушка. И не сомневался, что он слегка поторопился с объявлением победы. Но у радикалов есть неприятная привычка воздействовать на непокорных через родных. Поэтому члены Братства дежурили у дома твоих родителей.

– Понятно. – Я едва заметно кивнула и отвернулась.

Профессор начал было что-то рассказывать о долге каждого гражданина, и аристократа в особенности, но слушала я его вполуха. Я была слишком занята – костерила себя последними словами: «Ну как можно было не догадаться, кто способен прижать к ногтю таких, как Рой или Альв, если они почти безвылазно просидели в академии весь прошлый учебный год?!»

– Лира, ты слушаешь меня?

– Да, профессор Леррой. Вы просили меня не рассказывать тису Ликасту о Братстве Справедливости.

– И что ты ответишь?

– У меня нет привычки болтать о чужих тайнах, – пожала плечами я. На полноценный спектакль для старика у меня сил уже не осталось.

– В этом я и не сомневался, – улыбнулся Леррой. – Но он твой очень близкий друг, а у друзей редко бывают тайны…

– Профессор Леррой. Я не буду болтать. А теперь можно мне отдохнуть, голова очень болит. Кажется, я где-то ударилась. – Я подбавила в голос слез.

Актерского таланта у меня немного, но мне и правда сейчас хотелось не выводить на чистую воду престарелых лжецов, а забиться в дальний угол и завыть в голос от той боли, которая клокотала у меня в душе под непоколебимыми ментальными щитами. Наверное, старик что-то такое почувствовал. Потому что только кивнул и велел Виктору отвести «бедняжку» в гостевую спальню. У меня возникла было мысль воспротивиться, потребовать, чтобы меня вернули в мой собственный дом. Но я быстро отбросила ее. «Судя по тому, как изменник гнался за мной в одних подштанниках, так просто он не отстанет: будет ходить под домом, посылать письма, терзать переговорник… Выдержать такую осаду я сейчас просто не способна. Да я вообще сейчас ни на что не способна, как бы ни хорохорилась перед Виктором и Лерроем! А ящик с марионетками хитроумного профессора явно защищен от нежеланных гостей лучше, чем любое другое убежище в нашей стране».


Я покорно выпила сонный настой, принесенный Виктором, и, едва успев прошептать: «Не пускай ко мне никого», – отрубилась. Этот день разделил мою новую жизнь на две неравные части: «до» и «после».

Несколько дней я провела в тисках апатии: приносили еду – ела, забывали – просто лежала в дальней комнате и смотрела в потолок. Порой на задворках сознания мелькали странные вопросы и догадки, но они тонули в тусклом море безразличия раньше, чем мне удавалось их осознать. Я понимала, что надо встать и жить дальше. В конце концов, не я первая, не я последняя, обманутая женихом. Но не могла заставить себя даже лишний раз сесть, не то что действовать.

На третий день такого растительного существования дверь отведенной мне комнаты с грохотом распахнулась настежь, и на пыльный ковер рухнул Альв. Прежде чем до моих отупевших мозгов дошло, что происходит, он уже поднимался, на все лады костеря идиотов строителей, придумавших такие высокие пороги. А в проеме стояли красный от злости Виктор и ухмыляющийся Рой.

– Вы позволите войти, тиса Мэй? – церемонно осведомился Альв, едва утвердившись на ногах.

Я промолчала.

– Вот видишь, Орлей. Молчание – знак согласия. Мне можно войти. А ты: «Нельзя! Нельзя!»

Альв бесцеремонно отодвинул мои ноги и плюхнулся на кровать.

– Ну, чего встали? – Он приглашающе повел рукой. – Проходите!

Рой не заставил себя дважды просить и тут же развалился в кресле, вытянув ноги к камину. Виктор потоптался у двери, но в итоге тоже вошел.

– Итак, что мы имеем? Имеем мы весьма дерьмовую ситуацию. Я тут кое-что выяснил. Сейчас изложу по порядку. Поправьте меня, если я ошибусь. У нас есть один нехороший жених…

– Кобель! – перебил Рой.

– Но-но-но, – притворно нахмурился Альв. – Кобель трактирный у нас один. И он хороший и верный, как все собаки!

– О присутствующих кобелях поговорим потом. Ты по делу давай, – усмехнулся Виктор.

Мне стоило неимоверных усилий удержать внимание на их шутливой перепалке. Мысли все время норовили съехать в сторону, рассыпаться мелким песком. Но я понимала, что друзья здесь не ради себя, они пытаются растормошить меня. И обижать их у меня нет никакого права. Поэтому я на остатках воли держала глаза открытыми и пыталась вникнуть в бессмысленный, совершенно ненужный мне разговор. А вот разговор становился все более странным.

– Есть изменник, есть жертва с разбитым сердцем. Но наша Лира совершенно не подходит на роль жертвы. Уж она-то скорее из гулящего женишка жертву сделала бы. А значит, у нас дилемма. Парадокс. Так?

– Так, – кивнул Рой.

– Получается, что жертва есть. Но эта жертва Лира. А Лира жертвой быть не может. Эй, жертва, – затормошил меня Альв, – ты есть?

Сообразив, что просто расшевелить не выходит, этот толстокожий чурбан начал меня щекотать. От такой наглости даже апатия на мгновение куда-то пропала, и я, извернувшись, пнула нахала, да так, что он слетел с кровати.

– О! – констатировал Альв под дружный смех парней. – Реакции здоровые, жить будет. А теперь серьезно. – Дурашливая маска слетела с его лица как по волшебству. Правда, на кровать он предусмотрительно больше не лез. – Лира. Соберись. Все силы в кучу и думай. Что ты ела и пила в тот день, когда застукала Дона?

– Думаешь, ее отравили?! – подскочил Виктор.

Но Альв только отмахнулся, выжидательно глядя на меня.

– Соберись. Что ты ела? Или пила?

Вспоминать не было особой нужды, тот безумный день и так то и дело прокручивался у меня перед глазами. А вот заставить свой язык шевелиться оказалось неожиданно сложно. Даже тошнота накатила от напряжения. Наконец, чувствуя себя так, будто выталкиваю из горла огромные куски слизи, а не слова, я прохрипела:

– Ничего… Только виски… Тут…

– И после этого она пошла сюда? – не унимался Альв.

– Да, – отозвался Виктор.

– Все признаки в наличии. Поздравляю вас, господа, – недопринц отвесил пародию на поклон, – в Братстве Справедливости завелся шпион, который подсунул нашей подруге дрянь под названием «Мертвые чувства». Та еще гадость, скажу я вам.

– Но как? Я же тоже пил это виски! – выдохнул Виктор, переводя ошарашенный взгляд то на меня, то на Альва. – Как он сумел?!

– Со шпионом разберемся позже, – отмахнулся Альв, заметно наслаждаясь моментом. – Та-да! Фанфары! Средство от затянувшегося похмелья. Пей!

Он бросил мне на одеяло миниатюрный фиал. Рука была тяжелой, словно налита свинцом. Однако я дотянулась до пузырька, а когда вытаскивала зубами пробку, едва не проглотила ее вместе с бурым жгучим зельем. Но это были уже детали. В следующую секунду меня выгнуло дугой от боли. По ощущениям, мне будто заменили кровь в венах жидким огнем. Слава Серой госпоже, длилась эта пытка недолго.

– Как впечатления? – ухмыльнулся Альв. – Бить будешь?

– Кого? – хрипло спросила я. И на этот раз мне уже не пришлось делать над собой такое безумное усилие. Апатия, а вместе с ней и слабость отступали семимильными шагами.

– Если учитывать, что твоего неверного женишка я уже бил, то выбрать придется кого-то из нас, – продолжал дурачиться Альв. – Предлагаю Виктора. Он пытался меня к тебе не пустить…

Парень осекся, и на Орлее скрестились три далеко не доброжелательных взгляда. Похоже, всех нас посетила одна и та же мысль.

– Эй! – возмутился тот. – Вы что, с ума сошли?!

– Стоп! – опомнилась я. – Прости, Виктор. Рой, Альв. Успокоились. Виски тут ни при чем, как и Виктор.

– Ты еще что-то слопала? – моментально расслабился Альв.

– В том-то и дело, что нет. Но в виски зелья точно не было.