Права и обязанности некроманта

– Откуда тогда такая уверенность? – уточнил Рой.

– У «Мертвых чувств» есть побочный эффект: апатия и слабость накатывают не сразу. Первая стадия – непреодолимая жажда действия. Куда-то бежать, что-то делать. Все равно куда и что. А когда я прыгнула в руки Виктору, мне уже ничего не хотелось, только найти уголок потише. Но дело в том, что я, похоже, уже из своего дома вылетела с этой жаждой деятельности, будь она неладна. И уж точно ничего в рот не совала. А проникнуть в мой дом без моего ведома, да еще и уйти незамеченным невозможно.

– Тем не менее кто-то проник, – задумчиво проговорил Виктор.

– Проник. – Я покаянно наклонила голову. – Иначе с чего бы мне спозаранку… Уж лучше бы дома ждала.

Ответом мне послужили три мрачные физиономии. Но ни одного вопроса на тему «Что случилось?» не последовало.

– Вы знаете… – утвердительно протянула я.

– Еще бы не знать. Он третий день торчит в переулке перед твоим логовом, – поморщился Виктор. – В сам дом ему ходу нет, как, впрочем, и нам…

– Погоди. Стой… – Я схватилась за виски, словно так могла подпихнуть со скрипом проворачивающиеся мысли. Видимо, проклятое зелье еще не до конца выветрилось из моей головы. Только так я могла объяснить собственную из ряда вон выходящую тупость. – Если меня опоили… А меня опоили, это точно, иначе я от твоего противоядия, заботливый ты мой, копыта бы откинула…

– Верно, – с ухмылкой вставил Альв. – Но я сперва убедился, а уж потом…

– Да помолчи ты! – взорвалась я и тут же прикусила язык. – Прости. Нервы шалят. Просто получается, что если опоили меня, то и Дона могли чем-нибудь угостить. И Делию! Ведь я, собственно, что видела? А ничего! Ну спали. Ну голые. Долго ли раздеть человека под сонным настоем? Я вообразила себе черт знает что. А на самом деле ничего не было! Так… Тисы, все вымелись. Мне надо привести себя в порядок.

Но никто из парней не двинулся с места. Опешив, я уставилась на друзей.

– А что потом? – наконец нарушил тишину Рой.

– Поеду к ним. Надо разобраться, какой дрянью отравили Дона и мою сестру. Может, конечно, банальное снотворное… Но если я не заметила ночного гостя, то, может, кто-то из них вспомнит что-то необычное и…

– Не ходи туда, – отрезал Альв.

– В каком смысле? – в очередной раз потеряла дар речи я.

– В прямом. Ничего нового не узнаешь. И, Лира… Ты все поняла правильно. Прости. Но все было. Он сам признался.

– Нет. – Я растерянно вглядывалась в лица друзей. – Его точно опоили! Даже если что-то и было, то с какой радости Дону об этом болтать? Это на него не похоже!

Но ни одного проблеска улыбки не появилось на знакомых лицах, а глаза оставались холодными и мрачными. Не выдержав моего взгляда, Рой опустил голову. Виктор так вообще упорно смотрел в камин с тех самых пор, как встала эта неприятная тема.

– Народ… Да вы что… – проблеяла я, и тут заговорил Альв.

– Дон рассказал нам, что там случилось, – сказал он. И в его голосе не было даже намека на привычный шутовской тон. – Мы его заставили. Точнее, просто не оставили другого выбора…

Виктор тихо кашлянул, но Альв только зло отмахнулся.

– Ну хорошо! Я! Я не оставил ему выбора. Дон видел, что ты уехала с Виктором. Сначала он ждал тебя у твоего дома, потом пытался найти Виктора. Но вы оба все это время были здесь. А сюда нет никому хода, кроме тех, кто получил личное разрешение Лерроя. Тогда он пошел к нам. Рой дежурил у… В общем, не важно где. Оставался я. Ко мне он и приперся. Тоже твердил, что его отравили чем-то незнакомым…

– Незнакомым? Да Дон зелья не хуже меня распознает! – невольно воскликнула я.

– Да… Я тоже потом удивился, – кивнул Альв. – Но это не самое важное. Когда Дон пришел, мне не до расспросов было. Я его сразу к себе домой поволок. Матушка у меня та еще лэ-эди. Ты ее как-то видела. Но умных людей в нашем поместье хватает. Отец привечал, да так и задержались. В общем, они на его подлую рожу десяток разных определителей и проявителей извели.

– И?! – не выдержала я.

– И ничего.

– То есть как это?

– А вот так. Ничего магического на нем не было. Ни проклятий, ни зелий в крови, ни чар. Так что…

– Да быть такого не может!

– Прости. – Альв ссутулился и смотрел в сторону.

– Не верю. Они не могли так поступить. Да и мне подобный бред мог только под зельем в голову прийти. Мне надо к ним!

– Он сам сказал, Лира, – развел руками Альв. – Когда выяснилось, что никакой дряни в его крови нет, я его к стенке припер. Он тебя требовал. Ну я и сказал, что пока не расскажет мне все, даже словом тебе о нем не заикнусь. Тогда он признался.

– В чем? – тупо спросила я, хотя и так знала ответ.

– Трахнул он твою блудливую сестричку! – рявкнул Рой. – К обоюдному удовольствию.

– Ну, в общем, да, – ткнув друга локтем под ребра, подтвердил Альв. – Если тебя интересует категория для взрослых, то за подробностями лучше действительно обратись к нему. А мне хватило самого факта. Дал ему в рыло и вышвырнул из своего дома. Мужчины, конечно, редко блюдут лебединую верность. И я наверняка тоже однажды изменю своей жене. Но устроить такое накануне свадьбы, да еще и не озаботиться, чтобы невеста осталась в неведении… Это надо быть совсем уж законченным подонком!

– Не хами, – проворчала я, не находя, что еще сказать.

Меня избавили от еще одной унизительной сцены, где мне отводилась далеко не самая приятная роль: лучше уж узнать о подобном так, чем слушать лживые оправдания или гадкие подробности из некогда таких желанных уст. Как вы предпочли бы избавиться от больного зуба? Быстро и больно или медленно, но все равно больно? Вот и я о том. Мне было за что поблагодарить Альва. Но вот благодарности я почему-то не испытывала.


– Не веришь мне, – проговорил вдруг Альв. – Ладно… Но подумай… Я вижу, что тебе больно. Мои слова причинили тебе боль. И я прекрасно осознаю, что если бы все это было ложью, то я бы повторил печальный опыт моего хамоватого братца. Такова магия очищающей. Клянусь своей магией, что…

– Прекрати. – Я дернула вниз его взметнувшуюся в магической клятве ладонь. – Я тебе верю. Верю. Только мне надо немного побыть одной. Хоть помыться… Три дня тут под этой отравой валялась.

– Не валялась, а отдыхала, – поправил Альв.

– Не, – перебил Рой. – Размышляла. На отдыхе обычно лицо попроще делается…

– Тисы, мы увлеклись, – прервал очередной виток перепалки Виктор нарочито благовоспитанным тоном. – Оставим тису.

– Я еще вернусь, – с шутливой угрозой проговорил Рой, выходя.

– Тиса, – отвесил шутовской поклон Альв. – Я тоже вернусь.

Он вывернулся из рук подпихивающего его к двери Виктора и, склонившись ко мне, тихо и уже совершенно серьезно добавил:

– Забудь этого урода.

Я обреченно кивнула, и вся компания вымелась в коридор. «Легко сказать забудь. А как? – подумала я, сбросив пропитанную потом одежду на пол в ванной комнате. – Хорошо хоть, не стал опять орать… Еще больше подробностей из интимной жизни моего жениха мне не вынести. Бывшего жениха… Дон…»

По щекам, смешиваясь с брызгами воды, потекли слезы. Первые слезы с тех пор, как моя новая жизнь раскололась на две половины.





Глава 20

Две партии в шахматы




Был, правда, в этом безумном провале в апатию и плюс. Закрутив меня в водовороте безразличия, он не оставил мне времени думать о предательстве Дона. Где-то в глубине души я знала, что однажды мне все равно придется встретиться с ним, посмотреть в глаза. Знала, что, какой бы ментальной защитой ни прикрывала свой разум, все равно не удержусь и задам бесполезный, но неизбежный вопрос. Вопрос, на который я хотела и в то же время боялась узнать ответ. Глупый и беспомощный вопрос: «Почему?»

Еще несколько дней я провела в штаб-квартире Братства Справедливости. Вопреки опасениям, никто не пытался уговорить меня вступить в этот отряд самоубийц. Казалось бы, мне надо как можно быстрее убираться отсюда, не дожидаясь, пока у престарелого главнюка дойдут руки до моей скромной персоны. Но нет. Изо дня в день я под разными надуманными предлогами откладывала возвращение под собственную крышу.

Причина такого идиотского поведения была проста, как медный грош. Я банально боялась встретиться с Доном. Боялась посмотреть ему в глаза. Боялась показать свою слабость. Здравый смысл говорил, что шансы столкнуться с ним ничтожно малы. Что никто не будет ходить вокруг моего дома неотлучно неделями. Да и я возле этого самого дома появлюсь лишь на минуту-другую. После этого нырну в потайной ход у задней глухой стены. Но никакие разумные доводы не действовали. Что во мне говорило? Уязвленная гордость? Или все-таки любовь? Я не знала. И панически гнала все мысли на эту тему. Словно глупый страус, я сунула голову в песок и старательно делала вид, что ничего особенного не произошло. Просто затюканная повышенным вниманием общественности очищающая гостит у близких друзей, а заодно избегает этого самого внимания.

Так я и досиделась до закономерного финала. В далеко не прекрасный вечерний час, когда мы с Виктором играли в шахматы у камина в моей комнате, в дверь постучал Леррой. Может, не окажись рядом Вика, я бы смалодушничала и сделала вид, что меня нет. Но случай не оставил мне выбора. Пришлось впускать старого интригана и даже вести себя прилично. В конце концов, это я у него в гостях, а не наоборот.

– Лира, девочка моя, – сразу перешел к делу старик. – Мне надо поговорить с тобой наедине.

Виктор, не дожидаясь приглашения, вышел, и старик устроился в его кресле. Пока он с интересом разглядывал позицию на доске, я плотнее сдвинула ментальные щиты, оставив на поверхности лишь ничего не значащие мысли о шахматной партии и друзьях. Для большей достоверности чуть глубже плавали мутные размышления о предательстве Дона. Разумеется, я бы с огромным удовольствием запихала их на самое дно памяти, как всегда делала в последние дни, но вызывать у старика подозрения не хотелось. Пусть думает, что я владею собой не так уж хорошо, раз на лице периодически появляются мрачные тени. Полезно, когда вероятный противник тебя недооценивает.

Не спрашивая разрешения, Леррой двинул вперед королевскую пешку.

– У тебя сейчас трудный период, Лира.

– У всех бывают сложности, – обтекаемо отозвалась я, отвечая на его ход.

– Я бы дал тебе больше времени, чтобы осознать и принять произошедшее… – Он переместил коня под защиту своей пешки. – Но, к сожалению, этого времени у нас больше нет.

Я молча обошла ферзем его форпост, избегая смотреть куда-либо, кроме доски.

– Ликаст поступил по отношению к тебе отвратительно. Я понимаю… После такого разочарования опускаются руки. Но сейчас у нас нет права на слабости. Радикалы набирают силу. И их надо остановить, пока это возможно. А мы даже не знаем, кто их лидер.

– А при чем тут я? – Я сбросила с доски белого коня, поставив на его место своего слона. – Если даже стража, а это именно их работа – разбираться, кто нарушает закон и почему, не справляется, то чем могу помочь я? Я всего лишь артефактор-недоучка.

– Всего лишь? – усмехнулся Леррой и надолго умолк.

Мы разменяли несколько пешек. Он потерял ладью. Потом съел моих слона и коня. Фигур на доске оставалось все меньше. Он подставил под удар вторую ладью, но я отвела ферзя в сторону, а потом точно так же отвергла жертву конем.

– Далеко идущие планы? – задумчиво проговорил старик. – Порой это обоснованно. Но приходится держать в голове слишком много факторов и позиций. Достаточно пропустить какую-нибудь мелочь, и все планы идут прахом. – Он на одно поле передвинул своего слона. – Шах.

– Значит, все зависит от хорошей памяти? – уголками губ улыбнулась я, сшибая фигуру, угрожавшую моему королю.

– Скорее от внимательности. Одна ошибка, и… – ответил Леррой, переставив своего слона на место моего ферзя. – И выигрыш вдруг оказывается невозможен.

Я чуть улыбнулась. Точно так же однажды поймал меня Дон. Правильно, какой игрок устоит перед соблазном разменять слона на ферзя? Скорее уж решит, что противник банально зевнул фигуру. По крайней мере, я тогда подумала именно так. И ошиблась.

– Тогда уж все зависит от целей. Ведь необязательно ставить своей целью выигрыш. С сильным игроком ничья – достойный итог, – сказала я, передвигая оставшегося слона, и, чинно сложив руки на коленях, добавила: – Пат.

Леррой коснулся длинными пальцами своего короля, но ходить ему было некуда. Я же молча выжидала. Наконец он улыбнулся и встал.