Последняя комета

ОСТАЛОСЬ 2 НЕДЕЛИ И 4 ДНЯ


Яне знал, что у нас контрольная, – говорю я и таращусь на лист бумаги, испещренный цифрами и знаками, которые мне никогда не приходилось видеть прежде.

Я окидываю взглядом классную комнату. Солнце светит в окна, ветки берез медленно раскачиваются на ветру. На них только недавно распустились листья. Снаружи весна. Юханнес поднимает глаза на меня, сочувственно смотрит и продолжает писать. Ручки скрипят по бумаге со всех сторон. Хампус уже закончил. Он улыбается мне, а потом наклоняется над партой и натягивает кепку на глаза, собираясь немного подремать. Рядом с ним сидит Али и барабанит пальцами по кнопкам своего микрокалькулятора. Я вздрагиваю, когда кто-то бьет рукой по моей парте, и поворачиваюсь на стуле. Наш учитель математики Рольф смотрит вопросительно.

– Тебе с чем-то нужна помощь? – спрашивает он.

– Я не учил, – признаюсь я. – Думал, мы больше не ходим в школу.

Кто-то хихикает.

Рольф наклоняется ко мне:

– Ты понимаешь, что мне придется поставить тебе неуд, если ты не справишься с контрольной?

И до меня доходит, что я многое проспал. Нет никакой кометы. Мир продолжил жить обычной жизнью без меня, а я перечеркнул свое будущее. Тяжело чувствовать себя неудачником, все внутри холодеет, когда я снова смотрю на задание контрольной. Теперь страницы белые. Но если кометы нет и все идет своим чередом, тогда, значит, Тильда жива. Я встаю со стула, выскакиваю из класса и бегу туда, где должна заниматься она. Тильда стоит у окна. В солнечных лучах ее волосы отливают медью.

– Привет, – говорю я.

Тильда не отвечает, просто поворачивается ко мне. Муха ползает по одному ее глазу. Она, моргая, пытается избавиться от нее, но безрезультатно.

– Нам нельзя быть здесь, – говорит она. – Сегодня вечером случится что-то ужасное.

Теперь мы за стекольной фабрикой. Несколько мух ползают между ее губами. Я пришел слишком поздно.

Я просыпаюсь, и мое сердце стучит так сильно, словно оно пытается выскочить из груди.

Джудетт стоит в дверном проеме с моим ноутбуком в руке. Она стучала? Я взглядом ищу на полу телефон. Вспоминаю, что отдал его вчера Эмме.

– Сколько времени? – спрашиваю я.

– Скоро половина второго.

Я проспал полдня. Тем самым нечаянно приблизил конец.

– Симон, – говорит Джудетт, и я замечаю, что она странно смотрит на меня. – Сейчас звонила Мария. Появилось видео о тебе на Youtube.

Все тело напрягается.

– Какое еще видео? – спрашиваю я.

Джудеп входит в комнату. Садится на край кровать. Ее явно одолевают сомнения.

– Одна девица говорит, что занималась с тобой сексом. В тот вечер, когда умерла Тильда.

Блондинка. Та самая, имени которой я даже не знаю. Я таращусь на ноутбук.

– Покажи, – говорю я.

Джудетт поднимает крышку. Открыто окно Youtube. Большие глаза смотрят прямо в камеру. Лицо без макияжа, ровно освещено, словно она сидит перед окном. Видео называется «Я занималась сексом с убийцей». 238 просмотров пока.

Я качаю головой. Джудетт закрывает крышку снова.

– Что она говорит? – спрашиваю я.

– Она не утверждает, что секс не был добровольным, – говорит Джудеп быстро. – Ничего такого. Главным образом болтовня о том, что ты мог с таким же успехом расправиться и с ней… вроде как все время думал о другом… якобы, скорей всего, планировал убийство уже тогда.

Я смеюсь.

– Мы уже написали заявление, – продолжает Джудеп. – Но ты знаешь…

Ей нет необходимости заканчивать предложение. Никто из нас не верит, что видео удалят, что кто-то вообще будет читать какие-то заявления.

– Если ты решишь посмотреть потом, не читай комментарии, – говорит Джудеп.

Я киваю. А затем злоба волной накрывает меня. Я страстно ненавижу Тильду. Из-за нее я попал в такую ситуацию.

Огромное спасибо, Тильда, за тот кошмар, в который ты превратила мою жизнь.

– Мне жаль, что вся эта чертовщина продолжается, – говорит Джудетт.


– Мне тоже, – бормочу я и встаю с кровати.

Эмма оставила мой телефон на кухонном столе.

Джудетт включает телевизор, и я слушаю его, пока кипячу себе воду для чая. Несколько европейских стран открыли клиники для самоубийц. Из-за мертвых тел, среди которых встречаются целые семьи, резко ухудшилась санитарная обстановка в густонаселенных районах.

Я наливаю воду в чашку. Намазываю себе бутерброд.

Стину куда-то вызвали ночью. Кто-то нашел свою жену мертвой в ванной. Она приняла таблетки? Воспользовалась бритвой?

Смог бы я поступить так же?

Эта мысль крутится в голове, и сердце начинает биться быстрее. Смог бы я поступить так же?

Нет. Но кто знает, возможно, однажды я иначе отвечу себе на данный вопрос.

А вдруг в конце концов смогу?

Внезапно возникает ощущение, что две с половиной недели слишком большой срок и его вряд ли удастся выдержать. Я сажусь за стол. Лоб и виски покрываются холодным потом. Я смотрю на телефон. Подтаскиваю его к себе. Включаю.

Он подключается к Интернету, и на меня обрушивается лавина сообщений. Их двенадцать. Почти все с незнакомых мне номеров.

Я встаю, хочу убежать. Но мне некуда идти. Мобильник гудит на столе. Имя Люсинды на экране. Я поднимаю его. Вибрация распространяется по всему телу. Я отвечаю исключительно из-за желания прекратить ее.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

– Извини. У меня дело к тебе. Извини. – Она тяжело дышит. Пожалуй, нервничает. – Ты можешь встретиться со мной?

– Зачем мне это делать?

Эмма смотрит на меня, заходя на кухню.

– Я понимаю твое удивление, – говорит Люсинда. – Но нам надо поговорить.

Я таращусь на улицу через окно. Густые белые облака мчатся по голубому небу. Словно я смотрю фильм на увеличенной скорости.

– Это касается Тильды, – продолжает Люсинда. – Она написала мне письмо.





ИМЯ: ЛЮСИНДА



TELLUS № 0 392 811 002



ПОСЛАНИЕ: 0025



ЛЮСИНДА


Каролин позвонила и разбудила меня спозаранку. Она хотела мне кое-что показать и попросила прийти к ней.

На этот раз я не почувствовала запаха хлорки у нее дома. Не слышала никаких звуков на втором этаже. Но присутствие Тильды там чувствовалось больше, чем прежде.

Утром полиция вернула ее компьютер, и Каролин нашла в нем написанное мне письмо. Она оставила меня в гостиной наедине с ноутбуком, чтобы я смогла прочитать письмо в тишине и покое, а я обманула оказанное мне доверие.

Но сначала я открыла обнаруженный ею документ. Он был создан за день до смерти Тильды. И, читая его, я постоянно напоминала себе, что ему не отводилась роль прощального. Совсем наоборот. Тильда же не могла знать, что я прочитаю его уже после ее смерти.

Я перекинула письмо себе по электронной почте. В моих посланиях в TellUs слишком многое касается Тильды, и кажется несправедливым не позволить ей высказаться самой.

Мне хотелось бы, чтобы, читая это письмо, ты мог услышать ее голос. В моих ушах он звучит столь ясно, словно она сидит рядом со мной. Слова трудно разобрать, и ее речь льется быстрее, чем обычно, но это все равно она.



«Люсинда, я не знаю, как мне начать. Я так многое хотела бы рассказать тебе и так многим поделиться с тобой, что в голове страшный хаос. Мне ужасно не хватает тебя, но трусость не дает связаться с тобой каким-то иным способом. Боюсь, ты сильно разочаровалась бы, увидев меня сейчас, но я хочу попытаться и долго думала об этом (надеюсь, такие мысли неоднократно посещали и тебя тоже?). Мама видела твоего отца в городе, и он сказал ей, что ты закончила лечение и что СТАРАЯ ЛЮСИНДА ВОТ-ВОТ ВЕРНЕТСЯ. Она рассказала это за ужином, и я решила написать тебе письмо. Правда, не знаю, отправлю ли я его. Трудно думать сейчас, но я не хочу спать ночи (или дни) напролет, когда их осталось так мало и постоянно становится меньше и меньше. Мне хочется пережить как можно больше всего, и так многое еще надо попробовать. Мы ведь всегда во всем себе отказывали, были послушными девочками, постоянно поступали так, как от нас ожидали. Мы тренировались, и зубрили уроки, и старались все делать как можно лучше, и приходили домой вовремя. Понимаешь ли ты, что вся та наша жизнь служила лишь одной цели: наилучшим образом подготовиться к будущему? А сейчас его больше нет, разве это не РАЗОЧАРОВАНИЕ? Ха-ха. Такое вот противное слово, и НАДО УМЕТЬ ПОСМЕЯТЬСЯ НАД СВОЕЙ БЕДОЙ. Я с удовольствием посмеялась бы вместе с тобой. И если мы встретимся снова, я расскажу тебе, что никогда не была пай-девочкой, как считали все, включая тебя и Симона, а ведь вы вдвоем знали меня лучше всех в целом мире. Я обманывала себя и других, и есть причина, почему я сейчас такая. Я знаю, что люди говорят за моей спиной, и ты, пожалуй, тоже это услышишь, если еще не в курсе, но я хочу рассказать все сама. Не с целью оправдаться, просто мне хочется, чтобы ты меня поняла. ТЫ ЕДИНСТВЕННАЯ СПОСОБНА НА ЭТО. Мы на днях устроили вечеринку в бассейне, и это была моя идея. Мне хотелось плюнуть в душу Томми, поскольку он разрушил мне жизнь и теперь мне уже никогда не сбежать от него, я не осмеливаюсь даже написать об этом, но смогу объяснить позднее, когда встретимся. Я думала, это будет такая маленькая месть: пусть там пьянствуют, трахаются и смеются, но, Люсинда, Люсинда, Люсинда, сейчас я сожалею о своем поступке, поскольку это было НАШЕ место, а не его, и только там я всегда знала, кем была, и я разрушила все, устроила себе еще одно РАЗОЧАРОВАНИЕ.

Симон тоже пришел. Он думает, что по-прежнему любит меня, и мне приходится издеваться над ним, только бы он отстал. Ему больше незачем тратить время на меня. Между нами все закончилось бы рано или поздно, но сейчас он помнит только хорошее, потому что боится остаться один и верит, что я решение его проблем. Он заслуживает кого-то, кто соответствовал бы его желаниям, но это точно не я. Мне не нравится быть чьей-то, я хочу оставаться сама собой. Но мне все равно больно, потому что я по-прежнему люблю его и он один из лучших среди всех известных мне людей. Однако сейчас я должна отшить его так, чтобы он потерял всякую надежду на возобновление наших отношений. Лучше для нас обоих, если он это поймет.