Последняя комета
Часть 32 из 68 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эрика косится на меня. Молча качает головой.
Мы останавливаемся, когда Бомбом находит на траве пятно, требующее его пристального внимания. Лицо Эрики приобретает красноватый оттенок из-за света уличного фонаря, проникающего сквозь ткань зонта.
– По их словам, ты последним встречался с Тильдой, – говорит она.
– Не самым последним.
Эрика смотрит вопросительно на меня:
– И кто был последним?
– Тот, кто убил ее.
Она вздрагивает, и я сразу сожалею о сказанном.
– Но я виделся с Тильдой в тот вечер, – подтверждаю я. – В городе.
Мы продолжаем идти. Я с силой тяну поводок, и Бомбом с неохотой следует за нами.
– О чем вы разговаривали? – спрашивает Эрика.
– Она собиралась встретиться с кем-то.
– И ты не знаешь, с кем именно?
– Не-а.
– Ты уверен?
– Само собой, уверен, – отвечаю я. – Все мои мысли только об этом.
– Ну, да… понятно.
В воздухе чувствуется запах гнили. Мы приближаемся к фонтану в центре парка. В нем нет воды. Вокруг урн лежат кучи мусора и пластиковые пакеты, часть из которых растащил по сторонам ветер, и остатки пищи, уже обклеванные птицами. Бомбом натягивает поводок, пытаясь добраться туда и понюхать. Я дергаю его назад.
– Интересно, кто же это был, – говорит Эрика. – Как уже говорили, по пути она могла встретить кого угодно. Та ночь ведь получилась просто жуткой. Мы находились в Истинной церкви, но звук сирен проникал даже туда. Я совсем забыла, что в городе тогда собирались показать футбол.
– Как ты могла забыть такое? Об этом ведь постоянно твердили в новостях.
Эрика улыбается смущенно:
– Я не смотрю их больше.
Мы прошли уже почти целый круг по парку. Я бросаю взгляд в сторону моей улицы. Мам в окнах не видно.
– А тренер имел какое-то отношение к этому? Мне приходили такие мысли, – говорит Эрика. – Она была ужасно зла на него, когда я в последний раз виделась с ней.
– На Томми? За что?
Эрика качает головой:
– Я не знаю. Она не захотела говорить. Или, возможно, это имело какое-то отношение к наркотикам, – продолжает Эрика. – Клас долго не хотел верить слухам, но я замечала иногда, что она под кайфом.
Я не знаю, как мне ответить на это, и снова смотрю в сторону наших окон. Вижу Джудетт. Она машет мне возвращаться.
– Очень печально, что случилось с Тильдой, – говорит Эрика.
Я опять смотрю на окно, где несколько мгновений назад заметил Джудетт. Даже с такого расстояния видно, что она сердится на меня.
– Мне надо идти.
– Конечно, – говорит Эрика быстро и смотрит на то же окно. – Мне тоже нужно домой, пока ни у кого не возник вопрос, куда я подевалась.
Мы прощаемся около ее автомобиля. Хотя уже обе мамы смотрят в окно, я еще какое-то время стою и смотрю Эрике вслед, пока задние фонари ее машины не исчезают за поворотом.
Мне жаль Эрику. Она жертвует оставшимся временем ради сохранения спокойствия своей семьи.
Но не мне, наверное, судить ее? Я сам готов был терпеть почти все что угодно, лишь бы оставаться с Тильдой.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0024
Мы говорим, что кто-то «сошел с ума», когда на самом деле просто злимся на человека. И даже можем назвать кого-то в шутку «слегка сумасшедшим» и иметь в виду нечто позитивное (если человека это не задевает).
Совсем другое дело, когда у некого субъекта «сносит крышу» по-настоящему. Нет ничего более пугающего. Это как бы служит напоминанием, что с тобой тоже в любой момент может случиться подобное.
Итак, Клас постучал ложкой по своей чашке и поблагодарил всех за соболезнования. Затем он сообщил, что нам нужно молиться за душу Тильды, даже если она сама вовремя не обратилась к Богу. Нам следовало восхвалять Всевышнего, поскольку до Судного дня осталось рукой подать.
– Господь забросит рыболовную сеть по наши души, – сказал он. – И только воистину верующие застрянут в ней и окажутся на небесах.
Погрязших в грехе и пороке ждали вечные муки. Но в отличие от Тильды мы еще могли рассчитывать на спасение.
Умалишенного обычно выдают глаза. И улыбка, которая становится все шире и шире и в конце концов перестает напоминать человеческую. Его случай тому пример. Каролин поднялась так быстро, что стул опрокинулся у нее за спиной. Она попросила его замолчать, сказала, что он выбрал не самый удачный момент для попытки обратить кого-нибудь в свою веру. А он ответил цитатами из Библии. Я нашла кое-какие из них в Сети.
«И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их»[5].
Когда Каролин попыталась обнять его одной рукой и посадить снова, он оттолкнул ее. И я увидела, как паника охватила его, несмотря на украшавшую губы улыбку. Он кричал, что Каролин сейчас подтвердила давно написанную истину.
«Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же».
И он заявил, что по ее вине Тильда не смогла прийти к Богу.
Дедушка Тильды и несколько других попытались вывести его наружу. Клас же вцепился в один из столов. Кофейные чашки и блюдца разбились о каменный пол. И Каролин завопила, что он все испортил.
А у меня возникло ощущение, словно запустился некий процесс, который невозможно остановить. Казалось, вся комната вибрировала. Клас напомнил, что мы всем стоим на пороге смерти. Что у всех в душе живет страх. А он легко превращается в ненависть.
Пожалуй, комета делает большинство из нас сумасшедшими. Просто больше всего это заметно по Класу.
В итоге его брат Андерс увел беднягу оттуда. Эрика, естественно, последовала за ними. Мы, оставшиеся, слышали крики Класа до тех пор, пока входные двери не закрылись за ними.
Каролин сразу принялись утешать ее родители и священник. А я побежала наружу искать Миранду.
Она сидела вместе с Молли на парковой скамейке за Линдгорденом. И мной овладела гордость за мою сестру, когда я увидела ее. Она утешала Молли таким же образом, как Тильда поступала со мной, когда мы были меньше. Она гладила ее по спине так естественно, как никогда не получалось у меня.
Они слышали крики и звон разбивающегося фарфора.
– Мне пора домой? – спросила Молли.
– Думаю, да, – ответила я, хотя мое сердце сжалось от боли, когда я подумала, насколько ужасной, наверно, стала ее жизнь.
А Молли посмотрела на меня, втянув голову в плечи, и сказала, что она ненавидит Истинную церковь… и Класа тоже.
– Они ходят на церковную службу почти каждый вечер и читают Библию по несколько часов каждое утро. Только мама нормальная, но она притворяется такой, как они, чтобы избежать скандалов.
Я спросила Молли, приходится ли ей тоже притворяться. И тогда она посмотрела на меня задиристо, слегка рассеяв мои худшие опасения, а потом сказала, что ее окрестили в Истинной церкви, но «поскольку они знают, что я не верю в Бога, мне не надо туда больше ходить. По их словам, Бог видит, что я отступница, поэтому они молятся вместо меня».
Немного спустя прибежал Андерс с раскрасневшимся лицом.
– Пошли, Молли, – сказал он. – Нам надо ехать домой. Клас плохо себя чувствует.
Перед тем как встать со скамейки, Молли еще сильнее втянула голову в плечи.
Потом Миранда рассказала, что она спросила ее, не хочет ли она прийти к нам в гости. Но Молли не может встречаться с теми, кто не принадлежит к Истинной церкви. Однако они в любом случае обменялись номерами друг с другом, поэтому, я надеюсь, им, по крайней мере, удастся поболтать немного тайком. Молли нужна подруга вроде моей сестры.
Папа пришел и забрал нас. У Миранды накопилась масса вопросов, и он все больше нервничал по мере того, как мы разговаривали об этом. Он классический ученый и ненавидит все связанное с религией. Внезапно мне пришлось защищать ее и объяснять Миранде, что христиане сильно и в лучшую сторону отличаются от представителей Истинной церкви.
Мы проехали мимо поминального луга, где лежал мамин пепел и скоро будет лежать пепел Тильды. А менее чем через три недели и наш тоже. Наши крошечные частицы смешаются с их крошечными частицами.
– Хорошо, что придет комета и мне не понадобится заниматься твоими похоронами, – сказал папа, когда Миранда не слышала.
В его исполнении это напоминало очень грубую шутку, и я засмеялась. Но, по-моему, здесь больше правды, чем мы осмеливаемся себе признаться. Я думаю, он боялся того, через что пришлось пройти Каролин: хоронить собственное дитя.
СИМОН
Мы останавливаемся, когда Бомбом находит на траве пятно, требующее его пристального внимания. Лицо Эрики приобретает красноватый оттенок из-за света уличного фонаря, проникающего сквозь ткань зонта.
– По их словам, ты последним встречался с Тильдой, – говорит она.
– Не самым последним.
Эрика смотрит вопросительно на меня:
– И кто был последним?
– Тот, кто убил ее.
Она вздрагивает, и я сразу сожалею о сказанном.
– Но я виделся с Тильдой в тот вечер, – подтверждаю я. – В городе.
Мы продолжаем идти. Я с силой тяну поводок, и Бомбом с неохотой следует за нами.
– О чем вы разговаривали? – спрашивает Эрика.
– Она собиралась встретиться с кем-то.
– И ты не знаешь, с кем именно?
– Не-а.
– Ты уверен?
– Само собой, уверен, – отвечаю я. – Все мои мысли только об этом.
– Ну, да… понятно.
В воздухе чувствуется запах гнили. Мы приближаемся к фонтану в центре парка. В нем нет воды. Вокруг урн лежат кучи мусора и пластиковые пакеты, часть из которых растащил по сторонам ветер, и остатки пищи, уже обклеванные птицами. Бомбом натягивает поводок, пытаясь добраться туда и понюхать. Я дергаю его назад.
– Интересно, кто же это был, – говорит Эрика. – Как уже говорили, по пути она могла встретить кого угодно. Та ночь ведь получилась просто жуткой. Мы находились в Истинной церкви, но звук сирен проникал даже туда. Я совсем забыла, что в городе тогда собирались показать футбол.
– Как ты могла забыть такое? Об этом ведь постоянно твердили в новостях.
Эрика улыбается смущенно:
– Я не смотрю их больше.
Мы прошли уже почти целый круг по парку. Я бросаю взгляд в сторону моей улицы. Мам в окнах не видно.
– А тренер имел какое-то отношение к этому? Мне приходили такие мысли, – говорит Эрика. – Она была ужасно зла на него, когда я в последний раз виделась с ней.
– На Томми? За что?
Эрика качает головой:
– Я не знаю. Она не захотела говорить. Или, возможно, это имело какое-то отношение к наркотикам, – продолжает Эрика. – Клас долго не хотел верить слухам, но я замечала иногда, что она под кайфом.
Я не знаю, как мне ответить на это, и снова смотрю в сторону наших окон. Вижу Джудетт. Она машет мне возвращаться.
– Очень печально, что случилось с Тильдой, – говорит Эрика.
Я опять смотрю на окно, где несколько мгновений назад заметил Джудетт. Даже с такого расстояния видно, что она сердится на меня.
– Мне надо идти.
– Конечно, – говорит Эрика быстро и смотрит на то же окно. – Мне тоже нужно домой, пока ни у кого не возник вопрос, куда я подевалась.
Мы прощаемся около ее автомобиля. Хотя уже обе мамы смотрят в окно, я еще какое-то время стою и смотрю Эрике вслед, пока задние фонари ее машины не исчезают за поворотом.
Мне жаль Эрику. Она жертвует оставшимся временем ради сохранения спокойствия своей семьи.
Но не мне, наверное, судить ее? Я сам готов был терпеть почти все что угодно, лишь бы оставаться с Тильдой.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0024
Мы говорим, что кто-то «сошел с ума», когда на самом деле просто злимся на человека. И даже можем назвать кого-то в шутку «слегка сумасшедшим» и иметь в виду нечто позитивное (если человека это не задевает).
Совсем другое дело, когда у некого субъекта «сносит крышу» по-настоящему. Нет ничего более пугающего. Это как бы служит напоминанием, что с тобой тоже в любой момент может случиться подобное.
Итак, Клас постучал ложкой по своей чашке и поблагодарил всех за соболезнования. Затем он сообщил, что нам нужно молиться за душу Тильды, даже если она сама вовремя не обратилась к Богу. Нам следовало восхвалять Всевышнего, поскольку до Судного дня осталось рукой подать.
– Господь забросит рыболовную сеть по наши души, – сказал он. – И только воистину верующие застрянут в ней и окажутся на небесах.
Погрязших в грехе и пороке ждали вечные муки. Но в отличие от Тильды мы еще могли рассчитывать на спасение.
Умалишенного обычно выдают глаза. И улыбка, которая становится все шире и шире и в конце концов перестает напоминать человеческую. Его случай тому пример. Каролин поднялась так быстро, что стул опрокинулся у нее за спиной. Она попросила его замолчать, сказала, что он выбрал не самый удачный момент для попытки обратить кого-нибудь в свою веру. А он ответил цитатами из Библии. Я нашла кое-какие из них в Сети.
«И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их»[5].
Когда Каролин попыталась обнять его одной рукой и посадить снова, он оттолкнул ее. И я увидела, как паника охватила его, несмотря на украшавшую губы улыбку. Он кричал, что Каролин сейчас подтвердила давно написанную истину.
«Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же».
И он заявил, что по ее вине Тильда не смогла прийти к Богу.
Дедушка Тильды и несколько других попытались вывести его наружу. Клас же вцепился в один из столов. Кофейные чашки и блюдца разбились о каменный пол. И Каролин завопила, что он все испортил.
А у меня возникло ощущение, словно запустился некий процесс, который невозможно остановить. Казалось, вся комната вибрировала. Клас напомнил, что мы всем стоим на пороге смерти. Что у всех в душе живет страх. А он легко превращается в ненависть.
Пожалуй, комета делает большинство из нас сумасшедшими. Просто больше всего это заметно по Класу.
В итоге его брат Андерс увел беднягу оттуда. Эрика, естественно, последовала за ними. Мы, оставшиеся, слышали крики Класа до тех пор, пока входные двери не закрылись за ними.
Каролин сразу принялись утешать ее родители и священник. А я побежала наружу искать Миранду.
Она сидела вместе с Молли на парковой скамейке за Линдгорденом. И мной овладела гордость за мою сестру, когда я увидела ее. Она утешала Молли таким же образом, как Тильда поступала со мной, когда мы были меньше. Она гладила ее по спине так естественно, как никогда не получалось у меня.
Они слышали крики и звон разбивающегося фарфора.
– Мне пора домой? – спросила Молли.
– Думаю, да, – ответила я, хотя мое сердце сжалось от боли, когда я подумала, насколько ужасной, наверно, стала ее жизнь.
А Молли посмотрела на меня, втянув голову в плечи, и сказала, что она ненавидит Истинную церковь… и Класа тоже.
– Они ходят на церковную службу почти каждый вечер и читают Библию по несколько часов каждое утро. Только мама нормальная, но она притворяется такой, как они, чтобы избежать скандалов.
Я спросила Молли, приходится ли ей тоже притворяться. И тогда она посмотрела на меня задиристо, слегка рассеяв мои худшие опасения, а потом сказала, что ее окрестили в Истинной церкви, но «поскольку они знают, что я не верю в Бога, мне не надо туда больше ходить. По их словам, Бог видит, что я отступница, поэтому они молятся вместо меня».
Немного спустя прибежал Андерс с раскрасневшимся лицом.
– Пошли, Молли, – сказал он. – Нам надо ехать домой. Клас плохо себя чувствует.
Перед тем как встать со скамейки, Молли еще сильнее втянула голову в плечи.
Потом Миранда рассказала, что она спросила ее, не хочет ли она прийти к нам в гости. Но Молли не может встречаться с теми, кто не принадлежит к Истинной церкви. Однако они в любом случае обменялись номерами друг с другом, поэтому, я надеюсь, им, по крайней мере, удастся поболтать немного тайком. Молли нужна подруга вроде моей сестры.
Папа пришел и забрал нас. У Миранды накопилась масса вопросов, и он все больше нервничал по мере того, как мы разговаривали об этом. Он классический ученый и ненавидит все связанное с религией. Внезапно мне пришлось защищать ее и объяснять Миранде, что христиане сильно и в лучшую сторону отличаются от представителей Истинной церкви.
Мы проехали мимо поминального луга, где лежал мамин пепел и скоро будет лежать пепел Тильды. А менее чем через три недели и наш тоже. Наши крошечные частицы смешаются с их крошечными частицами.
– Хорошо, что придет комета и мне не понадобится заниматься твоими похоронами, – сказал папа, когда Миранда не слышала.
В его исполнении это напоминало очень грубую шутку, и я засмеялась. Но, по-моему, здесь больше правды, чем мы осмеливаемся себе признаться. Я думаю, он боялся того, через что пришлось пройти Каролин: хоронить собственное дитя.
СИМОН