Последняя история Мины Ли
Часть 41 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Что… что мой муж… — Миссис Бэк опустила руки. Ее глаза впились в глаза Марго. — Иногда он так злился… злился на весь мир. Он… он бил меня… по лицу. — Она вскинула руки к горлу, словно защищая.
— Боже, мне так жаль, — выдохнула Марго.
— Однажды он… он направил на меня пистолет… — Миссис Бэк уставилась на тот, что лежал на столе. — Он выглядел точно так же. Тогда я схватила сумочку и убежала. И больше никогда не возвращалась. Я ушла навсегда. Он собирался меня убить, понимаешь?
Марго представила себе миссис Бэк в машине, пристально смотрящую на дорогу, как мама во время долгой поездки, той самой поездки в Лас-Вегас; зеркала и стекла, покрытые слоями пыли. Марго никогда не была в Техасе, но могла вообразить широкую пустыню, залитую солнцем, с шалфеем и колючими кустарниками юкки, похожими на ананасы, с захватывающими дух горами на горизонте, и на их фоне — миссис Бэк уезжает прочь, спасая свою жизнь.
Внезапно воцарилась тишина, как будто вся комната одновременно затаила дыхание, как тишина перед тем, как обрушится цунами.
— Почему пистолет у вас, если он вам не нужен? — напряженно спросила Марго, осторожно потянувшись к руке миссис Бэк, та отпрянула.
— Я пыталась… Она все протягивала мне этот пистолет. — Миссис Бэк зажмурилась, лицо все сморщилось. — И я передумала. Она… она так настаивала.
— Вы толкнули ее? — сделала страшную догадку Марго.
— Я не хотела… Все произошло так быстро. — Ее голос сорвался.
— Вы ее толкнули? — настойчиво повторила Марго.
Миссис Бэк коротко кивнула.
Марго разрыдалась.
— И вы оставили ее там умирать? — спросил Мигель, вытирая глаза.
— Я не знала, что делать. Я не хотела… Не могла… — Миссис Бэк тихо плакала, закрыв лицо руками. — Ее уже было не спасти. Она умерла.
Марго наконец-то узнала правду — смерть мамы действительно была несчастным случаем.
— И вы забрали пистолет? — уточнил Мигель.
— Я не хотела оставлять его там, чтобы… Он мог вызвать вопросы. — Миссис Бэк икала сквозь слезы.
В наступившей тишине у Марго зазвенело в ушах. Она была убита горем из-за смерти мамы и трагичной жизни миссис Бэк и в то же время испытала облегчение оттого, что в конце концов мистер Пак не навредил маме, что в ее смерти не было злого умысла. В каком-то смысле мама теперь была свободна. Она умерла, пытаясь помочь тому, кого любила, — своей подруге.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросила Марго, немного успокоившись.
— Не знаю. Уеду из города. — Миссис Бэк уставилась в пол, совершенно раздавленная, обессиленная. — Марго, мне так жаль… Я не знала… Она не упоминала о твоем приезде. — Она шмыгнула носом и вытерла его рукавом. — Если бы только мистер Пак оставил меня в покое. — Она стиснула челюсть. — Это он во всем виноват.
— Может, вызвать полицию? — предложила Марго. — То есть после вашего отъезда. Нельзя позволять ему безнаказанно поступать так с людьми. Ведь вы с Лупе наверняка не единственные?
Миссис Бэк покачала головой.
— Думаю, нужно позвонить в полицию, — поддержал ее Мигель. — Необязательно упоминать смерть твоей мамы. Расскажем только о его преследовании, его нападках. Мы могли бы просто…
— Вы не понимаете, — возразила миссис Бэк. — Ничего не выйдет.
— Все же вам необязательно уезжать, — сказала Марго. — Будет лучше, если вы останетесь. Мы могли бы сделать это вместе. Уверена, что есть и другие женщины, может быть, в «Ханок-Хаусе» или в том супермаркете…
Миссис Бэк вдруг вскочила, опрокинув стул, и двумя руками схватила пистолет. Направив ствол на Марго, она попятилась в угол, руки дрожали под его тяжестью. Именно эта дрожь больше всего напугала Марго — миссис Бэк словно напрягала все свои силы, чтобы не пристрелить их всех прямо сейчас.
Марго затаила дыхание, словно внезапно провалилась под воду. Она представила, как они все кувыркаются в волнах, пытаясь ухватиться друг за друга. Однако на этот раз она боялась не за маму. Она боялась за себя. Боялась за Мигеля. Она сделает все возможное, чтобы их спасти.
— Я разберусь, ладно? — с трудом выдавила из себя миссис Бэк. — Уходите… пожалуйста, уйдите.
Марго показалось, на ее губах мелькнула слабая улыбка, а глаза блеснули, будто она нашла какой-то выход. Как будто этот пистолет и смерть подруги гармонично вплетались в канву ее истории. И теперь она это видела и знала, чем все закончится.
Миссис Бэк опустила пистолет и сказала:
— Я готова.
На следующий день после Рождества Марго вышла из дома на яркий, хоть и приглушенный дымкой декабрьский свет. Снаружи царила особая атмосфера, какая бывает после праздников, будто весь мир медленно выдохнул, отдыхая и набираясь сил к предстоящему празднованию Нового года. Сернистый запах от фейерверков, смешанный с запахом выхлопных газов, усугублял общее недомогание, словно сам город мучился от похмелья.
После разговора с миссис Бэк Марго с Мигелем провели почти весь день в маминой квартире, обсуждая дальнейший план действий. У нее был пистолет. Она убила маму Марго. И все же они не могли позвонить в полицию. Произошедшее было несчастным случаем. К тому же миссис Бэк могла их убить, если бы захотела. Напуганные Марго с Мигелем выскользнули за дверь и, сбежав с лестницы, кинулись к машине.
Миссис Бэк явно достаточно настрадалась. Ей нужна наконец свобода. Она не заслуживала больших страданий, чем те, которые уже угрожали ее сломить: жестокий муж, преследователь, смерть лучшей подруги. Ей еще предстоит простить саму себя и бежать от мистера Пака, от этого города, который порой заглатывает людей целиком, со всеми потрохами. Преступление и наказание.
Надо было взять номер миссис Бэк, чтобы связаться с ней и убедиться, что та в безопасности. Только уже слишком поздно. И хотя Марго испытала облегчение, наконец-то поняв, что произошло в ночь смерти мамы, у нее все еще оставались вопросы — о содержимом банковской ячейки.
Что случилось с другой семьей — мужем и девочкой с косичками, в красной футболке и легинсах? Может, у Марго где-то все еще есть единоутробная сестра? И где мама ее мамы, бабушка Марго, которая, по словам миссис Бэк, все еще жива? Не умерла ли она недавно? Мина когда-нибудь с ней связывалась? Хотела бы она знать о Марго, или смерть Мины, дочери, которую она потеряла во время войны, разобьет ей сердце?
Теперь, под тяжестью этих вопросов, Марго наконец почувствовала себя взрослой.
Выбор между тем, открывать правду или нет, и если открывать, то когда и как, тяжел, но сделать его необходимо, иначе никогда не влиться в этот мир и не стать самим собой.
Иногда люди ошибочно предполагают, сколько могут вынести другие. Сам вопросительный знак изгибается, как уж на сковородке, словно не может определиться — следует или нет? Мама в конечном итоге решила держать Марго и ее отца в тайне друг от друга, чтобы защитить их обоих. Марго придется простить их всех — маму, отца, миссис Бэк, — чтобы в один прекрасный день начать прощать себя.
Постояв какое-то время под лучами солнца, Марго распахнула серую ветровку и решительно двинулась вперед, хоть и не имела ни малейшего представления, куда идет и где окажется. Как огню, ей нужен воздух. Возникло даже желание кинуться галопом.
Вскоре она миновала небольшой парк с детской площадкой, где дети высоко подлетали на качелях или гонялись друг за другом по горкам, громко смеясь и вскрикивая, — такая радостная возня. Марго прошла мимо заправки, потом мимо корейского продуктового магазина и наконец обнаружила небольшой торговый центр, где располагался салон красоты с огромными плакатами женщин с прическами 80-х годов в витринах.
Мама обычно сама стригла Марго в тусклом свете кухни. Она стелила на пол простыню, накидывала на плечи дочери полотенце и с расческой и ножницами в руках медленно обходила ее со всех сторон.
— У тебя такие блестящие волосы, — говорила она. — Такие мягкие.
Марго никогда не знала, как реагировать на мамины комплименты, потому что привыкла к едким уколам критики — о ее прыщах, мятой одежде, нависших веках, о признаках второго подбородка. Мама словно опасалась, как бы ее эго не выросло за пределы их квартиры, их семьи — при этом любое эго уже казалось слишком большим. Будто ее основной обязанностью было держать Марго в узде.
Однако время от времени мамино внимание обращалось к ней самой — на свет выплывали мрачные воспоминания детства — они были своеобразными уколами для Марго, болезненными, но дающими передышку, отводя от нее прожигающий взгляд матери.
— Когда меня стригли монахини в приюте, они всегда были неаккуратными, — однажды сказала мама. — Им было все равно, как я выгляжу.
Или:
— В приюте была девочка, которая меня била. Она как-то сказала, что подожжет мне лицо.
Марго не знала, как реагировать и на эти яркие откровения — редкие и совершенно неприкрытые, они будто балансировали на краю маминой психики, на краю выживания, и любые дальнейшие расспросы могли опрокинуть ее вниз головой. Поэтому во время стрижки Марго молча ждала сигнала окончания — мама снимала полотенце в роли накидки, отряхивала ее плечи, убирала прилипшие к лицу волоски, и Марго временно освобождалась.
В салоне красоты пахло краской для волос и химической завивкой. Марго радостно приветствовала стройная девушка, с каштановыми волосами, в полосатой рубашке и модных массивных белых кроссовках. Марго села в зале ожидания и вдруг среди толстых журналов о моде заметила экземпляр местной корейской газеты. На передовице было лицо мистера Пака. Марго схватила газету и внимательно рассмотрела фотографию — он стоял на грязной дороге рядом с серебристым седаном «Мерседес», весь из себя доброжелательный, радостный, с улыбкой, как у Поля Баньяна.
— Можете проходить, — пригласила ее парикмахерша, одновременно любезно и с любопытством глядя на клиентку, как на гостью с чужой планеты. Та никогда особо не следила за внешностью, и это было заметно.
Марго протянула ей газету:
— Вы читали? Знаете, что случилось с этим мужчиной?
Парикмахерша бросила на газету быстрый взгляд и объяснила:
— О, так его вчера нашли мертвым.
— На Рождество?! — ахнула Марго.
Она вспомнила руку миссис Бэк, дрожащую под тяжестью пистолета, ее слабую улыбку, блеск в глазах, будто она нашла выход из этой неразберихи — погибшая подруга, преследователь, терроризирующий женщин, злоупотребляющий своей властью. Вспомнила ее слова: «Я готова».
— Он был на пенсии, но владел рестораном в Корейском квартале. Богатый человек, — объяснила парикмахерша и жестом велела Марго встать.
— Как он умер? — Садясь в черное кожаное кресло, Марго уставилась на свое отражение в чистом зеркале, широком и высоком, до самого потолка.
Парикмахерша накинула на нее серую накидку и сняла резинку с ее длинных волос, освобождая спутанный беспорядок. Затем взяла широкий зубчатый гребень и попыталась аккуратно распутать узлы, чтобы не повырывать клочки волос.
— Какая-то девушка бегала в Гриффит-парке и нашла на дороге одежду, бумажник, ключи и сотовый телефон, после чего вызвала полицию.
Марго наклоняла голову, следуя за движениями гребня. Сердце бешено колотилось.
— Они-то и нашли его тело. Он был почти в километре от дороги, в кустах. — Парикмахерша приподняла брови и ухмыльнулась, как будто несчастья мужчин ее забавляли. Марго сразу понравилась эта девушка.
— В кустах? — Она представила себе густую серую поросль кустов, выжженных солнцем, их травянистый аромат. Сухие ветки, подходящие для костра.
— Он был голым, — прошептала девушка, будто делилась секретом.
— Что? — Марго поежилась.
— Ага, совсем голым. — Марго подвели к раковине, чтобы вымыть голову. — Кто-то выстрелил ему в ногу.
— В ногу? — Марго откинула голову. — А как же он тогда?..
— Его съели животные. — Парикмахерша поправила полотенце на ее шее и, включив воду, добавила: — Один из моих клиентов рассказал, что у него выели все лицо, руки, почти все.
Марго чувствовала, что они обе изо всех сил стараются не рассмеяться. Да, смерть иногда бывает забавной. Может, это какая-то корейская особенность, но после стольких недель мучений и стресса Марго не могла не восхититься абсурдности произошедшего с мистером Паком. Почти как театральная постановка.
Браво, миссис Бэк.
Выйдя из салона с ровным каре до подбородка, Марго сразу же позвонила Мигелю. Солнце начало свой спуск, яростно взрываясь на западе. Прикрывая глаза рукой и вдыхая выхлопные газы проносящихся мимо машин, она пинала кусочки грязи и сухие листья, которые прилипали к ногам. Ветхая пальма на противоположной стороне улицы купалась в последних лучах золотого света. Вот-вот город погрузится в мягкий розово-пурпурный сон, изменчивый и мимолетный, нарушаемый резким и стремительным сиянием улиц — фарами, вспышками адреналина, тысячами ног, давящих на газ.
Выслушав новости, Мигель переспросил:
— Боже, мне так жаль, — выдохнула Марго.
— Однажды он… он направил на меня пистолет… — Миссис Бэк уставилась на тот, что лежал на столе. — Он выглядел точно так же. Тогда я схватила сумочку и убежала. И больше никогда не возвращалась. Я ушла навсегда. Он собирался меня убить, понимаешь?
Марго представила себе миссис Бэк в машине, пристально смотрящую на дорогу, как мама во время долгой поездки, той самой поездки в Лас-Вегас; зеркала и стекла, покрытые слоями пыли. Марго никогда не была в Техасе, но могла вообразить широкую пустыню, залитую солнцем, с шалфеем и колючими кустарниками юкки, похожими на ананасы, с захватывающими дух горами на горизонте, и на их фоне — миссис Бэк уезжает прочь, спасая свою жизнь.
Внезапно воцарилась тишина, как будто вся комната одновременно затаила дыхание, как тишина перед тем, как обрушится цунами.
— Почему пистолет у вас, если он вам не нужен? — напряженно спросила Марго, осторожно потянувшись к руке миссис Бэк, та отпрянула.
— Я пыталась… Она все протягивала мне этот пистолет. — Миссис Бэк зажмурилась, лицо все сморщилось. — И я передумала. Она… она так настаивала.
— Вы толкнули ее? — сделала страшную догадку Марго.
— Я не хотела… Все произошло так быстро. — Ее голос сорвался.
— Вы ее толкнули? — настойчиво повторила Марго.
Миссис Бэк коротко кивнула.
Марго разрыдалась.
— И вы оставили ее там умирать? — спросил Мигель, вытирая глаза.
— Я не знала, что делать. Я не хотела… Не могла… — Миссис Бэк тихо плакала, закрыв лицо руками. — Ее уже было не спасти. Она умерла.
Марго наконец-то узнала правду — смерть мамы действительно была несчастным случаем.
— И вы забрали пистолет? — уточнил Мигель.
— Я не хотела оставлять его там, чтобы… Он мог вызвать вопросы. — Миссис Бэк икала сквозь слезы.
В наступившей тишине у Марго зазвенело в ушах. Она была убита горем из-за смерти мамы и трагичной жизни миссис Бэк и в то же время испытала облегчение оттого, что в конце концов мистер Пак не навредил маме, что в ее смерти не было злого умысла. В каком-то смысле мама теперь была свободна. Она умерла, пытаясь помочь тому, кого любила, — своей подруге.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросила Марго, немного успокоившись.
— Не знаю. Уеду из города. — Миссис Бэк уставилась в пол, совершенно раздавленная, обессиленная. — Марго, мне так жаль… Я не знала… Она не упоминала о твоем приезде. — Она шмыгнула носом и вытерла его рукавом. — Если бы только мистер Пак оставил меня в покое. — Она стиснула челюсть. — Это он во всем виноват.
— Может, вызвать полицию? — предложила Марго. — То есть после вашего отъезда. Нельзя позволять ему безнаказанно поступать так с людьми. Ведь вы с Лупе наверняка не единственные?
Миссис Бэк покачала головой.
— Думаю, нужно позвонить в полицию, — поддержал ее Мигель. — Необязательно упоминать смерть твоей мамы. Расскажем только о его преследовании, его нападках. Мы могли бы просто…
— Вы не понимаете, — возразила миссис Бэк. — Ничего не выйдет.
— Все же вам необязательно уезжать, — сказала Марго. — Будет лучше, если вы останетесь. Мы могли бы сделать это вместе. Уверена, что есть и другие женщины, может быть, в «Ханок-Хаусе» или в том супермаркете…
Миссис Бэк вдруг вскочила, опрокинув стул, и двумя руками схватила пистолет. Направив ствол на Марго, она попятилась в угол, руки дрожали под его тяжестью. Именно эта дрожь больше всего напугала Марго — миссис Бэк словно напрягала все свои силы, чтобы не пристрелить их всех прямо сейчас.
Марго затаила дыхание, словно внезапно провалилась под воду. Она представила, как они все кувыркаются в волнах, пытаясь ухватиться друг за друга. Однако на этот раз она боялась не за маму. Она боялась за себя. Боялась за Мигеля. Она сделает все возможное, чтобы их спасти.
— Я разберусь, ладно? — с трудом выдавила из себя миссис Бэк. — Уходите… пожалуйста, уйдите.
Марго показалось, на ее губах мелькнула слабая улыбка, а глаза блеснули, будто она нашла какой-то выход. Как будто этот пистолет и смерть подруги гармонично вплетались в канву ее истории. И теперь она это видела и знала, чем все закончится.
Миссис Бэк опустила пистолет и сказала:
— Я готова.
На следующий день после Рождества Марго вышла из дома на яркий, хоть и приглушенный дымкой декабрьский свет. Снаружи царила особая атмосфера, какая бывает после праздников, будто весь мир медленно выдохнул, отдыхая и набираясь сил к предстоящему празднованию Нового года. Сернистый запах от фейерверков, смешанный с запахом выхлопных газов, усугублял общее недомогание, словно сам город мучился от похмелья.
После разговора с миссис Бэк Марго с Мигелем провели почти весь день в маминой квартире, обсуждая дальнейший план действий. У нее был пистолет. Она убила маму Марго. И все же они не могли позвонить в полицию. Произошедшее было несчастным случаем. К тому же миссис Бэк могла их убить, если бы захотела. Напуганные Марго с Мигелем выскользнули за дверь и, сбежав с лестницы, кинулись к машине.
Миссис Бэк явно достаточно настрадалась. Ей нужна наконец свобода. Она не заслуживала больших страданий, чем те, которые уже угрожали ее сломить: жестокий муж, преследователь, смерть лучшей подруги. Ей еще предстоит простить саму себя и бежать от мистера Пака, от этого города, который порой заглатывает людей целиком, со всеми потрохами. Преступление и наказание.
Надо было взять номер миссис Бэк, чтобы связаться с ней и убедиться, что та в безопасности. Только уже слишком поздно. И хотя Марго испытала облегчение, наконец-то поняв, что произошло в ночь смерти мамы, у нее все еще оставались вопросы — о содержимом банковской ячейки.
Что случилось с другой семьей — мужем и девочкой с косичками, в красной футболке и легинсах? Может, у Марго где-то все еще есть единоутробная сестра? И где мама ее мамы, бабушка Марго, которая, по словам миссис Бэк, все еще жива? Не умерла ли она недавно? Мина когда-нибудь с ней связывалась? Хотела бы она знать о Марго, или смерть Мины, дочери, которую она потеряла во время войны, разобьет ей сердце?
Теперь, под тяжестью этих вопросов, Марго наконец почувствовала себя взрослой.
Выбор между тем, открывать правду или нет, и если открывать, то когда и как, тяжел, но сделать его необходимо, иначе никогда не влиться в этот мир и не стать самим собой.
Иногда люди ошибочно предполагают, сколько могут вынести другие. Сам вопросительный знак изгибается, как уж на сковородке, словно не может определиться — следует или нет? Мама в конечном итоге решила держать Марго и ее отца в тайне друг от друга, чтобы защитить их обоих. Марго придется простить их всех — маму, отца, миссис Бэк, — чтобы в один прекрасный день начать прощать себя.
Постояв какое-то время под лучами солнца, Марго распахнула серую ветровку и решительно двинулась вперед, хоть и не имела ни малейшего представления, куда идет и где окажется. Как огню, ей нужен воздух. Возникло даже желание кинуться галопом.
Вскоре она миновала небольшой парк с детской площадкой, где дети высоко подлетали на качелях или гонялись друг за другом по горкам, громко смеясь и вскрикивая, — такая радостная возня. Марго прошла мимо заправки, потом мимо корейского продуктового магазина и наконец обнаружила небольшой торговый центр, где располагался салон красоты с огромными плакатами женщин с прическами 80-х годов в витринах.
Мама обычно сама стригла Марго в тусклом свете кухни. Она стелила на пол простыню, накидывала на плечи дочери полотенце и с расческой и ножницами в руках медленно обходила ее со всех сторон.
— У тебя такие блестящие волосы, — говорила она. — Такие мягкие.
Марго никогда не знала, как реагировать на мамины комплименты, потому что привыкла к едким уколам критики — о ее прыщах, мятой одежде, нависших веках, о признаках второго подбородка. Мама словно опасалась, как бы ее эго не выросло за пределы их квартиры, их семьи — при этом любое эго уже казалось слишком большим. Будто ее основной обязанностью было держать Марго в узде.
Однако время от времени мамино внимание обращалось к ней самой — на свет выплывали мрачные воспоминания детства — они были своеобразными уколами для Марго, болезненными, но дающими передышку, отводя от нее прожигающий взгляд матери.
— Когда меня стригли монахини в приюте, они всегда были неаккуратными, — однажды сказала мама. — Им было все равно, как я выгляжу.
Или:
— В приюте была девочка, которая меня била. Она как-то сказала, что подожжет мне лицо.
Марго не знала, как реагировать и на эти яркие откровения — редкие и совершенно неприкрытые, они будто балансировали на краю маминой психики, на краю выживания, и любые дальнейшие расспросы могли опрокинуть ее вниз головой. Поэтому во время стрижки Марго молча ждала сигнала окончания — мама снимала полотенце в роли накидки, отряхивала ее плечи, убирала прилипшие к лицу волоски, и Марго временно освобождалась.
В салоне красоты пахло краской для волос и химической завивкой. Марго радостно приветствовала стройная девушка, с каштановыми волосами, в полосатой рубашке и модных массивных белых кроссовках. Марго села в зале ожидания и вдруг среди толстых журналов о моде заметила экземпляр местной корейской газеты. На передовице было лицо мистера Пака. Марго схватила газету и внимательно рассмотрела фотографию — он стоял на грязной дороге рядом с серебристым седаном «Мерседес», весь из себя доброжелательный, радостный, с улыбкой, как у Поля Баньяна.
— Можете проходить, — пригласила ее парикмахерша, одновременно любезно и с любопытством глядя на клиентку, как на гостью с чужой планеты. Та никогда особо не следила за внешностью, и это было заметно.
Марго протянула ей газету:
— Вы читали? Знаете, что случилось с этим мужчиной?
Парикмахерша бросила на газету быстрый взгляд и объяснила:
— О, так его вчера нашли мертвым.
— На Рождество?! — ахнула Марго.
Она вспомнила руку миссис Бэк, дрожащую под тяжестью пистолета, ее слабую улыбку, блеск в глазах, будто она нашла выход из этой неразберихи — погибшая подруга, преследователь, терроризирующий женщин, злоупотребляющий своей властью. Вспомнила ее слова: «Я готова».
— Он был на пенсии, но владел рестораном в Корейском квартале. Богатый человек, — объяснила парикмахерша и жестом велела Марго встать.
— Как он умер? — Садясь в черное кожаное кресло, Марго уставилась на свое отражение в чистом зеркале, широком и высоком, до самого потолка.
Парикмахерша накинула на нее серую накидку и сняла резинку с ее длинных волос, освобождая спутанный беспорядок. Затем взяла широкий зубчатый гребень и попыталась аккуратно распутать узлы, чтобы не повырывать клочки волос.
— Какая-то девушка бегала в Гриффит-парке и нашла на дороге одежду, бумажник, ключи и сотовый телефон, после чего вызвала полицию.
Марго наклоняла голову, следуя за движениями гребня. Сердце бешено колотилось.
— Они-то и нашли его тело. Он был почти в километре от дороги, в кустах. — Парикмахерша приподняла брови и ухмыльнулась, как будто несчастья мужчин ее забавляли. Марго сразу понравилась эта девушка.
— В кустах? — Она представила себе густую серую поросль кустов, выжженных солнцем, их травянистый аромат. Сухие ветки, подходящие для костра.
— Он был голым, — прошептала девушка, будто делилась секретом.
— Что? — Марго поежилась.
— Ага, совсем голым. — Марго подвели к раковине, чтобы вымыть голову. — Кто-то выстрелил ему в ногу.
— В ногу? — Марго откинула голову. — А как же он тогда?..
— Его съели животные. — Парикмахерша поправила полотенце на ее шее и, включив воду, добавила: — Один из моих клиентов рассказал, что у него выели все лицо, руки, почти все.
Марго чувствовала, что они обе изо всех сил стараются не рассмеяться. Да, смерть иногда бывает забавной. Может, это какая-то корейская особенность, но после стольких недель мучений и стресса Марго не могла не восхититься абсурдности произошедшего с мистером Паком. Почти как театральная постановка.
Браво, миссис Бэк.
Выйдя из салона с ровным каре до подбородка, Марго сразу же позвонила Мигелю. Солнце начало свой спуск, яростно взрываясь на западе. Прикрывая глаза рукой и вдыхая выхлопные газы проносящихся мимо машин, она пинала кусочки грязи и сухие листья, которые прилипали к ногам. Ветхая пальма на противоположной стороне улицы купалась в последних лучах золотого света. Вот-вот город погрузится в мягкий розово-пурпурный сон, изменчивый и мимолетный, нарушаемый резким и стремительным сиянием улиц — фарами, вспышками адреналина, тысячами ног, давящих на газ.
Выслушав новости, Мигель переспросил: