Последний вечер в Лондоне

– Ох, моя дорогая, мы оба знаем, что не откажешься.

Дверь захлопнулась, автомобиль отъехал. Ева долго стояла, не сходя с места, наблюдая, как он удаляется, до тех пор, пока не перестала слышать звук мотора. Она ощущала на руке непривычную тяжесть. Опустив глаза, она увидела браслет Алекса. Бриллианты отражали приглушенный свет фар, похожие на звезды темной, темной ночью.





* * *


В один из редких выходных Ева пошла прогуляться с Прешес до ресторана «Палм Корт» в отеле «Ритц», чтобы посидеть с Софией за чашкой чая. Как обычно, когда они выходили вместе, на них оборачивались; люди пялились на них, словно никогда не видели двух высоких блондинок. Прешес посмеивалась над этим, но Ева подчеркнуто игнорировала постороннее внимание. Это была еще одна вещь, которой она научилась, глядя на Софию и ее подруг-дебютанток – женщин, которых с колыбели обучали пристойному поведению.

Кроме того, она была порядочно пьяна. Она выяснила, что это единственный способ переживать очередной день и реальность, в которой Грэм может оказаться в центре воздушного боя, и она больше не увидит его. В один из ужинов у Софии какой-то беспардонный гость сообщил, что смертность пилота в бою равнялась пятидесяти процентам. Увидев несчастный взгляд Софии, Дэвид попросил этого джентльмена удалиться.

А еще ей нужно было забыть, зачем она ходила раз в неделю в Лондонскую библиотеку за очередной книгой. Забыть, как она находила пустой конверт между страниц и под покровом ночи опускала его в почтовое отверстие двери дома на Честер-Террас.

Единственным способом прогнать отвращение к себе оставался качественный шотландский виски, которым ее регулярно снабжал Алекс. Она не знала – да и ей было все равно, – откуда брался этот виски. В пьяном состоянии она могла говорить внятно и даже двигаться относительно ровно. Как и ее отец, в некоторой степени. Она решила, что это единственная полезная вещь, которую она от него унаследовала.

Роскошный «Палм Корт», с его стеклянным потолком, гигантскими коринфскими колоннами и высокими пальмами в горшках, шумел и гудел. Официанты носились от столика к столику, словно и не было войны по ту сторону Ла-Манша.

София поднялась и расцеловала Прешес и Еву. Она приветливо улыбалась, притворяясь, что не чувствует запаха виски в дыхании Евы, и продолжала вести беседу за чашкой чая. Но она постоянно задевала чашкой блюдце и подсыпала сахару в уже переслащенный чай.

Ева поймала ее руку, когда София потянулась за сахарницей в третий раз.

– Что случилось? Дэвид?

Несмотря на то, что он не один раз подавал прошение о переводе на действительную военную службу, он дважды не прошел медицинский осмотр по причине небольшого порока сердца, который не влиял на его повседневную жизнь, но не позволял ему поступить в войска. Ему постоянно поручали канцелярскую работу в Министерстве обороны, что он считал личным оскорблением своего мужского достоинства. И для верности он снова подал заявку на очередной медицинский осмотр.

София покачала головой.

– Нет, не Дэвид.

У Евы кровь застыла в жилах. Только сегодня утром она была в «Хорвате» с мистером Данеком. Помимо всего прочего он показал ей карту Европы, оборонительную линию Мажино на франко-германской границе, которую многие называли несокрушимой. Но после германского вторжения в Бельгию десятого мая стало очевидно, что германские войска смогут обойти линию, пройдя через Бельгию. А как только они пройдут через Бельгию, немцев от Англии будет отделять лишь Франция и Ла-Манш.

Несмотря на ранний час, Ева вернулась домой и налила себе солидную порцию виски. Она вспомнила, каково это было, когда Грэм пропадал раньше, но это длилось совсем недолго. Она не могла представить себе его отсутствие длиной в жизнь. Не могла представить, что у нее уже не появится шанса сказать ему, как она его любит. Сказать ему правду. Попросить у него прощения.

Она уснула на кушетке и проснулась через несколько часов, когда Прешес попросила ее приготовиться к чаепитию. Прешес привела в порядок волосы и макияж Евы и помогла ей одеться. В руках ее чувствовалась нежность, а в голосе – утешение. Она ни слова не сказала по поводу пустого бокала на столе и спертого запаха виски в дыхании. Теперь же, глядя поверх стола на сестру Грэма, Ева радовалась алкогольному туману в голове.

– Значит, Грэм…

Появился официант. Поставив чай, он засуетился, расставляя пирожные и сэндвичи, – так что Ева едва не закричала на него, чтобы он остановился.

София, дождавшись его ухода, опустила глаза и тихо проговорила:

– Ты не должна этого знать – я услышала это от Дэвида. ВВС отправляет во Францию пятнадцать эскадрилий. Там полная катастрофа, наши ребята теперь заперты на побережье. Они начали эвакуацию.

– Но там пехотинцы, – тихо проговорила Ева.

Прешес положила ладонь ей на руку.

– Им нужно прикрытие с воздуха. Для защиты эвакуируемых. Грэма к подобному и готовили. Он готов.

Ева повернулась к Прешес.

– Откуда ты это знаешь?

Прешес переглянулась с Софией, после чего взяла Еву за руку.

– Грэм приезжал в отпуск неделю назад.

– Грэм был в Лондоне?

Радость от осознания, что неделю назад с ним все было в порядке, быстро сошла на нет от того, что он был так близко и не сообщил ей.

– Да, – тихо произнесла София. – Он пробыл тут всего два дня. Он остановился у нас с Дэвидом.

– И вы даже не подумали сообщить мне об этом?

– Прости, Ева. Я не знаю, что между вами произошло, но знаю, что ему тоже больно. Я умоляла его позволить мне дать знать тебе, но он не позволил.

– Понятно, – сказала Ева, затем без единого неверного движения отпила чай и поставила чашку, не ударив ее о блюдце. – А он?..

– Я бы сказала, что он хотел спросить о тебе, – сказала Прешес. Она помялась. – Я пришла к Софии, чтобы взять пару старых занавесок для своей спальни, и он был там. Он…


– Он решил, что это ты, – перебила ее София. – Прешес вошла в гостиную, а свет из окна изменил оттенок ее волос, и она выглядела очень похожей на тебя. Он думал, что это ты, пока она не заговорила. Поначалу он казался счастливым. А потом… – Она замолчала и взглянула на Прешес, словно ища у нее моральной поддержки. – Он помрачнел, хоть и не сказал нам из-за чего.

– И вы мне не сказали.

Ева аккуратно поставила чашку на блюдце. От запаха аппетитных пирожных ее подташнивало.

– Он просил нас этого не делать, – произнесла Прешес, и в ее больших голубых глазах появились слезы. – Он сказал, что не может позволить себе отвлекаться.

– Он не хотел… – начала Ева, жалея, что не может не видеть Грэма каждый раз, закрывая глаза. – И он летит над Францией. Прямо сейчас.

София кивнула.

– Как минимум, где-то над Каналом. Многие из Британских экспедиционных войск и их союзники сидят на мели у места под названием Дюнкерк. Грэм там уже два дня защищает наши корабли. – Она уставилась на свою чашку: чай уже остыл, на поверхности плавало свернувшееся молоко. Она осмотрелась, убедилась, что никто не может их подслушать, а потом добавила: – Дэвид сказал, что флот конфисковал частные суда для того, чтобы помочь как можно большему количеству людей. – Все это как-то очень… запутанно.

У Софии заблестели глаза, и Ева отвернулась, не желая поддаваться слабости. Она уставилась на свою пустую чашку, мечтая, чтобы там оказался обезболивающий виски.

– Не надо, Ева. Выпивка не поможет.

Ева посмотрела в широко раскрытые невинные глаза Прешес.

– Это все, что у меня есть.

На последнем слове она всхлипнула.

– Мы справимся с этим вместе. Как и всегда с момента нашего знакомства.

Ева кивнула, но только так можно было заставить Прешес замолчать. Заставить Прешес не смотреть на нее с жалостью. Она ненавидела, когда ее жалели. Она была создана, чтобы ей завидовали.

София приглушенно вскрикнула, и все трое повернулись в сторону входа в «Палм Корт». Там, держа шляпу в руках, стоял мрачный как туча Дэвид. Его глаза осматривали помещение, пока не остановились на их столике. Он угрюмо поприветствовал их, поцеловав жену в щеку, а затем подвинул четвертый стул и присоединился к ним.

– Что случилось, Дэвид? Есть новости от Грэма?

Голос Софии звучал твердо, но совсем не вязался с ее дрожащими пальцами.

Он коротко кивнул.

– Боюсь, новости плохие.

Они все остались на своих местах, словно между ними текла мимолетная беседа. Дэвид положил руку на плечо жены. Прешес потянулась к ладони Евы и крепко сжала ее, а София стоически смотрела на мужа.

– Поймите, это все пока преждевременно, – тихо проговорил Дэвид. – Подтверждения информации до завтра мы не получим, а публично… – Он в замешательстве опустил глаза. – Министерство обороны решит, когда и в каком объеме раскрывать информацию прессе.

– Дэвид, прошу тебя. Что произошло?

София изо всех сил пыталась сохранить мужественное выражение лица, но ее нижняя губа тряслась.

– Вчера вечером Грэм и два других «Спитфайра» из его эскадрильи вступили в ближний бой с «Мессершмиттом» и бомбардировщиком «Хенкель» над Каналом. – Дэвид сделал паузу, собираясь с мыслями. Откашлялся. – Свидетели видели, как подбили Грэма. Его самолет загорелся. Катапультировался он вовремя, видели, как его парашют опустился на воду. Британское судно спасло его из горящих обломков, и затем его переправили в госпиталь. Подтверждения этой информации не было, но сообщают, что травмы довольно тяжелые. Госпиталь Королевы Виктории, куда его направили, при серьезных ожогах самый лучший. Я навел справки, и меня заверили, что лучше места для восстановления не найти.

София сидела на стуле ровно, как штык, и ее напряжение выдавал лишь прижатый ко рту платок.

– Мама знает?

Дэвид покачал головой.

– Хорошо. Давайте дадим ей еще несколько часов спокойствия. – Она сосредоточилась на стоящей перед ней тарелке. – Мне придется ехать на поезде до Суррея, чтобы лично сообщить об этом маме. У меня не хватит карточек на топливо, да и наш шофер ушел в армию, так что только поезд, – сказала она как бы между прочим. – Мама не захочет сообщать об этом папе. Это его убьет.

Она мрачно посмотрела на Дэвида, на лбу образовалась тонкая вертикальная морщинка.

– Я должна ехать к Грэму – ему нужен кто-нибудь рядом. Говорят, что пациенты выздоравливают быстрее в окружении родных людей.

Дэвид одарил свою жену настолько любящей улыбкой, что Еве пришлось отвернуться.

– Милая, я все понимаю, но разумно ли это сейчас в твоем положении?

София премило зарделась, пряча глаза от своих спутниц. У нее уже случилось два выкидыша, и врач строго запретил ей перетруждаться. Она стала значительно меньше времени проводить в «WVS», не объясняя причин, а Ева была слишком рассеянна, чтобы догадаться.

– Я поеду, – не задумываясь, сказала Ева. – Я смогу применить то, чему училась в «WVS»: перевязывать раны и тому подобное. Я могу быть полезной.

На последнем слове она чуть не прикусила себе язык.

И София, и Дэвид с тревогой посмотрели на нее. Дэвид заговорил первым.

– Это очень великодушно с твоей стороны, Ева, но учитывая… Мне кажется, что он, скажем так, не будет рад твоему присутствию. Возможно, это даже помешает его выздоровлению.