Последний поцелуй

Но повторить это?

И способ, которым она решила прекратить общение — покончить с жизнью, потому что не могла обладать желаемым мужчиной — это было низко и эгоистично. И жалко.

Я просто не смогу быть рядом, когда это произойдет.

— Ты хотела сказать, что просто не можешь видеть, как я одержу победу! — И вновь я кричала в пустоту комнаты. — Ты действительно была такой неудачницей? Что предпочла покончить с жизнью, лишь бы не начинать жизнь с чистого листа? — Вместо этого она вынудила меня начинать с чистого листа. Оставила меня собирать осколки души воедино, горевать и как раз-таки быть той, которая проиграла.

Во мне закипела ярость, и я вскочила со стула так стремительно, что он опрокинулся.

— Боже, ты была такой эгоистичной сукой. — На глаза навернулись слезы. Частично от злости, частично от любви к ней. Ведь я любила Эмбер, какой бы эгоистичной и жестокой она ни была. — Эгоистичная и коварная. Ты знала, что своим самоубийством положишь конец нашим отношениям с Ривом. Может, ты и поступила так из-за меня, но это был не подарок. Тем самым ты хотела убедиться, что и я не заполучу Саллиса.

Я вытерла щеки, злясь на свои слезы. Я злилась, что не могу сказать ей все это в лицо. Бесилась, что последнее слово осталось за ней.

— Знаешь что? Нет. — Широкими яростными шагами я ходила туда-сюда по комнате и говорила. — Не достанется тебе последнее слово. Оно будет за мной. Ты не можешь меня отпустить. Ты мертва, и не можешь больше ничего со мной сделать. Но я все еще здесь, и могу отпустить тебя. — Я сдавленно, горько рассмеялась, правда это больше походило на рыдание. — Ты слышала? Я тебя отпускаю. Ты больше не будешь держать меня. Я тебя отпускаю!

Мои последние слова эхом отразились от стен и испанского кафельного пола. Разнеслись по комнате так ясно и четко, словно я находилась в студии звукозаписи, и кто-то включил эффект эхо.

Я была уверена, что эта фраза будет эхом звучать еще долгое время, и не только в моей столовой, но и в моей жизни.

Сейчас мне стало хорошо. Очень приятно.

Примерно на минут пять.

А потом я задрожала. Прислонилась спиной к стене и сползла на пол. Обняла себя руками и расплакалась. По-настоящему расплакалась. Это были слезы печали и злости. Но в то же время они очищали душу. Я рыдала, пока все лицо не стало мокрым, глаза не распухли, а голова не заболела. Плакала, пока слез больше не осталось. Пока совсем не опустела, оставшись одна — без нее.





* * *


Я задремала на полу в столовой. А когда проснулась, на улице уже стемнело, и рука, на которой я лежала, сильно затекла.

Я встала, потянулась и направилась на кухню, чтобы что-нибудь попить. Набрала стакан воды в раковине и прислонилась к кухонной тумбе. Сделав большой глоток, сняла телефон с зарядки на барной стойке и взглянула на время. Половина десятого. И одно непрочитанное сообщение от Джо.



Что, если ее целью было заставить Рива ДУМАТЬ, что Виланакис сделал ей татуировку?



Я усмехнулась. Он и правда не мог бросить это расследование. Наверное, Джо всегда будет вспоминать о нем, как и я. Как я всегда помнила Эмбер.

А потом я задумалась об этом сообщении. С чего бы Эм убеждать всех, что она в долгу перед Виланакисом? Особенно учитывая, что хотела вернуть Рива. Какая ей выгода с этого?

Хорошая попытка, Джо.

Я поставила стакан воды и телефон на место и отправилась в гостиную. И замерла на полпути.

Полагая, что Эмбер в опасности, Рив стремился бы защитить ее.

Прекрасный способ вновь заполучить его, на самом деле. Стать слабой и уязвимой, как он и любил.

Но ведь глупо считать, что Эмбер могла быть настолько манипулятором...

Или... или нет? Она манипулировала мной. И не единожды. Я видела, как она на протяжении многих лет эксплуатировала мужчин. «Забудь, кто ты... И стань той, которую он хочет видеть».

Что, если Джо что-то узнал?

Я опустилась на диван, прокручивая в голове возможный ход событий. Итак, Эмбер добровольно сбежала к Виланакису, но поняла, что за наказание Рива придется заплатить, и решила вернуть его. Возможно, единственным способом как-то сгладить свой поступок, было стать жертвой. Набить татуировку. Притвориться, что находилась в куда большей опасности, чем было на самом деле. Это ведь она могла отправить Риву те письма. Те, которые на английском. Могла прикинуться Микелисом и отправить отчет о вскрытии неизвестной, чтобы посмотреть, что предпримет Саллис, если сочтет ее мертвой. Хотела узнать, будет ли ему не все равно. Эм должна была знать, что Петрос в итоге расскажет Риву правду. Возможно, она надеялась, что тогда он придет за ней.

Но Саллис не пришел. А вот Джо пришел. И она настояла, чтобы он отвез ее к Риву.

И раз это не Виланакис набил ей ту татуировку, значит, она не принадлежала ему. И он никогда бы не явился за ней. Раньше Микелис никогда не преследовал своих бывших. Это бы объяснило, почему Виланакис отрицал свою причастность ко всем событиям, случившимся с Эмбер. Но ведь он мог и солгать. Однако разве этот человек не из тех, кто берет на себя ответственность за плохие поступки? Отрицать это бессмысленно.

Но собака. И рыбки.

Что же. Она с легкостью могла перерезать шланг, ведущий к фонтану. Может, она даже видела, как Рив пошел за мной к скале. Возможно, хотела привлечь его внимание, и подобный «инцидент» пришелся очень кстати. Вот, почему Джо никак не мог отыскать виновного.

Вот только Эмбер была со мной в то время, когда, предположительно, собаку отравили.

А вот Бадди я не видела. Эмбер уверяла, что он не работает на Виланакиса, но ни слова не сказала о том, что это Бадди мог убить собаку. Она могла убедить его сделать это, предложив что-то взамен, к примеру. Либо просто похлопала ресничками. На чердаке стояли банки с краской. Наверняка на территории ранчо полно отравы для грызунов. Эмбер легко могла снабдить Бадди всем необходимым. И это послание: «Она моя» — заставило бы Саллиса поверить, что оно от Микелиса. Поверить, что Виланакис придет за ней. Что гарантировало — Рив оставит ее возле себя.


Все случилось как раз на утро после того, как Рив сообщил ей, что все изменилось. Наверное, она и правда придумала все это. А фраза: «Он сказал, что все еще любит меня», — чистый концерт. Эмбер всего лишь хотела, чтобы я отошла в сторону. Что я и сделала, в точности, как она и надеялась.

У меня вспотели ладони, а сердце заколотилось. Теперь все кусочки пазла сложились.

И, вероятно, она слила пресс-релиз обо мне и Крисе Блейкли. На ранчо были компьютеры. И планшет в комнате Эмбер. Планшет Рива. Она с легкостью могла найти на почте фотографии меня с Крисом Блейкли. Должно быть, Эм догадалась, как зол был Саллис, когда увидел эти фотографии. Поэтому решила напомнить, насколько зол он был тогда, и для этого выложила те же фотографии в сеть. В надежде, что мы поссоримся из-за этого. На самом деле, я и сама удивилась, что Рив не разозлился.

Я подалась вперед и сложила ладони вместе. Неужели я действительно думаю об этом? Неужели и правда возможно, что все это... подстроила Эмбер?

Царапины на руках, гласящие: «Не твоя»... Их не мог нанести Виланакис, ведь он не убивал ее. Это точно ее рук дело.

А вот все остальное, возможно, доказать никогда не получится. Но во всем этом определенно был смысл, и в глубине души я знала Эмбер достаточно хорошо, что мне уже не требовалось никаких причин и доказательств. Я просто знала.

И должна была разозлиться.

И я злилась, хотя стоило быть в ярости и не испытывать других чувств. Однако это забавно. Отчаянно уж точно. И немного впечатляло.

Я откинулась на подушки.

— Эмбер, ну ты и дьяволица, — сказала я, слегка улыбнувшись. — Так коварно. Ты и правда хотела заполучить всю власть, да?

Интересно, она в итоге поняла, что не так уж сильна ее власть? Или что могла получить гораздо больше, если бы не злоупотребляла ею. Думаю, следовало бы, чтобы этот урок ей преподал Виланакис.

Виланакис!

Я резко села. Рив ведь отправился за ним, потому что решил, что тот убил Эмбер! Пусть у Саллиса был на него зуб, но мотив для убийства основан на лжи. И у него чрезвычайно мало шансов выйти из этой вражды живым.

Выругавшись, я вскочила с дивана и начала искать телефон. Черт, черт, черт. Нужно попытаться остановить его. И где, блин, мой телефон?

Кухня. Точно.

Я побежала к телефону, всю дорогу ругая себя, что не остановила Рива, когда могла. Ведь никогда не желала, чтобы он так рисковал своей жизнью. Никогда не хотела, чтобы он развязывал войну. И не сказала ему... Почему?

Сейчас не время было думать о причинах. Тогда мои эмоции словно скрывал и делал неуловимыми густой туман, поэтому я едва соображала. Теперь я отпустила Эмбер, и, когда она больше не заслоняла собой все мои чувства, все стало куда проще. И мне хотелось, чтобы Рив был жив и здоров. Он был нужен мне.

Я держала в руке телефон и наматывала круги по комнате, в ожидании гудков.

Послышался всего один, а следом включился автоответчик.

— Бля-я-я-ядь, — выругалась я, растянув это слово. И снова набрала Рива. И вновь услышала автоответчик.

Его дом. Я должна позвонить ему домой. Вот только я не знала номер, и вряд ли он у меня найдется. Тогда нужно было ехать к нему. Даже если бы Саллиса не оказалось дома, его люди наверняка знали, как с ним связаться.

Проклиная все на свете, я обулась и побежала на кухню, чтобы снять ключи от машины с крючка у холодильника. Я понятия не имела, где моя сумочка, поэтому решила поехать без нее, желая добраться до Рива как можно скорее.

В надежде, что он, в конце концов, ответит, я вновь набрала номер и открыла дверь.

И замерла.

Потому что прямо передо мной стоял он. Его волосы были в беспорядке, словно Рив тысячу раз проводил по ним рукой; его глаза округлились, а взгляд потеплел, стоило ему увидеть меня.

Удивленно открыв рот, я опустила руку.

— Привет, — осторожно поздоровался он.

И его голос словно разбудил меня ото сна.

— Я как раз звонила тебе, — сообщила я, нажимая на кнопку отбоя.

Нахмурившись, Рив потянулся к карману и достал телефон.

— Кхм. Он в режиме полета, — сказал Саллис и вновь спрятал телефон в карман. — А почему ты мне звонила? — Он был насторожен, но, очевидно, полон надежды.

Я сосредоточилась на его губах, которые слегка изогнулись в улыбке, когда Рив заговорил. Они были слегка приоткрыты, словно жаждали поцелуя.

— Эмили?

Я моргнула, инстинктивно облизнув губы.

— Ой. Чтобы попросить тебя не ехать в Чикаго. — Теперь в этом не было необходимости, ведь он здесь, на пороге моего дома, до одури сексуальный, с идеальными, жаждущими поцелуя губами.

А потом он просто сообщил:

— Я уже был там.

— Ты уже был в Чикаго? — В горле встал комок, и говорить стало трудно.