Последний поцелуй

— Я только что вернулся.

И это значило?..

В глазах потемнело, и мне пришлось опереться о дверной косяк, чтобы не упасть. Прошло четыре дня с тех пор, как мы последний раз виделись. Этого времени было вполне достаточно, чтобы он успел... много чего сделать.

— Эмили. — Рив мягко взял меня за руку, стараясь поддержать. — Что случилось?

— Это был не он. Твой дядя не убивал ее.

Рив наклонился, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты что-то знаешь? Или снова хочешь сказать, что это все я?

— Не ты. — Я сделала глубокий вдох, чтобы рассеять окутавшее меня облако страха. — Эмбер оставила сообщение. Тебе стоит его послушать. Проходи. Пожалуйста.

Он тут же отпустил меня и направился к двери. Рив захлопнул ее и запер на засов. Я бы рассмеялась, если бы не переживала так сильно о том, что могло случиться с Виланакисом. А когда-то такое поведение Рива напугало бы меня до чертиков.

Теперь же я знала, что он всего лишь беспокоился о моей безопасности.

— Она оставила сообщение?

— Ох, да. Сюда. — Я жестом показала ему следовать за мной в столовую, и за то время, пока мы шли до нее несколько метров, успела вновь упрекнуть себя, что раньше не остановила Рива. А еще переживала за неловкое напряжение, которое витало между нами, и в то же время наслаждалась присутствием Саллиса. От того, что он был рядом, меня одолевало волнение, кружилась голова, путались мысли.

У входа в столовую я резко остановилась, потому что совсем забыла, что сбросила телефон на пол. А теперь вот заметила.

— Одну секунду, — извиняясь, произнесла я и наклонилась за телефоном, молясь, чтобы тот не оказался сломан в результате моего нервного срыва.

Я дрожащими руками поставила его на стол, пролистала голосовые сообщения и запустила второе. К счастью, оно начало проигрываться. Я прикусила губу, не желая вновь слышать ее сообщение, но мечтая, чтобы в такую минуту Рив был рядом.

Я наблюдала за любым изменением в выражении его лица, пока он слушал запись. И могла точно сказать, когда Рив понял, что Эмбер слышала нас — у него дернулся глаз. А когда с лица Саллиса сошла вся краска, поняла: он осознал, что она натворила.

Он опустился на стул, прежде чем Эмбер закончила говорить. Потом запись закончилась, и Рив молча обдумывал услышанное.

— Боже, — тихо произнес он, когда, казалось, уже прошла вечность. — Я даже представить себе не мог, что она так может поступить. А ты?

— Эмбер однажды упоминала, что хочет свести счеты с жизнью. — Я не стала уточнять, что она приняла такое решение, когда Рив запер ее на ранчо. Этот груз вины ему ни к чему. — Но это было в прошлом. Не знала, что она все еще чувствовала то же самое.

— Мы не могли этого знать, — решительно произнес он, словно боялся, что я начну винить в случившемся себя.

— Да. Мы не могли знать. — Я прислонилась к арке, служившей входом в комнату, и ненавидела расстояние, пролегшее между нами. Особенно учитывая все остальные преграды, менее видимые. Я хотела обнять его. Может, стоило это сделать? Может, в такое время нам стоило поддержать друг друга, утешить, любить? Может, нам стоило всегда это делать?

Полагаю, на протяжении всего времени Рив пытался сделать именно это. А я его отталкивала.

Черт, а правда ранила.

Рив взглянул на телефон.

— Он был на полу из-за этого сообщения?

Я покраснела.

— Да. Это, эм-м-м, вывело меня из себя. — Я нахмурилась, гадая, как же объяснить, что чувствовала и поняла за последние полчаса своей жизни. И осознала, что сейчас важнее просто рассказать, чем правильно подбирать слова. — Меня разозлило, что она манипулировала мной.

Рив слегка приподнял голову.

— Что?

— Одни сплошные манипуляции. Вот все, что она делала. Теперь я это вижу. Она использовала меня, и я позволяла ей это. — Я избегала взгляда Рива и рассеянно коснулась ключицы. — Ты был прав. Все, что ты говорил о нас, обо мне — правда.

— Мне не следовало...

— Нет, следовало, — перебила его я. — И я это очень ценю. В смысле, тогда не оценила, а сейчас — да. Прости, что не поняла раньше. — Я отважилась взглянуть на Рива, и чуть не расплавилась, когда встретилась с его открытым и полным чувств взглядом.

Но Микелис.

— Чикаго! Что там произошло? — Я едва осмелилась спросить.

— Чикаго. — Он поднялся со стула, растягивая это слово, и направился ко мне. На минуту я забыла, что жду ответа, и просто надеялась, что Рив, наконец, ко мне подойдет. Надеялась, что он, наконец, обнимет меня.

Клянусь, если он сделает это, я никогда больше не позволю ему отпустить меня.

Однако он прошел мимо, остановился у противоположной стороны арки и прислонился к ней, отразив мою позу.


— Вообще-то, я только вернулся.

— Это ты уже говорил. Ты?.. — Меня крайне беспокоило, что он ходил вокруг да около и ничего не рассказывал. — Все плохо? — Я в ожидании заламывала руки.

— Эмили, — нежно произнес Рив. — Я ничего ему не сделал.

Мою грудь наполнило такое облегчение, что удивительно, как она выдержала это.

— Я не смог, — продолжил он. — Знаю, ты хотела бы, чтобы я был одним из таких мужчин. Из таких, которые могут убить кого-то. И я могу. Но не его. Не ради этого. Я думал, что могу. Но потом добрался туда и понял...

Внешне я была спокойна и собрана, но внутри... Сердце билось с бешеной скоростью, а душа была полна предвкушения.

— Понял что?

Рив встретился со мной взглядом.

— Что она — не ты.

— Что?

— Эмбер — не ты. Я мог бы убить кого-то, если бы у меня попытались отобрать жизнь. Но Виланакис не отбирал. Потому что он не отнял у меня тебя.

Единственной причиной, по которой я тут же не побежала к нему, было ошеломление. Меня переполняли эмоции.

— Я приехал, чтобы забрать тебя, Эмили. Пришел забрать то, что принадлежит мне.

И я побежала к нему, потому что больше ни секунды не могла ждать, ведь так хотела прикоснуться к Риву, поцеловать. Он обнял меня, и наши губы слились. Я чувствовала привкус бурбона, мяты и соли, потому что, казалось, мои слезы смешались в нашем поцелуе.

Когда я смогла заставить себя отстраниться (точнее в легких просто закончился воздух), то прикоснулась к его щеке и сказала:

— Я не хочу, чтобы ты был из тех мужчин. Знаю, со стороны кажется, будто хочу. Но ты уже достаточно опасный и загадочный для меня.

Рив всматривался в мое лицо, словно пытаясь понять, правду ли я говорила.

— Я очень рада, что ты вернулся за мной. Хотя даже если бы ты этого не сделал, все равно собиралась ехать к тебе. Не только для того, чтобы отговорить тебя ехать к дяде. Но еще и чтобы сказать тебе то, что очень хотела. Я готова брать все, что ты можешь мне дать. Я хочу быть твоей.

На своей памяти я впервые сама приняла такое важное решение. Это было приятно. Очень приятно.

— Ох, Голубоглазка, — вздохнул Рив, и я крепче прижалась к нему, желая быть как можно ближе. Заполнить собой его душу. Хотела, чтобы и он заполнил собой мою.

Он вдруг развернул нас так, что я оказалась прижата его телом к стене. Потом схватил меня за запястья и прижал их у меня над головой. В таком положении моя грудь приподнялась, и взгляд Рива скользнул по ней, прожигая насквозь тонкий материал топа и возбуждая меня так, словно я уже была обнажена, а Рив обхватывал губами сосок.

— И теперь что? — хрипло спросила я, подразумевая: «Как ты будешь любить меня в этот раз?», но еще сообщая: «Я твоя. Теперь научи меня, как принадлежать тебе».

— Что ж. — Его глаза потемнели. — Теперь я собираюсь трахнуть тебя у стены.

Моя грудь тяжело вздымалась и опадала.

— А потом что?

— Потом, если доберемся до спальни, я трахну тебя еще раз. А если нет, — Рив окинул взглядом первый этаж, — то сделаем это на полу.

— Хорошо, — выдохнула я. Между ног стало влажно.

— Завтра, — он отпустил меня и нежно провел ладонью по моей шее, — я перевезу тебя в свой дом, а этот ты продашь. Через несколько дней, скорее всего, я подарю тебе кольцо. И ты его наденешь. А когда согласишься — а так и будет — отведу тебя в церковь и раз и навсегда заявлю, что ты — моя.

Я прижалась к нему.

— Отличный план.

— Знаю. — Он всегда все знал. Рив знал меня куда лучше, чем я себя.

— А дети? Я хочу детей?

Рив лукаво улыбнулся.

— Конечно. Как минимум пятерых.

— Пятерых?! — Это было наполовину восклицание, наполовину: «да ни за что, черт побери». — Думаю, я хочу двоих.

— Нет, это не то, чего ты хочешь.

— Ой, да?

— Да. Я лучше знаю, помнишь?