Порубежник

– Ни одного. Только командиры.

– А почему?

Парень честно попытался дать ответ, но не знал его. И было видно, что это его невероятно злит. Наплести что-либо он, конечно, мог. Предположить, в конце концов. Но ответа не знал. И похоже, не интересовался этим у старших.

– Не знаешь? – прямо спросил Михаил.

– Не знаю, – искренне ответил Глеб.

– А меж тем все просто. Умысла на предательство у воев не было. Они пошли за теми, кому не раз вверяли свои жизни. За теми, кто делил с ними тяготы и лишения воинских походов, радость побед и горечь поражений. Кто ставил свою жизнь на одну чашу весов с ними. Они шли за своими командирами, за теми, кого считали вправе отдавать им приказы. И вновь под руку великого князя их привел не его посланник, а командиры, оставшиеся верными присяге. Потому что воины надельного войска поверили именно им. Может, и настанут времена, когда князю не нужно будет ходить в поход с войском. Но сейчас воины готовы видеть над собой только своего. А таковым можно стать для них лишь в походе.

Ну, может, из Михаила и так себе воспитатель. Зато Глеб явно не глуп и не гонорист, потому как видно, что задумался над словами незнакомца. Вот и хорошо. Глядишь, толк выйдет.

– Ладно, гуляй пока молодой, княжич. Поди, девчата заждались. А я пойду. Хочу к князю поспеть.

– А зачем тебе к нему? – поинтересовался Глеб.

– Не на тебя жаловаться, не переживай.

– Я ничего такого не сделал, чтобы дядя стал меня пороть. Он любит разные механизмы, а у тебя в тряпицу какой-то короб завернут.

– Все верно. Механизм это. Причем такой, что принесет большую прибыль казне.

– Так, может, тебя проводить? Со мной всяко проще будет попасть к нему.

Ага. Дядя, значит, любит механизмы. А сам-то… Вон как глазки загорелись.

– Ну проводи, коли времени своего не жалко.

Странное дело, но в душе опять ничего не шевельнулось. Словно и не его внук стоит перед ним, а какой-то посторонний подросток. Да, он ему нравится и располагает к себе. Воспитанный, умный, хваткий, прямо любо-дорого. Но и только. Признаться, данное обстоятельство Романову не понравилось. Неправильно это как-то. Ведь это его внук. Но в то же время Михаил ничего не мог с собой поделать. Вот нет родственного тепла в душе, хоть тресни.





Глава 20

Сын




Глеб не обманул. С ним добиться приема у князя и впрямь оказалось куда проще. Разумеется, Михаила и не подумали беспрепятственно пускать на княжье подворье, но и не пытались отправить восвояси или мариновать. Глеб сбегал к дяде, вскоре вернулся и, передав приказ пропустить, вызвался лично проводить посетителя.

Михаил с любопытством осматривался. За прошедшие годы тут мало что изменилось. Обоев-то нет, на стенах либо побелка, либо роспись по сырой штукатурке, а это на века. Вот мебель по большей части поменялась. Хотя имеется еще и с его времен. Вон те лавки он прекрасно помнит, разве только новые сколы да трещины появились. И стоят на том же самом месте, словно прибитые.

А вообще ощущения как и в городе – как будто вернулся домой после долгой отлучки. Никакого щемящего чувства, тоски или каких-либо переживаний. Вот когда в княжеской усыпальнице подошел в гробницам Алии и Петра – совсем другое дело. Ни невестки, ни внуков с внучками он не знал. А потому… Дата, да, оставила неприятный осадок. Получается, что старшему было всего-то десять лет. Смерть детей всегда оставляет щемящий след. Четверых прибрали в ту ночь. С-сволочи!

Решил отвлечься от дурных мыслей и прикинул, куда его ведет внук. По всему получается, что в его же рабочий кабинет. К слову, заметно, что подростка распирает любопытство. Но он понимает, что первым новинку должен увидеть дядя, а потому крепится. Даже не спрашивает, какого рода механизм.

Вообще, бардак, конечно. Оружия Михаила лишили, даже нож изъяли, пообещав вернуть, но в сверток заглянуть и не подумали. А ведь там и десяток ножей легко спрятать. Что можно наворотить с таким количеством метательных клинков, Михаил представлял очень хорошо. Как, впрочем, и те же особисты или безопасники. Последние не только собирать информацию умеют, но при случае вполне способны выступить в роли убийц. Подготовка у них самая разносторонняя, а способов устранения нежелательного лица множество.

Ага. А он о чем. В кабинет и привел его Глеб. И да, Матвей не ради приема просителя тут обосновался. Видно, что работает. Стол завален книгами, исписанными и расчерченными листами бумаги местной выделки. Михаил едва охватил взглядом содержимое стола, но по привычке в считаные секунды разложил все по полочкам и точно знал, какие именно документы и книги сегодня занимали хозяина кабинета.

Но это скорее от охвативших его растерянности и волнения. Как и с Марфой. Только тогда его накрыла злость из-за того, с каким неподдельным почтением она говорила с убийцей ее матери и брата. Сейчас же ничего подобного. Перед ним был его сын Матвей, еще в семь лет сработавший ларец, который обещала сберечь сестра византийского императора. Трудяга, ремесленник и строитель, походивший в этом на самого Михаила.

Ему сейчас сорок восемь. Мужчина в самом расцвете сил. В черных волосах практически нет седины. Так, только на висках, что лишь подчеркивает его мужественность. По слухам, тот еще ходок. Впрочем, какие слухи. Он и юношей был ловеласом. Причем стервец подкатывался под бочок не к глупым малолеткам, а обольщал матрон бальзаковского возраста. И это при строгих нравах русичей. Вот прямо по краю ходил, паршивец.

Помнится, однажды драл его за это Михаил. Не ту себе мишень выбрал парубок. А главное, умудрился управиться. Хорошо хоть люди Бориса сработали и не позволили вынести сор из избы. Не хотелось бы лишаться командира особой сотни. А тот подобного не простил бы как пить дать.

– Здравия тебе, князь, – прокашлявшись, поздоровался Михаил.

– И тебе поздорову. Как тебя звать-величать?

– Михайло.

– О как. А я Михайлович. А батюшку твоего как звали?

– Романом, князь.

– Х-ха. А я Романов.

– Я ведаю, Матвей Михайлович, – улыбнувшись, с легким кивком произнес Михаил.


– И с чем ты ко мне пожаловал? – поинтересовался князь.

– Повстречался как-то мне на пути один грек. Выпивоха страшный, но толковый мастер. Научил он меня, как можно изготовить часы. Но не водяные, каковые делают в твоей мастерской, а механизм с заводом. Сказывал он, что можно и с пружиной, но проще с гирьками.

– Так и станешь рассказывать или все же покажешь? – поинтересовался князь с плохо скрываемым любопытством.

– Чтобы показать, мне их нужно повесить на стену.

Матвей подошел к ковру, на котором висело разное оружие, и указал на торчащий из него штырь. Михаил утвердительно кивнул, мол, подойдет. Князь снял с него арбалет и сделал приглашающий жест.

Приладить и пустить часы много времени не заняло. Буквально минута, и кабинет огласило мерное тиканье. По мнению Михаила, звук этот даже умиротворяющий. Быть может, оттого что напоминал о детстве. В доме его родителей висели ходики. Правда, не стародавние, а годов эдак пятидесятых. Но все одно, впечатление на всю оставшуюся жизнь. Жаль, не сохранились. Своевременно не оценил, а потом поздно было.

– Время показывают точно. Проверял по солнечным часам, за последние четыре дня не отстали и не убежали вперед, – произнес Михаил, наблюдая, как Матвей и Глеб подступились к часам и осматривают их со всех сторон.

Обычная деревянная коробка, даже не лакированная, всего лишь обработана рубанком. Внутрь заглянуть можно разве только снизу, но что там рассмотришь-то.

– Сказываешь, за последние четыре дня. Стало быть, до того показывали время неверно? – поинтересовался Матвей.

Вопрос не праздный. Водяные часы не отличаются точностью. В зависимости от качества исполнения и герметичности колб вода испаряется с разной скоростью. Из-за использования не дистиллированной воды забивались отверстия. Неосторожная их чистка могла нарушить калибровку, а как следствие, меняется скорость перетекания воды.

Когда-то Михаила и такое устраивало. Мало того, это являлось настоящим прорывом в области механики, и примененный им принцип нашел воплощение в других областях. Например, закрытие дворцовых ворот в Царьграде.

Не дожидаясь следующих вопросов, Романов подошел к часам и без труда снял боковины и крышку, открыв доступ к самому механизму. Дядя и племянник склонились над прибором и начали изучать его нутро. Не праздное любопытство, видно, что в механике оба разбираются.

– Вот этот рычажок отвечает за подводку хода часов. Передвинуть влево, и они пойдут медленней. Вправо – быстрее. Чтобы их выставить точно, я потратил четыре дня.

– И что, теперь они будут ходить точно?

– Может, что-то сбилось, пока я с ними ходил. Да еще я упал на снег.

При этих словах Глеб невольно потупился, а потом сосредоточил все свое внимание на изучении механизма. Нормальный парень. Он нравился Романову все больше.

– А отчего из дерева ладил?

– Так проще всего. Не нужна мастерская. Тут ведь можно обойтись и одним лишь ножом. Да и не знал я, получится у меня что или нет.

– Ясно. Желаешь продать?

– Желаю поделиться секретом за добрую плату, князь.

– И сколько попросишь за секрет?

– Пять тысяч рублей.

– Эка! А ты не мелочишься, – хмыкнул князь.

– Такие часы по первости будут стоить самое малое сто рублей. Да и после не меньше пятидесяти. Изготовить же их даже проще, чем водяные. Эти, вишь, без единой железки сладил. А дома есть еще одни, недоделанные. Те должны и вовсе куковать.

– Это как так-то?

– Есть секрет. Только у меня пока не ладится. Не все хорошо помню из того, что пояснял тот грек.

– Да ты прямо ученый человек получаешься, – покачав головой, заметил Матвей.

– В жизни чего только повидать не пришлось, князь. А память у меня крепка. Как что увижу, так на всю жизнь запомню.

– Поди, не все запомнил-то, коли другие часы сладить не можешь.

– Но больше все же помню, коли эти вырезал, – возразил Михаил и тут же потрафил князю: – К слову, я слышал, что ты в этом деле силен. Коли поможешь советом, так, может, и управлюсь.

– А мне что с того?

– Ну, положишь еще одну тысячу сверху, и будем в расчете, – возвращая на место крышку и боковины, произнес Михаил.

В том, что князь не станет отбирать новинку, он не сомневался. Не водилось такого за Матвеем. Вот заставить конкурента работать на себя – это да. Это он может. Да и то непременно оставит тому немалую долю. Такой подход повелся еще от самого Михаила. Правда, тогда он находил тех, кто был способен реализовать его задумку, финансировал начало производства, а потом просто получал свою часть прибыли. Помимо налогов, разумеется.

Михаил всегда учил детей, что отобрать проще всего. Но если сразу ты получишь изрядную прибыль, то потом останешься ни с чем. А вот если не жадничать, то впоследствии доход будет только расти. И еще. Человек всегда лучше трудится, когда работает на себя. Если же на кого другого, то рано или поздно у него появится желание начать воровать.

Ситуация с Романовым отличается. Но опять же. Разок князь силой отберет секрет, другой, а там, глядишь, и поостерегутся идти к нему с новинками. Лучше уж получать по чуть-чуть, чем рисковать остаться ни с чем. Поэтому Матвей мастеровых привечает. А иначе отчего бы, лишившись Рудного и Угольного, Пограничный все так же процветает. Хозяйственник из него получился на загляденье.

– Ладно. Попробуем. Где живешь? – решился князь.

– Домик снимаю в ремесленной слободе.

– Ну что же, поехали поглядим, чего там у тебя.