Попала, или Жена для тирана - 2
Часть 5 из 61 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лично к вам я, дамочка, не приходила. Не врите!
Несколько секунд седоволосый молчал, очевидно, что-то обдумывая. Потом кивнул и приказал:
— Отведите её к жертвеннику.
Ум?
Накаи будто только того и ждали, подхватили меня под руки и поволокли куда-то. Туда, где мне явно не понравится.
— Вы же спрашивали, как я сюда попала и…
— Молчи, смертная! — рыкнул тот, что находился справа и сильнее сжал пальцы на моей руке. — Пока тебя не заставили умолкнуть.
Наверное, это было какое-то поселение или… Не знаю. Мир вокруг по-прежнему расплывался, мутный взгляд метался из стороны в сторону, ни на чём надолго не останавливаясь.
Чёрт бы побрал тебя, Даниэла! Если бы ты пришла в себя, ничего бы этого не было! Это всё из-за тебя! Да-да, вот так! Теперь я буду винить тебя!
Жертвенник оказался до безобразия предсказуемым — широкий гладкий камень со сколами и щербинами по краям, а также подозрительными пятнами, которые выхватило из темноты полыхающее древко факела.
Я тихо застонала. Опять камень и снова с пятнами. Да что за непруха такая!
Без лишних церемоний меня разложили на алтаре, прежде содрав куртку, а за ней и рубашку.
— Прекратите! Перестаньте! — брыкалась я, но накаи не отпускали.
И я ещё ругалась на жизнь в Треалесе. Зря, оказывается. Там было замечательно. Просто обалденно.
Пока я пыталась вырваться (хоть и понимала, что напрасно, но сдаваться всё равно не собиралась), рядом нарисовались девицы в светлых туниках. У каждой в руках было по миске с дурно пахнущей жижей, которой они принялись выводить на моих руках и груди какие-то символы.
— Вы что творите?! Разве можно вот так издеваться над людьми?!
Грр.
Последней каплей, переполнившей чашу отчаянья, стал накаи в несуразном головном уборе, очень смахивающим на корону из перьев. Он приблизился ко мне с клеймом, которое прямо у меня на глазах погрузил в огонь, после чего, вернув факел одному из воинов, с отмороженной мордой шагнул к жертвеннику.
Прав был Редфрит, Дикари они. Совершенно больные! А я ещё за одну из них вступилась… Зря! Феи, может, и хорошие, но вот эти ребята однозначно чудовища!
— А я ведь спасла одну из вас! — не сказала — прорычала, продолжая отчаянно вырываться. — Закрыла собой от короля, потому что пожалела! Потому что для меня чужая жизнь бесценна! Искренне переживала за того, другого, хоть он и напал на меня, и была безумно рада узнать, что та девушка успела скрыться. Если ты сейчас здесь, накаи, пусть тебе будет стыдно! Мне хватило смелости вступиться за тебя перед владыкой Треалеса, а ты стоишь тут и трусливо не вмешиваешься!
Не уверена, что хотя бы кто-то обратил на мои слова внимания. Накаи были настроены решительно, а все мои упрёки, наверное, были для них чем-то вроде жужжания насекомого.
Наклонившись, Дикий грубо схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Решительно занёс надо мной клеймо и начала бормотать что-то неразборчивое. Из глаз брызнули слёзы, смывая его бесстрастное лицо, это ужасное место, небо и чёртовы звёзды.
— Пощадите, — взмолилась тихо, всхлипнула.
Вдохнула рвано, когда презренный наклонился ещё ниже, собираясь сделать своё чёрное дело, и вдруг услышала:
— Стой!
Секундного замешательства Дикого хватило накаи (той самой, со сломанными крыльями!) протиснуться к жертвеннику и схватить моего мучителя за руку.
— Не трогай её.
— Арайна, не вмешивайся! — прорычал самый главный душегуб. Тот, что отдал приказ отправить меня на алтарь.
Но накаи на него даже не взглянула. Оттеснив дикаря с клеймом, склонилась надо мной и прошипела:
— Тебя там не было!
— Тогда откуда мне всё известно? — ухватилась я, как за спасательный круг, за возможность избежать жуткого ритуала, который наверняка закончится для меня фатально.
— Меня спасла королева! — продолжала шипеть девушка, сверкая янтарными глазами с вытянутыми в нитку зрачками.
Вот они стали ещё уже, почти сливаясь с огненными радужками, а золотистые чешуйки на лице как будто поблекли — Дикая явно была очень зла и едва ли мне верила.
— В то время я находилась в её теле. В теле, которое принесли сюда ваши патрульные!
Помешкав, Арайна оглянулась на толпу — видимо, Даниэла ещё не успела попасть в её поле зрения, — а я, не мешкая, продолжила:
— Я всё расскажу. И зачем попала в Средиземье, и как так вышло, что поменяла тело. Только не губите — прошу! По крайней мере, пока всё не объясню. Моя исповедь не займёт много времени, и тогда ты уже точно убедишься, что я не вру!
— Ар-р-райна… — продолжал рычать седовласый и тут же, не выдержав, взорвался: — Ты обещала больше не вмешиваться!
Накаи выпрямилась, вскинула голову, явно собираясь вступить в спор, когда к вождю (а в том, что дикарь с посохом здесь правит бал, я ничуть не сомневалась) приблизилась женщина. Её волосы тоже были убелены сединой, а в чертах лица угадывалось сходство со спасённой мной девушкой.
— Если смертная говорит правду, мы все перед ней в долгу. И не отплатим смертью за спасение нашей принцессы.
Я облегчённо выдохнула. Кажется, и на моей улице опрокинулась корзинка с пряниками. А то, что до этого опрокидывались исключительно телеги с гнилыми тыквами (впрочем, лучше не буду о тыквах — не самые приятные с ними связаны воспоминания), то дело житейское. Главное, жертвоприношение откладывается, а если совсем повезёт, то и отменяется.
К накаи-старшей мужик с посохом прислушался быстрее, чем к младшей. Кивнул, и воины, всё это время удерживавшие меня за руки, отступили.
Кинув на вожака не самый приязненный взгляд, девушка легко подхватила меня на руки и, оттолкнувшись от земли, взмыла в небо. Я ничуть не испугалась — видимо, на сегодня уже исчерпала лимит страха. Скорее, удивилась и обрадовалась.
— Ты снова летаешь!
На лице Арайны мелькнуло слабое подобие улыбки.
— Мы быстро исцеляемся, и мой брат тоже мог бы летать, если бы не Редфрит Галеано.
Улыбка накаи поблекла, будто её и не было.
— То был… твой брат?
Крылатая молча кивнула и, облетев разлапистое дерево, мягко приземлилась на широкую ветвь.
— Проходи, — пригласила, отодвигая в сторону сотканную из листьев шторку, закрывавшую вход в своего рода домик, опорой которому служили толстые ветви.
Стараясь не смотреть вниз (а до низа было ой как далеко), я юркнула внутрь и с интересом огляделась. Жилище накаи было небольшим и очень необычным. Здесь не имелось привычной мне мебели, зато обнаружилось что-то вроде сплетённого из прутьев гамака. По стенам вились диковинные цветы. Их лепестки загадочно мерцали, притягивая взгляд и разбавляя ночной полумрак.
— Сейчас вернусь, — бросила накаи, срываясь с ветки.
Вернулась и правда быстро, спустя пару минут, и протянула мне глиняный сосуд вроде тех, на которые я уже имела несчастье насмотреться.
— Выпей, — обронила коротко.
— Что это?
Она меня, конечно, спасла (по крайней мере, пока), но это не значит, что я вдруг проникнусь к ней доверием и буду вливать в себя жидкость местного приготовления.
— Эта настойка поможет нейтрализовать яд.
Сказав это, накаи скользнула взглядом по моим рукам, которые я не переставала растирать — в домике на дереве было прохладно.
— На твоём теле много царапин и, судя из того, что успела узнать, могу предположить, что ты «познакомилась» с кустами гранны. Её яд провоцирует появление зуда и временное помутнение рассудка, а впоследствии сильные головные боли, которые могут длиться несколько дней, а то и недель. Чтобы этого избежать, советую выпить настойку, но можешь и не пить — заставлять не стану.
Я всё-таки взяла глиняную тару, настороженно принюхалась к её содержимому и, поколебавшись с мгновение, сделала небольшой глоток. Вкус настойки был терпкий и горький, но если Арайна говорит правду, лучше рискнуть и выпить, чем потом мучиться мигренью.
Опустошив сосуд, с благодарностью приняла от накаи свою куртку. Рубашку надевать не стала — от неё только лоскутки и остались.
Запахнула её, закуталась и улыбнулась. Так-то лучше.
— Дождёмся моих родителей, — лаконично проговорила девушка и жестом предложила устраиваться на полу, устланном мягкой шкурой.
Родители — вождь с посохом и седовласая накаи — не заставили себя долго ждать. Им явно не терпелось узнать, сказала ли я правду, а может, навешала им лапшу на уши.
— Меня зовут Кхеих, а это моя пара Семайя, — представился накаи, устраиваясь рядом с Арайной. — Советую тебе говорить правду, смертная. Учую ложь, и мы вернёмся к тому, с чего начали.
Другими словами, меня снова отправят полежать на камне.
Я кивнула, собралась с мыслями и, пожелав себе удачи, заговорила:
— Прежде чем узнаете, как я оказалась в Средиземье, мне следует рассказать, почему попала в этот мир…
Если накаи и удивились, то виду не подали. Замерли, очень напоминая диковинные статуи, и смотрели на меня немигающими взглядами.
Я продолжила рассказывать, с каждой минутой всё глубже погружаясь в воспоминания. Накаи слушали, не перебивая, давая мне время и возможность выговориться. Поделиться всем, что со мной случилось.
Мой рассказ действительно напоминал исповедь.
Когда замолчала, крылатые обменялись взглядами, а потом Арайна с усмешкой сказала:
— А я всё ломала голову, гадая, почему королева вступилась за презренную. Не иначе как сошла с ума, говорила себе. А оказывается, это была вовсе не она, а ты — пришлая.
— Душа из другого мира, — задумчиво протянула её мать, Семайя.
— Вы мне… верите? — спросила с надеждой и задержала дыхание.
Секунды молчания показались вечностью.
Несколько секунд седоволосый молчал, очевидно, что-то обдумывая. Потом кивнул и приказал:
— Отведите её к жертвеннику.
Ум?
Накаи будто только того и ждали, подхватили меня под руки и поволокли куда-то. Туда, где мне явно не понравится.
— Вы же спрашивали, как я сюда попала и…
— Молчи, смертная! — рыкнул тот, что находился справа и сильнее сжал пальцы на моей руке. — Пока тебя не заставили умолкнуть.
Наверное, это было какое-то поселение или… Не знаю. Мир вокруг по-прежнему расплывался, мутный взгляд метался из стороны в сторону, ни на чём надолго не останавливаясь.
Чёрт бы побрал тебя, Даниэла! Если бы ты пришла в себя, ничего бы этого не было! Это всё из-за тебя! Да-да, вот так! Теперь я буду винить тебя!
Жертвенник оказался до безобразия предсказуемым — широкий гладкий камень со сколами и щербинами по краям, а также подозрительными пятнами, которые выхватило из темноты полыхающее древко факела.
Я тихо застонала. Опять камень и снова с пятнами. Да что за непруха такая!
Без лишних церемоний меня разложили на алтаре, прежде содрав куртку, а за ней и рубашку.
— Прекратите! Перестаньте! — брыкалась я, но накаи не отпускали.
И я ещё ругалась на жизнь в Треалесе. Зря, оказывается. Там было замечательно. Просто обалденно.
Пока я пыталась вырваться (хоть и понимала, что напрасно, но сдаваться всё равно не собиралась), рядом нарисовались девицы в светлых туниках. У каждой в руках было по миске с дурно пахнущей жижей, которой они принялись выводить на моих руках и груди какие-то символы.
— Вы что творите?! Разве можно вот так издеваться над людьми?!
Грр.
Последней каплей, переполнившей чашу отчаянья, стал накаи в несуразном головном уборе, очень смахивающим на корону из перьев. Он приблизился ко мне с клеймом, которое прямо у меня на глазах погрузил в огонь, после чего, вернув факел одному из воинов, с отмороженной мордой шагнул к жертвеннику.
Прав был Редфрит, Дикари они. Совершенно больные! А я ещё за одну из них вступилась… Зря! Феи, может, и хорошие, но вот эти ребята однозначно чудовища!
— А я ведь спасла одну из вас! — не сказала — прорычала, продолжая отчаянно вырываться. — Закрыла собой от короля, потому что пожалела! Потому что для меня чужая жизнь бесценна! Искренне переживала за того, другого, хоть он и напал на меня, и была безумно рада узнать, что та девушка успела скрыться. Если ты сейчас здесь, накаи, пусть тебе будет стыдно! Мне хватило смелости вступиться за тебя перед владыкой Треалеса, а ты стоишь тут и трусливо не вмешиваешься!
Не уверена, что хотя бы кто-то обратил на мои слова внимания. Накаи были настроены решительно, а все мои упрёки, наверное, были для них чем-то вроде жужжания насекомого.
Наклонившись, Дикий грубо схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Решительно занёс надо мной клеймо и начала бормотать что-то неразборчивое. Из глаз брызнули слёзы, смывая его бесстрастное лицо, это ужасное место, небо и чёртовы звёзды.
— Пощадите, — взмолилась тихо, всхлипнула.
Вдохнула рвано, когда презренный наклонился ещё ниже, собираясь сделать своё чёрное дело, и вдруг услышала:
— Стой!
Секундного замешательства Дикого хватило накаи (той самой, со сломанными крыльями!) протиснуться к жертвеннику и схватить моего мучителя за руку.
— Не трогай её.
— Арайна, не вмешивайся! — прорычал самый главный душегуб. Тот, что отдал приказ отправить меня на алтарь.
Но накаи на него даже не взглянула. Оттеснив дикаря с клеймом, склонилась надо мной и прошипела:
— Тебя там не было!
— Тогда откуда мне всё известно? — ухватилась я, как за спасательный круг, за возможность избежать жуткого ритуала, который наверняка закончится для меня фатально.
— Меня спасла королева! — продолжала шипеть девушка, сверкая янтарными глазами с вытянутыми в нитку зрачками.
Вот они стали ещё уже, почти сливаясь с огненными радужками, а золотистые чешуйки на лице как будто поблекли — Дикая явно была очень зла и едва ли мне верила.
— В то время я находилась в её теле. В теле, которое принесли сюда ваши патрульные!
Помешкав, Арайна оглянулась на толпу — видимо, Даниэла ещё не успела попасть в её поле зрения, — а я, не мешкая, продолжила:
— Я всё расскажу. И зачем попала в Средиземье, и как так вышло, что поменяла тело. Только не губите — прошу! По крайней мере, пока всё не объясню. Моя исповедь не займёт много времени, и тогда ты уже точно убедишься, что я не вру!
— Ар-р-райна… — продолжал рычать седовласый и тут же, не выдержав, взорвался: — Ты обещала больше не вмешиваться!
Накаи выпрямилась, вскинула голову, явно собираясь вступить в спор, когда к вождю (а в том, что дикарь с посохом здесь правит бал, я ничуть не сомневалась) приблизилась женщина. Её волосы тоже были убелены сединой, а в чертах лица угадывалось сходство со спасённой мной девушкой.
— Если смертная говорит правду, мы все перед ней в долгу. И не отплатим смертью за спасение нашей принцессы.
Я облегчённо выдохнула. Кажется, и на моей улице опрокинулась корзинка с пряниками. А то, что до этого опрокидывались исключительно телеги с гнилыми тыквами (впрочем, лучше не буду о тыквах — не самые приятные с ними связаны воспоминания), то дело житейское. Главное, жертвоприношение откладывается, а если совсем повезёт, то и отменяется.
К накаи-старшей мужик с посохом прислушался быстрее, чем к младшей. Кивнул, и воины, всё это время удерживавшие меня за руки, отступили.
Кинув на вожака не самый приязненный взгляд, девушка легко подхватила меня на руки и, оттолкнувшись от земли, взмыла в небо. Я ничуть не испугалась — видимо, на сегодня уже исчерпала лимит страха. Скорее, удивилась и обрадовалась.
— Ты снова летаешь!
На лице Арайны мелькнуло слабое подобие улыбки.
— Мы быстро исцеляемся, и мой брат тоже мог бы летать, если бы не Редфрит Галеано.
Улыбка накаи поблекла, будто её и не было.
— То был… твой брат?
Крылатая молча кивнула и, облетев разлапистое дерево, мягко приземлилась на широкую ветвь.
— Проходи, — пригласила, отодвигая в сторону сотканную из листьев шторку, закрывавшую вход в своего рода домик, опорой которому служили толстые ветви.
Стараясь не смотреть вниз (а до низа было ой как далеко), я юркнула внутрь и с интересом огляделась. Жилище накаи было небольшим и очень необычным. Здесь не имелось привычной мне мебели, зато обнаружилось что-то вроде сплетённого из прутьев гамака. По стенам вились диковинные цветы. Их лепестки загадочно мерцали, притягивая взгляд и разбавляя ночной полумрак.
— Сейчас вернусь, — бросила накаи, срываясь с ветки.
Вернулась и правда быстро, спустя пару минут, и протянула мне глиняный сосуд вроде тех, на которые я уже имела несчастье насмотреться.
— Выпей, — обронила коротко.
— Что это?
Она меня, конечно, спасла (по крайней мере, пока), но это не значит, что я вдруг проникнусь к ней доверием и буду вливать в себя жидкость местного приготовления.
— Эта настойка поможет нейтрализовать яд.
Сказав это, накаи скользнула взглядом по моим рукам, которые я не переставала растирать — в домике на дереве было прохладно.
— На твоём теле много царапин и, судя из того, что успела узнать, могу предположить, что ты «познакомилась» с кустами гранны. Её яд провоцирует появление зуда и временное помутнение рассудка, а впоследствии сильные головные боли, которые могут длиться несколько дней, а то и недель. Чтобы этого избежать, советую выпить настойку, но можешь и не пить — заставлять не стану.
Я всё-таки взяла глиняную тару, настороженно принюхалась к её содержимому и, поколебавшись с мгновение, сделала небольшой глоток. Вкус настойки был терпкий и горький, но если Арайна говорит правду, лучше рискнуть и выпить, чем потом мучиться мигренью.
Опустошив сосуд, с благодарностью приняла от накаи свою куртку. Рубашку надевать не стала — от неё только лоскутки и остались.
Запахнула её, закуталась и улыбнулась. Так-то лучше.
— Дождёмся моих родителей, — лаконично проговорила девушка и жестом предложила устраиваться на полу, устланном мягкой шкурой.
Родители — вождь с посохом и седовласая накаи — не заставили себя долго ждать. Им явно не терпелось узнать, сказала ли я правду, а может, навешала им лапшу на уши.
— Меня зовут Кхеих, а это моя пара Семайя, — представился накаи, устраиваясь рядом с Арайной. — Советую тебе говорить правду, смертная. Учую ложь, и мы вернёмся к тому, с чего начали.
Другими словами, меня снова отправят полежать на камне.
Я кивнула, собралась с мыслями и, пожелав себе удачи, заговорила:
— Прежде чем узнаете, как я оказалась в Средиземье, мне следует рассказать, почему попала в этот мир…
Если накаи и удивились, то виду не подали. Замерли, очень напоминая диковинные статуи, и смотрели на меня немигающими взглядами.
Я продолжила рассказывать, с каждой минутой всё глубже погружаясь в воспоминания. Накаи слушали, не перебивая, давая мне время и возможность выговориться. Поделиться всем, что со мной случилось.
Мой рассказ действительно напоминал исповедь.
Когда замолчала, крылатые обменялись взглядами, а потом Арайна с усмешкой сказала:
— А я всё ломала голову, гадая, почему королева вступилась за презренную. Не иначе как сошла с ума, говорила себе. А оказывается, это была вовсе не она, а ты — пришлая.
— Душа из другого мира, — задумчиво протянула её мать, Семайя.
— Вы мне… верите? — спросила с надеждой и задержала дыхание.
Секунды молчания показались вечностью.