Попала, или Жена для тирана - 2

— Верим, — наконец проговорил самый главный накаи, при этом не переставая хмурить брови, ясно давая понять: пусть я и спасла его дочь, но всё равно ему не нравлюсь.

Просто потому, что смертная, человек, да ещё и та, что была замужем за убийцей его сына.

— И не причиним тебе вреда, — мягко пообещала жена вождя. — Ты подарила жизнь Арайне, мы сделаем тебе такой же подарок. Здесь ты в безопасности, смертная.

— Даниэла, — тихо вставила я. — Меня зовут Даниэла.

— Что ж, отдыхай, Даниэла, набирайся сил, — сказал, поднимаясь, местное величество. — Когда будешь готова, мы проведём тебя к завесе и отпустим с миром.

Как говорится, на все четыре стороны.

— А что будет с… королевой?

Но господин Кхех (или как его там величать) не ответил. Бросил на меня последний взгляд и ушёл вместе с женой. Ну то есть парой. Мы с Арайной остались одни и какое-то время хранили неловкое молчание. По крайней мере, мне было неловко вот так сидеть пнём с глазами, не издавая ни звука, а по бесстрастному лицу накаи было сложно понять, что она чувствует.

Наконец я не выдержала и сказала то, что всё это время меня мучило:

— Значит, это правда… Вы приносите в жертву человеческих девушек. Редфрит вскользь рассказывал, но я ему не поверила.

Арайна горько усмехнулась:

— Могу тебя заверить, это не доставляет нам ни радости, ни удовольствия. Мы вынуждены проводить обряды, чтобы отвести беду не только от Средиземья, но и от королевств смертных.

— Беду? Что ты имеешь в виду?

Подтянув к груди колени, крылатая сцепила пальцы, снова впечатлив меня острыми когтями, и с грустной улыбкой прошептала:

— Так мы расплачиваемся за ошибку. Нашу и людей. Всё началось с покойных владык Треалеса, а мы просто пытаемся это закончить.

— Родителей Редфрита?





Глава 3





Кивнув, Арайна некоторое время молчала, словно собиралась с мыслями, а может, сомневалась, стоит ли приподнимать завесу прошлого перед иномирянкой.

— Не знаю, что тебе известно о мужчине, за которого тебя обманом выдали замуж, но Редфрит Галеано был не единственным ребёнком в королевской семье. Его брат, который должен был унаследовать трон, погиб, а младшую сестру ещё в младенчестве забрала болезнь. И если первую потерю правители Треалеса сумели пережить, то справиться со второй — нет.

— Бедные, — прошептала я, даже боясь представить, какую боль может испытывать мать, лишившаяся сначала одного ребёнка, а потом и другого.

— Подожди их жалеть, — холодно перебила накаи и продолжила вести меня по туманной стёжке в мир прошлого. — Её величеству прислуживала накшерра. Их, как и фей, смертные привязывают к себе магией. Накшерры и без всяких меток преданы тем, с кем находятся рядом, а под чарами и вовсе не мыслят жизни без своего хозяина.

Это что же получается? Лео сейчас там мучается без меня? А я ведь с ним даже не попрощалась. Впрочем, рассказать правду всё равно не смогла бы из-за фокусов Эдары. Чудо, что сейчас сумела исповедаться, иначе бы накаи меня всё-таки заклеймили, а может, и убили.

Должно быть, после перемещения в родное тело чары колдуньи рассеялись.

— Не способная вынести страданий королевы, рабыня дала ей надежду, обнадёжив, что есть способ вернуть её дитя к жизни, — тем временем рассказывала Арайна. Жёстко усмехнувшись, добавила после короткой паузы: — Я могу допустить, что её величество сошла с ума от горя, но не могу понять накшерру. От чего она обезумела? Что заставило её разум помутиться? Только сумасшедший способен обратиться к Спящим.

— Спящим?

— Древним сущностям, духам, которым лучше никогда не просыпаться. Люди о них не знали и не должны были узнать. Но накшерра пожалела королеву, а может, сошла с ума. Скорее всего, всё вместе.

— И что было дальше? — нетерпеливо спросила я, когда Арайна замолчала, чтобы перевести дыхание.

Рассеянно коснувшись мерцающих лепестков цветка, накаи произнесла:

— Ребёнок не воскрес, как обещала накшерра, и король в ярости с ней разделался. Там же, на месте призыва. Пролилась кровь, прозвучало имя, и древняя сущность пробудилась.

Люди этого не заметили и не почувствовали. И мы тоже долгие годы пребывали в неведенье. Будучи ослабленным после долгого сна, дух медленно набирался сил, креп, питаясь кровью погибших воинов, людской яростью, нашей болью.

Несколько лет назад появились первые признаки его присутствия — начали погибать животные, высыхать поля. Неведомая болезнь поразила не только Треалес, но и Средиземье. Люди, как обычно, обвинили нас, а мы поначалу думали, что это их колдуны таким образом пытаются с нами разделаться. Раз уж не могут проникнуть за завесу. А если им это и удаётся, то небольшими отрядами, которые мы с лёгкостью уничтожаем.

— Вы пытались с ними поговорить?

Арайна усмехнулась, всем своим видом показывая, что я задаю глупые вопросы.

— Когда поняли, какая угроза нависла над нами, попробовали достучаться до смертных. Но покойный король не пожелал слушать, а наши посланники так и не вернулись. Их головы украсили шпили крепости, что расположена на границе Треалеса. С тех пор сердца чу́дных народов ещё больше ожесточились, а желание вести переговоры с глупыми людьми пропало окончательно.


Вот ведь… Как будто слепой общается с глухонемым.

— Какое отношение к этому вашему духу имеют девушки, которых вы приносите в жертву? Вы что, таким образом его кормите? Чтобы он ваши урожаи не портил? Но это же людские жизни!

Накаи поморщилась, бросила раздражённо:

— Никого мы, Даниэла, не кормим и прекрасно понимаем, что цена, которую платим, непомерно высока. Но у нас нет выхода. Спящего нужно остановить. Мы создаём для него клетку. Уничтожить его невозможно, но можно заставить снова уснуть. Для этого нужен живой сосуд, в который мы и пытаемся его загнать.

Ну прямо как джинна в лампу.

— Но он всякий раз вырывается прежде, чем нам удаётся его усыпить. И чем больше времени проходит, тем сильнее он становится.

— Почему именно девушки?

— Видимо, к ним эта сущность питает особую слабость, — мрачно пошутила накаи. — В тело мужчины его призвать не получилось — уже пытались. Нашлись храбрецы среди наших, не побоявшиеся пойти на риск. Но дух не откликнулся на призыв.

— И вы методом проб и ошибок выяснили, что ему интересны исключительно молодые девицы?

Арайна кивнула:

— Девушки, жизненная сила которых находится в зените.

— И именно из людей? — уточнила я недоверчиво.

— Предлагаешь класть на жертвенный камень своих? — раздражённо и даже зло вскинулась накаи. — Духа пробудили смертные, вот пусть и расплачиваются! И спасибо нам скажут, что пытаемся избавить мир от этой напасти!

— Не думаю, что дождётесь слов благодарности за смерти невинных, — хмыкнула я.

Хоть и понимала, чем руководствуются накаи, но принять их действия не могла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А что же Редфрит? Пусть его отец не пожелал вас услышать, но, может, получится достучаться до нынешнего короля?

— Мы с братом пытались убедить отца начать переговоры, но в нём, да и в остальных накаи, слишком много ненависти к смертным, — нехотя призналась Арайна и тут же вступилась за своих собратьев: — И она оправдана! Они порабощают чудные народы, убивают, презирают, пытают! Они заслужили! — Она шумно выдохнула. — И тем не менее видя, что отец нас не слышит, мы с братом рискнули отправиться к королю. Надеялись тайком к нему пробраться, рассказать о чудовищной ошибке его родителей, но нас схватили раньше.

— Мне жаль, что так вышло, но я ни за что не поверю, что Редфрит с вами не говорил. Я бы на его месте тут же помчалась к пленникам, чтобы узнать, почему уничтожают ни в чём не повинных людей.

Я специально выделила «ни в чём не повинных», но, кажется, Арайна не обратила на это внимания.

— Он к нам и примчался. Силой пытался выяснить, зачем похищаем смертных.

— Ну вот! — От возбуждения я чуть не подскочила на месте. Спохватившись, поспешила исправиться: — Вернее, это, конечно, очень плохо, что силой, но он ведь ищет ответы!

А это, согласитесь, похвальное рвение.

— Вот только до этого к нам приходила его колдунья и магией превратила в немых, — горько усмехнулась накаи. — Мы были бы и рады признаться, чтобы нас больше не пытали, но из-за чар ведьмы вынуждены были молчать.

— Мильдгита?

Это что же получается? Она не хочет, чтобы Редфрит знал правду?

— Она очень сильна и опасна.

Не зря она мне сразу не понравилась!

— А потом на нас устроили охоту, как на животных, — голос Арайны зазвенел от ярости, — и король без малейших сомнений пристрелил принца накаи. Моего брата!

И пропасть между людьми и нелюдями стала ещё шире. Почти непреодолимой.

— И что вы собираетесь делать? Продолжите убивать в надежде, что какое-то из тел сумеет удержать духа, пока вы будете петь ему колыбельную?

— Потеряв брата, я пообещала отцу, что больше не стану вмешиваться. Я дала слово! Редфрит Галеано не знает жалости и мы, чтобы выжить, тоже должны быть безжалостны. Сострадание делает нас слабыми, — резко произнесла Арайна и непонятно, кого пыталась убедить: меня или себя.

— А Даниэла… Надеюсь, вы её не того?

У неё и так проблемы с душой, тьма и всё такое. Ещё концентрированного зла в королевском теле не хватало для полного комплекта.

— Для обряда нужен живой сосуд, а королева находится между жизнью и смертью. Ещё не умерла, но уже и не жива. Она для нас бесполезна.

Очень кстати Фантальм не приходит в себя.

— Я могу её увидеть?

— Завтра, — покачала головой накаи. — Сейчас пора отдыхать. У тебя был долгий день и непростая ночь. Ложись спать, смертная.