Полцарства за кота

— А к Катиным хозяевам вы звонили? Спрашивали ее?

— Я же говорила вам, что не знаю номера телефона людей, у которых Катя работала. И фамилии их не знаю.

— Но кто-то же должен был знать, у кого работала Катя? — удивилась я.

— Инна знала. Да что толку? У покойницы ведь не спросишь.

— И что, полиция не нашла концов?

— Это вы у меня спрашиваете? — удивилась вопросу соседка.

— Надо, бабушка, и спрашиваем. Мы вам уже объяснили, мы из другого управления. Вы лучше скажите, это наши коллеги выдвинули версию, что Инна стала жертвой маньяка?

— Нет, при мне они версии никакие не выдвигали. Это я так думаю.

— Вот как. Но Инну мог убить не маньяк, а Андрей, — высказала предположение Степа. — Приревновал и в состоянии аффекта придушил свою подружку, а потом сбросил в люк.

— А кто сказал, что ее придушили? Я только сказала, что у нее на лице кожа была содрана. Но Андрей это сделать не мог: он в то время, когда Инну убивали, сидел здесь, на этой кухне. Так Нинке следователь сказал. Она ему тоже намекнула, что Андрей мог под горячую руку отправить Инку на тот свет.

— Допустим, Инну убил маньяк, — начала я рассуждать вслух, — тогда зачем надо было опечатывать комнату Кукушкиных? Ведь преступление совершено не здесь.

— Тут вот какое дело произошло, — тяжко вздохнула Прасковья Никитична. — Значит, Инну опознали, но в тот день решили из морга не забирать. Рассудили так: сначала надо купить смертное, подготовиться к похоронам и, когда все будет готово, в день похорон тогда и забрать. Хорошо, что так решили. Вечером я долго не могла заснуть, свет потушила, лежу в постели, Инку вспоминаю. Девку жалко до слез. Вдруг слышу шорох, дверь входная открывается. Кто-то зашел в квартиру, свет не включил. Сначала я подумала, что это Катя объявилась. Но по шагам слышу, что не она. Катя бесшумно ходит, как балерина, а по коридору кто-то идет, тяжело ставя ногу. Инна так ходила, уверенно, размашисто. Ну да Инна, сами понимаете, идти не могла. Значит, шаги принадлежали кому-то другому. Вот кто-то другой прошел мимо моей комнаты, направился к двери Кукушкиных. Мне уже всякая чертовщина мерещится, вплоть до того, что это Инка мертвая к себе домой пришла. Лежала я, лежала, крестилась, крестилась, а потом думаю: «Кто это может быть, как не Катя? А шаги? Шаги как шаги. От горя у людей вообще ноги отказывают». Решила встать посмотреть. Вышла я из своей комнаты. Дошла до комнаты Кукушкиных. Постучала. «Катя, это ты?» Толкнула дверь, сделала шаг, и все — очнулась только утром. Голова раскалывается, аккурат на макушке огромная шишка. Странно, что жива осталась. Я человек старый, меня по голове бить опасно. С горем пополам встала на ноги, доползла до телефона, вызвала сначала «Скорую», потом полицию. Полиция раньше «Скорой помощи» приехала. В комнате Инны и Кати все из шкафов вывернуто, разбросано. Никогда такого беспорядка не видела. Девчонки жили бедненько, но чистенько. А тут как будто Мамай прошел.

— Искали что-то?

— Искали? — задумалась Прасковья Никитична. — Да что у них брать было? — отмахнулась она рукой. — Нечего у них воровать. Разве что телевизор? Так он остался на месте.

— Возможно, речь идет не о ценных вещах.

— О каких таких ценных вещах? — полюбопытствовала старушка. — Не было у них никаких ценных вещей. Может, деньги взяли? Я-то не знаю, сколько девочки в комнате хранили наличности.

Алина оставила ее вопрос без ответа.

— Прасковья Никитична, а что по поводу этого вторжения сказали наши коллеги? — спросила она.

— Да ничего не сказали, просто опечатали комнату и строго предупредили: если кто-то будет интересоваться Кукушкиными, позвонить по такому-то номеру. А если появится Катя, передать ей, чтобы она пришла в полицию, к майору Воронкову.

— Елки-моталки, — сорвалось со Степиного языка.

— Какие елки? — спросила Прасковья Никитична. — До Нового года еще далеко.

— Это мы о своем, бабушка, — усмехнулась Алина.

— Так, значит, Катя так и не появлялась?

— Нет.

— А вы можете нам дать телефон отца девочек и тетки? Нина ее, кажется, зовут?

— Сейчас. — Прасковья Никитична поднялась с табуретки, открыла дверцу навесного шкафа, на внутренней стороне которой карандашом был написан ряд телефонов. — Пишите. Кукушкин… Нинка… — Она продиктовала нам два ряда цифр.

— А есть у вас номера телефонов подруг девочек?

— Нет. Инна и Катя между собой дружили. Стеснялись они к себе в дом кого-либо приглашать.

— А Андрей, парень Инны? Его номер телефона у вас есть?

— Ну уж номер телефона Андрея мне вообще без надобности. Он Инкин ухажер, а не мой. Я к нему звонить не собиралась. — Перед тем как ответить, Прасковья Никитична обиженно фыркнула. И впрямь, к чему ей номера телефонов парней, которые приходили к ее соседкам.

— Что ж, спасибо за содержательную беседу, — стала откланиваться Алина. — Возникнут вопросы, не беспокойтесь, мы вас к себе вызывать не станем, придем сами.

— И на том спасибо. Ноги у меня уже плохо ходят. До булочной еще дойти могу, а дальше — нет.

— Да, еще одна просьба. Вы, пожалуйста, не сообщайте майору Воронкову о том, что мы у вас были. Мы работаем в отделе внутренних расследований, ни к чему ему знать о нашем визите.

— Да как скажите. А что, своих проверяете? — прищурив глазки, ехидно спросила Прасковья Никитична.

— Проверяем, — кивнула Алина, — чтобы майор Воронков ничего не упустил.






Глава 7




— Так, так, так, — задумчиво закачала головой Алина, остановившись перед своим автомобилем. Открывать дверь она не торопилась. — Что мы имеем? Инну убили, на следующий день пропала Катя. Собственно, она никуда не пропадала. Она поселилась у меня в гараже. Только никто об этом не знал, кроме сторожа гаражного кооператива.

— А еще мы знаем, что Сергей Петрович занимался розыском убийцы Инны Кукушкиной, — вклинилась в Алинины рассуждения Степа.

— Ага, и списал всю вину на серийного маньяка, — заскрипела зубами Алина.

— Ты неправильно поняла, это соседка Кукушкиной приплела маньяка, — уточнила я. — Возможно, он и не занимался этим делом, а выехал на место преступления, потому что оно произошло в его дежурство.

— А может быть, Инну действительно убил маньяк?

— Вряд ли, Степа. Зачем тогда Кате прятаться в чужом гараже. Она определенно кого-то боялась. Того, кто убил Инну и кто мог добраться до нее, — высказала я свое предположение. — Следовательно, она знала, кто убил сестру.

— Но она могла бы пойти в полицию, к тому же Воронкову, все рассказать и попросить защиту.

— Значит, от такого человека нет защиты. Она понимала, что полиция ее не спасет, — вздохнула Алина.

— Алина, надо идти к Воронкову, — решительно сказала я.

— Что, опять? Я уже у него сегодня была.

— Но ты же не говорила, что в твоем гараже укрывалась Катя Кукушкина, сестра убитой Инны Кукушкиной?

— Нет. Поскольку дело забрало районное отделение, майор меня детально не расспрашивал. Он вообще дал мне понять, что у него своих дел выше крыши. А фамилию своей квартирантки я не назвала, — вспомнила Алина. — Или назвала? Нет. Точно не называла. То-то он обрадуется, — ехидно улыбнулась она. — Так что, едем к Воронкову?

— Давайте предварительно позвоним, — разумно предложила Степа. — Время, между прочим, половина шестого. Его с утра редко можно застать на рабочем месте, а под вечер…

— Степа права, надо позвонить, — протянула я. Мне отчего-то стало неспокойно на душе. Бывают такие моменты, когда тебя нестерпимо тянет домой, и ты начинаешь вспоминать, а выключила ли ты утюг и закрыла ли в ванной воду.

В управлении Воронкова не оказалось, и мобильный телефон каждый раз отвечал: «Абонент вне зоны действия сети».

— Предлагаю разойтись по домам и связь держать по телефону. Кстати, Алина, ты кота заберешь?

— Ну пусть он у тебя переночует, — попросила она. — Вдруг он с Ромкой не поладит, мне сейчас не до котов. Мне Саньке надо как-то сказать, что его отец в тюрьме.

— Вот глупость! Не вздумай ребенку ничего говорить. Через день-другой Вадима отпустят, а у твоего сына напрочь засядет в голове, что его отец сидел в тюрьме. К чему наносить своему ребенку такую психическую травму?

— А что я ему скажу? — растерянно спросила Алина.

— Скажешь, что папа срочно вылетел в Лондон на симпозиум микробиологов, — подсказала я.

— Так и скажу. А если в тюрьме задержится, скажу, что Вадима английские коллеги попросили почитать в местном университете лекции. Как вы думаете, девчонки, за месяц мы управимся?

— Конечно, — Степа утвердительно кивнула. — До дома нас подбросишь?

Квартиру мы со Степой не узнали. Кроме Олега и Анюты, по квартире ходили люди в строительных робах. В руках они держали рулетки и блокноты, в которые записывали какие-то цифры.

Я протиснулась в ванную, чтобы помыть руки, и, к удивлению, не обнаружила саму ванну, ту огромную, которой еще утром хвалился Олег. Куда делась старая, я так и не успела выяснить.

— Олег, а что происходит? — Я высунула испуганную голову из санузла. — Где ванна?

— Я ее поставил в комнату, чтобы ее не поцарапали.

— Не поняла.

— Завтра мы начинаем ремонт! — гордо провозгласил мой супруг.

— Да! — поддакнула Анюта.

— Какой ремонт? — ошалело уставилась я на мужа, который неизвестно чему радовался.

— Мы сносим перегородку между туалетом и ванной — сама видела, новая ванна с трудом помещается — и объединяем удобства. Получится чудный европейский вариант с огромной ванной. Далее, — посвящал меня в свои планы Олег, — мы сносим перегородку между туалетом и кухней, вместо кирпичной стены ставим гипсокартонную стену. В итоге увеличиваем метраж кухни. Здорово?

— Пока не знаю.

— Потом старую мебель выбрасываем или продаем, если тебе охота заниматься объявлениями о купле-продаже, и заказываем новый гарнитур. Такой подарок я решил тебе сделать на день рождения. Ты довольна? — он стоял и буквально светился от счастья.

«О, господи, почему ты дал мужчинам такую короткую память?» — подумала я.

Три года назад я имела неосторожность заикнуться Олегу о том, что, мол, не мешало бы заменить в комнатах обои и линолеум, а также поменять мебель в детской. Он долго упирался, но потом все же согласился. Ей-богу, я сто раз пожалела о том, что мне пришла на ум эта безумная затея. Ремонт решили делать, не съезжая с квартиры. Предполагалось, что люди, которые будут делать ремонтные работы, начнут с одной комнаты, потом перейдут в другие. Квартира у нас большая, и если в одной комнате будет идти ремонт, то в остальных спокойно можно жить. Я так думала.