Полцарства за кота

— Хозяйка, мы часик погуляем, пока вы кухню разгрузите, — сказал один из них, — и начнем.

Как он сказал «начнем»! Зловеще! С демонической улыбкой на губах. Мне сразу стало страшно. За всё и за всех. За квартиру, за дом в целом, за его жильцов. Я посмотрела на Олега. Он моих волнений не разделял и был спокоен, как мамонт перед заморозкой. Стоял, глупо улыбался и радостно потирал руки.

— Ну что, девочки, за работу?! Вдвоем вы быстро перенесете кухонную утварь в одну из комнат. Я отвезу Аню к бабушке, затем поеду в офис, у меня важная деловая встреча. Сан Саныча я пришлю, — отрапортовал он. — Так, кажется, я ничего не забыл. Увидимся вечером. — Он повернулся ко мне и Степе спиной и прошествовал к выходу.

— Не увидимся! — крикнула я ему вдогонку. — Мы со Степой переселяемся к Алине!

— Бобби не забудьте с собой захватить.

— Отвезешь его вместе с Аней.

Следующие два часа мы посвятили перетаскиванию кастрюлек и тарелок из кухни в кабинет. Разгрузив кухню, мы бросились собирать личные вещи. Степе было проще: она не успела распаковать свою дорожную сумку. Я же оказалась в затруднительном положении, поскольку не знала, как долго мне предстояло жить у Алины. Олег поставил перед строителями жесткие сроки — три недели. Но вы же сами понимаете, ремонт нельзя закончить, его можно только приостановить.

В дверь позвонили. Время, отведенное нам на сборы, истекло. Вместе с громилами, которым мы вверяли нашу квартиру, пришел Сан Саныч. Уже легче.

— Марина Владимировна, не переживайте. Я за ребятами прослежу. Когда надо, подскажу. Тридцать лет в строительстве это вам не фигли-мигли.

— Ну что, начинаем? — спросил бригадир, подразумевая «Когда же вы, дамы, освободите квартиру?»

— Уже уходим, — испуганно пролепетала Степа, поглядывая снизу-вверх на громадного мужика с кувалдой в руке. Кувалда, по моим расчетам, весила не меньше двадцати килограммов, могла и больше, а детина играл ею словно щепкой. Такой и пальцем стену проткнет.

Следом за Степой я стала бочком обходить парней в робах.

— Котик! — на пороге вспомнила я и бросилась опять в квартиру.

Филимон сидел в детской комнате. Забившись под Анину кровать, он жалобно мяукал и выходить из своего логова не собирался. На «кис-кис, иди сюда, котик» он не реагировал. Пришлось мне применить подручные средства. Использовав зонт-трость, я выковыряла кота из-под кровати и посадила в металлическую сетку, которую мой муж обычно берет на рыбалку, чтобы в нее складывать рыбу.

Вот так, с двумя дорожными сумками и котом в «садке», мы появились в «Пилигриме». Алина уже была здесь. С отрешенным видом она сидела за столом и смотрела в окно. Повернув голову на грохот выпавшей у меня из рук сумки, она удивленно спросила:

— Вы куда-то собрались?

— Ага, — только тут я вспомнила, что в суматохе, мы забыли предупредить Алину о том, что на время переселяемся к ней. — Приютишь? — конкретный срок я намеренно оговаривать не стала. Еще неизвестно, как долго будет тянуться ремонт.

— От мужа ушла? Правильно. Хоть вздохнешь свободно. Я вот тоже одна. Потому что если муж в тюрьме, то, считай, его совсем нет. Вернее, его как бы нет, а проблем в два раза больше, — мрачно заметила Алина. — Это только говорится, что преступники и подозреваемые находятся в тюрьме на государственном обеспечении. Ничего подобного! Денег уходит в два раза больше, чем если бы он жил дома. После того как вчера с вами рассталась, я все же поехала к Воронкову. Думаю, буду сидеть до последнего, пока он не придет. Пришлось наступить на собственную гордость: уж больно серьезное положение у Вадима. Майор так и не появился, зато мне удалось поговорить с его коллегой, ну да ты его должна помнить, такой молоденький парнишечка. Зовут Андреем, фамилия Казаков.

Я кивнула, было такое, Воронков знакомил нас с ним.

— И что сказал этот Казаков? Он в курсе дела?

— Нет, два дня назад вернулся из отпуска. Но кое-что он мне все же посоветовал. Свидания мне пока с Вадимом разрешить не могут. Такие у них правила. А вот адвоката при наличии правильно оформленных документов запросто к Вадиму пропустят. Через адвоката Вадиму можно и посылочку передать.

— Передачу?

— Да. Спортивный костюм, смену белья. Из еды кое-что. Сигареты обязательно.

— Вадим же не курит? — удивилась я, зачем Алининому мужу сигареты.

— Сокамерники курят. Сигареты в тюрьме что-то вроде денег. Водку передавать ведь нельзя. Хотя, говорят, и ее проносят. Весь остаток дня я посвятила поискам приличного адвоката. Нашла людей, которые быстро оформили нужные документы. Вот уж действительно верна пословица: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Потом заехала в магазин, накупила всего. Дома появилась в одиннадцатом часу. А в восемь утра мы с адвокатом уже были под дверьми следственного изолятора. — Алина усталой рукой подперла голову.

— Ну и… — поторопила ее Степа, — адвокат разговаривал с Вадимом? Как он там?

Алина пожала плечами:

— Вроде ничего.

— Что значит «ничего»? Камера хорошая? Сокамерники — приличные люди? Как может быть в тюрьме хорошо? — удивилась я равнодушию Алины. Впрочем, возможно, она была такая от усталости или на нервной почве.

— Вы ведь знаете Вадима? Его быт никогда не напрягал. Спроси его, на каком он пастельном белье спит, — не скажет. То же касается и еды. Ему абсолютно все равно, что есть, он всеяден.

— Допустим, но ему не все равно, кто спит рядом с ним, — внесла поправку Степа, — жена или преступник, у которого руки по локоть в крови.

— Я тоже так думала, — кивнула Алина, — но адвокат сказал, что у Вадима нет претензий к сокамерникам. Его вполне устраивает общество, в которое его подсадили, лишь бы они ему не мешали думать.

— Что делать? — в один голос переспросили мы со Степой.

— Думать, — по слогам повторила Алина. — Неделю назад Вадим приступил к новой научной работе, в которой предполагается куча опытов. Он мне говорил, как называется тема, но я забыла. Так вот, прежде чем начать серию опытов, сначала надо хорошо все обдумать, выработать стратегию, составить план. Вот этим сейчас и занимается Вадим, мысленно, разумеется. В такие минуты ему все равно, кто рядом с ним, он глубоко внутри себя и не замечает, что творится вокруг.

— Позволь, но накануне совершенно убийство. В вашем гараже нашли мертвого парня, и Вадим — подозреваемый номер один!

— Да, но Вадим — наивная душа — поволновался немного, а потом пришел к выводу, что полиция на то и создана, чтобы во всем разобраться. А пока люди в форме будут разбираться и искать истинного убийцу, он займется своей научной работой. Бумагу и карандаш ему уже дали.

— А кто сидит в камере?


— Самый безобидный из сокамерников — садовод-любитель, зарубивший топором дачного воришку, — хмыкнула Алина. — А так разный сброд: два грабителя, один маньяк, похоже, что серийный, и так, по мелочам. Один товарищ сидит за то, что прирезал своего собутыльника, когда тот налил себе в стакан больше водки.

— Н-да, бедный Вадим, — протянула я.

— Бедный… Это я бедная, а он, между прочим, в камере на особом положении. Его под свою опеку взял один бывалый вор, который верховодил сейчас в камере.

— Это ж за какие заслуги?

— А он ему нарыв вскрыл подручными средствами. В один миг мужику полегчало. Теперь к Вадиму в камере обращаются не иначе как «профессор». Ему для работы даже часть стола выделили.

— И все равно у меня не поворачивается язык сказать, что твоему мужу повезло.

— Нет, вы все-таки скажите, зачем с сумками пришли? — Алина затормозила взгляд на сетке с котом. — И Филимона приперли? — Она сделала вид, что забыла, как вчера просила меня оставить кота до вечера. — Олег вас выгнал? Из-за кота? А на первый взгляд котик смирный. Поцарапал кого-то? Диван разодрал?

— Никто нас не выгонял, — прервала я нескончаемый поток Алининых предположений. — И Олег нас не выгонял. Мы сами ушли, потому что час назад в нашей квартире начался ремонт. Алина, можно мы со Степой немного у тебя поживем?

— Да живите, сколько хотите. Мне не так одиноко будет. Саньку я час назад посадила в электричку, на всякий случай к двоюродной сестре в деревню отправила. Мало ли, вдруг кто-то ему проболтается, что Вадим в тюрьме сидит. Я же не могу допустить, чтобы ребенок в отце разочаровался? Потому и отправила подальше, в деревню. Теперь у меня, девочки, руки развязаны.

— Можешь рассчитывать на нас, — трогательно пообещала Степа.

— Тогда наметим план действий, — предложила я.

— Нам надо найти Катю Кукушкину. Она должна знать парня, она могла видеть убийцу, она сама могла убить, — выпалила Алина. — После разговора с адвокатом я на всякий случай съездила в гараж. Сторож клянется и божится, что моей жилички в гараже не было. Весь вчерашний день он держал ворота закрытыми. Не приходила она.

— Как же мы ее найдем?

— Надо съездить к отцу Кати и к ее тетке. Чем черт не шутит, возможно, она прячется у родственников. — Алина вытащила из сумки бумажку с номерами телефонов, которые нам вчера продиктовала соседка Кукушкиных. — С кого начнем?

— Чей номер первым записан? Тому и звони.

— Тогда отцу, — Алина подвинул к себе телефон. Практически сразу трубку сняли, и Алина заговорила писклявым голосом. — Алё, Катя? Привет!

Я обрадовалась. Неужели мы с ходу попали в «яблочко»? Но эмоции мои оказались преждевременными.

— Не Катя? А кто? Зинаида Николаевна? А… А где Катя? Она мне дала этот номер телефона, — соврала Алина. — Когда? Да я уже и не помню, давно. А вы не знаете, когда она будет?

Алина, прижав трубку плечом к уху, внимательно слушала. Когда ее собеседница закончила говорить, Алина вежливо простилась и положила трубку. Степа с нетерпением выдохнула:

— Ну что? С кем ты разговаривала?

— С женой Катиного отца, Зинаидой Николаевной. Катю она не видела больше года. У нее с самого начала не сложились отношения с детьми мужа. Девочки не приняли ее. Да и с отцом у них были натянутые отношения. Поэтому переехать к нему жить Катя никак не могла.

— Я предполагала такой вариант, — задумчиво произнесла Степа. — Дети, как правило, становятся на сторону матери, а бывает и такое, что отца не прощают до конца жизни. Но ничего, у нас в запасе остается еще тетка по линии материи — Нина. Возможно, она знает, где может находиться Катя.

— А что, если мы ее ищем, — вдруг пришло мне в голову, — а она вернулась к своим хозяевам?

— Мы не знаем, у кого она работала, — напомнила Алина.

— Верно, соседка не располагала информацией о Катиной работе, но тетка вполне может знать.

— Получается, без вариантов, надо звонить Нине, — Алина поставила указательный палец под первую цифру номера телефона Катиной тети и уже намеривалась схватить трубку, как я ее остановила.

— Погоди, а может, сначала позвоним к Воронкову? Вдруг он уже нашел Катю?

— Он ее и не искал, — с излишней самоуверенностью ответила Алина. — Никто не подавал на нее в розыск.

— Ну и что? Возможно, ему самому хотелось задать ей несколько вопросов, связанных со смертью ее сестры. Давай сначала поговорим с Воронковым. Нам ведь есть о чем ему рассказать?

— Как хотите, — Алина отодвинула бумажку с номером Нины и набрала номер Воронкова. Услышав два долгих сигнала, она положила трубку. Потом попробовала связаться с ним по мобильному телефону. Мобильный не отвечал. — Что я вам говорила? На рабочем месте его нет, и мобильник молчит. Так я звоню к Нине?

— Лучше к ней съездить домой, — посоветовала Степа. — Это ведь не проблема узнать по номеру телефона адрес?

— Смотря для кого, — пробурчала Алина и вставила в компьютер флэшку. — Здесь у меня все абоненты, всех АТС города. Итак, номер… Гаврикова Нина Григорьевна. Имя совпадает, уже хорошо. Пишите адрес. Улица генерала Антонова, дом шесть, квартира тридцать шесть. Едем?

— Едем. С котом? — спросила я.

— Ой, как некстати этот котик, — пробурчала Алина. — Нет, конечно, надо его домой завезти. А там Ромка. Поладят ли?

— Давай их по разным комнатам запрем? — предложила Степа.

— Нет, у Ромочки клаустрофобия.

— Ну, Филимона тогда запри.

— Тоже не пойдет. Получается тогда, что я Ромке территорию урежу. Не дело. А пусть они гуляют сами по себе, — махнула она рукой.