Поезд убийц
Часть 51 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Конечно, должно быть.
С ним все должно быть хорошо.
«В обмен на мою смерть — мой сын будет жить. Вот и хорошо».
Откуда-то очень издалека его зовет голос Принца — как ветер, завывающий снаружи закрытого дома.
— Дедуля Кимура, ты умираешь! Тебе грустно? Тебе страшно?
«Что с Ватару?» — хочет спросить Кимура, но он не может сделать вдох.
— Твой сын тоже умрет. Я скоро сделаю звонок. Это значит, что ты умер зря, дедуля. Ты не спас его. Ты разочарован?
Кимура не знает, что происходит. Все, что он знает, — это что он услышал, что его сын умрет.
Он пытается сказать: «Сохрани ему жизнь, спаси его», но его губы не двигаются. Его кровь уже практически застыла в сосудах.
— Что такое, дедуля? Ты что-то хочешь сказать? — Голос Принца звучит беззаботно и где-то далеко-далеко.
— Ватару… — пытается сказать Кимура. — Ты ведь можешь его спасти — просто скажи, чтобы мой сын жил, и тогда я…
— Дедуля, постарайся хорошенько. Если ты скажешь, как следует — «Спаси моего сына», — обещаю тебе, я его спасу.
У Кимуры больше не остается гнева на Принца, только горечь. Если он согласится сохранить Ватару жизнь, Кимура согласен его умолять. Он пытается вернуть свое уходящее сознание. Но все как в плотном тумане.
Он пытается разлепить спекшиеся губы. Его рот полон крови, и когда она вытекает наружу, ему кажется, будто его рвет. Дыхание прерывается. «Ватару…» — шепчет Кимура, но кровь уже вся вытекла, он опустошен, и у него не получается даже шепота.
— Извини, дедуля, что ты пытаешься сказать? Я не слышу тебя. Эй. Дедуля?..
Кимура уже не знает, кто с ним говорит. Извини я отвечу я скажу тебе как только смогу правда просто пожалуйста помоги моему сыну.
— Какой позор, дедуля Кимура. Маленький Ватару умрет. Это твоя вина, — голос звучит радостно.
Кимура чувствует, что погружается в бездну. Его душа пытается кричать, но ее мольбы не достигают реальности.
Принц
— Готово, — говорит Лимон.
Принц смотрит, как он снова выпрямляется.
— Теперь она заперта?
После того как они запихнули едва дышавшего Кимуру в кабинку туалета, Лимон снова использовал тонкую медную проволоку, чтобы запереть дверь снаружи. Он резко дернул за проволоку в тот самый момент, когда дверь закрывалась. В первый раз у него не получилось, но со второй попытки замок защелкнулся в нужное положение. Техника поразила Принца своей примитивностью. Теперь кусок проволоки торчит из дверной щели.
— А что делать с этой торчащей проволокой?
— Это нормально, пусть торчит. Никто ее не заметит, и с ее помощью я смогу снова открыть дверь, просто потянув за хвостик. Давай ее сюда, — он протягивает руку. Принц возвращает ему бутылку с минеральной водой. Лимон тут же откручивает крышку и делает большой глоток. Затем смотрит на Принца колючим взглядом, пригвождая того к месту. — Я вот все думаю, что ты ему там бормотал, а?
Когда они тащили Кимуру в туалет, Принц попросил разрешения сказать последние слова умирающему и, склонившись над ним, что-то ему шептал.
— Ничего особенно важного. У дедули есть сын, я просто говорил с ним о его сыне. И мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, так что я ждал, чтобы услышать это.
— И что, услышал?
— Он не мог выговорить ни слова. — Принц возвращает в памяти сцену, произошедшую всего несколько мгновений назад, когда он сказал Кимуре, что маленький Ватару умрет. Вид бледного, теряющего сознание Кимуры, когда при словах о сыне на его лице отразилось еще большее отчаяние, чем он испытывал до этого, — то самое мгновение, когда Принц произнес эти слова, — приносит ему полное удовлетворение.
Принц гордится собой. «Я заставил человека, который уже был на пороге смерти, испытывать еще бо́льшую безнадежность, — думает он. — Не каждый способен на такое». То, как Кимура пытался высказать слова мольбы о жизни своего сына, как он старался изо всех сил заставить свои губы двигаться, но не мог произнести ни единого слова, было просто уморительно.
Это напомнило ему об одном случае, о котором он читал в книге про геноцид в Руанде. Большинство убитых тутси были зарублены с помощью мачете. Многих зарубили самым жестоким образом, и это была невероятно мучительная смерть. Боясь такой судьбы, один человек предложил своим убийцам все, что у него было, только за то, чтобы они просто застрелили его. Он предлагал им взятку не за то, чтобы они его не убивали, а за то, чтобы убили его безболезненно. Отдать все свое состояние лишь за то, чтобы тебя пристрелили! Ничтожество этого поступка поразило Принца. Но мысль о том, что кто-то мог пасть настолько низко, также взволновала его. Смерть обрывает человеческую жизнь, но это еще не самое страшное, что можно сделать с человеком. Можно погрузить его в самое безнадежное отчаяние непосредственно перед смертью. Как только Принц это понял, он решил, что должен обязательно попробовать сделать это. Его подход напоминал отношение музыканта, пытающегося сыграть сложный фрагмент.
С этой точки зрения то, что произошло с Кимурой, не могло сложиться лучшим образом. Ему все еще хочется смеяться, когда он думает о том, что даже в момент собственной смерти Кимура продолжал беспокоиться о своем ребенке — о другом человеческом существе. Это натолкнуло его на еще одну идею: возможно, ему удастся причинить страдания другим людям и исковеркать им жизнь, используя для этого смерть Кимуры. Например, сыну Кимуры или его родителям.
— Ладно, идем. Следуй за мной, — Лимон дергает головой в сторону передних вагонов.
Должно быть, он знает, как выполнять работу чисто, потому что на пол почти не пролилось крови. Когда они тащили Кимуру к туалету, его тело оставило бледный след, как будто по полу прополз красный слизень, но Лимон протер его влажной салфеткой, и он исчез.
— Почему я должен идти с вами? — Принц пытается изобразить страх, но не перестараться в этом, чтобы не выглядело неестественно. — Я просто делал то, что мне говорил тот старик. Он мне вовсе не дедуля. Я ничего не знаю. Я даже не знаю, как обращаться с его пистолетом.
После выстрела Лимон засунул пистолет обратно в рюкзак Принца.
— Я тебе все еще не верю. Думаю, ты можешь быть одним из профессионалов.
— Профессионалов?
— Человеком, который берет деньги за свою работу. За опасную работу, такую, которой занимаемся я и Мандарин.
— Я? Я просто школьник.
— Школьники бывают разные. Не хочу хвастаться, но я убил нескольких человек, когда учился в средней школе.
Принц прикрывает рот руками и делает удивленное лицо. Но в глубине души он разочарован. Он убивал людей еще в младшей школе. Он надеялся, что Лимон его действительно удивит, но теперь эта надежда потихоньку тает. Еще одна проверка:
— Скажите, а почему нельзя убивать людей? — задает он неожиданный вопрос.
Лимон уже начал идти, но теперь останавливается. Другой пассажир идет через тамбур, и Лимон отступает к двери поезда, чтобы пропустить его.
— Подойди сюда, Перси.
Там, где они стоят, относительно просторно.
— Почему нельзя убивать людей? Перси никогда не задал бы такой мерзкий вопрос, — Лимон недобро сощуривается. — За это дети и любят Перси.
— Меня это всегда волновало. Я хочу сказать, мы ведь убиваем людей на войне, и есть смертная казнь. Так почему же мы говорим, что убивать людей неправильно?
— Я только что при тебе застрелил человека, так что забавно, что ты меня об этом спрашиваешь, — говорит Лимон, но по его лицу не скажешь, что ему и вправду весело. — Ну хорошо, вот что я тебе скажу: люди, которые не хотят, чтобы их убили, придумали правило, что убивать людей нельзя. Они ничего не могут сделать, чтобы защитить себя, но им хочется чувствовать себя в безопасности. Если ты спросишь меня, то я отвечу — если не хочешь, чтобы тебя убили, ты должен вести себя так, чтобы тебя не убили. Не обижай других или стань сильным, или придумай что-нибудь еще. Есть законы мирного сосуществования. И тебе стоило бы им следовать.
Принц вовсе не находит этот ответ глубоким, и едва не разражается презрительным смехом. Этот человек может вести себя необычно, но на самом деле он просто выполняет криминальную работу, потому что это для него — единственный способ выжить. Есть множество подобных ему людей, и у них нет никакой философии. Принц даже злится на Лимона за то, что тот не оправдал его ожиданий. Если кто-то обращается к насилию после длительных размышлений, что он представляет собой как личность, — это может вызывать уважение; но если кто-то творит жестокости без всякого смысла, не задумываясь о собственных мотивах и последствиях, это так поверхностно…
— Чему это ты улыбаешься? — Вопрос Лимона звучит как пощечина.
— Нет-нет, ничему. — Принц испуганно встряхивает головой. — Просто я чувствую такое облегчение, — добавляет он.
Логика и построение сложных запутанных объяснений для Принца — основная методика, которую он использует для осуществления контроля над людьми. Объяснять причины, утаивать причины, разъяснять правила или держать их в тайне — все эти инструменты позволяют с поразительной легкостью управлять людьми или дурачить их.
— Тот старик все время угрожал мне, я так боялся его…
— Но ты не испугался, когда я его застрелил.
— После всего, что он со мной сделал…
— Он действительно был таким плохим?
Принц старается изобразить испуг.
— Он был страшным и жестоким человеком. Просто ужасным.
Лимон смотрит на него. Его острый взгляд проникает под поверхность, как будто срезает один слой за другим — как будто чистит плод цитруса. Принц беспокоится, что его истинная сущность может отразиться на его лице, и он пытается запрятать ее поглубже в свое сердце.
— То, что ты говоришь, довольно подозрительно.
Разум Принца работает изо всех сил, пытаясь придумать, что на это ответить. Он жалобно качает головой.
— А знаешь, это напоминает мне одну историю. — В сощуренных глазах Лимона вдруг вспыхивают веселые огоньки, а углы рта ползут вверх в улыбке.
— Какую историю?
— Историю, в которой черный поезд Дизель приехал на остров Содор. Дизелю не нравился Дак, зеленый паровозик. Он подумал, что сможет избавиться от него, обвинив его в распространении скверных сплетен.
— Я не видел эту серию. — Принц внимательно наблюдает за оживившимся Лимоном, продолжая раздумывать над планом.
— Подлый старый Дизель начал всем рассказывать, что Дак распространяет скверные слухи обо всех остальных поездах! Паровозы на острове Содор довольно доверчивы, так что все они поверили, что Дак говорил про них всякие гадости, и страшно на него разозлились. В общем, Дизель его оговорил.
Лимон рассказывает с воодушевлением, как будто выступая перед большой аудиторией. Даже Принц увлекается. В то же время от него не ускользает, что в одной руке у Лимона пистолет, а в другой — глушитель, который он раньше снял, и что, говоря, он накручивает его на ствол, как будто повар, который делает суши. Вся эта последовательная серия движений выглядит как подготовка к церемонии — выверенная и неоднократно отработанная. «Когда он успел?..» Принц осознаёт, что даже не может сказать, когда Лимон снова вытащил пистолет из его рюкзака.
— Дак был потрясен. Он даже не заметил, как все вокруг возненавидели его. Когда он наконец выяснил, что его обвиняли в распространении лживых сплетен, знаешь, что он сказал? — Лимон вопросительно смотрит на Принца, как учитель, спрашивающий у ученика урок. Он последний раз поворачивает глушитель, устанавливая его на место, и направляет дуло вниз. Затем отодвигает затвор, чтобы проверить патронник.
Принц не может двинуться с места. Вся эта ситуация — этот человек, рассказывающий детскую историю, одновременно готовясь убить кого-то, — кажется нереальной.
— Я скажу тебе, что сказал Дак. Он сказал: «Мне бы такое никогда не пришло в голову!» И это правда. Все эти гадкие сплетни были слишком умными, чтобы Дак мог их придумать.
Правая рука Лимона дергается, в пальцах зажат пистолет. Пистолет как будто говорит: «Я готов, я могу выстрелить в любой момент».
С ним все должно быть хорошо.
«В обмен на мою смерть — мой сын будет жить. Вот и хорошо».
Откуда-то очень издалека его зовет голос Принца — как ветер, завывающий снаружи закрытого дома.
— Дедуля Кимура, ты умираешь! Тебе грустно? Тебе страшно?
«Что с Ватару?» — хочет спросить Кимура, но он не может сделать вдох.
— Твой сын тоже умрет. Я скоро сделаю звонок. Это значит, что ты умер зря, дедуля. Ты не спас его. Ты разочарован?
Кимура не знает, что происходит. Все, что он знает, — это что он услышал, что его сын умрет.
Он пытается сказать: «Сохрани ему жизнь, спаси его», но его губы не двигаются. Его кровь уже практически застыла в сосудах.
— Что такое, дедуля? Ты что-то хочешь сказать? — Голос Принца звучит беззаботно и где-то далеко-далеко.
— Ватару… — пытается сказать Кимура. — Ты ведь можешь его спасти — просто скажи, чтобы мой сын жил, и тогда я…
— Дедуля, постарайся хорошенько. Если ты скажешь, как следует — «Спаси моего сына», — обещаю тебе, я его спасу.
У Кимуры больше не остается гнева на Принца, только горечь. Если он согласится сохранить Ватару жизнь, Кимура согласен его умолять. Он пытается вернуть свое уходящее сознание. Но все как в плотном тумане.
Он пытается разлепить спекшиеся губы. Его рот полон крови, и когда она вытекает наружу, ему кажется, будто его рвет. Дыхание прерывается. «Ватару…» — шепчет Кимура, но кровь уже вся вытекла, он опустошен, и у него не получается даже шепота.
— Извини, дедуля, что ты пытаешься сказать? Я не слышу тебя. Эй. Дедуля?..
Кимура уже не знает, кто с ним говорит. Извини я отвечу я скажу тебе как только смогу правда просто пожалуйста помоги моему сыну.
— Какой позор, дедуля Кимура. Маленький Ватару умрет. Это твоя вина, — голос звучит радостно.
Кимура чувствует, что погружается в бездну. Его душа пытается кричать, но ее мольбы не достигают реальности.
Принц
— Готово, — говорит Лимон.
Принц смотрит, как он снова выпрямляется.
— Теперь она заперта?
После того как они запихнули едва дышавшего Кимуру в кабинку туалета, Лимон снова использовал тонкую медную проволоку, чтобы запереть дверь снаружи. Он резко дернул за проволоку в тот самый момент, когда дверь закрывалась. В первый раз у него не получилось, но со второй попытки замок защелкнулся в нужное положение. Техника поразила Принца своей примитивностью. Теперь кусок проволоки торчит из дверной щели.
— А что делать с этой торчащей проволокой?
— Это нормально, пусть торчит. Никто ее не заметит, и с ее помощью я смогу снова открыть дверь, просто потянув за хвостик. Давай ее сюда, — он протягивает руку. Принц возвращает ему бутылку с минеральной водой. Лимон тут же откручивает крышку и делает большой глоток. Затем смотрит на Принца колючим взглядом, пригвождая того к месту. — Я вот все думаю, что ты ему там бормотал, а?
Когда они тащили Кимуру в туалет, Принц попросил разрешения сказать последние слова умирающему и, склонившись над ним, что-то ему шептал.
— Ничего особенно важного. У дедули есть сын, я просто говорил с ним о его сыне. И мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, так что я ждал, чтобы услышать это.
— И что, услышал?
— Он не мог выговорить ни слова. — Принц возвращает в памяти сцену, произошедшую всего несколько мгновений назад, когда он сказал Кимуре, что маленький Ватару умрет. Вид бледного, теряющего сознание Кимуры, когда при словах о сыне на его лице отразилось еще большее отчаяние, чем он испытывал до этого, — то самое мгновение, когда Принц произнес эти слова, — приносит ему полное удовлетворение.
Принц гордится собой. «Я заставил человека, который уже был на пороге смерти, испытывать еще бо́льшую безнадежность, — думает он. — Не каждый способен на такое». То, как Кимура пытался высказать слова мольбы о жизни своего сына, как он старался изо всех сил заставить свои губы двигаться, но не мог произнести ни единого слова, было просто уморительно.
Это напомнило ему об одном случае, о котором он читал в книге про геноцид в Руанде. Большинство убитых тутси были зарублены с помощью мачете. Многих зарубили самым жестоким образом, и это была невероятно мучительная смерть. Боясь такой судьбы, один человек предложил своим убийцам все, что у него было, только за то, чтобы они просто застрелили его. Он предлагал им взятку не за то, чтобы они его не убивали, а за то, чтобы убили его безболезненно. Отдать все свое состояние лишь за то, чтобы тебя пристрелили! Ничтожество этого поступка поразило Принца. Но мысль о том, что кто-то мог пасть настолько низко, также взволновала его. Смерть обрывает человеческую жизнь, но это еще не самое страшное, что можно сделать с человеком. Можно погрузить его в самое безнадежное отчаяние непосредственно перед смертью. Как только Принц это понял, он решил, что должен обязательно попробовать сделать это. Его подход напоминал отношение музыканта, пытающегося сыграть сложный фрагмент.
С этой точки зрения то, что произошло с Кимурой, не могло сложиться лучшим образом. Ему все еще хочется смеяться, когда он думает о том, что даже в момент собственной смерти Кимура продолжал беспокоиться о своем ребенке — о другом человеческом существе. Это натолкнуло его на еще одну идею: возможно, ему удастся причинить страдания другим людям и исковеркать им жизнь, используя для этого смерть Кимуры. Например, сыну Кимуры или его родителям.
— Ладно, идем. Следуй за мной, — Лимон дергает головой в сторону передних вагонов.
Должно быть, он знает, как выполнять работу чисто, потому что на пол почти не пролилось крови. Когда они тащили Кимуру к туалету, его тело оставило бледный след, как будто по полу прополз красный слизень, но Лимон протер его влажной салфеткой, и он исчез.
— Почему я должен идти с вами? — Принц пытается изобразить страх, но не перестараться в этом, чтобы не выглядело неестественно. — Я просто делал то, что мне говорил тот старик. Он мне вовсе не дедуля. Я ничего не знаю. Я даже не знаю, как обращаться с его пистолетом.
После выстрела Лимон засунул пистолет обратно в рюкзак Принца.
— Я тебе все еще не верю. Думаю, ты можешь быть одним из профессионалов.
— Профессионалов?
— Человеком, который берет деньги за свою работу. За опасную работу, такую, которой занимаемся я и Мандарин.
— Я? Я просто школьник.
— Школьники бывают разные. Не хочу хвастаться, но я убил нескольких человек, когда учился в средней школе.
Принц прикрывает рот руками и делает удивленное лицо. Но в глубине души он разочарован. Он убивал людей еще в младшей школе. Он надеялся, что Лимон его действительно удивит, но теперь эта надежда потихоньку тает. Еще одна проверка:
— Скажите, а почему нельзя убивать людей? — задает он неожиданный вопрос.
Лимон уже начал идти, но теперь останавливается. Другой пассажир идет через тамбур, и Лимон отступает к двери поезда, чтобы пропустить его.
— Подойди сюда, Перси.
Там, где они стоят, относительно просторно.
— Почему нельзя убивать людей? Перси никогда не задал бы такой мерзкий вопрос, — Лимон недобро сощуривается. — За это дети и любят Перси.
— Меня это всегда волновало. Я хочу сказать, мы ведь убиваем людей на войне, и есть смертная казнь. Так почему же мы говорим, что убивать людей неправильно?
— Я только что при тебе застрелил человека, так что забавно, что ты меня об этом спрашиваешь, — говорит Лимон, но по его лицу не скажешь, что ему и вправду весело. — Ну хорошо, вот что я тебе скажу: люди, которые не хотят, чтобы их убили, придумали правило, что убивать людей нельзя. Они ничего не могут сделать, чтобы защитить себя, но им хочется чувствовать себя в безопасности. Если ты спросишь меня, то я отвечу — если не хочешь, чтобы тебя убили, ты должен вести себя так, чтобы тебя не убили. Не обижай других или стань сильным, или придумай что-нибудь еще. Есть законы мирного сосуществования. И тебе стоило бы им следовать.
Принц вовсе не находит этот ответ глубоким, и едва не разражается презрительным смехом. Этот человек может вести себя необычно, но на самом деле он просто выполняет криминальную работу, потому что это для него — единственный способ выжить. Есть множество подобных ему людей, и у них нет никакой философии. Принц даже злится на Лимона за то, что тот не оправдал его ожиданий. Если кто-то обращается к насилию после длительных размышлений, что он представляет собой как личность, — это может вызывать уважение; но если кто-то творит жестокости без всякого смысла, не задумываясь о собственных мотивах и последствиях, это так поверхностно…
— Чему это ты улыбаешься? — Вопрос Лимона звучит как пощечина.
— Нет-нет, ничему. — Принц испуганно встряхивает головой. — Просто я чувствую такое облегчение, — добавляет он.
Логика и построение сложных запутанных объяснений для Принца — основная методика, которую он использует для осуществления контроля над людьми. Объяснять причины, утаивать причины, разъяснять правила или держать их в тайне — все эти инструменты позволяют с поразительной легкостью управлять людьми или дурачить их.
— Тот старик все время угрожал мне, я так боялся его…
— Но ты не испугался, когда я его застрелил.
— После всего, что он со мной сделал…
— Он действительно был таким плохим?
Принц старается изобразить испуг.
— Он был страшным и жестоким человеком. Просто ужасным.
Лимон смотрит на него. Его острый взгляд проникает под поверхность, как будто срезает один слой за другим — как будто чистит плод цитруса. Принц беспокоится, что его истинная сущность может отразиться на его лице, и он пытается запрятать ее поглубже в свое сердце.
— То, что ты говоришь, довольно подозрительно.
Разум Принца работает изо всех сил, пытаясь придумать, что на это ответить. Он жалобно качает головой.
— А знаешь, это напоминает мне одну историю. — В сощуренных глазах Лимона вдруг вспыхивают веселые огоньки, а углы рта ползут вверх в улыбке.
— Какую историю?
— Историю, в которой черный поезд Дизель приехал на остров Содор. Дизелю не нравился Дак, зеленый паровозик. Он подумал, что сможет избавиться от него, обвинив его в распространении скверных сплетен.
— Я не видел эту серию. — Принц внимательно наблюдает за оживившимся Лимоном, продолжая раздумывать над планом.
— Подлый старый Дизель начал всем рассказывать, что Дак распространяет скверные слухи обо всех остальных поездах! Паровозы на острове Содор довольно доверчивы, так что все они поверили, что Дак говорил про них всякие гадости, и страшно на него разозлились. В общем, Дизель его оговорил.
Лимон рассказывает с воодушевлением, как будто выступая перед большой аудиторией. Даже Принц увлекается. В то же время от него не ускользает, что в одной руке у Лимона пистолет, а в другой — глушитель, который он раньше снял, и что, говоря, он накручивает его на ствол, как будто повар, который делает суши. Вся эта последовательная серия движений выглядит как подготовка к церемонии — выверенная и неоднократно отработанная. «Когда он успел?..» Принц осознаёт, что даже не может сказать, когда Лимон снова вытащил пистолет из его рюкзака.
— Дак был потрясен. Он даже не заметил, как все вокруг возненавидели его. Когда он наконец выяснил, что его обвиняли в распространении лживых сплетен, знаешь, что он сказал? — Лимон вопросительно смотрит на Принца, как учитель, спрашивающий у ученика урок. Он последний раз поворачивает глушитель, устанавливая его на место, и направляет дуло вниз. Затем отодвигает затвор, чтобы проверить патронник.
Принц не может двинуться с места. Вся эта ситуация — этот человек, рассказывающий детскую историю, одновременно готовясь убить кого-то, — кажется нереальной.
— Я скажу тебе, что сказал Дак. Он сказал: «Мне бы такое никогда не пришло в голову!» И это правда. Все эти гадкие сплетни были слишком умными, чтобы Дак мог их придумать.
Правая рука Лимона дергается, в пальцах зажат пистолет. Пистолет как будто говорит: «Я готов, я могу выстрелить в любой момент».