Подмосковная ночь

– А чего тогда в учителя подался?

– Так он еще до войны учителем был.

– Да? Ну может быть, может быть. Просто сигналы у нас насчет него, – Берзин почесал щеку, – нехорошие.

– Это какие? Что он толстовец, что ли?

– И это тоже, но вообще были подозрения, что он белый.

– У кого?

– А?

– У кого подозрения-то были?

Каспар хохотнул и покачал головой, показывая, что не скажет. Иван поймал себя на мысли, что хотя собеседник всего на несколько лет старше, он почему-то не воспринимается как молодой. «Может быть, так и должно быть, – мелькнуло в голове у Опалина, – ведь он же прибыл сюда, чтобы отомстить». Он ни мгновения не сомневался, что это было главной целью Берзина.

– Ты мне вот что объясни, умник, – заговорил человек из ГПУ, круто меняя тему, – ты доктора зачем увез? Я тебе разрешение давал? Давал или нет? Не давал. Так какого черта?

Опалину не понравился оборот, который принимал разговор. Во-первых, когда он увозил Виноградова, он понятия не имел о существовании собеседника; во-вторых, даже если бы имел, то вряд ли стал бы просить у него разрешения.

– Я его в лечебницу повез, – пробормотал он, смутно сознавая, что его слова выглядят как оправдание, и что если ты начал оправдываться, тебя обязательно дожмут.

– Ну допустим, а если он мне нужен?

– Зачем?

– Да мало ли. На кой ты его увез?

– Если бы не увез, он бы застрелился. Зачем мне лишний труп?

– Застрелился, не застрелился, – передразнил его Берзин, – твое какое дело? Ты кем себя возомнил? Он тебе что, брат, сват…

– Он мне помог, – сказал Опалин в раздражении. – Ясно?

– Чем помог?

– Важную вещь подсказал.

– Какую?

– Ну… Что металлические предметы могут передвигаться, если где-то спрятаны магниты.

– Значит, ты тоже догадался? – спросил Берзин после паузы. – Да, все верно. Братья Вережниковы, Федор и Сергей… ты тоже понял, что главным был вовсе не Сергей, а Федор?

Мысленно Опалин возблагодарил небо за то, что сейчас темно, и собеседник не видит выражения его лица. Чтобы не отвечать, он поспешно затянулся.

– Да, именно Федор, – продолжал Каспар напряженным молодым голосом. – Он был инженером, как ты знаешь. Я несколько лет ломал себе голову, как вообще возможно, чтобы… А ведь все оказалось так просто! Электричество, динамо-машина, спиритизм, столы, которые стучат и движутся само по себе… Все это звенья одной цепи! В стенах дома спрятаны электромагниты. Каким-то образом они связаны с динамо-машиной, и где-то есть потайная комната, из которой можно управлять происходящим. Один братец давал спиритические сеансы и обманывал богатых идиоток, а другой в тайнике включал и выключал магниты, обеспечивая нужные эффекты. А соседям они, конечно, говорили, что устроили электричество из любви к прогрессу. Воображаю, как братья потом хохотали над глупыми курами, которые превозносили их до небес, приводили новых клиентов, завещали свои состояния…

Опалин почувствовал, как у него холодеет лицо. Он понял, что был буквально в шаге от разгадки, и что все время его подспудно мучил вопрос – почему Сергей Вережников, якобы обладавший сверхъестественными способностями, крайне редко уезжал из усадьбы. Почему он, к примеру, не давал сеансы в Петербурге, в богатейшей столице империи, где у него было бы еще больше почитателей и клиентов… почему к нему в Дроздово были вынуждены ездить все, кто нуждался в его услугах, включая могущественного Распутина… И не так уж глуп был временщик, что-то он заподозрил, раз кинул в лицо Вережникову обидное «Все ты врешь, барин…» Все и впрямь было враньем, все! И усадьбу Сергей Иванович практически не покидал, потому что устраивать якобы чудесные сеансы, потрясать посетителей и слыть великим спиритом он мог только здесь, где все было заранее подготовлено для его представлений…

– Но послушай… – пробормотал Опалин, опомнившись. – Стол, который я видел… он же деревянный…

– Конечно, – усмехнулся Берзин. – Металлический каркас находится внутри. Ты видишь дерево, и даже если тебе в голову пришла мысль насчет магнитов, ты тут же ее отметаешь. Только Вережниковы не единственные лже-спириты, которые додумались использовать электромагниты, чтобы выбивать деньги из дураков. Как только я понял главный принцип, я понял и все остальное.

– Значит, твоя мать…

– Да. – Берзин резко мотнул головой, словно ворот давил ему на шею. – То, что видели свидетели, как секира сама собой слетела со стены и ударила ее в горло – это тоже результат действия магнита. Кто-то прятался в потайной комнате, включил магнит и таким образом убил мою мать. Я его найду, – прибавил он недобро. – Найду, и он за все ответит. А еще я найду тех, кто не дал ей спокойно лежать в земле. И когда я доберусь до них, они позавидуют мертвым.

Опалин почувствовал, как папироса обжигает ему пальцы, и поспешно затоптал окурок.

– В этом доме, – сказал он негромко, – есть не только потайная комната, но и потайной ход.

– Что-то подобное я подозревал. А ты откуда знаешь?

Иван рассказал, как Кирюха видел кого-то, кто крался по саду и затем вошел в стену.

– Если он не врет, – закончил Опалин, – и если ему не померещилось, там где-то должен быть потайной ход.

– Потому я и привез с собой Верстовского, – объявил Берзин. – Он знаток всяких таких штук. А Виноградова ты все-таки не имел права увозить, – добавил он, хмурясь, и по его тону Иван понял, что он не скоро слезет с этой темы. – В другой раз, прежде чем что-то предпринять, ставь меня в известность. Ясно?

– Послушай, доктор все-таки приехал сюда не так давно, и его даже не было, когда…


– Та-та-та. – Каспар поднял руку, его лицо подергивалось. – Я сам знаю, кто тут был, а кто не был, ясно? Ты, кажется, не понимаешь, сколько знает врач, к которому ходит все местное население. Ни один шрам от пули, ни одна царапина от него не ускользнет. А ситуации, Ваня, бывают разные. И подозрения возникают разные. А если он мне будет нужен? Что мне, в Москву за ним ехать? Ты себе вбил в голову, что он тебе помог, и потому ты у него в долгу. А вот не надо. Не надо было так думать. Вообще привыкай, что ты никому ничего не должен, это тебе все должны. Иначе каждый будет тебя использовать.

– Ну, тебя-то точно не используешь, – не удержался Опалин.

Каспар засмеялся, но в смехе его звенели нервные нотки, которые инстинктивно не понравились собеседнику.

– Да, я такой, – подтвердил Берзин, неожиданно перестав смеяться. – Ты учти: я все вижу. Будешь мне помогать, я тебе тоже помогу. А если будешь увозить без спросу людей, которые мне нужны…

– Слушай, – перебил его Опалин, которому наскучило выслушивать одно и то же, – ты можешь через свое ведомство навести кое-какие справки?

– Если это связано с делом… – начал Каспар. – Что за справки?

– Смотри. Надо точно узнать, умер Сергей Вережников за границей или нет. Лидия Константиновна получила известие о его смерти, но… сам понимаешь. Что, если он на самом деле жив и вернулся сюда?

– Почему ты так решил? – требовательно спросил Берзин.

Опалин понял, что общими словами отделаться не удастся, и, смирившись, рассказал все. Упомянул и летающий телескоп, и незнакомца, который топтался у него под окном, и портрет, который вернулся на свое место, и золотую посуду, на след которой он случайно вышел – не стал приводить лишь некоторые детали, такие, как эсеровское прошлое Лидии Константиновны и слова Зайцева о его отце.

– То есть этот якобы призрак, который тут бродит, знает, где находится потайная комната, и знает, как там все включается, – резюмировал Каспар. – Летающий стол, летающий телескоп… те же фокусы, и действуют все так же безотказно. – Он нахмурился. – Но даже если предположить, что Сергей Вережников организовал собственные похороны и каким-то образом вернулся в Россию… Зачем ему выдумывать какой-то призрак, гонять комсомольцев и твоего коллегу? Если он где-то в доме спрятал клад, он должен был знать, где именно. Это же просто: ты закопал клад, потом вернулся и выкопал его. Все!

– А если он не знал?

– Ты бы дал кому-то без твоего ведома прятать сервиз из чистого золота? Нет, вот честно: ты бы на такое пошел?

– У меня нет золотого сервиза, – проворчал Опалин.

По правде говоря, у него и фарфорового сервиза не было.

– А ты подумай, – хмыкнул Берзин. – Лично я не верю, что за этими проделками стоит бывший хозяин. Разве что… – Он усмехнулся, и у собеседника мороз по коже пошел от этой усмешки. – Ладно, я попрошу, чтобы навели насчет него справки. Кстати, ты забыл о братце Федоре. Так-то он тоже мог приехать сюда и пугать народ, чтобы без помех искать в доме. Слушай, а если один из братьев спрятал, а второму теперь приходится искать? Может такое быть?

– Почему нет? Но пока мы не найдем призрака, ну, то есть человека, который…

– Мы? – переспросил Каспар с ноткой высокомерного неодобрения. – По-моему, Ваня, ты кое-чего не понимаешь. Я не призрак ищу. Мне нужен человек, который убил мою мать. Призрак меня интересует лишь постольку, поскольку он может быть связан с убийством. Что ты думаешь о Лидии?

Опалин уже привык к манере своего нового знакомого перескакивать с предмета на предмет и потому ни капли не удивился.

– Женщина как женщина. Сложно ей… Огородом занимается, готовит, школа еще…

– Она много лет живет в Дроздово, – уронил Берзин. – Хочешь сказать, она не знала, что тут творилось?

– Ну, она же не все время тут жила…

– Она не знала, что тут творилось? – настойчиво повторил собеседник, повышая голос.

– А ты думаешь, Вережниковы всем выкладывали, чем они занимаются?

– Всем? Нет, конечно. Но она была практически членом семьи.

– Слушай, я видел ее лицо, когда она рассказывала, как карты плясали в воздухе вокруг Сергея Ивановича, – проговорил Опалин. – Она действительно верит, что у него были сверхъестественные способности. Да ты сам подумай: неужели Вережниковы смогли бы столько лет всех обманывать, если бы не держали рот на замке?

– Я не понимаю, что ты делаешь в угрозыске, – хладнокровно заметил Берзин. – Ты же доверчив, как младенец. Дали тебе комнату, накормили дрянными овощами – и ты уже рад. – Опалин вспыхнул и стиснул челюсти. – И не просто рад, а готов наизнанку вывернуться, чтобы найти оправдание человеку, которого обязан подозревать больше остальных. Да-а! – Каспар смерил собеседника взглядом и неприятно усмехнулся. – Слушай, может, тебе другую работу поискать? Ну нельзя же так. Ты свое звание позоришь, товарищей своих.

– Никого я не позорю, – огрызнулся Опалин, пряча за спину руки, чтобы не было заметно, как они сжимаются в кулаки. – У тебя есть что-то против Лидии Ермиловой? Доказательства есть? Не брехня, а железные улики, которые к делу подшить можно?

– Я тебе еще и улики должен искать? – протянул Берзин. – Ты, Ваня, далеко пойдешь. С такой-то наглостью!

Хотя Опалин был взвинчен, от него не укрылось, как легко Каспар допускал в разговоре взаимоисключающие заявления – ведь только что он уверял, что собеседнику нечего делать в угрозыске. «Он что, ненормальный?» – мелькнуло в голове у Опалина.

– Почему ты думаешь, что учительница врет? – спросил он вслух, не особо рассчитывая на ответ.

– Потому что я ей не верю, – хладнокровно отозвался Берзин.

– Ты думаешь, это она искала в доме клад?

– А мы не знаем, что на самом деле ищет твой призрак. Это все только твои догадки. Насчет магнитов ты молодец, что сообразил, но дальше ты так и не продвинулся. – Берзин вздохнул. – Ладно, ничего страшного. Я сам во всем разберусь.

Он развернулся и зашагал к входу в дом, даже не попрощавшись, а возле крыльца яростно пнул какой-то ком грязи, попавшийся ему под ноги. И хотя Опалин не испытывал никакого удовольствия от общения с Каспаром, ему стало совсем неуютно, когда тот ушел. «Конечно, неприятно признавать, но в чем-то он прав… Чего я добился? Ничего. Трясся, когда телескоп летал передо мной… и даже не понял, что все дело в магнитах, хотя доктор говорил о них. Интересно, Берзин и правда думает найти убийцу своей матери? Все-таки столько времени прошло…»

Он прошел в свою комнату, разделся, сунул браунинг под подушку, лег в кровать и через некоторое время погрузился в сон.





Глава 23