Поцелуй под омелой
Часть 20 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— А чем они плохи? — нахмурилась Оля.
— Чем плохи? — Цвета сделала вид, будто задумалась. — Хотя бы тем, что думают, будто имеют право смеяться над Юлей Игошиной и перемывать другим косточки.
— Смеяться над Игошиной некрасиво и низко! — кивнула Оля. — Ну а «перемывать косточки»… Это же обычный девчачий треп!
— Даже если перемывают тебе за твоей же спиной?
— Мне? — тут же вскинулась Оля. — Ты что-то слышала?
— Я специально прихожу в школу минута в минуту, чтобы этого не слышать, — ответила Цвета.
— Не все такие правильные, — буркнула Оля. — Будто ты сейчас не то же самое делаешь. И плевать, кто кому и что перемывает! — добавила она, впрочем, не очень уверенно.
Цвета снова негромко рассмеялась и только ниже опустила голову. Нервно сжала лямку рюкзака в руке.
— А что смешного? Можно подумать, в твоей прежней школе девчонки были другими, — не успокаивалась Оля. Хотя ей и самой порой надоедала пустая болтовня Синицыной и свиты, сейчас Воробьева испытывала противоречивые чувства. Будто Константинова высокомерно парит над всеми и считает себя выше других.
— Абсолютно такие же! — пожала плечами Цвета. — В том-то и беда…
Оля молчала. Нет, в ее прежнем классе девчонки были хорошими. Дружными, сплоченными. Сплетничали, конечно, не без этого… Но от старой школы у Оли остались исключительно хорошие воспоминания. А Цвета такая озлобленная… Внезапно Воробьеву осенило:
— Ты была на месте Игошиной?..
Глава восьмая
— Ни на чьем месте я не была, — сухо отозвалась Цвета. — Тем более на месте Игошиной! У меня, в отличие от нее, всегда было свое мнение.
— Ага! — довольно проговорила Оля. — Начать кого-то обсуждать за спиной намного легче, чем кажется поначалу, Цвета!
Константинова укоризненно посмотрела на Воробьеву, но промолчала.
— Но почему они над тобой издевались? — не могла взять в толк Оля. За что можно высмеять Цветолину? У нее же модельная внешность! И учится хорошо…
— Я всегда была самой высокой в классе, — проговорила Цвета. — Выше всех мальчишек. И жутко худой. Меня Кощеем называли.
— Кощеем? — растерялась Оля.
— Ага, причем это самое безобидное прозвище. Дети бывают жестокими… Что я им тогда сделала? Абсолютно ничего.
— Ну и плевала бы ты на них! — дернула плечом Оля.
— Плевала бы, пока одна такая меня так не достала, что я ее в ответ коровой назвала. В тот же день она и ее подруги поджидали меня в женском туалете. А среди них была девчонка, с которой я вроде бы нормально до этого общалась…
— Мамочки! — вздохнула Оля.
— Ничего страшного, не одной мне у тех кабинок досталось, — усмехнулась Цвета. — Зато тогда я поняла, что никому больше не дам себя в обиду. Дать отпор не страшно. Физическая боль куда слабее боли душевной.
— Необязательно все решать силой, — тихо сказала Оля.
— Скажи это тем, кто сзади хватает за волосы и опрокидывает тебя на грязный холодный кафель.
Некоторое время девочки сидели молча.
— Меня бы, наверное, мама сразу в другую школу перевела, — проговорила наконец Воробьева.
— Я маме об этом не рассказывала, — ответила Цвета.
— Как? Почему?
Цветолина пожала плечами.
— Не знаю. Стыдно было. Это мои проблемы.
— Глупости какие! А учителя? Ты что! Взрослые бы обязательно помогли!
— Ты сама говоришь, что Филимонов еще больше обозлится, — проговорила Цвета. — Они бы меня вообще со свету сжили. Нет, я со всем тогда разобралась сама. Знаешь, что их больше всего во мне бесило?
— Ну?
— То, что у меня на все своя позиция. Скоро помимо Кощея я еще и Выскочкой стала. — Цвета растерянно покачала головой. — Ну и фиг с ними со всеми. Ненавижу!
— Но в этой школе к тебе относятся совсем по-другому, — осторожно проговорила Оля.
— Потому что я проанализировала свои ошибки, — как-то грустно рассмеялась Цветолина. — Лучше ни с кем не сближаться и помалкивать. Хочу нормально экзамены сдать, слишком много нервов уходит на псевдоподруг, сплетни, разборки…
— Думаю, если бы ты пошла навстречу другим, — несмело начала Воробьева, — могла бы завести настоящих друзей. Далеко не все подруги носят приставку «псевдо»…
— Мне это не надо, — отрезала Цветолина. — Неинтересно! Не хочу!
— Хорошо! Хорошо! — растерялась Оля.
В этот момент девочки услышали приглушенные мальчишеские голоса, а затем под лестницу заглянул Вадик Филимонов.
— Егор, она тут! — весело проговорил парень.
Следом показался растерянный Власов.
— Привет, — проговорил он, не сводя взгляда с Константиновой.
— Привет! — тихо отозвалась Цвета.
— Воробышек! — обратился к Оле Вадик. — Там тебя Синица разыскивает. Говорит, нашедшему тебя полагается вознаграждение. — Филимонов широко улыбнулся.
Оля все-таки поднялась на ноги.
— Где Рина?
— Они в столовой сидят. Пойдем, провожу! — ухмыльнулся Вадик.
Оля молча прошествовала мимо, Филимонов поплелся за ней. Хлопнула дверь, задребезжав стеклом. Егор некоторое время стоял на месте, а затем сел рядом с Цветой на пол и неуверенно обнял ее за плечо. Цветолина никак на это не отреагировала.
— Цвета… — начал Егор, осторожно разглядывая профиль Константиновой. — Ты совсем не идешь на контакт.
— Вроде бы мы еще в прошлую нашу встречу обо всем договорились, — проговорила Цветолина.
Егор обнял девушку еще крепче, зарывшись лицом в ее волосы.
— Дай мне еще один шанс? — тихо попросил парень.
Цвета немного отодвинулась от Егора, затем повернулась к нему и внимательно посмотрела в глаза. Тогда Власов первым осторожно коснулся губами губ Цветы. Это был их первый поцелуй. Три раза они гуляли по городу, грелись в «Шоколаднице», но как только Егор провожал Цветолину до подъезда, девочка поспешно убегала домой. Теперь же Цвета была застигнута врасплох. Несмело ответила на поцелуй, отметив про себя, что не чувствует при этом абсолютно ни-че-го. Бабочки в животе даже крылышком не дернули. Не проснулись они и после того, как поцелуй Егора стал настойчивее. «Как скучно! — подумала про себя Цвета. — Может, моих бабочек можно расшевелить?» Цветолина подалась вперед и, обхватив Егора руками за шею, принялась долго и пылко целовать. Но ничего не изменилось. Все тот же вкус мятной жвачки, чужой язык во рту и мерный стук девичьего сердца, точный, как часы: тук-тук-тук…
«А что, если поцелуи больше не будут доставлять мне удовольствия?» — ужаснулась про себя Цвета. В прошлый раз была такая слабость в ногах… И бабочки бились, как сумасшедшие, будто надеялись вырваться наружу. Цветолина первой оторвалась от поцелуя. Егор шумно выдохнул, взгляд его стал затуманенным.
— Прости, — проговорила Цветолина. — Нет, в тот раз я не ошиблась! Между нами ничего не может быть.
— Но почему? — хрипло спросил Егор.
Цвета вспомнила, как буквально полчаса назад Власов вместе с остальными парнями смеялся над Юлей Игошиной. Девушке стало стыдно. Только недавно она говорила Оле по поводу Синицыной, а сама целуется с Егором, который, как и Вадик Филимонов, лишний раз не упустит возможности посмеяться над слабым.
— Мы — разные, — вздохнула Цветолина.
И если бы все заключалось только в этом… Бабочки не могут обманывать. Цвета припомнила слова Яны Пучковой, с безразличием брошенные в коридоре: «Никитка — это так, синица в руках…» Константиновой не хотелось делать из Егора ручную синицу.
— Скоро звонок будет, — быстро проговорила Цветолина, поднимаясь на ноги. Взяла с пола рюкзак. Егор так и продолжил сидеть на полу с самым безразличным видом, но было заметно, что отказ Цветы его задел.
Власов поднял голову и нарочито невозмутимо улыбнулся:
— Ты хорошо целуешься, Цветолина!
— Спасибо, — слабо улыбнулась в ответ Цвета. — У меня был хороший учитель.
Опубликовано в 14:10
Про обиду
— Чем плохи? — Цвета сделала вид, будто задумалась. — Хотя бы тем, что думают, будто имеют право смеяться над Юлей Игошиной и перемывать другим косточки.
— Смеяться над Игошиной некрасиво и низко! — кивнула Оля. — Ну а «перемывать косточки»… Это же обычный девчачий треп!
— Даже если перемывают тебе за твоей же спиной?
— Мне? — тут же вскинулась Оля. — Ты что-то слышала?
— Я специально прихожу в школу минута в минуту, чтобы этого не слышать, — ответила Цвета.
— Не все такие правильные, — буркнула Оля. — Будто ты сейчас не то же самое делаешь. И плевать, кто кому и что перемывает! — добавила она, впрочем, не очень уверенно.
Цвета снова негромко рассмеялась и только ниже опустила голову. Нервно сжала лямку рюкзака в руке.
— А что смешного? Можно подумать, в твоей прежней школе девчонки были другими, — не успокаивалась Оля. Хотя ей и самой порой надоедала пустая болтовня Синицыной и свиты, сейчас Воробьева испытывала противоречивые чувства. Будто Константинова высокомерно парит над всеми и считает себя выше других.
— Абсолютно такие же! — пожала плечами Цвета. — В том-то и беда…
Оля молчала. Нет, в ее прежнем классе девчонки были хорошими. Дружными, сплоченными. Сплетничали, конечно, не без этого… Но от старой школы у Оли остались исключительно хорошие воспоминания. А Цвета такая озлобленная… Внезапно Воробьеву осенило:
— Ты была на месте Игошиной?..
Глава восьмая
— Ни на чьем месте я не была, — сухо отозвалась Цвета. — Тем более на месте Игошиной! У меня, в отличие от нее, всегда было свое мнение.
— Ага! — довольно проговорила Оля. — Начать кого-то обсуждать за спиной намного легче, чем кажется поначалу, Цвета!
Константинова укоризненно посмотрела на Воробьеву, но промолчала.
— Но почему они над тобой издевались? — не могла взять в толк Оля. За что можно высмеять Цветолину? У нее же модельная внешность! И учится хорошо…
— Я всегда была самой высокой в классе, — проговорила Цвета. — Выше всех мальчишек. И жутко худой. Меня Кощеем называли.
— Кощеем? — растерялась Оля.
— Ага, причем это самое безобидное прозвище. Дети бывают жестокими… Что я им тогда сделала? Абсолютно ничего.
— Ну и плевала бы ты на них! — дернула плечом Оля.
— Плевала бы, пока одна такая меня так не достала, что я ее в ответ коровой назвала. В тот же день она и ее подруги поджидали меня в женском туалете. А среди них была девчонка, с которой я вроде бы нормально до этого общалась…
— Мамочки! — вздохнула Оля.
— Ничего страшного, не одной мне у тех кабинок досталось, — усмехнулась Цвета. — Зато тогда я поняла, что никому больше не дам себя в обиду. Дать отпор не страшно. Физическая боль куда слабее боли душевной.
— Необязательно все решать силой, — тихо сказала Оля.
— Скажи это тем, кто сзади хватает за волосы и опрокидывает тебя на грязный холодный кафель.
Некоторое время девочки сидели молча.
— Меня бы, наверное, мама сразу в другую школу перевела, — проговорила наконец Воробьева.
— Я маме об этом не рассказывала, — ответила Цвета.
— Как? Почему?
Цветолина пожала плечами.
— Не знаю. Стыдно было. Это мои проблемы.
— Глупости какие! А учителя? Ты что! Взрослые бы обязательно помогли!
— Ты сама говоришь, что Филимонов еще больше обозлится, — проговорила Цвета. — Они бы меня вообще со свету сжили. Нет, я со всем тогда разобралась сама. Знаешь, что их больше всего во мне бесило?
— Ну?
— То, что у меня на все своя позиция. Скоро помимо Кощея я еще и Выскочкой стала. — Цвета растерянно покачала головой. — Ну и фиг с ними со всеми. Ненавижу!
— Но в этой школе к тебе относятся совсем по-другому, — осторожно проговорила Оля.
— Потому что я проанализировала свои ошибки, — как-то грустно рассмеялась Цветолина. — Лучше ни с кем не сближаться и помалкивать. Хочу нормально экзамены сдать, слишком много нервов уходит на псевдоподруг, сплетни, разборки…
— Думаю, если бы ты пошла навстречу другим, — несмело начала Воробьева, — могла бы завести настоящих друзей. Далеко не все подруги носят приставку «псевдо»…
— Мне это не надо, — отрезала Цветолина. — Неинтересно! Не хочу!
— Хорошо! Хорошо! — растерялась Оля.
В этот момент девочки услышали приглушенные мальчишеские голоса, а затем под лестницу заглянул Вадик Филимонов.
— Егор, она тут! — весело проговорил парень.
Следом показался растерянный Власов.
— Привет, — проговорил он, не сводя взгляда с Константиновой.
— Привет! — тихо отозвалась Цвета.
— Воробышек! — обратился к Оле Вадик. — Там тебя Синица разыскивает. Говорит, нашедшему тебя полагается вознаграждение. — Филимонов широко улыбнулся.
Оля все-таки поднялась на ноги.
— Где Рина?
— Они в столовой сидят. Пойдем, провожу! — ухмыльнулся Вадик.
Оля молча прошествовала мимо, Филимонов поплелся за ней. Хлопнула дверь, задребезжав стеклом. Егор некоторое время стоял на месте, а затем сел рядом с Цветой на пол и неуверенно обнял ее за плечо. Цветолина никак на это не отреагировала.
— Цвета… — начал Егор, осторожно разглядывая профиль Константиновой. — Ты совсем не идешь на контакт.
— Вроде бы мы еще в прошлую нашу встречу обо всем договорились, — проговорила Цветолина.
Егор обнял девушку еще крепче, зарывшись лицом в ее волосы.
— Дай мне еще один шанс? — тихо попросил парень.
Цвета немного отодвинулась от Егора, затем повернулась к нему и внимательно посмотрела в глаза. Тогда Власов первым осторожно коснулся губами губ Цветы. Это был их первый поцелуй. Три раза они гуляли по городу, грелись в «Шоколаднице», но как только Егор провожал Цветолину до подъезда, девочка поспешно убегала домой. Теперь же Цвета была застигнута врасплох. Несмело ответила на поцелуй, отметив про себя, что не чувствует при этом абсолютно ни-че-го. Бабочки в животе даже крылышком не дернули. Не проснулись они и после того, как поцелуй Егора стал настойчивее. «Как скучно! — подумала про себя Цвета. — Может, моих бабочек можно расшевелить?» Цветолина подалась вперед и, обхватив Егора руками за шею, принялась долго и пылко целовать. Но ничего не изменилось. Все тот же вкус мятной жвачки, чужой язык во рту и мерный стук девичьего сердца, точный, как часы: тук-тук-тук…
«А что, если поцелуи больше не будут доставлять мне удовольствия?» — ужаснулась про себя Цвета. В прошлый раз была такая слабость в ногах… И бабочки бились, как сумасшедшие, будто надеялись вырваться наружу. Цветолина первой оторвалась от поцелуя. Егор шумно выдохнул, взгляд его стал затуманенным.
— Прости, — проговорила Цветолина. — Нет, в тот раз я не ошиблась! Между нами ничего не может быть.
— Но почему? — хрипло спросил Егор.
Цвета вспомнила, как буквально полчаса назад Власов вместе с остальными парнями смеялся над Юлей Игошиной. Девушке стало стыдно. Только недавно она говорила Оле по поводу Синицыной, а сама целуется с Егором, который, как и Вадик Филимонов, лишний раз не упустит возможности посмеяться над слабым.
— Мы — разные, — вздохнула Цветолина.
И если бы все заключалось только в этом… Бабочки не могут обманывать. Цвета припомнила слова Яны Пучковой, с безразличием брошенные в коридоре: «Никитка — это так, синица в руках…» Константиновой не хотелось делать из Егора ручную синицу.
— Скоро звонок будет, — быстро проговорила Цветолина, поднимаясь на ноги. Взяла с пола рюкзак. Егор так и продолжил сидеть на полу с самым безразличным видом, но было заметно, что отказ Цветы его задел.
Власов поднял голову и нарочито невозмутимо улыбнулся:
— Ты хорошо целуешься, Цветолина!
— Спасибо, — слабо улыбнулась в ответ Цвета. — У меня был хороший учитель.
Опубликовано в 14:10
Про обиду