Плохой американец. Том I

Я кивнул:

— И большая. Как я это вижу, меня арестовали и увезли в наручниках, хотят формально обвинить меня в нападении. Как минимум, меня отчислят. В этот самый момент, пока мы говорим, школа Тоусонтауна готова спустить на меня всех собак.

Очевидно, что взрослые не подумали об этом. У отца на лице появилась обеспокоенность.

— Я знаю, что дело не дойдет до суда, но если вы формально арестуете и задержите парней с уголовным обвинением, школе придется разрешить мне остаться, особенно учитывая то, что официально меня еще ни в чем не обвиняли.

— Интересная мысль… сейчас все уже не кажется таким бредом, — Люси явно не задумалась — В какой уголовщине ты хочешь их обвинить?

Она бы не спрашивала, если бы не хотел помочь.

— Самое очевидное. Вандализм. Скорее всего это они разрисовали мой ящик. Нападение. Сговор с целью нападения. Возможно что-то связанное с бандами.

В Тоусоне вряд ли были банды, но я решил, что толика амбициозности мне не помешает.

Люси закачала головой с неким скепсисом.

— Должна признаться, это самое безумное, что я здесь встречала за долгое время.

— Но… тут определенно есть нечто правильное, — вмешался Штайнмайер. Он всё это время следил за моей речью и кивал, чтобы склонить инспектора на мою сторону.

— И как мне это сделать?

— Все сейчас в школе, наверное обеденный перерыв — я пожал плечами — Поезжайте туда, опросите тех учеников, на которых я вам указал. За час управитесь.

Инспектор раздраженно посмотрела на меня, и затем встала.

— Капитан ни за что мне не поверит. Я скоро вернусь.

Женщина вышла.

Как только Люси покинула нас, ко мне обратился отец.

— Разве можно так говорить с полицией?

— Чарли, все в порядке, он справился, — сказал Штайнмайер.

— Папа, я не был ни груб, ни нагл. В этой ситуации я, можно сказать, глас разума!

— Питер, я не знаю, чем ты собираешься заниматься в жизни… но если получишь диплом юриста, то тут же свяжись со мной, — адвокат одобрительно посмотрел на меня.

Я улыбнулся и благодарно кивнул.

— Спасибо, а теперь перейдем к части два. Я не мог обсуждать это перед инспектор, так что нужно разобраться.

— С чем разобраться? Что за часть два?

— Иск против тех двоих и их родителей.

— Что?! — отец подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня.

Штайнмайер был спокойнее. Он понимал, что я повышаю ставки в игре дабы была возможность торговаться.

— Иск? На каком основании??

— Гражданский иск, основанный на нападении, нанесенном моральном уроне, выслушанных оскорблениях… я не знаю, мне плевать. Вы адвокат, так что разберетесь.

Штайнмайер просто закачал головой.

— До суда это не дойдет, ты уничтожил тех ребят.

— Да, уничтожил. И они все попадут в госпиталь, и их счета будут огромны. И если мы не подадим иск, то они подадут его на нас сами.

Отец взволнованно переменился в лице услышав это. Он не обдумал такой исход.

— Питер, ты не забыл про Дэвида? Он же тоже участвовал.

— Хорошо, папа, что ты вспомнил о брате.

Я сделал длинную паузу, как бы предлагая Бобу продолжить. Мяч был на его стороне.

— Тут вот какое дело — отец переглянулся с адвокатом — Мы не говорили с мамой, ни тебе, ни Мэри… Дэвид приемный.


Так я и думал. Уж больно рыжий не вписывался в породу Уолшей.

— Мы с мамой долго не могли забеременеть — продолжал Боб, развязывая галстук — Думали бог не даст нам ребенка. Взяли Дэвида, когда ему был годик. А потом внезапно родился ты. И сразу за тобой Мэри.

— Дэвид знает, что он приемный? — быстро спросил я.

Отец лишь кивнул.

— Отсюда его агрессия ко мне?

Еще один кивок. Я побарабанил пальцами по столу. Все оказалось несколько сложнее, чем я думал.

— Ладно, давайте засудим тех двоих — я посмотрел на обоих мужчин — В колонию их никто, конечно, не отправит, но сам факт того, что они что-то оспаривали является доказательством вины. В гражданском суде такие вещи куда проще доказать, чем в уголовном. К тому же, у меня не будет никаких записей о приводе, а парней исключат. Мы выиграем быстрее, чем вы скажете «Оп».

— Ага, лет через десять — покачал головой Штайнмайер — Разбирательство может длиться вечно.

Я улыбнулся:

— Не думайте, как адвокат, думайте как родитель. Они не захотят долго разбираться с этим вопросом. Они захотят избавиться от этой проблемы как можно скорее. Думаю… по сто тысяч с человека пойдет.

— Двести тысяч долларов? — отец открыл рот — Ты сошел с ума?

— Слишком мало? По четверть миллиону? — Штайнмайер нахмурился, а я ухмыльнулся. — Мне плевать, даже если вы попросите их первенцев. Но потом вы предложите решить все отдельно за десять тысяч с каждого. Они согласятся мгновенно. Вы получите треть. Это будут самые легкие шесть с половиной штук баксов в вашей жизни.

Папа был вне себя и возмутился.

— Это самая сумасшедшая вещь, которую я вообще слышал! Никто ни с кем не будет судиться!

Но Штайнмайер неспешно улыбнулся и кивнул. Затем ухмыльнулся моему отцу и сказал:

— Нет, это прекрасная идея. Просто идеально.

— Сумасшествие.

— Нет, это хитрость. Вот посмотри. Это позволит остаться ему в школе, убережет вас от возмещения ущерба и, возможно, принесет неплохие деньги. Что из этого тебе не нравится? — спросил он.

— Джек, я ударю тебя вместо него.

Юрист рассмеялся.

— Ну вперед. Я тогда найму его в качество моего адвоката, — он указал на меня. — Мы не сможем подать в суд пока их не арестуют, не предъявят обвинения и не вынесут решение. Но у них может быть свой юрист, который сможет понять, что к чему.

— Ладно, — сказал я, — мы узнаем об этом где-то через неделю. Даже если они это выяснят и попробуют бороться с нами в уголовном суде, то разорятся на адвокате, который будет умолять их отозвать иск…! Им придется идти на мировую.

Единственное, что меня волновало, так это возвращение в школу. Ко времени, когда мы доберемся домой… Мама обо всем узнает.

Прошло почти полтора часа, пока инспектор не вернулась, а мы с Штейнмайером выстраивали нашу стратегию. Ее возвращение было с нерадостными вестями.

— Вы можете идти, — объявила она, открывая дверь.

— Какие изменения? — спросил адвокат.

— Никаких.

— А школа? Что сказали свидетели? — спросил я.

— Они поддерживают вас на все сто процентов. Школа — это ваша проблема. Я сказала директору о ситуации, но не думаю, что он озабочен. Вы были исключены.

Я посмотрел на Штайнмайера.

— Позволь мне разобраться с этим. Ты вернешься в нее в течении недели. Пойдем, — сказал спокойно он.

Мы все вышли, а я поблагодарил инспектора.

— Спасибо вам большое. Знаю, что вы отошли от своих прямых обязательств и мы это очень ценим — тут я посмотрел в глаза женщины, грустно улыбнулся — Хоть вы и не помогли мне, но это все равно много значит для меня. Спасибо Вам.

Большинство копов не слышат слова благодарности от парней, которых они допрашивали. Она шокировано глянул на меня и произнесла: «Спасибо».

Я пошел за отцом к машине и плюхнулся на заднее сиденье, после того, как он открыл дверь. Не менее молчаливо завел машину, но затем приглушил её и посмотрел на меня.

— Что с тобой? Пререкаешься с офицером? Заключаешь сделки с адвокатом? Дерешься в школе? Я будто тебя не знаю.

Я просто уставился в лобовое стекло. События утра дались мне слишком тяжело. Новая реальность, новая семья….

— Я всё тот же, пап — мне пришлось все-таки ответить встревоженному Бобу — Может такое вот происходит, когда начинаешь воспринимать меня как взрослого, а не подростка.