Пять песен о нас. История о настоящей любви
Часть 9 из 14 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Как и то, кто будет дальше отвечать за то, сколько он пьет.
– Да, но я не знала этого. Наверное, у него запас Coors[13].
Сцена затянулась, и я стала говорить что-то, чтобы сгладить неловкость. Смеясь, вспоминала разные истории про то, какими мы с Эриком были в молодые годы.
– Марли, у вас есть все для того, чтобы быть счастливой. Прекрасные дети, ваша семья любит и заботится о вас. Вы можете прожить в любви всю жизнь, но не с кем-то, а именно с тем, кому однажды сказали «да».
– Ну, по-моему, наш брак умер много лет назад. Джейкоб смотрел на него как на неудачный проект. Он, наверное, смог бы продолжать жизнь со мной, чтобы избежать разбирательства в суде и быть вместе с детьми, но сам он и пальцем не шевельнет для того, чтобы возобновить наши отношения. Ему все равно. Что бы ни случилось, ему все безразлично. Он эмоционально сломлен. Целиком ушел в работу. Его уже нет с нами. И, честно говоря, я этому рада.
Джей ничего не сказал, и, к счастью, картина снова изменилась, теперь в ночной темноте была заснеженная поляна. Я плохо понимала, что это за место, потому что все было покрыто снегом.
– Это где-то здесь? – спросила я.
– Не могу сказать, – ответил Джей. – Погодите, похоже, из снега торчит чей-то ботинок.
У меня перехватило дыхание, и я с трудом произнесла:
– Это его. Джейкоба.
Я внимательно осмотрела место и сквозь снегопад заметила знакомые деревья, склон и столбик забора.
– Я знаю, где это. Это чуть ниже места, где нашу машину занесло.
Джей вскочил и понесся в прихожую, на ходу накинув пальто. Я побежала за ним, но он сказал мне остаться и следить за происходящим отсюда.
Со слезами на глазах я сказала:
– Наверное, я споткнулась и не заметила его. Это должен быть он. Он пытался дойти сюда.
– Я найду его, – сказал Джей. – Оставайтесь здесь.
– Нет, я должна пойти с вами.
– Марли… – Он положил руку мне на плечо, и я почувствовала, как что-то теплое прошло через все тело. Это прошлое соединялось с настоящим? – Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.
Я дрожала и все еще держала ковшик. Когда Джей ушел, я поставила ковшик на огонь. Вода снова нагрелась, и вокруг меня стал клубиться пар. Я закрыла глаза и думала, жив ли Джейкоб. Ему, вероятно, нужен врач, но я не представляла, что можно сделать без телефона и связи.
Я снова увидела поле и ботинок Джейкоба, который шевельнулся под снегом. Хороший знак. «Вставай», – прошептала я.
Выше на дороге появился свет фар, затем раздался ужасный скрип резины, она цеплялась за лед в безуспешной попытке затормозить. К тонким деревцам, растущим выше, пронеслась машина. Свет фар скакал по снегу, а затем завалился под уклон, туда, где должен был быть мой муж.
Пар клубился и шипел передо мной. Я поставила ковшик и побежала к черному ходу. Смотрела на улицу. Сквозь снегопад я не видела ничего, даже света фар.
На заднем дворике я, как в лихорадке, набрала снега в пластиковый тазик и побежала обратно к огню. Там я быстро переложила снег в ковшик, запихнула повыше в огонь и держала, пока белый снег не начал таять.
– Ну, давай же! – умоляла я.
Я услышала какой-то звук позади меня. Это вернулся Рю, обнюхал дверь гаража и заскулил. Когда я повернулась к огню, пар уже поднимался, и я вошла в него, совершенно не зная, будет какой-то эффект или нет. Я всматривалась в плывущий пар, пытаясь увидеть своего мужа и старика, который должен был спасти его и оказать первую помощь.
Но я не увидела этого поля.
Песнь 5
Ошибка
Женщина с длинными каштановыми волосами металась туда-сюда по кухне в маленькой квартире с беспокойным ребенком на руках. Меня испугал его крупозный кашель – в груди грохотало, будто там были камешки в жестяной коробке. Рядом с пустой детской кроваткой валялся ингалятор. Женщина крепко прижимала к себе ребенка. Рядом с окном стояла чахлая елка, украшенная старой гирляндой.
Когда она повернулась, ее лицо показалось мне знакомым. Неужели это была я, только молодая, с Беккой на руках? Но я не узнавала квартиру. Я взяла не тот золотой ковшик?
Зазвонил телефон. Женщина взяла трубку, а ребенок громко заплакал, закричал и закашлялся.
– У него усиливается жар. Я не могу его сбить. Не знаю, что делать.
Голос. Ее голос. Моя собственная дочь была мамой.
– Нет, я не звонила ей, – сказала Бекка. Пауза, пока она слушала, что ей сказали по телефону. – И что с того, что она может помочь? Я не стану звонить ей.
Квартира медленно растворилась, и я оказалась в шумной, тускло освещенной комнате, наполненной смехом и музыкой. Люди отряхивали снег на влажный деревянный пол. За столиком в углу друг напротив друга сидели два статных, румяных парня. У них были одинаковые бородки пепельного цвета. Они поднимали стаканы.
– За очередное Рождество! – сказал тот, что помладше. – Как я рад видеть тебя!
– Я тоже, – сказал другой, сделав долгий глоток.
Они помолчали, не глядя друг другу в глаза.
– Будто вчера, правда?
– Что? Ты об аварии?
Другой кивнул.
– Двадцать лет назад в этот же вечер наши жизни изменились навсегда.
Первый бросил взгляд на стол:
– Ага. Интересно, как сейчас Бекка?
– Честно говоря, не думаю, что у них с мужем все в порядке.
– Не сказал бы, что я удивлен. А ты?
Тот, что помладше, покачал головой.
– Ты в порядке?
Еще один долгий глоток, и он пожал плечами.
– Конечно. Пока у меня в руке такой стакан… – Он посмотрел на свой стакан. – Если честно, я сказал бы, что растерян. Как будто есть тысяча дорог, из которых надо выбирать, и все они приводят к смерти. Каждый раз, когда я слышу прогноз, который обещает снег, или вижу фонарик, если отключено электричество, я будто оказываюсь в той комнате под теми одеялами.
– С тех пор Рождество уже не будет тем же, правда?
Снова кивок. Джастин осушил свой стакан.
– А ты в последнее время разговаривал с мамой? – спросил Дэвид.
– Нет. Все еще не могу справиться с тем, что произошло.
– Ага. Но прошло двадцать лет. Может, уже пора?
– Вам принести что-нибудь еще? – прервала разговор хорошенькая официантка, подошедшая к их столику.
– Мне можно повторить, – сказал Джастин.
– Я сейчас приду, – произнесла она.
Рокот толпы в баре и эти два парня за столиком постепенно исчезли вместе с шелухой от арахиса и грохочущей музыкой. Хотя мне хотелось увидеть моего мужа, я наткнулась на что-то совершенно другое и неожиданное.
Как будто было мало того, что я увидела о своих детях! Но от того, что было дальше, у меня перехватило дух. Джейкоб, с которым мы были вместе с самой юности, постаревший и сгорбленный. Небритое лицо, кожа, покрытая старческими пятнами и морщинами, потемневший и потухший взгляд – время отпечаталось на нем. Он ел в тишине. Перед ним стояла маленькая настольная елка. На кофейном столике валялись фотографии. Картинки из его жизни.
Я не заметила ничего необычного, пока он не поднялся с места. Ему стоило титанических усилий дойти до кухни. Он волочил правую ногу, она почти не работала. Пальцев на руках не хватало. Я заметила это, но не связала с произошедшим.
– О, Джейкоб, – тихо произнесла я.
Затем в снежном вихре я увидела новую картину. Женщина раскладывала продукты. Хоть я и не видела ее лица, все равно поняла, кто это. Всегда можно узнать свою фигуру со спины. Если раньше я сравнивала свои стройные ножки в молодости с тем, что с ними стало в среднем возрасте, то сейчас смотрела на себя через двадцать лет. Постаревшая я была не такой подтянутой, и тем не менее моей внешностью можно было гордиться. Волосы были короче, местами поседевшие, особенно у корней, плечи немного оплыли. Когда она повернулась, я заметила глубокие морщины на лице и складки на шее. Подтяжка не помешала бы. В целом неплохо, если говорить о фигуре, больше беспокойства мне внушало «мое» лицо.
Из комнаты доносились звуки спортивного репортажа и ободряющие крики трибун. Безошибочно можно было сказать, что это какофония трансляции футбольного матча по телевизору. Под грудой покупок стояла коробка пива, и не успела «я» разобрать эти пакеты, как в кухню вразвалку вошел Эрик и принес еще.
– Надеюсь, ты не включала подогрев заднего сиденья. – Он разорвал коробку с пивом, пощупал банки и выругался. – Эти надо отнести вниз, в холодильник. И не могла бы ты захватить еще пива, когда пойдешь обратно?
Это был не приказ, но и не просьба. И я обомлела от того, как безропотно та «я» согласилась. Когда он выходил, «я» что-то пробормотала.
– Что ты сказала? – спросил он, повернувшись.
– Ничего.
– Нет, ты что-то сказала!
Эрик стоял в дверном приеме, откуда он мог одновременно кричать на «меня» и смотреть прямую трансляцию матча. Я не могла поверить своим глазам. Добрый и заботливый мужчина, который присылал мне ободряющие письма по электронной почте, сейчас смотрел на меня как на пустое место.
Когда «я» наклонилась, чтобы поднять коробку пива, он схватил меня за руку:
– Да, но я не знала этого. Наверное, у него запас Coors[13].
Сцена затянулась, и я стала говорить что-то, чтобы сгладить неловкость. Смеясь, вспоминала разные истории про то, какими мы с Эриком были в молодые годы.
– Марли, у вас есть все для того, чтобы быть счастливой. Прекрасные дети, ваша семья любит и заботится о вас. Вы можете прожить в любви всю жизнь, но не с кем-то, а именно с тем, кому однажды сказали «да».
– Ну, по-моему, наш брак умер много лет назад. Джейкоб смотрел на него как на неудачный проект. Он, наверное, смог бы продолжать жизнь со мной, чтобы избежать разбирательства в суде и быть вместе с детьми, но сам он и пальцем не шевельнет для того, чтобы возобновить наши отношения. Ему все равно. Что бы ни случилось, ему все безразлично. Он эмоционально сломлен. Целиком ушел в работу. Его уже нет с нами. И, честно говоря, я этому рада.
Джей ничего не сказал, и, к счастью, картина снова изменилась, теперь в ночной темноте была заснеженная поляна. Я плохо понимала, что это за место, потому что все было покрыто снегом.
– Это где-то здесь? – спросила я.
– Не могу сказать, – ответил Джей. – Погодите, похоже, из снега торчит чей-то ботинок.
У меня перехватило дыхание, и я с трудом произнесла:
– Это его. Джейкоба.
Я внимательно осмотрела место и сквозь снегопад заметила знакомые деревья, склон и столбик забора.
– Я знаю, где это. Это чуть ниже места, где нашу машину занесло.
Джей вскочил и понесся в прихожую, на ходу накинув пальто. Я побежала за ним, но он сказал мне остаться и следить за происходящим отсюда.
Со слезами на глазах я сказала:
– Наверное, я споткнулась и не заметила его. Это должен быть он. Он пытался дойти сюда.
– Я найду его, – сказал Джей. – Оставайтесь здесь.
– Нет, я должна пойти с вами.
– Марли… – Он положил руку мне на плечо, и я почувствовала, как что-то теплое прошло через все тело. Это прошлое соединялось с настоящим? – Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.
Я дрожала и все еще держала ковшик. Когда Джей ушел, я поставила ковшик на огонь. Вода снова нагрелась, и вокруг меня стал клубиться пар. Я закрыла глаза и думала, жив ли Джейкоб. Ему, вероятно, нужен врач, но я не представляла, что можно сделать без телефона и связи.
Я снова увидела поле и ботинок Джейкоба, который шевельнулся под снегом. Хороший знак. «Вставай», – прошептала я.
Выше на дороге появился свет фар, затем раздался ужасный скрип резины, она цеплялась за лед в безуспешной попытке затормозить. К тонким деревцам, растущим выше, пронеслась машина. Свет фар скакал по снегу, а затем завалился под уклон, туда, где должен был быть мой муж.
Пар клубился и шипел передо мной. Я поставила ковшик и побежала к черному ходу. Смотрела на улицу. Сквозь снегопад я не видела ничего, даже света фар.
На заднем дворике я, как в лихорадке, набрала снега в пластиковый тазик и побежала обратно к огню. Там я быстро переложила снег в ковшик, запихнула повыше в огонь и держала, пока белый снег не начал таять.
– Ну, давай же! – умоляла я.
Я услышала какой-то звук позади меня. Это вернулся Рю, обнюхал дверь гаража и заскулил. Когда я повернулась к огню, пар уже поднимался, и я вошла в него, совершенно не зная, будет какой-то эффект или нет. Я всматривалась в плывущий пар, пытаясь увидеть своего мужа и старика, который должен был спасти его и оказать первую помощь.
Но я не увидела этого поля.
Песнь 5
Ошибка
Женщина с длинными каштановыми волосами металась туда-сюда по кухне в маленькой квартире с беспокойным ребенком на руках. Меня испугал его крупозный кашель – в груди грохотало, будто там были камешки в жестяной коробке. Рядом с пустой детской кроваткой валялся ингалятор. Женщина крепко прижимала к себе ребенка. Рядом с окном стояла чахлая елка, украшенная старой гирляндой.
Когда она повернулась, ее лицо показалось мне знакомым. Неужели это была я, только молодая, с Беккой на руках? Но я не узнавала квартиру. Я взяла не тот золотой ковшик?
Зазвонил телефон. Женщина взяла трубку, а ребенок громко заплакал, закричал и закашлялся.
– У него усиливается жар. Я не могу его сбить. Не знаю, что делать.
Голос. Ее голос. Моя собственная дочь была мамой.
– Нет, я не звонила ей, – сказала Бекка. Пауза, пока она слушала, что ей сказали по телефону. – И что с того, что она может помочь? Я не стану звонить ей.
Квартира медленно растворилась, и я оказалась в шумной, тускло освещенной комнате, наполненной смехом и музыкой. Люди отряхивали снег на влажный деревянный пол. За столиком в углу друг напротив друга сидели два статных, румяных парня. У них были одинаковые бородки пепельного цвета. Они поднимали стаканы.
– За очередное Рождество! – сказал тот, что помладше. – Как я рад видеть тебя!
– Я тоже, – сказал другой, сделав долгий глоток.
Они помолчали, не глядя друг другу в глаза.
– Будто вчера, правда?
– Что? Ты об аварии?
Другой кивнул.
– Двадцать лет назад в этот же вечер наши жизни изменились навсегда.
Первый бросил взгляд на стол:
– Ага. Интересно, как сейчас Бекка?
– Честно говоря, не думаю, что у них с мужем все в порядке.
– Не сказал бы, что я удивлен. А ты?
Тот, что помладше, покачал головой.
– Ты в порядке?
Еще один долгий глоток, и он пожал плечами.
– Конечно. Пока у меня в руке такой стакан… – Он посмотрел на свой стакан. – Если честно, я сказал бы, что растерян. Как будто есть тысяча дорог, из которых надо выбирать, и все они приводят к смерти. Каждый раз, когда я слышу прогноз, который обещает снег, или вижу фонарик, если отключено электричество, я будто оказываюсь в той комнате под теми одеялами.
– С тех пор Рождество уже не будет тем же, правда?
Снова кивок. Джастин осушил свой стакан.
– А ты в последнее время разговаривал с мамой? – спросил Дэвид.
– Нет. Все еще не могу справиться с тем, что произошло.
– Ага. Но прошло двадцать лет. Может, уже пора?
– Вам принести что-нибудь еще? – прервала разговор хорошенькая официантка, подошедшая к их столику.
– Мне можно повторить, – сказал Джастин.
– Я сейчас приду, – произнесла она.
Рокот толпы в баре и эти два парня за столиком постепенно исчезли вместе с шелухой от арахиса и грохочущей музыкой. Хотя мне хотелось увидеть моего мужа, я наткнулась на что-то совершенно другое и неожиданное.
Как будто было мало того, что я увидела о своих детях! Но от того, что было дальше, у меня перехватило дух. Джейкоб, с которым мы были вместе с самой юности, постаревший и сгорбленный. Небритое лицо, кожа, покрытая старческими пятнами и морщинами, потемневший и потухший взгляд – время отпечаталось на нем. Он ел в тишине. Перед ним стояла маленькая настольная елка. На кофейном столике валялись фотографии. Картинки из его жизни.
Я не заметила ничего необычного, пока он не поднялся с места. Ему стоило титанических усилий дойти до кухни. Он волочил правую ногу, она почти не работала. Пальцев на руках не хватало. Я заметила это, но не связала с произошедшим.
– О, Джейкоб, – тихо произнесла я.
Затем в снежном вихре я увидела новую картину. Женщина раскладывала продукты. Хоть я и не видела ее лица, все равно поняла, кто это. Всегда можно узнать свою фигуру со спины. Если раньше я сравнивала свои стройные ножки в молодости с тем, что с ними стало в среднем возрасте, то сейчас смотрела на себя через двадцать лет. Постаревшая я была не такой подтянутой, и тем не менее моей внешностью можно было гордиться. Волосы были короче, местами поседевшие, особенно у корней, плечи немного оплыли. Когда она повернулась, я заметила глубокие морщины на лице и складки на шее. Подтяжка не помешала бы. В целом неплохо, если говорить о фигуре, больше беспокойства мне внушало «мое» лицо.
Из комнаты доносились звуки спортивного репортажа и ободряющие крики трибун. Безошибочно можно было сказать, что это какофония трансляции футбольного матча по телевизору. Под грудой покупок стояла коробка пива, и не успела «я» разобрать эти пакеты, как в кухню вразвалку вошел Эрик и принес еще.
– Надеюсь, ты не включала подогрев заднего сиденья. – Он разорвал коробку с пивом, пощупал банки и выругался. – Эти надо отнести вниз, в холодильник. И не могла бы ты захватить еще пива, когда пойдешь обратно?
Это был не приказ, но и не просьба. И я обомлела от того, как безропотно та «я» согласилась. Когда он выходил, «я» что-то пробормотала.
– Что ты сказала? – спросил он, повернувшись.
– Ничего.
– Нет, ты что-то сказала!
Эрик стоял в дверном приеме, откуда он мог одновременно кричать на «меня» и смотреть прямую трансляцию матча. Я не могла поверить своим глазам. Добрый и заботливый мужчина, который присылал мне ободряющие письма по электронной почте, сейчас смотрел на меня как на пустое место.
Когда «я» наклонилась, чтобы поднять коробку пива, он схватил меня за руку: