Пять песен о нас. История о настоящей любви
Часть 11 из 14 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я сбита с толку. Ты не обещаешь, что у меня будет муж, который купит собаку и сможет приготовить суп? Мужчина, который захочет помогать воссоединиться распадающимся семейным парам? Ты не уверена в том, что это будет?
– Впереди есть два варианта будущего, к которым ведет бесконечное множество путей. Можно прямо сейчас решить, к которому из двух двигаться, выбрав любой. Но никто никогда не узнает, что случится с семьей, какой будет жизнь твоих близких, если не сделать первый шаг.
Рю сидел на кровати, снова навострив уши, и смотрел в окно. Сквозь непроглядный снегопад я увидела в темноте тусклое желтое мерцание.
– А кто придумал ему имя? – спросила я, кивнув в сторону собачки.
– Джейкоб, – сказала она. – Одна из его потерь. Показывает, что и потеря может быть во благо, если сделать правильный выбор.
Я погладила собачку по голове и положила ладонь женщине на руку.
– Я не понимаю всего этого, но спасибо тебе!
Она улыбнулась:
– Теперь спеши. Езжай к ним. Могу сказать, что ты уже сделала свой выбор.
В дверях я еще раз обернулась. Рука женщины лежала на голове собачки, которая растянулась на покрывалах. Эта картина стояла у меня перед глазами, когда я бежала по ступеням в темноту. Внизу в комнате огонь в камине почти погас. Мои ботинки высохли. Я спешила, на ходу надевая свое тонкое пальто. Нашла ключи и открыла вручную дверь гаража. Большая машина покатилась по глубокому снегу сначала медленно, как черепаха, а потом набрала скорость и, скользя, съехала с края бетонной дорожки. Я пыталась удержать ее. Внедорожник был полноприводным, и я старалась ехать максимально быстро, но так, чтобы не потерять управление.
На дороге никого не было. Следы шин проехавшей раньше машины почти совсем занесло снегом. В зеркало заднего вида я заметила неяркий свет окна на втором этаже, а потом дом скрылся за деревьями и завесой снегопада. Понадобилось несколько минут, чтобы отыскать главную дорогу, а затем я слишком резко повернула направо, и зад машины занесло. Машину закрутило на повороте, она заскользила, затем колеса снова зацепились за грунт, она вылетела с дороги и понеслась вниз по склону.
Ее слова, мои слова, эхом звучали у меня в голове, когда я ехала. Один шаг может изменить всю жизнь. Никогда не вкусить радости и нежности любви, которую пронесешь через всю жизнь, если не будешь бороться за нее.
Снежинки, подобно шагам, которые мы совершаем, брызгами разлетались по лобовому стеклу. Я включила дальний свет, но видимость не стала лучше. В действительности она стала даже хуже. Вьюга накатывала волнами. Ветер швырял белые клубы на и без того заснеженную дорогу, деревья на обочине. Я никогда не слышала о снежном цунами, но если такое бывает, то я была в самом его эпицентре.
Когда машина съезжала вниз по склону, я нажала на тормоз, и машину повело вправо. Она неслась в опасной близости от елей, росших вдоль дороги. Я отпустила педаль тормоза и уже была готова, что сейчас машина перемахнет через насыпь набережной, но она удержалась и выровнялась сама. Я была так сосредоточена на заносе, что не увидела желтых мигающих огней, пока не поравнялась с ними. Я могла предпринять одно из двух действий – попытаться свернуть или нажать на тормоз и молиться. Инстинктивно я нажала на тормоз.
Дорога вильнула вправо, и не успела я опустить ногу, как машину понесло по склону прямо к мигающим огням. Дворники лобового стекла работали на полную мощность, кузов повело вправо, и фары осветили перевернутую в поле машину. Именно ее аварийки мигали желтым светом.
На долю секунды через снежный шквал я увидела лица моих детей, маму, папу, сестру и зятя, которые молились, и моего мужа. Джейкоб сидел на водительском месте и куда-то всматривался через лобовое стекло. Позади него сидел Джей – его старший, более мудрый и более сочувствующий вариант. Они вжались в спинки сидений и приготовились к удару. Два их лица превратились в одно.
– Нет! – закричала я, не в силах ни перенаправить, ни остановить машину. Я вскинула руки и закрыла глаза, и в первый раз за всю свою жизнь прямо из моего сердца вырвалась молитва: – Господи, помоги мне! Покажи, что делать!
Многоголосие
Молитва была последним, что я помнила. Я открыла глаза. Все вокруг было как в тумане, и я услышала знакомый голос, прежде чем увидела лица.
– Мама! – вскрикнула Бекка. – Она проснулась! Она пришла в себя!
Бекка не стала старше, и у нее не было плачущего малыша. Она снова была моей малышкой. Рядом с ней были Дэвид и Джастин, которых она не подпускала к больничной кровати, а они смотрели на меня во все глаза и порывались подойти ближе. Когда у них это получилось, они изо всех сил обняли меня, несмотря на провода и мониторы. Моя голова кружилась, и было такое чувство, будто по ней несколько раз ударили ломом. Я дотронулась до лица и поняла, что голова забинтована. Во рту было сухо. Я протянула руку, в которой болталась капельница, к стакану на тумбочке. Увидев это, Бекка взяла стакан с торчащей из него соломинкой и поднесла к моим губам. Вспышка памяти, и у меня в глазах опять все затуманилось, на этот раз от слез.
– Мы волновались, мама, – сказал Дэвид. – Света не было, и вас не было, мы сидели совсем одни.
– Только Бекка о нас заботилась, – произнес Джастин.
Глаза Бекки блестели, когда она смотрела на нас. Она откинула волосы на одну сторону и сделала вид, будто ей неинтересно, что говорят мальчики. Я узнавала в ней себя, как если бы смотрела в зеркало.
– Вы, мальчики, чудесно придумали, – сказала я, – что принесли вниз все одеяла и сдвинули кровати.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Джастин.
Я помолчала.
– Ну я подумала, что вы могли так сделать.
В палату вошла медсестра, и дети отошли от кровати, чтобы ей не мешать. У нее на форме был бейджик, на котором значилось имя «Аманда».
– Как вы себя чувствуете, миссис Эбенезер? – спросила она, прицепив что-то к моей руке. Она послушала меня стетоскопом и посмотрела в глаза.
– Хорошо, если учесть, что случилось, – ответила я. – А долго я была без сознания? Какое сегодня число?
– Сегодня Рождество, – сказал Дэвид. – Надо чтобы ты приехала домой, мы тогда открыли бы подарки.
– Эй, великан, нам сначала надо проверить здоровье твоей мамы и убедиться, что все в порядке, – сказала Аманда. – Пульс нормальный, давление тоже.
– Говорят, у тебя потрясение, – сказал Дэвид.
– Сотрясение, – поправил его Джастин.
– Серьезно? – спросила я. – Чувствую, что моя голова как барабан, который «потрясли», так что слово очень подходит.
– У вас что-нибудь болит? – Аманда снова посмотрела мне в глаза. – Как вы себя чувствуете по шкале от 1 до 10?
– Где-то на 5. – Я медленно села, и у меня закружилась голова. – И, думаю, я хочу домой.
Аманда улыбнулась:
– Давайте сначала разберемся с вашим потрясением. Ложитесь.
Я так и сделала, положив голову на подушку. Затем повернулась к окну и посмотрела, как на улице лениво падал снег. Метель закончилась, только последние снежинки кружились, будто догоняя вьюгу.
Вдруг меня охватила тревога, и я повернулась к Бекке.
– А что с папой? С ним все в порядке?
Она положила руку мне на плечо и наклонилась ближе:
– Вы с ним попали в аварию, мама.
Я попыталась встать, но медсестра не дала мне этого сделать.
– Где он? Где Джейкоб?
Меня мгновенно охватила паника, и медсестра велела мальчикам выйти. В голове у меня опять зашумело, звуки пробрались под череп и гулко зазвучали прямо в мозгу. Бекка плакала, а я орала: «Где он? Что с ним?»
– Марли… – произнес кто-то. Этот голос. Его голос. Я не могла сказать, был он моложе или старше. Я закрыла глаза. Это происходило в реальности или в воображении? Я опять оказалась на той горе или была в настоящей больнице?
– Марли, я здесь, – сказал Джейкоб. – Открой глаза.
У него на лбу несколько царапин и повязка, на обеих руках было по пять пальцев.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Давай выйдем, дорогая, – сказала медсестра Бекке, и они обе вышли. Никто не шумел, в палате было тихо. Там были только мы вдвоем.
– Думаю, я в порядке.
Я не могла не заглянуть в эти голубые глаза! Морщинки вокруг глаз большей частью куда-то делись, так же как и дряблая кожа, и седина. Но я услышала тот же самый голос. Тот же, что был у Джея. Прикоснулась к его руке, и сквозь меня пробежал импульс сильнее, чем разряд статического электричества – что-то похожее на то, как я касалась руки той старой женщины. Он, наверное, почувствовал то же самое, потому что у него, похоже, перехватило дыхание, и он взял меня за руку.
Он сказал:
– Я думал, мы тебя потеряли.
– Я думала то же самое про тебя. Что произошло?
– Ты была права, когда говорила, что не нужно ехать по дороге границы округа. Мне не надо было ехать там. Она была очень скользкая. Нам в бок врезался грузовик. Основной удар пришелся на твою сторону.
– Помню этот грузовик. Но затем я пришла в себя, а тебя не было. Тогда я выбралась из машины и попыталась найти тебя. Потом завернула за скалу… но это была не скала…
Он нахмурился, наклонился ко мне и нежно сказал:
– У тебя все перепуталось в голове. К нам пришел водитель грузовика. Он помог мне выбраться, но твою дверь заклинило так, что мы не смогли тебя достать из машины. Это удалось только спасателям, но они смогли приехать нескоро. Ты помнишь что-нибудь из этого?
Я рассматривала одеяло, кровать и капельницу в руке:
– Это было так реально!
– Что?
– Снег. Я поднялась по холму к дому – это оказался пансионат. Там был пожилой человек, он ждал меня.
Он улыбнулся и взял меня за руку:
– Нет, прости, Марли. Ты сама не выходила из машины – тебе помогли спасатели. Они достали тебя с помощью специальных приспособлений.
– Впереди есть два варианта будущего, к которым ведет бесконечное множество путей. Можно прямо сейчас решить, к которому из двух двигаться, выбрав любой. Но никто никогда не узнает, что случится с семьей, какой будет жизнь твоих близких, если не сделать первый шаг.
Рю сидел на кровати, снова навострив уши, и смотрел в окно. Сквозь непроглядный снегопад я увидела в темноте тусклое желтое мерцание.
– А кто придумал ему имя? – спросила я, кивнув в сторону собачки.
– Джейкоб, – сказала она. – Одна из его потерь. Показывает, что и потеря может быть во благо, если сделать правильный выбор.
Я погладила собачку по голове и положила ладонь женщине на руку.
– Я не понимаю всего этого, но спасибо тебе!
Она улыбнулась:
– Теперь спеши. Езжай к ним. Могу сказать, что ты уже сделала свой выбор.
В дверях я еще раз обернулась. Рука женщины лежала на голове собачки, которая растянулась на покрывалах. Эта картина стояла у меня перед глазами, когда я бежала по ступеням в темноту. Внизу в комнате огонь в камине почти погас. Мои ботинки высохли. Я спешила, на ходу надевая свое тонкое пальто. Нашла ключи и открыла вручную дверь гаража. Большая машина покатилась по глубокому снегу сначала медленно, как черепаха, а потом набрала скорость и, скользя, съехала с края бетонной дорожки. Я пыталась удержать ее. Внедорожник был полноприводным, и я старалась ехать максимально быстро, но так, чтобы не потерять управление.
На дороге никого не было. Следы шин проехавшей раньше машины почти совсем занесло снегом. В зеркало заднего вида я заметила неяркий свет окна на втором этаже, а потом дом скрылся за деревьями и завесой снегопада. Понадобилось несколько минут, чтобы отыскать главную дорогу, а затем я слишком резко повернула направо, и зад машины занесло. Машину закрутило на повороте, она заскользила, затем колеса снова зацепились за грунт, она вылетела с дороги и понеслась вниз по склону.
Ее слова, мои слова, эхом звучали у меня в голове, когда я ехала. Один шаг может изменить всю жизнь. Никогда не вкусить радости и нежности любви, которую пронесешь через всю жизнь, если не будешь бороться за нее.
Снежинки, подобно шагам, которые мы совершаем, брызгами разлетались по лобовому стеклу. Я включила дальний свет, но видимость не стала лучше. В действительности она стала даже хуже. Вьюга накатывала волнами. Ветер швырял белые клубы на и без того заснеженную дорогу, деревья на обочине. Я никогда не слышала о снежном цунами, но если такое бывает, то я была в самом его эпицентре.
Когда машина съезжала вниз по склону, я нажала на тормоз, и машину повело вправо. Она неслась в опасной близости от елей, росших вдоль дороги. Я отпустила педаль тормоза и уже была готова, что сейчас машина перемахнет через насыпь набережной, но она удержалась и выровнялась сама. Я была так сосредоточена на заносе, что не увидела желтых мигающих огней, пока не поравнялась с ними. Я могла предпринять одно из двух действий – попытаться свернуть или нажать на тормоз и молиться. Инстинктивно я нажала на тормоз.
Дорога вильнула вправо, и не успела я опустить ногу, как машину понесло по склону прямо к мигающим огням. Дворники лобового стекла работали на полную мощность, кузов повело вправо, и фары осветили перевернутую в поле машину. Именно ее аварийки мигали желтым светом.
На долю секунды через снежный шквал я увидела лица моих детей, маму, папу, сестру и зятя, которые молились, и моего мужа. Джейкоб сидел на водительском месте и куда-то всматривался через лобовое стекло. Позади него сидел Джей – его старший, более мудрый и более сочувствующий вариант. Они вжались в спинки сидений и приготовились к удару. Два их лица превратились в одно.
– Нет! – закричала я, не в силах ни перенаправить, ни остановить машину. Я вскинула руки и закрыла глаза, и в первый раз за всю свою жизнь прямо из моего сердца вырвалась молитва: – Господи, помоги мне! Покажи, что делать!
Многоголосие
Молитва была последним, что я помнила. Я открыла глаза. Все вокруг было как в тумане, и я услышала знакомый голос, прежде чем увидела лица.
– Мама! – вскрикнула Бекка. – Она проснулась! Она пришла в себя!
Бекка не стала старше, и у нее не было плачущего малыша. Она снова была моей малышкой. Рядом с ней были Дэвид и Джастин, которых она не подпускала к больничной кровати, а они смотрели на меня во все глаза и порывались подойти ближе. Когда у них это получилось, они изо всех сил обняли меня, несмотря на провода и мониторы. Моя голова кружилась, и было такое чувство, будто по ней несколько раз ударили ломом. Я дотронулась до лица и поняла, что голова забинтована. Во рту было сухо. Я протянула руку, в которой болталась капельница, к стакану на тумбочке. Увидев это, Бекка взяла стакан с торчащей из него соломинкой и поднесла к моим губам. Вспышка памяти, и у меня в глазах опять все затуманилось, на этот раз от слез.
– Мы волновались, мама, – сказал Дэвид. – Света не было, и вас не было, мы сидели совсем одни.
– Только Бекка о нас заботилась, – произнес Джастин.
Глаза Бекки блестели, когда она смотрела на нас. Она откинула волосы на одну сторону и сделала вид, будто ей неинтересно, что говорят мальчики. Я узнавала в ней себя, как если бы смотрела в зеркало.
– Вы, мальчики, чудесно придумали, – сказала я, – что принесли вниз все одеяла и сдвинули кровати.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Джастин.
Я помолчала.
– Ну я подумала, что вы могли так сделать.
В палату вошла медсестра, и дети отошли от кровати, чтобы ей не мешать. У нее на форме был бейджик, на котором значилось имя «Аманда».
– Как вы себя чувствуете, миссис Эбенезер? – спросила она, прицепив что-то к моей руке. Она послушала меня стетоскопом и посмотрела в глаза.
– Хорошо, если учесть, что случилось, – ответила я. – А долго я была без сознания? Какое сегодня число?
– Сегодня Рождество, – сказал Дэвид. – Надо чтобы ты приехала домой, мы тогда открыли бы подарки.
– Эй, великан, нам сначала надо проверить здоровье твоей мамы и убедиться, что все в порядке, – сказала Аманда. – Пульс нормальный, давление тоже.
– Говорят, у тебя потрясение, – сказал Дэвид.
– Сотрясение, – поправил его Джастин.
– Серьезно? – спросила я. – Чувствую, что моя голова как барабан, который «потрясли», так что слово очень подходит.
– У вас что-нибудь болит? – Аманда снова посмотрела мне в глаза. – Как вы себя чувствуете по шкале от 1 до 10?
– Где-то на 5. – Я медленно села, и у меня закружилась голова. – И, думаю, я хочу домой.
Аманда улыбнулась:
– Давайте сначала разберемся с вашим потрясением. Ложитесь.
Я так и сделала, положив голову на подушку. Затем повернулась к окну и посмотрела, как на улице лениво падал снег. Метель закончилась, только последние снежинки кружились, будто догоняя вьюгу.
Вдруг меня охватила тревога, и я повернулась к Бекке.
– А что с папой? С ним все в порядке?
Она положила руку мне на плечо и наклонилась ближе:
– Вы с ним попали в аварию, мама.
Я попыталась встать, но медсестра не дала мне этого сделать.
– Где он? Где Джейкоб?
Меня мгновенно охватила паника, и медсестра велела мальчикам выйти. В голове у меня опять зашумело, звуки пробрались под череп и гулко зазвучали прямо в мозгу. Бекка плакала, а я орала: «Где он? Что с ним?»
– Марли… – произнес кто-то. Этот голос. Его голос. Я не могла сказать, был он моложе или старше. Я закрыла глаза. Это происходило в реальности или в воображении? Я опять оказалась на той горе или была в настоящей больнице?
– Марли, я здесь, – сказал Джейкоб. – Открой глаза.
У него на лбу несколько царапин и повязка, на обеих руках было по пять пальцев.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Давай выйдем, дорогая, – сказала медсестра Бекке, и они обе вышли. Никто не шумел, в палате было тихо. Там были только мы вдвоем.
– Думаю, я в порядке.
Я не могла не заглянуть в эти голубые глаза! Морщинки вокруг глаз большей частью куда-то делись, так же как и дряблая кожа, и седина. Но я услышала тот же самый голос. Тот же, что был у Джея. Прикоснулась к его руке, и сквозь меня пробежал импульс сильнее, чем разряд статического электричества – что-то похожее на то, как я касалась руки той старой женщины. Он, наверное, почувствовал то же самое, потому что у него, похоже, перехватило дыхание, и он взял меня за руку.
Он сказал:
– Я думал, мы тебя потеряли.
– Я думала то же самое про тебя. Что произошло?
– Ты была права, когда говорила, что не нужно ехать по дороге границы округа. Мне не надо было ехать там. Она была очень скользкая. Нам в бок врезался грузовик. Основной удар пришелся на твою сторону.
– Помню этот грузовик. Но затем я пришла в себя, а тебя не было. Тогда я выбралась из машины и попыталась найти тебя. Потом завернула за скалу… но это была не скала…
Он нахмурился, наклонился ко мне и нежно сказал:
– У тебя все перепуталось в голове. К нам пришел водитель грузовика. Он помог мне выбраться, но твою дверь заклинило так, что мы не смогли тебя достать из машины. Это удалось только спасателям, но они смогли приехать нескоро. Ты помнишь что-нибудь из этого?
Я рассматривала одеяло, кровать и капельницу в руке:
– Это было так реально!
– Что?
– Снег. Я поднялась по холму к дому – это оказался пансионат. Там был пожилой человек, он ждал меня.
Он улыбнулся и взял меня за руку:
– Нет, прости, Марли. Ты сама не выходила из машины – тебе помогли спасатели. Они достали тебя с помощью специальных приспособлений.