Пять песен о нас. История о настоящей любви
Часть 12 из 14 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Джейкоб, что-то произошло. Я не смогу объяснить этого, но, похоже, мне преподнесли какой-то дар.
– У меня такое же чувство, – сказал он, и в его голосе было больше сострадания, чем обычно. – И детям, и всем нам преподнесли чудесный дар, что ты пришла в себя в Рождество.
– Мы же не подписали документы. Мы ведь не доехали до адвоката?
– Нет. Но у него все готово. Что? Почему ты так смотришь на меня?
– У меня есть один вопрос. Помнишь, давным-давно мы ходили в церковь на семинар для семей?
Он назвал, как звали ведущего и в какие выходные это было.
– Да. И нам раздавали блокноты. Помнишь?
– Марли, тебе нужно отдохнуть.
Я села:
– Нет, это важно. Посиди со мной. Нам там раздавали блокноты, если мы хотели что-то записать, можно было сделать это там. Помнишь?
Он кивнул.
– На одном из заседаний ты что-то записал, сделав только одну запись. Что ты написал?
– Это было так давно.
– Джейкоб, что ты написал?
Он посмотрел по сторонам, потом потер руки и поднял на меня свои голубые глаза:
– Записал слова ведущего: «Брак стоит того, чтобы за него бороться».
Мы молчали. Он сидел на стуле, а я смотрела на него.
– Помню, мы решили, что развестись будет лучше всего для нас и для детей, – сказала я, – но я подумала, может быть, попробуем еще раз?
Он поднял брови, и на его лбу появились морщины.
– Ты действительно ударилась головой.
– Это называется потрясение, – я улыбнулась. – Ты в самом деле думаешь, что я сошла с ума?
– Нет, просто такая перемена… Как если бы фанат Green Bay вдруг стал болеть за Bears[16].
– Со мной вчера случилось что-то непонятное. Мне сперва нужно разобраться самой, и потом я тебе расскажу.
Он похлопал меня по руке.
– Конечно. Так и сделаем. А что с квартирой, которую я снял? Что с моим переездом?
– Не думаю, что это нужно. Только если ты этого захочешь. Только если ты почувствуешь, что не можешь быть со мной.
Он выглянул в окно, и я тоже посмотрела туда на снег, несущийся в вихре ветра в рождественское утро. Солнце золотыми лучами освещало застелившее все вокруг белое покрывало.
– Хочешь знать правду? – спросил он. – После того как я увидел, что тебя увозит «Скорая помощь», и не знал, что с тобой происходит, когда ты пришла в сознание, у меня появились кое-какие мысли.
Я заглянула в его глаза и в мгновение увидела Джея – более взрослого, более зрелого:
– Какие мысли?
– О нас. Обо мне. Как я хотел забыть тебя. – Он тяжело вздохнул. – Что мы делали, чтобы держаться друг от друга подальше. Как старались поменьше общаться и не разговаривали. Как часто мы жили только детьми и чем это может для них обернуться. – Он помолчал. – Но я должен сказать тебе: я знаю, моя жизнь не будет прежней, если мы расстанемся.
Я быстро села, да так, что чуть не выдернула капельницу:
– Я хочу спросить тебя кое о чем.
– Осторожнее, ты можешь пораниться.
– Если бы ты мог изменить в жизни нашей семьи что-нибудь одно, внести не какое-то огромное изменение, а что-то маленькое, – что бы это было?
Джейкоб взял обе мои руки и опустил голову.
– Я изменил бы очень многое.
– Назови что-то одно. Что первое пришло тебе на ум?
– Возможно, домашний питомец, о котором дети все время просят. Я разрешил бы им завести собаку.
Я положила голову на подушку и закрыла глаза, по щекам потекли слезы.
– Что? Я сказал что-то не то?
Я покачала головой:
– Нет, это был чудесный ответ. На самом деле… чудесный.
– А ты? – спросил он.
– Я жалею о миллионе вещей, – ответила я. – Никогда не говорила, что благодарна тебе, потому что ты много работаешь для нас… Не благодарила за то, что ты нас всем обеспечиваешь. Я часто ругаюсь, что тебя вечно нет дома, – я вздохнула. – Или то, как смотрю на тебя. Обращаю внимание на твои недостатки, а не на настоящего тебя – каким ты стал. Я думала, что была бы счастлива, если бы ты изменился. Я в первый раз смогла посмотреть на себя.
Он выглядел ошарашенным.
– Вот это да! Это намного серьезнее, чем разрешить детям завести собаку.
Я засмеялась:
– Нет, это всего лишь правда.
Он помрачнел:
– Честно говоря, мы оба слишком замерзли. У меня осталось не так много надежды.
– Все в порядке, – услышала я свой голос. – Обними меня.
Я посмотрела в глаза мужчине, с которым я давным-давно пустилась в путь; перебирала в памяти все, что случилось за двадцать прожитых лет – все наши ошибки, печали и радости.
– Я задумалась о будущем, – глубоко вздохнула я. – И думаю, вместе нам будет лучше.
– Даже при том, как я вожу?
– Угу. Я рада, что ты решил срезать путь. Иначе мы могли бы попасть к адвокату.
– Может быть, однажды ты пожалеешь об этом.
– Вряд ли.
Я не отводила от него глаз, и меня охватило теплое чувство.
– Хорошо. Давай попробуем справиться вместе. Давай сделаем что-нибудь хорошее.
В дверях стояли дети.
– Думаю, мы уже сделали, – сказала я, глядя на хохолок в волосах Дэвида. – Нам только нужно бороться. Не друг с другом, а вместе. Давай сделаем для этого все возможное.
– На это может потребоваться какое-то время.
– Оно у нас есть. И еще я усвоила, что огонь в камине может творить чудеса.
Джейкоб присел рядом со мной. Один за одним в дверь вбежали дети и забрались на кровать.
Снегопад за окном становился сильнее. На нас снизошла благодать. Все, что происходило, казалось началом чего-то нового. Неидеальные люди получали идеальные дары. Именно здесь я поняла, что нет такого бесплодного места на земле, где любовь не смогла бы вырастить цветущий сад. Даже в вашем сердце.
Эпилог
«Когда мы расскажем все детям?»
Я консультант по брачно-семейным вопросам, и эти пять слов ранят мою душу. Надеюсь, вашу тоже. Супружеские пары каждый день предпринимают какие-то шаги, не такие судьбоносные, как развод, но так же неотвратимо, как снежинки в снегопад, приближающие нас друг к другу или разделяющие навсегда.
Я говорю парам, которые приходят в мой офис, что им нужно надеяться, как надеюсь на них я. Тем, кто обращается ко мне, говорю, что развод необязательно является ответом. Кто-то думает, что развод решит все их проблемы и избавит от боли, но часто он только добавляет проблем и запутывает все еще больше. Если вы хотите, чтобы ваша любовь длилась всю жизнь, лучше всего решать все проблемы вместе с тем, кому вы однажды сказали «Да». Но я понимаю, что это трудно. Знаю. Я сам через это прошел.
– У меня такое же чувство, – сказал он, и в его голосе было больше сострадания, чем обычно. – И детям, и всем нам преподнесли чудесный дар, что ты пришла в себя в Рождество.
– Мы же не подписали документы. Мы ведь не доехали до адвоката?
– Нет. Но у него все готово. Что? Почему ты так смотришь на меня?
– У меня есть один вопрос. Помнишь, давным-давно мы ходили в церковь на семинар для семей?
Он назвал, как звали ведущего и в какие выходные это было.
– Да. И нам раздавали блокноты. Помнишь?
– Марли, тебе нужно отдохнуть.
Я села:
– Нет, это важно. Посиди со мной. Нам там раздавали блокноты, если мы хотели что-то записать, можно было сделать это там. Помнишь?
Он кивнул.
– На одном из заседаний ты что-то записал, сделав только одну запись. Что ты написал?
– Это было так давно.
– Джейкоб, что ты написал?
Он посмотрел по сторонам, потом потер руки и поднял на меня свои голубые глаза:
– Записал слова ведущего: «Брак стоит того, чтобы за него бороться».
Мы молчали. Он сидел на стуле, а я смотрела на него.
– Помню, мы решили, что развестись будет лучше всего для нас и для детей, – сказала я, – но я подумала, может быть, попробуем еще раз?
Он поднял брови, и на его лбу появились морщины.
– Ты действительно ударилась головой.
– Это называется потрясение, – я улыбнулась. – Ты в самом деле думаешь, что я сошла с ума?
– Нет, просто такая перемена… Как если бы фанат Green Bay вдруг стал болеть за Bears[16].
– Со мной вчера случилось что-то непонятное. Мне сперва нужно разобраться самой, и потом я тебе расскажу.
Он похлопал меня по руке.
– Конечно. Так и сделаем. А что с квартирой, которую я снял? Что с моим переездом?
– Не думаю, что это нужно. Только если ты этого захочешь. Только если ты почувствуешь, что не можешь быть со мной.
Он выглянул в окно, и я тоже посмотрела туда на снег, несущийся в вихре ветра в рождественское утро. Солнце золотыми лучами освещало застелившее все вокруг белое покрывало.
– Хочешь знать правду? – спросил он. – После того как я увидел, что тебя увозит «Скорая помощь», и не знал, что с тобой происходит, когда ты пришла в сознание, у меня появились кое-какие мысли.
Я заглянула в его глаза и в мгновение увидела Джея – более взрослого, более зрелого:
– Какие мысли?
– О нас. Обо мне. Как я хотел забыть тебя. – Он тяжело вздохнул. – Что мы делали, чтобы держаться друг от друга подальше. Как старались поменьше общаться и не разговаривали. Как часто мы жили только детьми и чем это может для них обернуться. – Он помолчал. – Но я должен сказать тебе: я знаю, моя жизнь не будет прежней, если мы расстанемся.
Я быстро села, да так, что чуть не выдернула капельницу:
– Я хочу спросить тебя кое о чем.
– Осторожнее, ты можешь пораниться.
– Если бы ты мог изменить в жизни нашей семьи что-нибудь одно, внести не какое-то огромное изменение, а что-то маленькое, – что бы это было?
Джейкоб взял обе мои руки и опустил голову.
– Я изменил бы очень многое.
– Назови что-то одно. Что первое пришло тебе на ум?
– Возможно, домашний питомец, о котором дети все время просят. Я разрешил бы им завести собаку.
Я положила голову на подушку и закрыла глаза, по щекам потекли слезы.
– Что? Я сказал что-то не то?
Я покачала головой:
– Нет, это был чудесный ответ. На самом деле… чудесный.
– А ты? – спросил он.
– Я жалею о миллионе вещей, – ответила я. – Никогда не говорила, что благодарна тебе, потому что ты много работаешь для нас… Не благодарила за то, что ты нас всем обеспечиваешь. Я часто ругаюсь, что тебя вечно нет дома, – я вздохнула. – Или то, как смотрю на тебя. Обращаю внимание на твои недостатки, а не на настоящего тебя – каким ты стал. Я думала, что была бы счастлива, если бы ты изменился. Я в первый раз смогла посмотреть на себя.
Он выглядел ошарашенным.
– Вот это да! Это намного серьезнее, чем разрешить детям завести собаку.
Я засмеялась:
– Нет, это всего лишь правда.
Он помрачнел:
– Честно говоря, мы оба слишком замерзли. У меня осталось не так много надежды.
– Все в порядке, – услышала я свой голос. – Обними меня.
Я посмотрела в глаза мужчине, с которым я давным-давно пустилась в путь; перебирала в памяти все, что случилось за двадцать прожитых лет – все наши ошибки, печали и радости.
– Я задумалась о будущем, – глубоко вздохнула я. – И думаю, вместе нам будет лучше.
– Даже при том, как я вожу?
– Угу. Я рада, что ты решил срезать путь. Иначе мы могли бы попасть к адвокату.
– Может быть, однажды ты пожалеешь об этом.
– Вряд ли.
Я не отводила от него глаз, и меня охватило теплое чувство.
– Хорошо. Давай попробуем справиться вместе. Давай сделаем что-нибудь хорошее.
В дверях стояли дети.
– Думаю, мы уже сделали, – сказала я, глядя на хохолок в волосах Дэвида. – Нам только нужно бороться. Не друг с другом, а вместе. Давай сделаем для этого все возможное.
– На это может потребоваться какое-то время.
– Оно у нас есть. И еще я усвоила, что огонь в камине может творить чудеса.
Джейкоб присел рядом со мной. Один за одним в дверь вбежали дети и забрались на кровать.
Снегопад за окном становился сильнее. На нас снизошла благодать. Все, что происходило, казалось началом чего-то нового. Неидеальные люди получали идеальные дары. Именно здесь я поняла, что нет такого бесплодного места на земле, где любовь не смогла бы вырастить цветущий сад. Даже в вашем сердце.
Эпилог
«Когда мы расскажем все детям?»
Я консультант по брачно-семейным вопросам, и эти пять слов ранят мою душу. Надеюсь, вашу тоже. Супружеские пары каждый день предпринимают какие-то шаги, не такие судьбоносные, как развод, но так же неотвратимо, как снежинки в снегопад, приближающие нас друг к другу или разделяющие навсегда.
Я говорю парам, которые приходят в мой офис, что им нужно надеяться, как надеюсь на них я. Тем, кто обращается ко мне, говорю, что развод необязательно является ответом. Кто-то думает, что развод решит все их проблемы и избавит от боли, но часто он только добавляет проблем и запутывает все еще больше. Если вы хотите, чтобы ваша любовь длилась всю жизнь, лучше всего решать все проблемы вместе с тем, кому вы однажды сказали «Да». Но я понимаю, что это трудно. Знаю. Я сам через это прошел.