Песня вечных дождей

– Да, но это так печально, потерять жениха вскоре после помолвки.

– Ты же знаешь, что между мной и старым герцогом никогда не было любви?

Клара покраснела от подобной откровенности, сложив руки на своем коричневом платье.

– Да, но все же…

– Может быть, мне следует грустить? – перебила ее Ларкира. – Но я, кажется, не могу вызвать в себе это чувство. Я плохой человек, да?

– О нет, – заверила Клара. – Вы можете быть очень странной, миледи, но я бы никогда не сказала, что в вас есть что-то плохое.

Ларкира рассмеялась над этими словами, снова поворачиваясь к открывшемуся перед ними виду.

– Спасибо, Клара.

Ларкира сделала глубокий вдох, и вокруг нее воцарился покой. Покой, которого она никогда раньше не чувствовала. Война на этой земле утихла, как, казалось, и война внутри нее самой. То вечное чувство вины, которое переполняло ее по отношению к матери и собственным силам, в эти дни едва ли давало о себе знать. И с каждым новым падением песка оно лишь угасало. Наконец-то между Ларкирой и ее дарами установилось взаимопонимание и доверие, рожденное в любви и прощении. Она больше не обижалась на свою магию за боль, которую та причинила ей и ее семье, и с этим принятием Ларкира наконец смогла стать единым целым со своими силами. Намерения ее сердца и разума соединились, позволив девушке ослабить жесткую хватку и впервые за девятнадцать лет вздохнуть свободно.

– Вот ты где.

Ларкира обернулась на хриплый голос, от которого по ее коже всегда будут пробегать приятные мурашки. Дариус отодвинул в сторону сплетение виноградной лозы, которая блокировала вход в беседку, и шагнул внутрь.

– Ваша светлость. – Клара поклонилась, когда он приблизился, выглядя немного взволнованной его присутствием.

«Мне знакомо это чувство», – подумала Ларкира.

– Здравствуйте, герцог, – сказала Ларкира.

– Странно звучит, правда? – Он подошел и встал рядом с ней, и Ларкира была вынуждена прищуриться от яркого солнца, когда подняла голову, чтобы посмотреть на Дариуса. Солнце окрасило его локоны в теплый оранжевый цвет, когда зеленые глаза встретились с ее.

– Вот почему мы должны говорить это как можно чаще. Если повторять одно и то же постоянно, оно становится скучным.

– Я бы возразил тебе по одному пункту.

– И какому же?

– Если это твое имя.

Настала очередь Ларкиры краснеть, когда Дариус весело улыбнулся.

– О, посмотрите на это поле лаванды. – Клара с энтузиазмом указала на цветы далеко внизу на холме. – Держу пари, они будут великолепно смотреться в вашей комнате, миледи. Простите, но я пойду сорву цветы, и приношу свои извинения, если мне потребуется очень много времени, чтобы собрать идеальный букет.

Ларкира и Дариус смотрели, как служанка поспешно устремилась вниз.

– Боюсь, это какие-то сорняки, – сказал он.

– Да, – согласилась Ларкира. – Кажется, моя горничная решила ненадолго сложить полномочия и перестать исполнять роль моей компаньонки.

– И я очень благодарен ей за это.

– Да? – Ларкира повернулась, чтобы посмотреть на Дариуса. Его цвет лица сиял здоровьем на фоне белой рубашки, которую он носил под светло-голубым пиджаком.

– Да, – сказал он, подходя ближе и заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо.

Его прикосновение согрело Ларкиру, как легкий ветерок, коснувшийся обнаженного плеча.

На Ларкире было одно из платьев, которое она в самом начале привезла из Джабари, светло-фиолетовое, казавшееся таким же легким и свободным, как и новый день.

– Так теперь все официально? – спросила она.

– Бумаги подписаны, душеприказчики только что увезли их с собой.

– И каково это – наконец-то вернуть свои земли? Стать герцогом?

– Чувство такое… – Дариус посмотрел на спокойные воды вдалеке, на лодки и город, которые сияли под лучами солнца. – Огромное.

– Огромное?

Кивок.

– Многое предстоит сделать.

Ларкира улыбнулась.

– Нам придется поработать над этим.


– Над чем?

– Научить тебя, как наслаждаться моментом, прежде чем наброситься на новую задачу.

– Я умею наслаждаться моментом.

– Докажи.

Не говоря больше ни слова, Дариус притянул Ларкиру к себе и поцеловал.

Она пискнула от удивления, а затем теснее прижалась к нему.

Этот поцелуй отличался от других, такой медленный, расслабленный. Дариус приоткрыл ее губы, чтобы коснуться языком ее языка, и Ларкира вздохнула, проведя руками по его воротничку и густым волосам. Возможно, он и не торопился, но ей казалось, что она вот-вот взорвется. Ей хотелось запрыгнуть на него, скатиться с холма и смеяться, как дети, хотелось затащить его в озеро, чтобы поплавать в этой новой безмятежности, прежде чем лечь на пляже и сохнуть на солнце. Она не хотела разлучаться с ним. Хотела оставаться в его объятиях на веки вечные.

Именно эта мысль заставила ее отстраниться, в груди неприятно кольнуло.

Он не мог остаться с ней навсегда.

На самом деле, сегодня она уезжала обратно в Джабари.

– Сестры пакуют мои вещи, – сказала Ларкира, зная, что слова звучат странно и не совсем подходят для момента, который они только что разделили.

Дариус внимательно наблюдал за ней.

– Да. Они мне и подсказали, где тебя искать.

– Я пришла сюда, чтобы в последний раз насладиться видом. Скорее всего, они сетуют, что я оставила им все тяжелую работы. И Ния точно стащит пару моих платьев в качестве оплаты за это.

– Что, если они могут остаться здесь?

– Мои сестры?

– Полагаю, они тоже, – подавив усмешку, ответил Дариус. – Но я имел в виду твои вещи.

– Зачем мне оставлять их здесь? – нахмурившись, спросила Ларкира. – Конечно, я не возражаю против нового гардероба, но, учитывая, что я только что заказала эти платья у миссис Эверетт, кажется не…

– Ларкира, я люблю тебя.

Все замерло. Ветер. Щебетание птиц. Отливы и приливы.

– Прощу прощения?

Дариус подошел ближе. Взяв ее руки в свои, он снял перчатки и нежно поцеловал ее пальцы.

– Я люблю тебя, – повторил он. – Безумно. Даже отчаянно. И не хочу, чтобы ты уезжала. На самом деле, даже могу похитить тебя, если ты попытаешься покинуть меня.

Изумрудные глаза Дариуса держали Ларкиру в плену, хотя все ее тело, казалось, могло улететь прочь, магия в ее животе нагревалась от удовольствия.

– Я… – Она пошевелила губами. – Я не знаю, что сказать.

– Потерявшая дар речи Бассетт? Стоит написать об этом в учебниках истории Лаклана.

– Высокомерие совсем не красит вас, ваша светлость.

– Дариус, – поправил он.

На это она могла лишь улыбнуться.

– Дариус.

– Итак? – спросил он, выглядя нерешительным, едва ли не робким. – Неужели я одинок в своих чувствах?

Возможно, Ларкире захотелось немного отомстить за то, что он смеялся над ней, и она выдержала паузу, может быть, слишком мучительную, а затем улыбнулась.

– Конечно я люблю тебя, отчаявшийся безумец!

Бросившись к нему, она поцеловала Дариуса со всей настойчивостью, так долго сдерживаемой внутри, и он, казалось, был более чем готов подчиниться. Он поднял ее, их уста не отрывались друг от друга. Ларкира не могла насытиться его мягкими губами, прижатыми к ее собственным, или тем, как он обнимал ее, защищая от всего мира.

Любила ли она его? Силы потерянных богов, что за абсурдный вопрос.

Ларкира издала тихий смешок, все еще осыпая поцелуями его губы. Это случилось не тогда, когда он чуть не умер в Эсроме, и не в миг, когда она наблюдала, как он режет собственное лицо по приказу безумца, и не в момент, когда она увидела, как он тайком помогает своим людям. Нет, Ларкира знала, что ее сердце перестало принадлежать ей намного раньше, даже если до сих пор не могла признаться в этом даже самой себе. Она увидела хорошее в Дариусе еще до того, как он по-настоящему увидел ее, когда она была всего лишь грязной оборванкой в нижних кварталах Джабари.

– Рядом с тобой я чувствую себя всемогущей, – выдохнула она.