Песнь призраков и руин

– Знаете, – прошептал он, – сейчас самое время вам меня поцеловать.

Тихонько вздохнув, она так и сделала.

Хорошо, что раньше Малик не утруждал себя фантазиями о том, каково это – целоваться с Кариной, ибо все его фантазии все равно оказались бы бледной тенью реальности. Она поцеловала его так, словно специально для этого родилась на свет, и теперь юноша ощущал только те части своего организма, которые таяли под ее прикосновением. Он помнил, что по волосам гладить принцессу нельзя, поэтому обвил руками ее талию и притянул к себе так близко, как только возможно. Когда молодые люди оказались на крыше, кругом было тихо и спокойно, но сейчас вдруг налетел внезапный порыв ветра, заставив их еще сильнее сомкнуть объятия.

На несколько блаженных секунд Малик позволил себе, забыв обо всем на свете, просто отдаться поцелую. Это был первый поцелуй в его жизни, но ему уже хотелось большего, чем смутное понимание, что взаимное чувство, возникшее между ними еще при первой встрече, дальше никогда не зайдет.

Он хотел ее. Мечтал о ней. И навеки возненавидит себя за страсть к той единственной девушке, что стоит между ним и Надиной свободой.

Когда они наконец разомкнули объятия, потемневшие глаза Карины блестели от желания, а мысли Малика путались, кружились, носились в беспорядке, но в душе полыхала жгучая ярость, ЗАРОДИВШАЯСЯ В НЕМ ВПЕРВЫЕ еще ЗАДОЛГО ДО ТОГО, КАК Идир похитил Надю. То была ярость целого народа, гонимого и притесняемого в течение сотен лет. Ярость Маликова отца и многих поколений предков. Теперь она выкристаллизовалась в одну, четкую и ясную цель.

– Адиль… – начала Карина.

– Мое имя – не Адиль.

Она нахмурила брови, и естественный вопрос уже был готов слететь с ее губ, которые Малику смертельно хотелось поцеловать еще раз. Но вместо этого он выхватил кинжал и вонзил его в сердце принцессы.





30. Карина




Карина уставилась на клинок удивленно – словно он торчал не в ней, а в ком-то постороннем. Адиль тоже не сводил с него глаз, этих черных до одури, огромных глаз, которым – она же всегда это чувствовала! – нельзя доверять.

– Прости. Мне так жаль, – шепотом вымолвил он.

Сильнейшее давление в висках даже заглушало боль в груди – а может, ее и вовсе не было? Ясно одно – пришла смерть. Адиль поцеловал ее, а потом заколол. И теперь она умирает.

Точно как тогда, на вакаме, все вокруг как будто покрылось сверкающей паутиной нкра. Тысячи ее нитей плыли по небу, самые яркие дотягивались аж до Кометы Баии – именно за них Карина и ухватилась, когда Земля окончательно уплыла из-под ног. Нити эти потянули ее вверх, все выше, выше, до самых облаков, откуда весь подлунный мир был виден ясно, как на ладони. Однако мертвая принцесса видела и ощущала только свет, луч света, а в самом фокусе его… маленькое тельце.

Карина никогда не знала никого из рода Алахари, кроме матери и сестры, но этот серебристый оттенок волос опознала сразу и безошибочно. Ребенок – из своих. Родная кровь. Наверное, заперта на этой комете так же, как сама она раньше – в Зиране.

– Мама? – спросило дитя.

Карина кувырком по небу полетела на зов, и ребенок в конце пути крепко взял ее за руку. Принцесса ощутила, как ее пронзило, заполняя каждый уголок души, потоком чистой энергии. Зависнув в пространстве и не имея иной точки опоры, девушка как бы оттолкнулась от этой бушующей внутри нее силы и со всей мочи врезалась в сгусток другой силы – единственной в Зиране равной ей.

Где-то еще выше, в сотнях метров над головой, разорвалась Преграда, и Комета Баии исчезла.

Оковы заклятия пали, пуповина, невидимая веревка, которая намертво связывала Карину с родным городом, разорвалась, а сама девушка зависла где-то в бесконечной паузе между вдохом и выдохом. Горящие обломки от «здания» древней магии градом осыпали ее лицо, подобно тысячам звезд. Она была невесома. Чувствовала себя застывшим ветерком, способным в любой миг нестись куда угодно и творить что угодно.

Напрягая всю переполнявшую ее силу сломанной Преграды, девушка ухватилась за рукоять кинжала и выдернула его из груди.

Глаза внезапно возникшего перед нею Адиля расширились, и он отступил с криком:

– Нет!

Из трещин в крыше храма повалили тени и объяли обоих. Затем за их зловонным хороводом сверкнули два огромных змеиных ока.

– Невероятно. Ты все-таки попробовал.

Из тумана вышел высокий мужчина с волосами белее слоновой кости, в одеждах стародавних времен. Тот самый, чьи изображения Карина видела на стенах некрополя. Тот самый, чье имя и деяния стерты из истории.

Перед Кариной стоял Царь Без Лица.

Во взгляде его не сквозили ни жестокость, ни агрессия. Он внимательно изучал ее лицо.

– Ты очень, очень на нее похожа.

Что происходит? Неужели кто-то вернул древнего правителя к жизни при помощи Обряда Воскресения усопших? Или это снова чары Адиля, вроде тех, какими он ее уже опутывал раньше – любовных?

Голос таинственного незнакомца, казалось, раздавался ниоткуда и отовсюду одновременно.

– Нам о многом следовало бы поговорить, внучка, но, к великому сожалению, я спешу. Пора. Прежде, однако, нужно поблагодарить нашего общего друга Малика, – Царь Без Лица повернулся к Адилю, – за то, что помог тебе разрушить Преграду и сделал возможной нашу встречу.

Карина сдвинула брови:

– Кто такой Малик?

– И правда: кто такой Малик?


Тени снова завихрились вокруг фигуры царя, угрожая расколоть крышу могучим ураганом. Пытаясь перекричать эту бурю, Адиль воскликнул:

– Я выполнил свою часть сделки, Идир! Теперь верни ее!

– Выполнил? По-твоему, эта девушка мертва? – Все тело Царя Без Лица превратилось теперь в свистопляску теней и ветра, но голос громыхал отчетливо: – Чары, исходящие от меня, не могут причинить вреда никому из Алахари по той же причине, по которой змея невосприимчива к собственному яду. Я бессилен против своей плоти и крови!

– Ты обманул меня!

Мелкая сеть из бесплотных существ поглотила сама себя, а голос Идира стал постепенно затихать, удаляясь:

– Ты освободил меня и моего сына, мой мальчик. Спасибо тебе! Мы еще встретимся, и скоро…

Карина ведать не ведала ни об Идире, ни о каких сделках, но прекрасно поняла одно: Адиль – или, как там, Малик? – представляет угрозу. Он враг.

Когда тени рассеялись, девушка повалила его на крышу и приставила к горлу тот самый кинжал, которым он пытался заколоть ее. Черный металл полоснул по коже. Брызнули капли крови. Но не успела принцесса вонзить оружие глубоко в его плоть, как Адиль махнул рукой и… клинок исчез. Карину это не смутило, она схватила его за горло голыми руками и принялась колотить головой о каменную поверхность.

– Что… это… было за чудище? – вопила она. – И кто ты такой? Что тут происходит?!

На мягкой шее Малика выступили фиолетовые синяки.

– Малик, – прохрипел парень. – Меня зовут Малик.

Все обернулось ложью – прекрасная история, рассказанная на втором испытании, близость в Городе Мертвых, даже имя! Она сражалась с ним бок о бок, она спасала ему жизнь, она целовала его, открывалась перед ним, впускала его туда, куда никогда никого не впускала. Ей даже приходило в голову… На какое-то мгновение… Что они могли бы вместе…

Карина усилила хватку. Свет уже начал меркнуть в глазах Малика, но прежде чем она успела закончить дело, кто-то оттащил ее. Юноша приподнялся, жадно глотая воздух, однако из-за принцессиной спины тут же выскочил еще один воин и сокрушительным ударом повалил его обратно. Девушка оглянулась через плечо и увидела, что к ней на всех пара́х спешит Фарид.

– Пустите! – взвизгнула она. – Он пытался меня убить!

Фарид наклонил голову. Стражник поставил Малика на ноги.

– Бросьте его к той, второй.

Парня немедленно заковали в цепи. Он не сопротивлялся. Только смотрел на Карину неотрывно черными-пречерными глазами, полными раскаяния, – до тех пор, пока не получил удар эфесом меча по голове. Раздался оглушительный треск. Охрана потащила его прочь. Управляющий дворцовым хозяйством положил ладонь принцессе на плечо.

– Все прошло. Все позади, – бормотал он. Волосы на лбу его слиплись от пота, глаза сверкали диким блеском. – Теперь все будет хорошо.

В голове у Карины роились тысячи вопросов, один невразумительнее другого. Кругом – никаких следов Идира, и даже расколотое небо идеально «соткалось» обратно. Ей хотелось кричать, взахлеб рассказывать, что хорошо уже не будет, что Царь Без Лица вернулся в Зиран, но все вокруг глядели на нее так, словно она лишилась рассудка.

Ничего не оставалось, кроме как покориться судьбе. Принцесса отерла от Маликовой крови лиф и позволила себя увести.



В Ксар-Алахари они возвращались поспешно и тайно, в крытой карете без опознавательных знаков. Фарид отказывался вступать в какие бы то ни было беседы, пока они не оказались в полной безопасности под защитой стен замка.

– Как с ним теперь поступят? – спросила Карина, наблюдая с балюстрады, как Дозорные уносят обмякшее тело Адиля-Малика.

– Этот юноша, вне всякого сомнения, – сильный колдун, – начал Фарид, увлекая принцессу за плотную штору, в одно из секретных укромных помещений в полуподвальном этаже дворца. – Одни боги знают, что может случиться, если мы попытаемся умертвить преступника, не изучив досконально природу и пределы его возможностей. Он может натворить бед.

Карина ахнула:

– Так ты знал, что магия – не миф?

– Я многое знал, но не имел права обсуждать с вами.

Но мама только ей одной открыла правду о Преграде! И Афуа не учуяла в Зиране духа других завенджи… Откуда же Фариду все известно?

Управляющий вел себя, как всегда, спокойно и хладнокровно, но узел тревог и страхов, свившийся в животе Карины, это никак не помогало разрубить. Небеса за высоким зарешеченным окном переливались обычными оттенками, но ведь только недавно, когда рушилась Преграда, они разверзались – такого из памяти не сотрешь. Это не могло быть оптической иллюзией.

– Фарид, мы должны эвакуировать людей из города.

Вся военная доблесть и мощь Зирана, конечно, не защитят его от магической агрессии Царя Без Лица! Единственное, что сейчас способна Карина сделать для своего народа, – это вывезти его в полном составе как можно дальше.

Управляющий взглянул на нее, как на безумную.

– В городе живут сотни тысяч людей. Куда мы их отправим? В голую пустыню?

– Не знаю, но… оставлять их тут нельзя! Ты что, не видел, как сегодня вдруг посинело небо?

– …разве небо не всегда синее?

– Я не о том… ох-х!

Карина принялась мерить шагами комнату, яростно вгрызаясь в ноготь большого пальца. Мысли о парне, ранее известном ей как Адиль Асфур, нахлынули вновь. На губах еще оставался вкус его поцелуя, а на талии – тепло его ладоней… Страсть и ярость схлестнулись в сердце принцессы так, что перед глазами заплясали красные пятна.