Парящая для дракона
Часть 20 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что – меня? – переспросила я, когда она переобулась, и мы вышли в коридор.
– Тебя твое мнение интересует?
– Разумеется!
– Не похоже.
– Что значит – не похоже?!
Мы прошли по коридорам, поздоровавшись с другими тренерами, которые проводили нас взглядами. Что касается Эль, я не сомневалась, что она не в курсе. У нее не было визора, от новостей и соцсетей она отказалась еще несколько лет назад.
«Я в свое время этого дерьма хлебнула с лихвой», – как-то сказала она. В том, что касается выражений, Эль тоже никогда не стеснялась.
Оказавшись за дверью ее кабинета – просторного, вопреки всякой логике не увешанного наградами, я опустилась в кресло и бросила сумку на пол.
– Вообще-то я не приглашала тебя сесть.
– Ой, да ну тебя. – Я с наслаждением вытянула ноги.
В уголках ее губ мелькнула скупая улыбка. Временами казалось даже странным, что такая яркая, острая, резкая на льду (когда я смотрела ее выступления, мне казалось, что в ее жилах течет неразбавленное пламя), она такая безэмоциональная в жизни. Вся – от корней белоснежных волос до льдисто-голубых глаз. Ее так и называли на пике карьеры – «Фервернская льдинка». Ростом с меня, она тем не менее умела посмотреть так, что ты вмерзала в пол.
– Ты хорошая девочка, Лаура, – сказала Эль, открывая потайной бар, скрывающийся за голографической подвижной картиной зимней пустоши. – Ты настолько хорошая, что этим пользуются все кому не лень. Твой отец в первую очередь.
Я хотела возразить, но не стала.
– В свое время он решил, что ты не будешь заниматься спортом…
– Это я так решила.
– Ну-ну. – Эль усмехнулась и достала бутылку тоньяса. – Разумеется.
– Нет, серьезно.
– Не серьезно. – Она повернулась ко мне, плеснув себе на дно напитка, который обычно не принято пить с утра. Щипчиками бросила льдинку и расположилась в кресле напротив меня, закинув ноги на стол. – Я видела, как сверкали твои глаза, когда ты смотрела соревнования. И видела, как ты смотришь на тех, кто с них возвращался. Твой отец определяет всю твою жизнь, а ты ничего не хочешь с этим делать.
– Я хочу!
– Тогда почему не делаешь? – Она пригубила тоньяс.
– Ты мне кофе предложить не хочешь?
– Ты знаешь, где кофемашина.
С Эль не уживался ни один секретарь, и, откровенно говоря, я могла их понять. Мы с ней ругались до таких истерик (точнее, истерики случались у меня, она оставалась непробиваемой), что искры летели, как от резкого торможения на льду. Идти в приемную мне сейчас было лень, поэтому я решила, что обойдусь без кофе.
– У тебя есть все: талант, который ты могла бы дарить людям, искра, которая способна разжечь такое пламя, что мало никому не покажется. А ты тратишь все это на то, чтобы соответствовать. Кому, чему и зачем – непонятно.
– Сеанс психоанализа закончен? – поинтересовалась я. – Я к тебе за советом пришла.
– Ты же знаешь, я не даю советов. Из-за этого потом бывают большие проблемы.
– У кого?
– У того, кому дали. И еще бо́льшие – у тех, кто дает. «Эрвилль де Олис» тебе не светит, Лаура.
– Супер! Спасибо, что поддержала.
– Всегда пожалуйста. И не потому, что ты не умеешь танцевать. Ты умеешь – больше того, ты делаешь это так, как делают единицы в моем окружении. Но ты сама не веришь в то, что делаешь. Все твои разбитые коленки – из-за этого. У меня сейчас окно, заниматься пойдешь?
Она предложила это, отставив пустой бокал. Льдинка сиротливо звякнула о тонкие стенки.
– Я не взяла коньки.
– Я не взяла коньки, – передразнила Эльда. – Плохой фигуристке и стринги в заднице мешают. Возьми напрокат, не переломишься.
– А если я откажусь?
– А если откажешься, можешь больше ко мне не приходить. – Она потерла ладони и поднялась. – Ну?
В том, что это не пустая угроза, я ни капельки не сомневалась. Не считая личных собеседований, которые проходили далеко не все, Эльда так же легко расставалась с учениками, которые ее по каким-то причинам не устраивали, и деньги здесь ничего не решали, хотя ее занятия стоили дорого, но ни одна сумма не способна была заставить ее передумать. Впрочем, как и любая попытка давления. Я как-то случайно застала один неприятный разговор (точнее, его завершение). Одна женщина обещала, что, если Эль не возьмет ее дочь обратно, она пожалуется в ассоциацию фигуристов, что ее уволят, на что Эльда посоветовала ей идти… в ассоциацию фигуристов.
Как потом выяснилось, та пошла, потому что оказалась упертой управляющей крупным рекламным холдингом. Но ничего не добилась.
– Пойду, – сказала я. – Куда ж я от тебя денусь.
Эльда хлопнула в ладони.
– Вот и чудненько. Ты знаешь, где раздевалка, твой костюм на месте. Так что через пять минут…
– Через десять.
– Через пять минут жду твою задницу на льду.
– Надеюсь, на льду она сегодня не побывает.
– Вот и посмотрим.
Она вышла из кабинета, оставив меня наедине с кивающей фигуркой, которую привезла из Фияна на счастье. Я шмякнула дракона по голове, из-за чего он принялся кивать еще интенсивнее, и пошла переодеваться.
Сегодня моя задница побывала на льду три раза, и исключительно благодаря Ландерстергу. То есть когда я о нем думала, я падала, в итоге решила не думать и падать перестала. Тем не менее с катка я выползала практически враскоряку, потому что, когда Эльда давала тренировку, она ее давала по полной. Зато к концу занятия у меня не осталось мыслей о Ландерстерге, было только желание сделать все по высшему разряду (что рядом с Эльдой всегда было практически недостижимо), а потом доползти домой и лечь спать.
Проснулась я уже совершенно в другом настроении: для начала с твердым решением вечером снова поговорить с отцом, и если у него не хватит сил и желания меня выслушать, завтра поговорить с прессой. Я, правда, надеялась, что до прессы не дойдет. Дело было даже не в «Эрвилль де Олис» – выходить замуж за эту ходячую глыбу льда я не собиралась. Еще для подготовки к кастингу я расписала первую половину дня предстоящей недели под тренировки с Эльдой, а вечер – под танцы на лентах. Еще несколько дней я пока оставила свободными, чтобы вплотную заняться тем направлением, в котором окажется больше сложностей.
Помимо этого у меня был еще не закрыт вопрос с Рин, но ее я решила не трогать. В конце концов, если она не в состоянии меня выслушать, я тоже не собираюсь за ней бегать. А вот перед Беном точно стоило извиниться.
Учитывая, что его фамилию я не знала, мне оставалось только развлекаться поисками в сети по запросам: «Бенгарн главный врач», «Главный врач частная клиника Бенгарн», «Частная клиника владелец Бенгарн», «Бенгарн владеет частной клиникой и приехал из Раграна». На энном запросе поисковая система надо мной сжалилась и выдала нужные сведения.
Его полное имя оказалось Бенгарн Эстфардхар, кардиохирург и владелец частной клиники, специализирующейся на кардиохирургии. В его клинику, особенно к нему, очередь на плановые операции была на несколько месяцев вперед, записывались из всех стран. Читая благодарности от людей и иртханов, которым он спас жизнь, я так увлеклась, что даже не заметила вошедшей Сильви.
– Это кто? – спросила сестра из-за спины и ткнула пальцем в раскрытый портрет Бена.
– Это мой будущий муж, – ответила я.
Лицо сестры надо было видеть.
– Мне кажется или ты мне недавно сказала, что входить без стука – это фу?
– Ну и пожалуйста. – Сильви надулась. – Могу уйти.
Я не ответила. Как ни в чем не бывало закрыла вкладку и поднялась. Когда сестра поняла, что я не собираюсь ее уговаривать, надулась еще больше. Я подошла к шкафу, распахнула дверцы и всерьез задумалась над тем, какое платье надеть на ужин. Почему-то в глаза бросилось зеленое, легкое, облегающее фигуру и подчеркивающее все, что надо подчеркнуть.
– Что вчера было? – Сильви, кажется, передумала уходить.
– А что вчера было?
– Ну, с Ландерстергом?
– Понятия не имею. Это ты мне расскажи. – Я достала платье и расстегнула кофточку.
Сильви округлила глаза.
– Ты что, правда была без сознания?
Я промолчала.
– Мама сказала, что ты все это устроила, чтобы привлечь к себе внимание.
– Ну, раз мама сказала.
– А что, нет? Ты правда отказалась выходить за него? Здесь вчера такое было!
Могу себе представить. Остается только порадоваться, что я благополучно спала… ну или выгорала от пламени, которое в меня залил Ландерстерг. Этого я, к счастью, тоже не помнила, равно как и то, как он меня раздевал. При мысли об этом во мне что-то дернулось, а узор над грудью полыхнул пламенем, которое я прикрыла рукой. Тщетно.
Сильви его уже заметила.
А я напрочь про него забыла! Сложно как-то с ходу привыкнуть к мысли, что тебя пометил дракон.
– Лаура! Это что? – спросила она, расширившимися глазами глядя на харргалахт.
– Это драконова метка.
– Что?
– То, что позволит мне принять пламя Ландерстерга, даже если я его принимать не хочу.
У сестры повторно кончились слова, а я ушла в ванную. Дверь отремонтировать еще не успели, поэтому закрыться не представлялось возможным. Следов инея на замке не осталось, но я отлично помнила, как он ползет по двери, вгрызаясь в нее и разрушая изнутри льдом.