Парящая для дракона

С первого этажа донеслись шаги.

– Вы всегда так кричите, Лаура?

– Только когда меня приглашают на завтрак и не говорят, где столовая, – сообщила я, спускаясь.

Его драконейшество уже успел полностью одеться, и я подумала, как красиво будет смотреться пятно от кофе на белоснежной рубашке. И еще красивее – на пиджаке; чувство было такое, что его отливали из стали (и костюм, и Ландерстерга), а вместо сердца зашили ледышку.

Воздух в этой квартире пропитался его ледянейшеством настолько, что искрился в солнечных лучах. Собственно, солнце было единственным, что согревало столовую-кухню, в остальном она была выполнена примерно в таком же цвете, как если смешать сталь со льдом, в серебристо-голубых тонах.

Даже чашка с дымящимся кофе остывала, как мне кажется, быстрее, чем в любом другом помещении. Да даже не в помещении!

– Расскажите мне про харргалахт, – сказала я, устраиваясь на высоком стуле.

Дракон вопросительно на меня посмотрел.

– Я уже сказал, что это защита от пламени.

– Что это значит? – уточнила я. – Что я при виде вас останусь в здравом уме и трезвой памяти даже спустя десять ужасных, невыносимых, кошмарных лет супружеской жизни? Что я при виде вас не превращусь в дрожащую, заикающуюся и трясущуюся от желания женщину, даже если вы во время секса будете фонтанировать пламенем на весь Хайрмарг?

Тост в драконьей пасти надломился с таким хрустом, как будто стал ледяным. И судя по выражению дракономорды, застрял у него в горле.

Я свой намазала джемом и сверху положила кусочек рагранского сыра. Рагранского, я точно знаю, этот сорт делают только в Рагране. Вообще я его обожала, но сейчас он показался мне вкусным, как никогда. Кофе, кстати, тоже. Надо будет сказать спасибо тому, кто его варил.

– Ладно, оставим будущее в покое, – сказала я. – Вы его на людях тестировали? Или я была первой?

– Чего вы добиваетесь, Лаура?

– Ну как же. – Я посмотрела на него. – Хочу понимать, чем мне это грозит в ближайшем будущем. То есть если вы впервые опробовали его на мне, у него могут быть побочные эффекты. Например, я умру…

– Вы не умрете, – отрезал дракон.

– Почему вы настолько уверены?

– Потому что тестирование действительно проводилось. На добровольцах.

– И никто не умер?

Судя по выражению лица Ландерстерга, нет. Но очень даже может быть, что умрет. То есть, кажется, сейчас он захотел меня придушить.

– Нет. Во время тестирования были приняты все необходимые меры безопасности.

– Это какие же?

– Первая неделя под наблюдением в медицинском центре, круглосуточный доступ к медицинскому персоналу, тревожная кнопка и датчики на теле, бесперебойно сообщающие состояние участника тестирования куратору.

– Понятно, – сказала я, – эксперименты на людях.

– Вы сейчас издеваетесь?

– Нет. – Я пожала плечами. – Говорю как есть. Кстати, снять харргалахт может любой иртхан?

Глаза дракона сверкнули.

– Снять могу только я, и пока защита на вас, ни одно другое пламя вы не примете.

– Что значит – не приму?

– Это значит, что ни один другой иртхан не посмеет к вам прикоснуться.

Потрясающе!

– То есть вы поставили мне клеймо…

– Защиту.

– Клеймо против моей воли, чтобы я случайно не посмотрела ни на какого другого иртхана?

– Достаточно, – произнес Ландерстерг.

Произнес так, что у меня все волоски на теле встали дыбом, а следом за ними внутренности шеренгой выстроились вдоль позвоночника. Впрочем, я уже и сама решила, что достаточно, поэтому нажала кнопку «стоп» и поднялась.

После чего положила смартфон на стол и включила запись. Когда она дошла до конца, Ландерстерг поднялся тоже.

– Вы объявляете мне войну, Лаура? – спросил он.


Так, что внутренности попадали вниз, видимо, в глубоком обмороке. А волоски только чудом не выскочили из луковиц вместе с корнями. Тем не менее я выдержала его взгляд, и у меня даже не заплетался язык. Наоборот, я вполне отчетливо произнесла:

– Я предлагаю вам подумать, хотите ли вы видеть рядом с собой женщину, которая вас ненавидит. – После чего удалила запись и открыла приложение вызова флайса. – Не утруждайтесь, ферн Ландерстерг. Я помню, где выход.

Когда я шла к двери, у меня было такое чувство, что в спину мне вонзились тысячи ледяных игл, а по рукам и ногам спеленало морозным коконом. И все же я даже ни разу не споткнулась и вполне себе беспрепятственно нашла выход. Правда, уже на парковке осознала, что вряд ли сюда пустят заказной флайс.

Неожиданно дверца стоявшей рядом машины приоткрылась. Грань поднявшегося белоснежного крыла полыхнула солнечными бликами, и я приложила ладонь к глазам.

– Ферна Хэдфенгер, – оттуда выглянул Хестор. – Пожалуйста, садитесь. Я отвезу вас, куда попросите.

Я села, откинула за спину волосы.

– В ледовый дворец «Винтерсайд», – попросила, отменяя заказ.

И только когда мы взмыли ввысь, выдохнула.





Глава 10




Ледовый дворец, где я в основном тренировалась, выглядел как ледяная волна. Буквально. Эта волна изгибалась на половину квартала, а снаружи была отделана пластинами, напоминающими кристаллики льда. Когда мы опустились на парковку, я поблагодарила Хестора (в конце концов, водитель совершенно точно не виноват, что его руководство – бессердечная драконятина) и вышла у центрального входа. Со стороны служебного она тоже была, но туда нельзя было сажать флайсы, поэтому мне пришлось обойти здание и нырнуть в совершенно неприметные невысокие двери.

Вся охрана меня уже знала, и обычно приветствие начиналось со слов: «Как дела, Лаура?» – но сегодня меня встречали официальным:

– Ферна Хэдфенгер!

Из-за чего мне захотелось закатить глаза, потому что ферной Хэдфенгер я стала исключительно благодаря вчерашнему появлению с Ландерстергом.

– Лаура, Рик, – напомнила я, прикладывая документы к турникету.

Охранник кивнул, но больше ничего не сказал, и я решила, что «как дела» подождет.

Знакомые коридоры, по которым я ходила сотни раз с самого детства, вывели меня к катку. Здесь я сбросила сумку и подошла к бортику, глядя, как Эльда гоняет малышню. Точнее, малышня с радостью гоняла сама: в детстве вообще нет никаких преград, и когда ты катаешься, каждую минуту можешь взлететь. Даже если падаешь, это воспринимается совершенно иначе, чем во взрослом возрасте. Отбил коленку – ерунда, через пять минут уже снова кружишься на льду и пытаешься сделать тройной.

Я смотрела на детей, облокотившись на бортик. Смотрела, как порхает надо льдом Эльда. Эльда Квэдбер была чемпионкой Соурских игр. Десятикратной. Ее специализация – именно спортивные танцы, и ее программы собирали самые высокие баллы. Когда соперницы видели ее на льду, у них сдувалось все, что может сдуваться, но вопреки большинству из тех, кто занимается фигурным катанием, Эльда покинула спорт не из-за травмы.

– Я устала все время держаться за первое место, – сказала она в одном из интервью. – Это, знаете ли, здорово выматывает.

Гибкая и грациозная, она не оставила свое любимое дело и начала тренировать. Сейчас, чтобы к ней попасть, нужно было пройти личное собеседование (как, собственно, и когда к ней впервые пришла я). Эльда выставляла из кабинета родителей и разговаривала именно с ребенком, после чего решала, возьмется за его обучение или нет. На групповых она давала основы, на индивидуальных – все, что не мог дать никто другой. Мы вырастали вместе с ней, и, если честно, глядя на нее, я понимала, сколько нужно терпения, чтобы быть крутым тренером. Когда то, что для тебя само собой разумеющееся, как дыхание, приходится объяснять и показывать по десять раз.

Эль заметила меня практически сразу, но занятие продолжалось. Я и не сомневалась, что не смогу с ней поговорить, пока она занимается, поэтому просто стояла и смотрела. Только когда она скомандовала:

– По раздевалкам! Жду вас всех завтра в то же время, – я оттолкнулась от бортика и потянулась, дожидаясь, пока она подъедет ко мне. С ней мы уже давно не занимались в групповых, только индивидуально, и два занятия из трех я пропустила. Разумеется, предупредив заранее, но…

– Я тебя внимательно слушаю, Лаура.

И в этом была вся Эльда. Скупая на похвалу и на слова в принципе, она смотрела на тебя сверху вниз всякий раз, когда считала, что ты филонишь. Наверное, с ее стороны это выглядело именно так.

– Меня взяли в «Эрвилль де Олис», – сказала я. – Точнее… пригласили на кастинг.

– И по такому случаю ты решила пропустить тренировки?

– Вообще-то не поэтому. Эль, ну не будь льдинкой.

В какой-то мере она заменила мне мать. Потому что в отличие от большинства детей, которых к ней привозили родители, моими разбитыми коленками приходилось заниматься ей. У отца все время были клиенты, а Ингрид первое время вообще старалась общаться со мной как можно меньше и на крайне отвлеченные темы.

– Не поэтому. – Она вышла со льда, надела защиту и набросила на плечи легкую курточку. – Пойдем. По дороге расскажешь.

Если честно, я не знала, о чем рассказывать.

– Ландерстерг решил на мне жениться.

– Вот как. – Она даже коньки расшнуровывала легкими, порхающими движениями. Так же, как летала надо льдом.

– И его совершенно не интересует мое мнение.

– А тебя?

С ней я могла быть откровенной.