Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Кто ж тебя с хвостом замуж возьмет? Было б еще приданое солидное…

— Но не могу я его бросить! Он же милый такой, и кисточка п-пушистая, — на последнем слове Алис всхлипнула, а домовичок покачал головой.

— Владельца ты ему не найдешь, а без него как магию закольцевать? И хоть я такое чудо впервые вижу, но сразу понятно: волшебство из него вовне утекает, потому как задержаться не в чем.

— Подожди! Подожди, Шуш, миленький! — уложив хвост на кровать, Алисия кинулась к шкафу и вытащила из него меховую муфту. — Вот! Я сошью ему хозяина. А ты с хвостиком поможешь. Вы же, домовые, созидать умеете.

— Умеем, но итог какой будет, коли к этой меховине притачать?

— Не просто притачать. Смотри, вот здесь глазки, носик сделаю, лапки, тут сошью, а коготки можно сделать из… из…

— Дык проволока есть.

— Верно! Поможешь?

— Хех, дева, вот никогда такой волшбы не творил. Но интересно глянуть, чего выйти может. Давай. Только и внутрь ему чего добавь заместо органов, а то ж на пустом месте ничего не образуется.

Алис торопилась как могла, достала пуговицы, разрезала муфту, чтобы часть ее пустить на лапы и уши (ведь если выйдет живое существо, ему и видеть, и слышать, и бегать нужно). После она сшила место, где предполагалась грудка, засунув туда сердце и пожертвовав на это важное дело собственный среднего размера кулон (также удачно не замеченный конфискаторами украшений) из красного жар-камня.[1] Затем приступила к округлому пузику.

Голова совсем отяжелела от усталости, а иголка из-за спешки все больше колола пальцы, но леди не собиралась сдаваться на полпути. И когда она протянула Шушу готовую игрушку, домовичок покачал головой:

— Гляди, управилась. Только хвост твой не двигается почти.

Алисия и сама видела, что пушистая кисточка совсем не реагировала даже на ласковое поглаживание. Но девушке так хотелось спасти неожиданно наколдованное создание, что она прилепила магической склейкой хвост к получившейся странной зверюшке из муфты и, с трудом владея голосом, шепнула:

— Давай, Шуш.

Домовичок взмахнул ладошками, хвост засиял и вдруг стал стремительно уменьшаться в размерах, он все укорачивался и утончался, пока сияние не охватило бывшую муфту.

— Что происходит? — испугалась Алис.

— Вся волшба выходит, вот хвост и сжимается.

— А закольцовывается, нет?

— Вроде как на размер твоей варежки хватило. Она ж у тебя небольшая была. Теперь вдвоем сияют. Давай поглядим, что дальше будет.





Пока оба смотрели, существо шевельнуло задней лапкой и дернуло хвостом. Выглядело оно несколько непривычно. Алисия бы и сама не сказала, какое животное напоминает теперь ее бывшая муфта. Тельце его оказалось коротким, с круглым брюшком, мордочка чуточку вытянутая, лапки, которые девушка сшила в форме удлиненных сарделек с коготочками на концах, выглядели особенно умилительно, при этом Алисия попыталась сделать задние лапки более длинными, чтобы существу удобнее было бегать или куда-нибудь карабкаться. Уши казались большими по сравнению с круглой головой, а правое — чуточку неровным. Белая шерсть с темным пятном возле пуговки носа (тут, видимо, на муфту попала грязь) смотрелась густой и пушистой, а черные глазки, круглые и большие, опушились мехом, точно длинными ресничками. Особенно интересным выглядело то, что кисточка изначально была черной, под цвет волос лорда, а муфта Алис — белой.

— И хто это? — уточнил Шуш.

— Ш-ш, разбудишь. Познакомимся с ним утром, наверное, волшебство еще действует.

— А как назовешь-то? — понизил голос домовичок. — Шош — хорошее имечко.

— Пускай Хвостиком остается. — И девушка широко зевнула.



Утром ее разбудил громкий звук:

— Шу-у-у, фиу, фью-у-у.

Леди открыла слипающиеся глаза и увидела над головой черный влажный нос, который внимательно к ней принюхивался.

— Вставай, ледя, вставай, — вспугнул носик домовичок. Тот мигом исчез, сменившись головой встревоженного Шуша. — Добудиться не можем. А ты вот-вот опоздаешь.

— Шуш, я ведь всю ночь не спала, имей совесть.

Алис попыталась накрыться с головой, но тут под одеяло проникла пушистая кисточка и принялась щекотать за шею.

— Опоздаешь — от твоего лорда влетит.

Алис резко села на постели, а кто-то громко бухнулся с кровати на пол.

— Я же к ручке прилипну! — в ужасе вскрикнула она и ринулась срочно одеваться.




Когда, задыхаясь от быстрого бега, она летела по коридору, а в голове отсчитывали время последние секунды, Алис в полнейшем отчаянии заметила у двери в приемную лорда Морбей де Феррес, который уже взялся за ручку и собирался ее повернуть. Он так неудобно загораживал вожделенный вход, а минутная стрелка часов так неумолимо отправилась в последний путь, что леди даже не сделала попытки затормозить.

— Милорд, мне нужно первой! — подлетев к двери и презрев право пунктуального начальства войти раньше, выкрикнула Алисия и схватилась ладонями за ручку поверх пальцев лорда.

Ошарашенный Даниар хотел выдернуть руку, но вдруг оказалось, что она не выдергивается, а леди Аксэн Байо-Гота простонала:

— Не успела.

Да, именно не успела. Ее пальцы крепко «прилипли» к мужской ладони, а та прочно примагнитилась к дверной ручке, очевидно послужив «проводником» волшебства. Мысли в голове леди и лорда оказались очень схожи в эту минуту. Но если у Алисии формулировка произошедшего напоминала мешанину образов и эмоций, в которых стон: «Да как же так?» — смешался с обликом Даниара, душащего своего секретаря у двери в приемную, то в голове лорда все сформулировалось быстро и четко, а итогом размышлений стало намерение без лишних мучений секретаря прибить, явив тем самым образец настоящего гуманиста.

— Леди, — начал он, а дальше последовала тирада, от которой уши Алис загорелись и щеки запылали от сложных речевых оборотов. Суть их можно было свести примерно к такой фразе: «Какая же вы неловкая».

Как итог, ручка внезапно повернулась и дверь в приемную принялась открываться, вынуждая своих пленников отступить. Очевидно, ректор, услышавший гневный голос из коридора, выглянул наружу, ожидая увидеть Даниара.

Лорд, крепко стиснув секретаря за талию, мигом прижался к стене, укрывшись за отворившейся дверью. В тот же миг слуха Алисии коснулся гул голосов со стороны лестницы, а Даниар шепнул на ухо:

— Молчать и не двигаться.

Оказавшись придавленной в узком пространстве между тяжелой деревянной створкой и твердой мужской грудью, Алис ощутила себя некомфортно и попыталась поерзать. Напоровшись на грозное «заморожу», ерзать сразу расхотела и прислушалась к, собственно, голосам.





Ректор в этот момент кого-то радостно приветствовал:

— Господа, какая неожиданность вас здесь встретить! Отчего вы не в министерстве?

— Господин министр велел собраться сегодня в его кабинете при университете, — ответил самый громкий голос, перекрыв остальной шум. — По какой-то причине он отменил нашу традиционную утреннюю встречу в ведомстве. Вы не в курсе, господин ректор?

— О, не могу знать, мы еще не виделись.

— А разве его светлость не пришел?

— Наверное, появится с минуты на минуту. Мне даже показалось, я слышал его голос в коридоре. Проходите, господа, полагаю, он скоро прибудет.

Гомоня, мужчины вошли в приемную, и кто-то последний потянул за собой дверь. Алис пришлось быстро перебирать ногами, поскольку, во-первых, Даниар шагнул вперед, а во-вторых, рука потянулась вслед за его ладонью.

Слушая грозное молчание начальства, воцарившееся в коридоре после закрытия двери, леди ощущала, как холодеет в груди и начинают подрагивать пальцы. Несложно оказалось сложить два и два, чтобы сообразить, каким образом приказ избавить к утру от хвоста связан с переносом традиционной утренней встречи из ведомства в кабинет руководителя учебного процесса. Вспоминая собственный отзыв об умении нового министра просвещения принимать на редкость глупые законы, касающиеся системы образования, Алисия решила, что смотреть в лицо напряженного лорда не стоит. Лучше уделить внимание белоснежному шейному платку и красивой драгоценной булавке, заодно и спросить что-то на отвлеченную тему, постаравшись задобрить мужчину.

— Вы так ловко спрятались, ваша светлость, — начала она и прервалась, услышав затрудненное, выдававшее негодование дыхание лорда: тяжелый вдох со свистом на выдохе.

— Пожалуй, это лучше ситуации, в которой подчиненные застают министра приклеенным к собственному секретарю, — парировал он, а дыхание затруднилось еще больше.

— Надеюсь, вы здоровы? — с участием осведомилась Алис, украдкой попытавшись отклеить пальцы.

Мужской взгляд стал ответом, а дрогнувшая ладонь на ее талии, словно стряхнувшая готовое сорваться заклинание, навела на неприятные мысли и заставила перейти ближе к делу.

— Простите, а вашу светлость не затруднит нас отлепить? У вас там встреча в кабинете. Хотя, — не удержалась леди, — могли бы и сказать, что министр просвещения — это вы.

— И лишить себя удовольствия услышать от вас, что новый закон об образовании совершенно никуда не годится? Хотя, помнится, вы обещали повторить это мне в лицо.

— Я была не права, — поспешила исправить давнюю оплошность Алисия, — и теперь просто мечтаю учиться. Жду не дождусь, когда истекут три месяца. А что насчет ручки?

— Раздумываю, как отлепить себя, а вас приклеить до конца третьего месяца. Вдруг это послужит эффективной мерой против ваших уникальных способностей.

— Каких способностей?

— Находить для меня неприятности.

— Вы сами эту ручку заколдовали! — возмутилась несправедливости Алисия.

— А вы опоздали и меня к ней приклеили.

— Я всю ночь не спала, пытаясь найти способ сперва убрать ваш хвост, а после его спасти. Совсем несправедливо меня обвинять.

— По вашей милости я едва ли больше спал, но это не помешало проснуться вовремя. И что значит: вы спасли хвост?

— Я вам покажу, только отклейте нас сперва.

— Вы торгуетесь, леди?

— Нет, но я не могу что-то показать с приклеенными руками. Вам самому нравится здесь стоять? Зачем вы до сих пор сжимаете меня так сильно?

— На случай, если кто-то снова пожелает открыть дверь. А процесс я уже запустил, но ваши попытки дергать руками нарушают спокойное движение распутывающих чар, ваши разговоры отвлекают меня от ускорения процесса, а если кто-то опять выглянет в коридор, привлеченный разговором, придется начинать сначала.