Пациент

— Вы бледная как полотно. Вы что, увидели привидение? — Он исследовал мое лицо своими голубыми глазами, такими яркими, как калифорнийские плавательные бассейны. Я представила его в шезлонге возле овала сверкающей на солнце воды, потягивающим вино в окружении женщин. — Почему бы нам не пойти выпить?

— Сейчас?

— Конечно, сейчас. — Одна из ямочек на его щеках была глубже другой, это добавляло ему очарования. — Я хотел зайти в букмекерскую контору, но предпочту выпить с прекрасным доктором.

В отличие от Блейка, для которого, как и для многих других, бокал вина или кружка пива в обед не были чем-то из ряда вон выходящим, я не имела подобной привычки. Но дома не было ни души, Нейтан уехал к своей матери, Виктория — в Нью-Йорк, а Пеппера забрала Лиззи. Я задумалась, что сказал бы Роджер, если бы узнал, что я пошла в паб. Сейчас он у кого-то на вызове старательно заполнял историю болезни, неуклюже примостившись в кресле. Однако, глядя на улыбавшееся лицо Блейка, я решила, что не должна чувствовать себя виноватой. Его компания была именно тем, в чем я в данный момент нуждалась.

— А почему бы и нет?

— Пойдемте в «Олений окорок», там подают отличные сэндвичи.

В Солсбери, городе старых пабов, «Олений окорок» был наистарейшим. Я не посещала его уже много лет, но не забыла его темный интерьер, деревянные панели и огромные камины.

Мы пошли в обратном направлении — через ворота с территории Подворья в город; Блейк весело болтал рядом, и с ним я чувствовала себя в безопасности. Он всю дорогу расспрашивал о клинике и о людях, с которыми я работала. Едкие замечания Кэрол эхом отдавались у меня в голове, и я нерешительно начала рассказывать о ней. Блейк слушал, понимающе кивая, и слова полились из меня потоком. Я рассказала, как Кэрол превозносила Роджера и критиковала меня, про ее шпильки по поводу распределения моего рабочего времени, про обидные реплики этим утром. Я больше не могла сдерживаться. Это нарушало правила профессиональной этики, но доставляло невыразимое удовольствие. Как мои распущенные волосы, летнее платье и ощущение солнца на обнаженных руках и ногах.

— Она ведет себя как стерва. — Глаза Блейка были полны сочувствия. — А что говорят ваши пациенты?

— О, они все жалеют меня.

Блейк рассмеялся. Я ощутила не только облегчение, но и вину: Кэрол была предана общему делу, ее уважали пациенты, а Роджер просто обожал. Мне следовало почаще общаться с ней и находить точки соприкосновения, а не жаловаться на ее поведение. И все же к тому времени, как мы добрались до «Оленьего окорока», я почувствовала себя намного лучше, потому что выговорилась.

В пабе было немноголюдно — посетители сидели в основном под зонтиками от солнца в саду на заднем дворе. Я уселась в большое кожаное кресло и принялась наблюдать, как Блейк заказывает выпивку у бара. Мне показалось, что он слегка флиртовал с молодой девушкой, которая его обслуживала, — ее симпатичное веснушчатое лицо расплылось в широкой улыбке. Мне вспомнилось, как выглядела Лиззи, когда познакомилась с ним; Блейк был из тех мужчин, которые заставляют женщин улыбаться.

Он принес напитки: белое вино для меня и три больших бокала пива себе. В пабе было темно и прохладно. Пожилая пара, потягивая пиво, разгадывала кроссворд за столиком в углу. Три женщины смотрели по телевизору футбольный матч, возле их ног спал маленький терьер. Он уютно зарыл нос в лапы, совсем как Коко. У меня навернулись слезы, и я поспешно отвернулась.

— А здесь довольно мило, — улыбнулась я Блейку через стол. — Совсем забыла атмосферу в пабах, мы их нечасто посещаем.

— Тогда чем же в этом городе доктор вроде вас может развлечь себя в свободное время? — Блейк выпил пиво залпом, отставил пустой бокал и откинулся на спинку стула, с любопытством глядя на меня.

— Гуляю с собакой, готовлю, читаю. Иногда рисую. Нейтан любит копаться в саду.

Слова об этих обычных, повседневных занятиях прозвучали скучно даже для меня самой. Я задумалась — не эта ли унылая жизнь стареющей женщины вызвала жалость лощеного американца? У меня возникло тут же подавленное мной желание сказать ему, что безотрадный мирок, который я описывала, неделю назад дал широкую трещину, открывшую мне другой мир, полный тепла, солнечного света, нежности, секса и любви.

— А как развлекаются реставраторы, оказавшись в Солсбери? — поинтересовалась я, когда на стол принесли сэндвичи и еще один бокал пива для Блейка.

— Надеюсь получить несколько советов от вас.

— Здесь хороший театр, в соборе устраивают концерты и литературные фестивали. — Вино бодрило меня; я почувствовала себя лучше, даже почти нормально. — В городе множество старых домов, вам на радость.

— Я уже нашел тот, которым займусь. — Блейк принялся за следующий бокал.

— О, вот как? И где же? — Я поставила свой бокал на стол, испугавшись, что Блейк заметит, как задрожала моя рука.

— La belle Provence, — ответил он, вновь откинувшись назад, так расслабленно, будто сидел, прислонившись к каменной стене дома Люка, и глядел на сияющие вдалеке за оливковыми деревьями горы. — Люк унаследовал кучу развалин, там полный беспорядок, но при верном подходе они могут принести нам серьезные деньги.

— «Нам»?

— Люку, Офелии и вашему покорному слуге. — Он наклонился вперед. — Там нужно все вычистить, поставить новые перегородки и окна, настелить другие полы и все такое прочее. Несколько сараев нужно будет снести.

Я попробовала свой сэндвич и снова положила его на тарелку. Хлеб показался мне сухим и неаппетитным.

— Клиенты, на которых мы ориентируемся, привыкли к роскоши, — продолжил Блейк. Его голос потеплел. — Я подумываю сделать больше ванных комнат, современную кухню. И тренажерный зал с бассейном, конечно же…

Дверь паба открылась и с грохотом захлопнулась. Я подняла глаза, пригляделась получше и замерла как громом пораженная. В зал зашел Брайан. О стоял, склонив голову набок, с этой своей полуулыбочкой на лице, хоть и не смотрел в мою сторону. Блейк продолжал что-то говорить, но теперь его голос доносился будто откуда-то издалека. К горлу подступила тошнота. Мне следовало прислушаться к словам Нейтана. Сегодня на приеме Брайан вел себя немного иначе, и это должно было меня насторожить. Вероятно, он вернулся и слонялся у клиники, а когда я вышла, отправился за мной. Он видел, как я встретила Блейка и проследил за нами до паба. Я отпрянула, когда он пробрался к столику у окна, плюхнулся в кресло и, будто застолбив территорию, положил газету на столешницу.

— А вы что думаете? — Блейк смотрел на меня, выжидательно вздернув подбородок.

Я подвинула кресло ближе к нему, закрывшись от Брайана.

— По поводу чего?

— Вы что же, совсем меня не слушали? — Блейк с улыбкой покачал головой, осушил второй бокал пива и принялся за третий. Похоже, он был из тех людей, которые способны много пить, оставаясь при этом трезвыми с виду. — Я говорю, через несколько лет мы могли бы продать эту недвижимость, в Штатах к ней уже проявили интерес.

Раздался громкий скрип отодвигаемого кресла, Брайан прошаркал к бару. Я отвернула лицо, когда он проходил мимо нас на обратном пути с пивом в одной руке и тремя пакетами чипсов в другой.

— Да что с вами? — встревоженно спросил Блейк.

Я колебалась, не зная, говорить или нет. Но Брайан следил за мной, он первым нарушил правила отношений между врачом и пациентом, стало быть, теперь их могла нарушить и я.

— Только не смотрите сразу! — прошептала я. — Видите того типа, который только что сел? В углу, читает газету. Это мой пациент. Нейтан считает, что он одержим мною. Я чувствую, что за мной следят. Скорее всего, это он.

На щеках Блейка вновь показались ямочки.


— Не могу его за это осуждать.

— Блейк, будьте серьезней! — По моей коже снова пробежали мурашки. — Брайан жуткий. Он приходит ко мне несколько раз в неделю. Сегодня утром он был последним пациентом на приеме, потом меня кто-то преследовал на улице, а теперь он заявился сюда! Я не верю в подобные совпадения.

— Таким людям нужно противостоять и пресекать все их поползновения. Если бы кто-то преследовал мою сестру, я надрал бы ему задницу. Я поговорю с ним. — В голосе Блейка звучала холодная решимость, которой он заразил и меня. Мой страх исчез. Блейк был прав, это следовало прекратить.

— Я сама это сделаю. — Я встала и двинулась к столу Брайана. Тот читал газету. При моем приближении он поднял глаза и уставился на меня. Его лицо стало покрываться розовыми пятнами.

— Какая встреча, Брайан. Мне нужно сказать вам пару слов. — Я выдвинула табурет и уселась напротив.

— Я догадываюсь, что вы хотите сказать. — Брайан неуклюже поставил свой бокал, пролив пиво на газету. Он понизил голос: — Я не должен сидеть в пабе, пить пиво и есть чипсы.

— Зачем вы меня преследуете?

— Вы о чем? — Брайан выглядел смущенным. — Я прихожу сюда каждый день с тех пор, как умерла мама. Это мой район. Спросите посетителей, меня здесь все знают. — Он покраснел еще сильнее. — Сюда каждый день ходят одни и те же люди. Я думал, что однажды кто-нибудь со мной поздоровается, мы сможем поболтать, и у меня появится друг.

— А прежде вы за мной следили?

Брайан начал ковырять кожу вокруг ногтя большого пальца. Она выглядела воспаленной; наверное, он всегда так делал в состоянии стресса.

— Я не замышлял ничего плохого…

— Когда именно это было?

Я строго смотрела на него; добиться признания оказалось так просто. Если бы я прижала его к стенке раньше, этому давно был бы положен конец.

— Однажды я ехал за вами через Подворье на машине. Потом я чувствовал себя ужасно, ведь я вас чуть не сбил. А еще как-то в воскресенье шел за вами по гравийной дорожке — той, что под деревьями у собора. С вами тогда была собака. И еще раз — по тропинке к «Старой мельнице».

— Но ведь были и другие случаи, правда?

Он помотал головой и поднял три пальца:

— Я пообещал себе, что после третьего раза с этим завяжу.

— Зачем вы это делали?

— Я хотел посмотреть, где вы живете. Вы мой друг, у меня не так много друзей, только врачи из клиники. — Он понизил голос до шепота: — Моя мама говорила: «Сынок, нужно знать, как живут твои друзья».

Мне стало зябко. Лучше бы мы сели снаружи под теплым июньским солнцем.

— Я ваш доктор, Брайан, а это совсем другое.

Он продолжал ковырять больное место вокруг ногтя, оно начало кровоточить.

— Зачем вы преследовали меня у «Старой мельницы»?

— Я был в Елизаветинском саду и кормил уток, когда вы пробежали мимо. Уже темнело. Я забеспокоился, что с вами может случиться какая-то неприятность. Я попытался вас догнать, но вы бежали слишком быстро, а я не привык бегать. Когда вы обернулись, я спрятался — побоялся, что вы на меня рассердитесь.

— Вы меня напугали. Я звонила в полицию.

— Я ничего такого не имел в виду и с тех пор больше так не делал, честно. — На его лбу выступили капельки пота.

— Это неправда. Вы снова следили за мной на Подворье. — Я старалась говорить спокойно, как врач с пациентом. — И я видела вас у себя в саду прошлой ночью. А только что вы опять выследили меня. Если это повторится еще хоть однажды, я сообщу в полицию, и вас арестуют.

Я не была уверена, что так сделаю, однако он этого не знал.

Брайан покачал головой, но его глаза заблестели.

— Иногда я сижу в своей машине возле клиники и жду, пока вы не уедете домой, но это только для того, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Я бы никогда вас не обидел. Мне больше не о ком заботиться, кроме вас, Кэрол и медсестер. И это не потому, что я на что-то там рассчитываю…

Ладонь Блейка легко коснулась моего плеча. Он посмотрел на Брайана сверху вниз:

— Привет, приятель. Я Блейк. — Он протянул руку, сверкнув голубыми глазами. — Отличный выбор паба.

Брайан покраснел и не ответил на его жест.

— Я живу тут неподалеку.

— Я тоже. — Блейк взял меня под локоть. — А теперь я собираюсь проводить своего любимого доктора домой.

Брайан потупился и снова принялся ковырять кожу вокруг ногтя.

Когда мы вышли, Блейк спросил:

— И что он сказал?