Пациент

— Я устал, Рэйчел. Пойдем спать.

Я поднялась наверх вслед за мужем. Он заснул через пять минут, а я продолжила лежать без сна, пытаясь разобраться, что было более реальным и пугало меня сильнее: преследователь, наблюдающий за мной из сада в предрассветные часы, или я сама, по предположению полицейского, страдавшая галлюцинациями.





Глава 14




Июнь 2017 года

— Придется ехать. Похоже, все хуже, чем обычно.

Я уже начала набирать номер полиции Уилтшира, но Нейтан говорил таким несчастным голосом, что я положила трубку и включила чайник. Пришло время завтрака, муж сидел за столом, но не притрагивался к своему тосту.

Ранним утром в саду было тихо и мирно. С восходом солнца я обошла его, но не обнаружила никаких признаков вторжения — ни следов, ни сломанных веток, ни поврежденных цветочных горшков. Трудно было поверить, что всего несколько часов назад под деревьями прятался человек. Нейтан был прав, никто не смог бы перелезть через десятифутовый забор. И его мать, конечно, была на первом месте; если с ней случилась беда, он обязательно должен был ехать.

— Из-за чего она упала?

— Бог знает, у нее путаются мысли. Энни нашла ее. Она пролежала на полу несколько часов.

Энни работала у его матери приходящей уборщицей. Она присматривала за Адой уже два года — с тех пор, как умер Питер и постепенно стала прогрессировать ее деменция. Я налила Нейтану кофе и поправила его наполовину развязанный галстук — новый, из серого шелка с маленькими звездочками, выглядевший гораздо лучше, чем повседневный полосатый. Должно быть, этот галстук прислала ему мать, и он надел его в знак уважения, хотя вряд ли в памяти Ады сохранился этот факт.

— Она оставила плиту включенной на всю ночь, на кухне стояла жарища.

— У нее мерцательная аритмия. — Я накрыла ладонью его руку. — Наверно, ей стало плохо с сердцем; мы должны отправить ее на обследование. Ее врач…

— Спасибо, Рэйч, не нужно медицинских лекций. Я разберусь.

Он выдернул руку и встал. Это был новый Нейтан, раздраженный и будто виноватый. Ада жила в Рединге одна, и он давно ее не навещал.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Ты? Ничем. — Его голос звучал непривычно резко. — К счастью, сегодня пятница. Я договорюсь, чтобы меня подменили. Сара, вероятно, не откажет.

Снова Сара. Нейтан вышел из кухни, набирая ее номер. Я вымыла чашки, поставила их сушиться и к тому времени, как он вернулся, нашла свой плащ. Его хмурый взгляд исчез.

— Сара согласна. Я сейчас соберу вещи и поеду.

Конечно, она была рада помочь. И могла подарить этот галстук как тайный призыв к тому, чего ей не хватало.

— Нейтан…

— Чтобы все уладить, мне нужно несколько дней. Сара сказала, что я могу взять столько отгулов, сколько понадобится для того, чтобы выбрать пансионат получше.

— Может, нам стоит сделать это вместе? Завтра выходной. Сегодня я могла бы уйти пораньше, если ты согласишься подождать несколько часов.

— Я справлюсь сам, так быстрее.

Наверное, он заметил изумление на моем лице, и его тон смягчился. Коснувшись моего плеча, он добавил:

— У тебя полно пациентов, ведь Дебби в декретном отпуске, а мне необходимо ехать прямо сейчас. — Он направился к лестнице и вдруг обернулся. — А еще я слышал, что ты вчера пригласила Лиззи на обед.

Обед с Лиззи совершенно вылетел у меня из головы, как и то, что Дебби в декретном отпуске. Меня кольнуло беспокойство — для забывчивости время было неподходящее.

— Не рассказывай ей о бабушке, пока мы не узнаем, что к чему. — Нейтан покачал головой. — Не надо ее расстраивать. — Его взгляд скользнул по мне. — Ты сегодня какая-то не такая, не могу понять, в чем дело.

Я надела летний сарафан из зеленого льна, отказавшись от костюма и колготок, которые обычно носила на работу, — они стали казаться мне безликой униформой, принадлежавшей кому-то другому. Для разнообразия я оставила волосы распущенными, мне стало нравиться ощущать их на моих плечах.

— Сексуальнее выглядишь, — уточнил Нейтан, и легкая улыбка тронула его лицо. Он продолжил меня рассматривать, вероятно, считая, что я так оделась ради него.

Я поцеловала мужа в щеку:

— Удачи с Адой, передавай ей привет.

Я вышла из дома раньше него. По дороге на работу я притормозила, чтобы проверить телефон. Не было ни одного сообщения. Меня пронзило разочарование, острое, как укол иглы для биопсии печени. Во время этой процедуры пациенты кричали от боли и недоверия, и сейчас мне хотелось закричать точно так же. На что я надеялась? Я сама установила правила. Мы не должны были общаться. Мне следовало вести себя так, будто ничего не случилось, хотя случилось все. Люк перевернул мой мир с ног на голову, и теперь придется ждать, пока все не возвратится на место. Я откинулась назад, закрыла глаза и сидела так, сдерживая слезы, пока сзади не засигналила машина. Женщина за рулем яростно жестикулировала, объезжая меня; ее губы сердито кривились.

Утро выдалось напряженным, запись на мой прием пополнилась за счет пациентов Дебби. Астма, больничные листы, гипертония, женщина с опухолью в груди, которую требовалось срочно направить к онкологу, мигрень. Я принимала быстро, довольная, что рабочие вопросы занимали все мои мысли, но тут появился Брайан. Он был последним пациентом в списке. Он всегда старался записаться последним. Вероятно, он думал, что так я смогу уделить ему больше времени. На этот раз он жаловался на одышку. Он сгорбился, приложив руку к груди, его ногти стали еще длиннее и грязнее.

— Что-то мешает мне дышать. — Он облизнул губы быстрым движением рептилии. — Я не могу нормально вдохнуть, грудь как будто сопротивляется.


Я осмотрела его; большинство пациентов избегали зрительного контакта, глядя куда-то через мое плечо, но Брайан таращился прямо на меня, улыбаясь своей жуткой полуулыбкой. Я отвела взгляд, не желая, чтобы он увидел страх в моих глазах, и постаралась сосредоточиться, погружая металлический диск стетоскопа в рыхлую плоть его груди. Легкие Брайана оказались чисты.

Я положила стетоскоп на стол, и петля трубки свесилась с его края. Когда Брайан сел, он взял стетоскоп своими бледными пальцами, плотно свернул его и втиснул в чехол, не переставая улыбаться понимающей улыбочкой. По моей коже пробежали мурашки. Неужели Нейтан был прав насчет него?

Я быстро пролистала карточку. Изначально Брайан был пациентом Роджера; я впервые встретилась с ним около трех месяцев назад, замещая Роджера, когда тот был в отъезде. С тех пор Брайан приходил каждую неделю, и количество его визитов все росло. Я решила попросить Кэрол снова перевести его к Роджеру.

— Беспокоиться о своем дыхании нормально, — сказала я. — Дискомфорт в грудной клетке мог оказаться признаком заболевания. К счастью, в настоящее время нет никаких предпосылок для того, чтобы назначить вам какое-либо лечение.

Уходя, Брайан обернулся у двери и достал свой телефон.

— Вы сегодня очень красивая. — Его лицо раскраснелось. — Можно вас сфотографировать?

— Конечно, нельзя, Брайан! В таких местах, как это, существуют правила приватности.

Я понятия не имела, существовали ли они, но если не существовали, следовало бы их ввести. Он сунул телефон в карман, слегка пожав плечами, и тихо закрыл за собой дверь. Я в очередной раз раздвинула планки жалюзи и стала наблюдать, как он пересекал парковку. Почему-то мне самой сдавило грудь. Неужели я ошибалась, посчитав его безобидным? Брайан вполне мог залезть в наш сад прошлой ночью; трудно было представить, как это ему удалось, но люди, одержимые навязчивыми идеями, способны вытворять трюки, которые кажутся невозможными другим.

Кэрол ворвалась без стука, она пришла забрать карточки принятых мной пациентов и заполнила кабинет резким ароматом ландыша. Она взглянула на меня, и я опустила жалюзи.

— Сегодня был только один вызов, но его пришлось взять Роджеру, потому что твой прием затянулся. — Она оглядела кабинет, будто ожидая увидеть со мной кого-то еще.

— На последнего пациента нужно было потратить больше времени, чем обычно. — Я выключила компьютер, удивляясь тому, что мои слова были похожи на оправдания.

Кэрол скрестила руки на груди:

— Наверное, не стоит уделять столько времени явному ипохондрику.

Я поперхнулась от неожиданности:

— У Брайана сложные проблемы; его психическое здоровье…

— Настоящие проблемы с психическим здоровьем были у Лиама Чемберса, но ты выпроводила его четко по времени. С тех пор, я заметила, ты больше так не поступаешь. Я сочувствую Роджеру, он уже не мальчик на побегушках.

Каре ее волос покачивалось, когда она, прихватив карточки, выбегала из кабинета. Дверь захлопнулась. Жестокая правда застала меня врасплох: я слишком усердствовала в стремлении компенсировать свою вину. Я бросила стетоскоп в сумку и встала. Мне захотелось поскорей вернуться домой. Я прошла мимо Кэрол, не попрощавшись, готовая расплакаться. Она смотрела в свои записи и не подняла глаз. Трудно было разглядеть выражение ее лица, но щеки Кэрол раскраснелись. Вероятно, она торжествовала, но ее слова задели меня сильнее, чем она предполагала. Удели я Лиаму больше времени, парень, возможно, остался бы жив. Чувство вины горечью разлилось у меня во рту.

Солнце уже светило вовсю, вокруг было полно туристов, толпившихся на тротуарах. Растоптанные ими бутерброды валялись на булыжной мостовой пешеходной Хай-стрит. Всего несколько дней назад, во Франции, в этот час мы с Люком уже покидали сад и, ступив в прохладную тень, поднимались по лестнице в спальню. Моя рука покоилась на его плече, дыхание замирало от предвкушения. Это был другой мир и другая я. Я все бы отдала, чтобы Люк был со мной. Волна тоски накатила так сильно, что пришлось опереться рукой о стеклянную витрину магазина. Вот тогда я и увидела отражение темной фигуры, мелькнувшей между туристами — кто-то, пытаясь быть незаметным, пробирался через толпу по направлению ко мне.

Я обернулась, чтобы разглядеть моего преследователя в море лиц, но тот уже исчез. Я пошла быстрее и в спешке натолкнулась на плечо какого-то мужчины. Тот повернулся ко мне лицом, походившим на бычью морду, обрамленную соломенными кудрями, и удивленно взревел. В знак извинения я прижала руку к груди и, обогнув его, прошла через ворота с Хай-стрит, влекомая толпой, направлявшейся к собору. Я снова оглянулась и на этот раз обнаружила среди туристов человека в низко надвинутой шляпе и с шарфом, скрывающим лицо.

Я метнулась наперерез толпе к будке констебля и дернула дверь, однако та была заперта. Я посмотрела назад, но мой преследователь исчез, словно его и не было. Мое сердце билось так сильно, что его стук отдавался в голове, не позволяя мне услышать свое имя, пока оно не прозвучало прямо над моим ухом.

Я повернулась, вскинув руку и готовясь отразить нападение.





Глава 15




Июнь 2017 года

— Ого! — услышала я знакомый голос с американским акцентом.

Сперва я не сообразила, чей именно, а затем поняла, что это был брат Офелии, Блейк. Он улыбался так же беззаботно, как на вечеринке, где мы познакомились.

— Блейк! — Обрадовавшись встрече, я чуть не бросилась ему на шею. В тот момент мне показалось, что Люк тоже был где-то рядом, просто вне поля зрения, и мог вот-вот появиться, раскрыв мне свои объятия. Я еле сдержалась, чтобы не начать оглядываться по сторонам.

— А я стою, отправляю письмо, вдруг гляжу: вы несетесь мимо. Вы что, не слышали, как я вас окликнул?

Я отрицательно покачала головой:

— Очень рада вас видеть!

Я была удивлена, ведь он должен был уехать во Францию, но постаралась это скрыть.

— Куда вы так спешите? — Американский акцент придавал его голосу мужественности; Блейк напоминал немногословного героя в ковбойском фильме, спасающего мир с помощью лассо и кривой ухмылки.

— Домой. — Мой голос дрогнул на этом слове. Блейк приблизился на шаг и взял меня за руки. Его ладони были небольшими, гладкими и прохладными, в отличие от ладоней Люка, крупных, с грубой кожей и очень теплых.

— Что-то случилось? — Он выглядел искренне заинтересованным. А я и забыла, насколько он был дружелюбен.

Мне захотелось рассказать ему о том, что сейчас произошло, но я побоялась, что он передаст все Офелии. Я представила ее холодное удивление, покачала головой и попыталась улыбнуться.