Осторожно, женское фэнтези!

– Мисс Аштон, хотела сказать вам… отлично…

Я непонимающе мотнула головой.

– По моему предмету – отлично, – разъяснила драконша. – Можете не тратить время на оформление доклада. У вас, как я понимаю, хватает забот. И понимаю теперь, чем вызван ваш интерес к этой теме.

Она пошла к выходу, а ко мне уже спешила леди Райс.

– Простите, леди Пенелопа, – потупилась я. – Я не могла вам рассказать.

– И не должны были, – отмахнулась она. – Мне так жаль, что это случилось именно с вами… Доктор Грин в курсе?

– Нет.

– Вот и хорошо. Мы и сами справимся, да?

Согласившись с тем, что не стоит отвлекать от прямых обязанностей ее нежно опекаемого заведующего, я наконец-то смогла зайти в гардероб за пальто. Оделась и вышла на крыльцо, над которым, разгоняя вечернюю мглу, горел фонарь…

– Мисс Аштон.

…выругалась мысленно и мило улыбнулась караулившему меня на ступеньках Броку.

– У меня к вам предложение, – заявил он с ходу. – Вы не могли бы презентовать мне немного своей крови? Для работы. Я сейчас почти не практикую, но кровь девственницы, проверенной и, так сказать, одобренной эноре кэллапиа и обладающей аномальными способностями… м-м-м…

– Я подумаю, – пообещала я, лишь бы от него отвязаться.

Сбежала с крыльца и нырнула в темную аллею, надеясь, что там меня не подстерегает Гриффит с интересными предложениями. Например, для пущей верности, снять-таки с кого-нибудь кожу. Но правовед, если и решил озаботиться этим вопросом, то без меня, и, пробежавшись немного, я остановилась, перевела дух и пошла дальше неспешным шагом…

– Элизабет.

Да они издеваются!

– Это я, – возникший из темноты Оливер выставил вперед ладонь, ошибочно подумав, что я замахнулась на него, потому что не узнала. – Решил все же проводить вас. Не порталом, так.

Ну, если так… Я оперлась на предложенную мне руку и мечтательно – хоть на мечты почти не осталось сил – прикрыла глаза: возможно, прогулка окажется лучше, чем я рассчитывала.

– Я хотел сказать вам…

Деловой тон разбил мечты в прах.

– Милорд, если это не требует немедленного решения, давайте отложим разговор.

И будем считать, что прогулка удалась.





Глава 29




Я стояла посреди зеленого луга. Над головой – глубокое чистое небо, солнце в зените. Впереди, далеко-далеко, начинается синий лес. Слева и справа тянутся до самого горизонта поля. Сзади…

Обернулась, и на сердце потеплело, когда увидела, кто идет ко мне по волнующемуся на ветру морю трав.

Здравствуй, чудо чудное. Здравствуй, мой хороший.

Наверное, так выглядели мои мечты: лето, солнце, белоснежная грива единорога под пальцами и никаких проблем…

Но мечты потому и зовутся мечтами, что они – не явь. Шаг, и под рукой вместо гладкой шерсти – холодная стена. Вместо летнего солнца – темнота терминала. Но и это ненадолго. Пол исчез из-под ног, а воздух стал густым и плотным, чтобы удержать меня какое-то время, а затем уронить в колючий серый песок. Снова.

И чего меня вечно тянет на промежуточный уровень?

– Промежуточный уровень – не синоним унылой пустоты, – передернул плечами Мэйтин. – Тот луг, лес, солнце – тоже промежуточный уровень. Но ты не удержалась на нем, ты не веришь.

– Во что?

Бог-мальчишка покачал головой:

– Не могу сказать. Потому что тогда ты будешь знать. А я уже объяснял: знание и вера – разные вещи.

– Значит, будем сидеть на песочке и молчать?


– Зачем? Наверняка у тебя много вопросов.

Вопросов хватало, но что-то подсказывало, что он и на половину не ответит.

– Не спросишь – не узнаешь, – подбодрил меня Мэйтин.

– Ладно, попробую. Начнем с простого. У меня две подруги и всего один лишний пригласительный на летучий корабль. Кого из них мне пригласить, и как сделать так, чтобы вторая не обиделась?

– Да у тебя сплошь проблемы, как я погляжу, – ухмыльнулся бог. – Но эту я помогу тебе решить. Пригласи обеих.

– Шикарное решение. Отдать оба билета? Я вообще-то тоже хотела полетать на «Крылатом».

– Полетаешь, – отозвался Мэйтин беспечно. – Помнишь, в прошлом году вы с Мэг поднимались на гоблинскую башню?

– С Сибил, Мэг не поднималась, – поправила я. – У нее голова разболелась.

– У нее всегда болит голова в таких ситуациях, – кивнул бог. – Она даже в ваше окно со второго этажа старается не выглядывать, а на лестницах крепко держится за перила.

– У Мэг боязнь высоты?

– Точно. Так что смело приглашай обеих. Даже ради полета на «Крылатом» Мэг себя не пересилит: там нужна длительная терапия.

Выходит, у подруги серьезные проблемы, а я этого даже не замечала.

– Ты многого не замечаешь, – упрекнул Мэйтин. – Нельзя так. Любая мелочь может оказаться ключом. У каждой странности должно быть объяснение. Учись видеть. И, меня ради, доводи начатое до конца!

Он набрал в горсть песка, сдавил в ладони и резко разжал пальцы. В воздух поднялся десяток разноцветных бабочек… И осыпался серой пылью.

– Вот и с тобой так, – поморщился Мэйтин.

– А можно прямо сказать, кто виноват и как все исправить?

– Как исправить – я говорил. Найди книгу. С виноватым сложнее. Человек, в стертой реальности проведший ритуал, в этой не делал ничего подобного. Понимаешь?

– Нет, – я замотала головой. – Как реальность могла измениться, если ритуала не было? Это же парадокс. Как с путешествиями во времени. Если я вернусь в прошлое и убью своего отца до собственного рождения, я никогда не появлюсь на свет. А если меня не будет, как я смогу отправиться в прошлое и убить своего отца?

– Это не путешествия во времени, – не согласился Мэйтин. – Переписывая реальность, ты можешь создать такую ее версию, в которой не будет ни твоего отца, ни тебя, и парадоксов это не вызовет. Но пока новая версия не заменила прежнюю, их предостаточно. Я бы сказал, что сейчас время парадоксов. Пользуясь предложенной тобой аналогией, это так, словно твоего отца уже нет, а ты почему-то есть. А вот когда исчезнешь и ты… Знаешь, как говорят: жизнь все расставит по местам? И она расставит. Но даже я не скажу, насколько сильными будут перемены. За каждым исчезнувшим тянется длинная цепочка жизней и судеб. Вот Чарли Лост – он никогда не рождался. Почему? Его родители бесплодны в этой реальности? Или они все же завели ребенка? Того ребенка, которого не было бы, родись у них Чарли. И у этого ребенка со временем тоже появятся дети, которых не предполагала старая версия реальности. А если Чарли не родился потому, что его родители не встретились? Если новая реальность свела их с другими людьми? Кому предназначалась женщина, в измененном мире ставшая женой мистера Лоста? Кем должен был стать ребенок, которого она никогда уже не родит? Кем станет тот, что родится в браке, которого не было в изначальном плане бытия? Продолжать можно до бесконечности, ведь иногда для изменений хватает одного слова, сказанного или несказанного. А ты мне тут о парадоксах.

Он вздохнул, и мне сделалось не по себе. Одно дело, когда в бессилии признается человек, но когда бог вздыхает так обреченно – это страшно.

– Не верю, что ты и твое семейство не можете повлиять на ситуацию, – решила я не поддаваться панике.

– Мы можем, – вечно юное божество снова вздохнуло. – Но последствия нашего вмешательства предсказать еще сложнее.

– Реальность меняется не впервые, – напомнила я ему.

– В прошлые разы ритуал контролировали. Драконы. С их стороны это было… Скажем, это был эксперимент. И он не предполагал стирания людей из новой версии. У них был шанс остаться в зависимости от того, насколько искренна была их жертва и чего они сами хотели для себя. Но все же драконы признали ритуал опасным и уничтожили все документальные свидетельства, чтобы никто и никогда не смог его повторить.

– Выходит, не все, – я обняла себя за плечи: серая пустыня никогда не баловала теплом.

– Все. Но не учли роль фольклора в людской культуре. Былины, сказания. Через века после ухода драконов нашелся умник, собравший все эти истории в одной книге. А недавно другой умник решил проверить правдивость сказок на деле.

– Знаешь, было бы проще, если бы ты не выдавал информацию частями, а сразу рассказал, с чем мы имеем дело.

– Сразу не могу. Но пару деталей к тому, что ты уже знаешь о ритуале, добавлю. Во-первых, число участников. Их должно быть не меньше семи.

– Семь? – всполошилась я. – Но ведь у нас всего шестеро с библиотекарем.

– Пишущий судьбы – не в счет.

– Но…

– Это все, что я хотел сказать об участниках, – не позволил продолжить расспросы Мэйтин. – Теперь о пишущем. Ритуал, разработанный драконами, не предусматривал изменения собственной судьбы. Это опасно для самого пишущего, ведь он обречен жить на стыке реальностей. Если память о чужих изменившихся судьбах сводила людей с ума, подумай, что чувствует человек, чье сознание хранит две версии воспоминаний о собственной жизни. Время парадоксов не закончится для него никогда.

– Хочешь сказать, мы имеем дело с психом?

– Зависит от того, насколько глубоки изменения, – ответил бог уклончиво. – Прожить два разных дня – не то же самое, что прожить два разных года. Два года – не то же, что два десятилетия.

Боже, ну почему все так сложно? У меня же и в мыслях ничего похожего не было, когда я писала свой роман.

Мэйтин встал с песка, и я вскочила вслед за ним. Успела подняться за ноги за миг до того, как серая пустыня сменилась темнотой.

– Почему терминал? – спросила я, не надеясь на ответ. – Почему все время так: подуровень, терминал, выход? Почему нельзя сразу…