Осторожно, женское фэнтези!
Часть 43 из 120 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Он следующий. Если мы не успеем ничего предпринять, его забудут.
– А вы…
– А я нет.
Рассказ у боевика вышел недлинным и по-мужски скупым на эмоции. Герман был студентом его матери. Одаренным студентом. Профессор Милс готовила для парня отдельную программу и нередко занималась с ним дома. Так они с Саймоном и познакомились. У молодого преподавателя было немного друзей, в этом его история напоминала историю Белинды: приятели по студенчеству разъехались, а с коллегами, за которыми недавно бегал с зачеткой, непросто перейти на новый уровень общения. А Герман, помимо драконов, единорогов и химер, интересовался боевыми искусствами. Потом нашлись и другие общие увлечения…
– Теперь ваша очередь, Элизабет. Как вышло, что вы помните то, чего не помнят остальные?
– Дело в том, что я тоже пострадала от искажения. Потеряла способности. Дар остался, но управлять им я не в состоянии…
Помня, как восприняли это признание Оливер и друзья, я готовилась к очередной «проверке», но Саймон лишь участливо покачал головой.
– Это и есть ваш личный интерес? – спросил он. – Хотите остановить изменения и вернуть способности?
– Считаете, это мелко?
– Это честно. И понятно. Мне представить страшно, каково это – жить без дара. А вы прекрасно держитесь.
– И в «Огненный Череп» прошла без труда, – усмехнулась я, поддерживая имидж оптимистки. – Кстати, я серьезно хочу тренироваться. Собираюсь взять реванш у Кошки.
– Приходите завтра, – улыбнулся в ответ Саймон. – Не знаю, успею ли к тому времени выяснить что-либо по изменяющимся реальностям, но час-полтора для занятий выделю. Только оденьтесь должным образом, а то ваш сопровождающий неверно истолкует смысл наших встреч. Или верно, что тоже нежелательно.
– Сопровождающий? – я с трудом удержалась, чтобы не начать озираться, хоть и знала, что в зале кроме нас никого нет. – Где?
– Ходит под окнами. На нем заклинание, позволяющее не бросаться в глаза. Не невидимка, просто неприметный человечек. Тот, кто к вам его приставил, знает о ваших проблемах; магов такими чарами не обмануть.
Все-таки меня охраняли. Но я и не собиралась нарушать данное Оливеру обещание не влипать в неприятности до его возвращения. Вот вернется, тогда и посмотрим.
Следующие два дня прошли спокойно и, если не считать тренировок, бесполезно. Саймон ничего интересного не узнал; Рысь, на которого в связи с его практикой в полиции я возлагала большие надежды, также не радовал новостями. А к исходу второго дня выяснилось, что Сибил уже не помнит о Чарли Лосте даже того, что я рассказывала им с Мэг после разговора с ректором и Крейгом. Мэг тоже позабыла о той беседе, но я решила, что это к лучшему: если я не хотела вовлечь подруг в новые проблемы, не стоило мешать им забывать о старых.
Не зная, что еще можно предпринять, я занялась тем единственным, что было мне по силам: подготовкой к экзаменам. Леди Пенелопа брала меня с собой только на обход, а остальное время я сидела в кабинете с учебниками, от которых меня минимум трижды за день отвлекала Белинда очередным рассказом о своем обожаемом докторе. Ее болезнь прогрессировала, а я только начала изучать медицину и подсказать действенное лекарство не могла. Иногда хотелось ее стукнуть, но если кому от этого и полегчало бы, то только мне.
На третий день я пришла в лечебницу раньше обычного, но весь персонал уже стоял на ушах. Во-первых, ночью в нескольких милях от академии сошел с рельсов поезд. К счастью, никто не погиб, но несколько пассажиров травмировалось, и их привезли к нам. Сильно пострадал маленький мальчик – лет семи, как сказала мне дежурная сестра, – им занимался Грин, и к моему приходу операция еще не закончилась. Во-вторых – собственно, поэтому я и пошла к дежурной за ключом, – у миссис Перли начались роды. Близняшки выбрали не лучшее время, чтобы появиться на свет, но я надеялась, что они достаточно окрепли после разделения и леди Пенелопа примет их без участия Грина.
Сама я ничем не могла помочь. Сидела в обнимку с учебником, который даже не открывала, и, пусть не умела молиться по-настоящему, мысленно просила одного знакомого бога, чтобы все было хорошо и с миссис Перли, и с ее девочками, и с пострадавшим в аварии мальчиком.
Не знаю, сколько времени прошло, когда в кабинет, давясь слезами, влетела Белинда. Увидев ее, я схватилась за сердце:
– Что? Кто?
– Доктор Грин, – провыла она, уткнувшись мокрым носом мне в плечо.
Первой мыслью было: «Все-таки не выдержал». Работал на износ, следовало ожидать, что этим кончится…
– Кофе, – всхлипнула рыжая. – Чашку разби-и-и-ил…
Ей повезло, что я недолюбливала Грина и потрясение от ее первых слов не было для меня слишком сильным.
– Сахар не положила? – уточнила я, вздохнув.
– Положила-а-а… Два кусочка. А надо три… Откуда я знала? Он раньше всегда два кла-ал…
Видимо, после использования магии повышается потребность в углеводах. Или доктор искал повод разбить чашку. Может, Белинда и его достала своим сюсюканьем?
– Я не знала, – причитала она. – А он теперь без кофе… Бедненький…
– Что с мальчиком?
– С каким? – рыжая захлопала мокрыми ресницами.
Уф… Хорошо, что у меня в руках чашки нет!
– С тем, которого он оперировал.
– Все хорошо. А думали, не выживет, – Белинда поймала привычную волну и воодушевленно вцепилась мне в рукав. – Представляешь, все сказали, что шансов нет. Никаких. А он… Он волшебник, да?
– Дипломированный маг-целитель. Широкой специализации.
– Очень широкой, – согласилась рыжая с придыханием. – А я ему даже кофе не сделала-а-а… – завыла она снова.
Я отодвинула ее в сторонку и прошла в комнату для отдыха. Зажгла спиртовку.
Заслужил. За мальчика.
В готовый кофе демонстративно бросила три кусочка сахара, по одному вынимая из сахарницы щипцами, поставила чашку на поднос и кивнула Белинде:
– Иди, осчастливь своего гения.
Она попятилась и замотала головой.
– Нет. Он…
– Душка? – подсказала я.
– Он меня видеть не хочет… Может, ты отнесешь?
– Я?
– Ага, – закивала она, не отводя от меня щенячьего взгляда.
– А если он и в меня чашкой швырнет?
– Ты что! В людей он ничего не кидает. Он же не совсем того…
Он – нет. Я с сомнением посмотрела на поднос. Потом – на дверь. Вспомнила прошлый раз, но не летящую в стену чашку, а вселенскую скорбь во взгляде Грина, когда до него дошло, что Анабель уехала и некому сварить ему кофе.
– Повтори, что там с мальчиком, – велела Белинде.
– С мальчиком все хорошо, – отчеканила она.
Ладно. Зайду, поставлю, и все.
Рыжая даже проводить меня не отважилась, поэтому дверь в кабинет заведующего я открыла ногой. Грин, сидевший за столом, уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки, приподнял голову и несколько раз моргнул.
– Вам не мерещится, – сообщила я, подходя ближе. – Это я. Это, – поставила на стол поднос, – кофе. С тремя кусочками сахара. Хотите – положите четвертый. Хотите – разбейте чашку. Но предупреждаю: она из сервиза леди Райс, объясняться после придется с ней.
Что мне будут рады, я не надеялась, но и последовавшей за моими словами реакции не ждала.
– Вы нормальная? – выцедил Грин. Стукнул кулаком по столу и рявкнул, указав на стену, к которой жался телефонный столик: – Туда! Быстро!
Не успев подумать, что к чему, я отскочила и застыла рядом с аппаратом.
– Я говорил держаться от меня подальше? Так какой, к демонам, кофе? Где леди Райс? Как она вам позволила?
– Ее нет, – пролепетала я. – У миссис Перли начались роды…
– Что?!
Он вскочил из-за стола, задел поднос, и чашка полетела вниз. Но звона бьющегося фарфора не последовало. По полу расплылась коричневая лужица, а чашка повисела еще немного в нескольких дюймах над ней и медленно поднялась к руке Грина.
– Неплохо, – прокомментировал он со вздохом, допив оставшийся внутри кофе. – И сахара в самый раз.
– Не надо вам туда ходить, – осмелилась сказать я. – Леди Пенелопа справится.
– Миссис Перли нельзя рожать самостоятельно, – целитель устало прикрыл глаза. – Шов на матке может разойтись.
– Уверена, леди Райс это знает. Вы не можете заниматься каждым пациентом лично.
Не мог, но хотел бы – взгляд, которым Грин наградил меня за неуместное сочувствие, говорил об этом как нельзя лучше.
– Туда! – сердито велел доктор, кивнув на окно. Когда я перебежала на указанное место, подошел к телефону. – Грин, – бросил в трубку. – Почему не сообщили о миссис Перли? И что с того? Кто оперировал? Хорошо.
Он отошел от аппарата и остановился у шкафа с книгами.
– Поговорил с дежурным врачом, – произнес, не глядя в мою сторону. – Прошло без осложнений. Миссис Перли уже наложили швы. Позже ее осмотрю. И девочек. Когда вернется леди Райс, попросите у нее историю родов и заключение по новорожденным. Принесете мне. Но не раньше чем через полчаса.
– Может, леди Пенелопа сама…
– Нет. Вы принесете. Ясно?
Спорить я не решилась, но подумала, что можно притвориться больной и отпроситься у наставницы. На пару месяцев.
– Чашку не забудьте, – не оборачиваясь, напомнил доктор.
Белинда меня не дождалась, справедливо рассудив, что после общения с Грином я не буду настроена на милую беседу, и отмеренные ее обожаемым патроном полчаса я провела в тревожном одиночестве. Если бы пришла леди Пенелопа, я придумала бы, как отвертеться, но она задерживалась, и в назначенный час, не рискнув нарушить распоряжение, я стояла перед столом Грина, без историй и с полной несуразных мыслей головой.
– А вы…
– А я нет.
Рассказ у боевика вышел недлинным и по-мужски скупым на эмоции. Герман был студентом его матери. Одаренным студентом. Профессор Милс готовила для парня отдельную программу и нередко занималась с ним дома. Так они с Саймоном и познакомились. У молодого преподавателя было немного друзей, в этом его история напоминала историю Белинды: приятели по студенчеству разъехались, а с коллегами, за которыми недавно бегал с зачеткой, непросто перейти на новый уровень общения. А Герман, помимо драконов, единорогов и химер, интересовался боевыми искусствами. Потом нашлись и другие общие увлечения…
– Теперь ваша очередь, Элизабет. Как вышло, что вы помните то, чего не помнят остальные?
– Дело в том, что я тоже пострадала от искажения. Потеряла способности. Дар остался, но управлять им я не в состоянии…
Помня, как восприняли это признание Оливер и друзья, я готовилась к очередной «проверке», но Саймон лишь участливо покачал головой.
– Это и есть ваш личный интерес? – спросил он. – Хотите остановить изменения и вернуть способности?
– Считаете, это мелко?
– Это честно. И понятно. Мне представить страшно, каково это – жить без дара. А вы прекрасно держитесь.
– И в «Огненный Череп» прошла без труда, – усмехнулась я, поддерживая имидж оптимистки. – Кстати, я серьезно хочу тренироваться. Собираюсь взять реванш у Кошки.
– Приходите завтра, – улыбнулся в ответ Саймон. – Не знаю, успею ли к тому времени выяснить что-либо по изменяющимся реальностям, но час-полтора для занятий выделю. Только оденьтесь должным образом, а то ваш сопровождающий неверно истолкует смысл наших встреч. Или верно, что тоже нежелательно.
– Сопровождающий? – я с трудом удержалась, чтобы не начать озираться, хоть и знала, что в зале кроме нас никого нет. – Где?
– Ходит под окнами. На нем заклинание, позволяющее не бросаться в глаза. Не невидимка, просто неприметный человечек. Тот, кто к вам его приставил, знает о ваших проблемах; магов такими чарами не обмануть.
Все-таки меня охраняли. Но я и не собиралась нарушать данное Оливеру обещание не влипать в неприятности до его возвращения. Вот вернется, тогда и посмотрим.
Следующие два дня прошли спокойно и, если не считать тренировок, бесполезно. Саймон ничего интересного не узнал; Рысь, на которого в связи с его практикой в полиции я возлагала большие надежды, также не радовал новостями. А к исходу второго дня выяснилось, что Сибил уже не помнит о Чарли Лосте даже того, что я рассказывала им с Мэг после разговора с ректором и Крейгом. Мэг тоже позабыла о той беседе, но я решила, что это к лучшему: если я не хотела вовлечь подруг в новые проблемы, не стоило мешать им забывать о старых.
Не зная, что еще можно предпринять, я занялась тем единственным, что было мне по силам: подготовкой к экзаменам. Леди Пенелопа брала меня с собой только на обход, а остальное время я сидела в кабинете с учебниками, от которых меня минимум трижды за день отвлекала Белинда очередным рассказом о своем обожаемом докторе. Ее болезнь прогрессировала, а я только начала изучать медицину и подсказать действенное лекарство не могла. Иногда хотелось ее стукнуть, но если кому от этого и полегчало бы, то только мне.
На третий день я пришла в лечебницу раньше обычного, но весь персонал уже стоял на ушах. Во-первых, ночью в нескольких милях от академии сошел с рельсов поезд. К счастью, никто не погиб, но несколько пассажиров травмировалось, и их привезли к нам. Сильно пострадал маленький мальчик – лет семи, как сказала мне дежурная сестра, – им занимался Грин, и к моему приходу операция еще не закончилась. Во-вторых – собственно, поэтому я и пошла к дежурной за ключом, – у миссис Перли начались роды. Близняшки выбрали не лучшее время, чтобы появиться на свет, но я надеялась, что они достаточно окрепли после разделения и леди Пенелопа примет их без участия Грина.
Сама я ничем не могла помочь. Сидела в обнимку с учебником, который даже не открывала, и, пусть не умела молиться по-настоящему, мысленно просила одного знакомого бога, чтобы все было хорошо и с миссис Перли, и с ее девочками, и с пострадавшим в аварии мальчиком.
Не знаю, сколько времени прошло, когда в кабинет, давясь слезами, влетела Белинда. Увидев ее, я схватилась за сердце:
– Что? Кто?
– Доктор Грин, – провыла она, уткнувшись мокрым носом мне в плечо.
Первой мыслью было: «Все-таки не выдержал». Работал на износ, следовало ожидать, что этим кончится…
– Кофе, – всхлипнула рыжая. – Чашку разби-и-и-ил…
Ей повезло, что я недолюбливала Грина и потрясение от ее первых слов не было для меня слишком сильным.
– Сахар не положила? – уточнила я, вздохнув.
– Положила-а-а… Два кусочка. А надо три… Откуда я знала? Он раньше всегда два кла-ал…
Видимо, после использования магии повышается потребность в углеводах. Или доктор искал повод разбить чашку. Может, Белинда и его достала своим сюсюканьем?
– Я не знала, – причитала она. – А он теперь без кофе… Бедненький…
– Что с мальчиком?
– С каким? – рыжая захлопала мокрыми ресницами.
Уф… Хорошо, что у меня в руках чашки нет!
– С тем, которого он оперировал.
– Все хорошо. А думали, не выживет, – Белинда поймала привычную волну и воодушевленно вцепилась мне в рукав. – Представляешь, все сказали, что шансов нет. Никаких. А он… Он волшебник, да?
– Дипломированный маг-целитель. Широкой специализации.
– Очень широкой, – согласилась рыжая с придыханием. – А я ему даже кофе не сделала-а-а… – завыла она снова.
Я отодвинула ее в сторонку и прошла в комнату для отдыха. Зажгла спиртовку.
Заслужил. За мальчика.
В готовый кофе демонстративно бросила три кусочка сахара, по одному вынимая из сахарницы щипцами, поставила чашку на поднос и кивнула Белинде:
– Иди, осчастливь своего гения.
Она попятилась и замотала головой.
– Нет. Он…
– Душка? – подсказала я.
– Он меня видеть не хочет… Может, ты отнесешь?
– Я?
– Ага, – закивала она, не отводя от меня щенячьего взгляда.
– А если он и в меня чашкой швырнет?
– Ты что! В людей он ничего не кидает. Он же не совсем того…
Он – нет. Я с сомнением посмотрела на поднос. Потом – на дверь. Вспомнила прошлый раз, но не летящую в стену чашку, а вселенскую скорбь во взгляде Грина, когда до него дошло, что Анабель уехала и некому сварить ему кофе.
– Повтори, что там с мальчиком, – велела Белинде.
– С мальчиком все хорошо, – отчеканила она.
Ладно. Зайду, поставлю, и все.
Рыжая даже проводить меня не отважилась, поэтому дверь в кабинет заведующего я открыла ногой. Грин, сидевший за столом, уткнувшись лицом в сложенные перед собой руки, приподнял голову и несколько раз моргнул.
– Вам не мерещится, – сообщила я, подходя ближе. – Это я. Это, – поставила на стол поднос, – кофе. С тремя кусочками сахара. Хотите – положите четвертый. Хотите – разбейте чашку. Но предупреждаю: она из сервиза леди Райс, объясняться после придется с ней.
Что мне будут рады, я не надеялась, но и последовавшей за моими словами реакции не ждала.
– Вы нормальная? – выцедил Грин. Стукнул кулаком по столу и рявкнул, указав на стену, к которой жался телефонный столик: – Туда! Быстро!
Не успев подумать, что к чему, я отскочила и застыла рядом с аппаратом.
– Я говорил держаться от меня подальше? Так какой, к демонам, кофе? Где леди Райс? Как она вам позволила?
– Ее нет, – пролепетала я. – У миссис Перли начались роды…
– Что?!
Он вскочил из-за стола, задел поднос, и чашка полетела вниз. Но звона бьющегося фарфора не последовало. По полу расплылась коричневая лужица, а чашка повисела еще немного в нескольких дюймах над ней и медленно поднялась к руке Грина.
– Неплохо, – прокомментировал он со вздохом, допив оставшийся внутри кофе. – И сахара в самый раз.
– Не надо вам туда ходить, – осмелилась сказать я. – Леди Пенелопа справится.
– Миссис Перли нельзя рожать самостоятельно, – целитель устало прикрыл глаза. – Шов на матке может разойтись.
– Уверена, леди Райс это знает. Вы не можете заниматься каждым пациентом лично.
Не мог, но хотел бы – взгляд, которым Грин наградил меня за неуместное сочувствие, говорил об этом как нельзя лучше.
– Туда! – сердито велел доктор, кивнув на окно. Когда я перебежала на указанное место, подошел к телефону. – Грин, – бросил в трубку. – Почему не сообщили о миссис Перли? И что с того? Кто оперировал? Хорошо.
Он отошел от аппарата и остановился у шкафа с книгами.
– Поговорил с дежурным врачом, – произнес, не глядя в мою сторону. – Прошло без осложнений. Миссис Перли уже наложили швы. Позже ее осмотрю. И девочек. Когда вернется леди Райс, попросите у нее историю родов и заключение по новорожденным. Принесете мне. Но не раньше чем через полчаса.
– Может, леди Пенелопа сама…
– Нет. Вы принесете. Ясно?
Спорить я не решилась, но подумала, что можно притвориться больной и отпроситься у наставницы. На пару месяцев.
– Чашку не забудьте, – не оборачиваясь, напомнил доктор.
Белинда меня не дождалась, справедливо рассудив, что после общения с Грином я не буду настроена на милую беседу, и отмеренные ее обожаемым патроном полчаса я провела в тревожном одиночестве. Если бы пришла леди Пенелопа, я придумала бы, как отвертеться, но она задерживалась, и в назначенный час, не рискнув нарушить распоряжение, я стояла перед столом Грина, без историй и с полной несуразных мыслей головой.