Осторожно, женское фэнтези!

Оставалось уповать, что хотя бы встреча с Оливером пройдет так, как мне хотелось бы. Приятная беседа, воспоминания о вчерашнем вечере, планы на новый…

Но и тут не сложилось. Причем по всем пунктам.

Пункт первый – приятные воспоминания.

Наличие воспоминаний никто не оспорил бы: правая рука ректора покоилась на перевязи. Приятного в этом не было.

– Ничего страшного, – уверил меня Оливер. – Рекомендовали ограничить движения на пару дней, вот и все.

Пункт второй – непринужденная беседа.

– Позвольте быть с вами откровенным, Элизабет, – начал ректор серьезно. – Я считаю нецелесообразным в сложившейся ситуации продолжать попытки вернуть ваши способности. Понимаю, вам тяжело, но ваша память о прежней реальности сейчас ценнее магии, и, если это обусловлено вашим состоянием, возвращение дара приведет к тому, что вы забудете стертую реальность, как и мы все.

– Лишь бы от моих воспоминаний был толк, – пробормотала я.

– Будет. Мы уже установили, что сделанные вами записи, как и ваша память, не меняются. Поэтому хочу попросить вас сделать копии некоторых полицейских отчетов.

А это уже пункт третий – планы на вечер.

– Желательно переписать их сегодня, – добавил Оливер. – Документы я взял под свою ответственность и завтра с утра должен вернуть, потому что в обед уже уезжаю.

– Уезжаете? Надолго?

– До следующего понедельника, – он поморщился, словно от зубной боли. – Вызывают в министерство. По нашему вопросу. Потому попрошу еще об одном одолжении. Я так и не узнал, в каких вы отношениях с родителями, особенно с отцом. Надеюсь, что в близких и доверительных. Но не нужно сообщать ему, что у нас тут происходит. Мы с инспектором решили, что не стоит пока докладывать наверх об изменении реальности. Поднимется шумиха, и, если этот процесс управляем, тот, кто стоит за ритуалом, может попытаться его ускорить. А это грозит появлением новых жертв.

– Понимаю. И благодарю за доверие.

Но о наблюдении помню. О том, что мои контакты проверяются и ничего не стоит перехватить, прочитать, а при необходимости задержать отправленное мною домой письмо.

Видимо, Оливер тоже подумал об этом. Отвел взгляд. Срочно нужно было сменить тему, отвлечься, и бог услышал-таки мои молитвы: дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул невесть как миновавший секретаря Саймон.

– Входите, – махнул здоровой рукой ректор.

Я улыбнулась, хотя, если подумать, забавного было мало. Присмотрелась к боевику, и улыбка стала шире: он сбрил свои нелепые усики.

– Здравствуйте, мистер Вульф, – приветствовала я его радостно. – Прекрасно выглядите.

– Спасибо, мисс Аштон, – он непроизвольно провел пальцами над верхней губой, – вы тоже.

– Вы чего-то хотели, мистер Вульф? – прервал обмен любезностями ректор.

– Я по поводу программы предварительных зачетов. Оставлял на согласование. Если есть какие-то вопросы…

– Вопросов нет. Программу я подписал и отдал мистеру Адамсу.

– Уже? Спасибо. Тогда… до свидания.

– Всего доброго, – попрощался милорд Райхон.

Когда за Саймоном закрылась дверь, обратил на меня суровый взор.

– Ваше поведение по-прежнему оставляет желать лучшего, мисс Аштон. Или вы считаете допустимым делать фривольные комплименты преподавателю?

– Я лишь отметила, что без усов ему лучше. Они ведь были ужасны, разве нет?

– Были, – признал Оливер. – Но это не повод…

Дверь снова отворилась.

– Простите, милорд, – извинился вернувшийся боевик, – но у мистера Адамса программы нет, и он не знает, где она.

– Как не знает? – нахмурился ректор. – Я сам ему ее отдал. Хотя… Точно! Вы забыли согласовать ее с проректором. Я передал ее мистеру Крафту. Подождите, узнаю…

Конец фразы мы не расслышали: Оливер исчез в портале. Сейчас так же внезапно окажется рядом со столом проректора Крафта. У старика, должно быть, нервы уже ни к черту.

– Что у милорда Райхона с рукой? – нарушил Саймон повисшую с исчезновением ректора тишину.

Я собиралась сказать, что понятия не имею, но вместо этого глупо хихикнула.

– Что смешного в моем вопросе? – не понял боевик.

– Ничего, – пискнула я и зажала рот ладонью.


– О нет, – медленно покачал головой мой бывший куратор. – Только не говорите…

– Не говорю. Молчу. Совсем.

– Ну знаете ли…

– Знаю.

– А он?

– Нет. И не узнает. Не от меня.

– Спасибо.

«Спасибо» Саймона было не то чтобы «спасибо», а такое обиженное «ну спасибо», будто это я подбила ректора на тот поединок.

– Ваша программа, – Оливер вынырнул из портала и протянул боевику бумаги.

– Благодарю, – отрешенно кивнул тот.

– Я помешал разговору? – поинтересовался милорд Райхон, глядя то на Саймона, то на меня.

– Немного, – не стала скрывать я. – Я спросила мистера Вульфа, не сможет ли он проводить со мной индивидуальные тренировки. Он не против, но никак не определится с днями занятий.

– Зайдите ко мне завтра после трех, – сказал Саймон, принимая мою версию разговора. – Я посмотрю расписание и выберу время. Милорд… скорейшего выздоровления.

– Значит, ничего фривольного? – спросил Оливер после его ухода.

– Ничего, – улыбнулась я, уловив ревнивые нотки.

Почудилось, наверное. Новых вопросов не последовало, да и вообще, хоть я и пробыла у ректора до позднего вечера, мы почти не говорили. Я переписывала полицейские отчеты. Он разбирал документы, из живого раскрепощенного человека, с которым накануне я провела замечательный вечер, превратившись опять в роботоподобного главу академии.

Только когда пришло время прощаться, он стал на миг тем, вчерашним.

– Меня не будет всего неделю, Элизабет. Постарайтесь держаться подальше от неприятностей.





Глава 21




Если день накануне отъезда Оливера был днем поломанных планов, то следующее утро ознаменовалось чередой внезапно исполнившихся желаний. Надо ли говорить, что исполнялись они не самым подходящим образом?

Например, по дороге в лечебницу я вспомнила, что, провозившись допоздна с полицейскими отчетами, не успела увидеться с медиумом Владисом. И я его увидела. Парня внесли в приемный покой на носилках: ходил, будучи в трансе, и упал с лестницы. Сотрясение мозга, пара переломов, а главное – вывих челюсти, который как минимум неделю не позволит ему говорить.

Затем я мысленно посетовала, что не успеваю подготовиться к экзамену по анатомии, и леди Пенелопа откомандировала меня в морг, где доктор Кленси проводил показательное вскрытие для первокурсников. Все бы ничего, но какую-то девицу стошнило на подол моего платья.

Пожелала отдохнуть и не думать о проблемах, и щедрое мироздание послало мне Белинду, рядом с которой думать невозможно в принципе. Летом девушка получила диплом и выхлопотала себе прохождение последипломной специализации в нашей лечебнице, тогда как все, с кем она общалась на протяжении семи лет, разъехались кто куда. Белинда осталась без друзей и подруг, в больнице за полгода ни с кем не сошлась, а во мне какого-то демона углядела родственную душу. Мне жаль было рыжую, которой и поговорить не с кем… Но если бы она говорила о чем-нибудь помимо Грина!

Вряд ли Белинда была влюблена в него или настолько преклонялась перед его гением. Скорее, она фанатела от него, как девочки-подростки в моем мире – от артистов, поп-певцов и смазливых мускулистых спортсменов. Будь мы на Земле, мисс Лемон уже создала бы фан-клуб бесподобного доктора, вытатуировала бы у себя на груди его имя и караулила под кабинетом с плакатом «Эдвард, я хочу от тебя ребенка!».

И это было бы чудесно. Потому что тогда я смотрела бы на все это со стороны и посмеивалась, а не выслушивала бы слащавые сюсюканья.

После такого бодрого утра к Саймону я шла с опаской и старалась ничего не загадывать. Возможно, именно ввиду отсутствия у меня определенных ожиданий встреча не сорвалась и не обернулась курьезом. Если забыть о том, что я явилась в платье. Но, может, я и не собиралась тренироваться в первый же день? Мы ведь еще не обговорили условий и не согласовали расписание.

Не знаю, следили ли за мной, но главное, чтобы не подслушивали. Сидят себе на скамейке в тренажерном зале преподаватель и студентка, обсуждают будущие занятия.

– Я была вчера у мисс Милс, – призналась я. – Подумала, что, если ритуал изменения реальности разработан драконами, она может о нем знать. Прямо, конечно, не спросила…

– А стоило, – нахмурился боевик. – Не мисс Милс, естественно, а меня. Считаете, вам легче что-либо узнать у нее, чем мне?

Признаю, сглупила.

– Поговорю с ней, – пообещал Саймон в ответ на мой виноватый взгляд. – Вы правы, в академии нет лучшего специалиста по драконам. Но я не хочу посвящать мать в то, что у нас тут творится, поэтому нужно подумать, как спросить, чтобы она ничего не заподозрила.

Как и в предыдущие встречи, говорить нам, в принципе, было не о чем.

– Расскажите о Германе, – попросила я.

– Зачем?