Останься
Часть 19 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– К слову о сосании и веселье, – с ухмылкой начинает Блейк. – Мэтти-кейк держит в руке два билета. Тебе есть что нам всем рассказать, мой мальчик? У вас с выгульщицей что-то намечается?
Если бы. И сегодняшний вечер вряд ли увеличит мои шансы. Приглашать Красотку в оперу было ужасной идеей. Если она меня продинамит, будет даже лучше. Наверное.
– А что, если ты сегодня больше не будешь шутить о сосании?
– И кто тогда будет вас развлекать? Я договорился, чтобы мы все сидели в одной ложе. Это, конечно, похоже на скамейку штрафников, зато сиденья мягче.
– Ты… что? – Не успеваю я обеспокоиться этим открытием, подъезжает следующее такси. Распахивается дверь, и из глубины сначала появляются длинные ноги. Они опускаются на землю, и Красотка уже стоит перед нами на высоких шпильках, а ее темные волосы переливаются в свете уличных фонарей.
– Так что, Мэтти-кейк, я прав? – спрашивает Блейк, пихая меня в ребра. Он продолжает что-то говорить, но я больше не слышу.
– Эй, заткнитесь все, – шиплю я. – Моя спутница идет. Притворитесь нормальными.
– Удачи нам, – Уэс хихикает.
– Мамма Мия, – шепчет Лемминг. – Она не может быть твоей спутницей. Она слишком горяча для тебя.
Я хочу сказать ему, чтобы держал язык за зубами, но не успеваю. Красотка замечает меня и улыбается. Я смотрю, как она движется по людному тротуару, и спускаюсь на пару ступенек ниже, чтобы поздороваться.
– Эй, у тебя получилось прийти. – Я беру ее за руку, а потом слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку в знак благодарности. Я задерживаюсь губами на щеке немного дольше, чтобы еще раз глубоко вдохнуть аромат ее парфюма, а потом отступаю.
– Спасибо, что пришла.
Она одаривает меня томным взглядом, а потом опускает глаза на свои сжатые руки.
– Мне только в радость. – У нее мягкий, хоть и несколько настороженный голос и искрящиеся голубые глаза. Во мне поднимается теплая волна возбуждения, и как бы мне хотелось сейчас просто окликнуть какого-нибудь водителя и попросить отвезти нас обратно в мою квартиру.
Но я не могу, конечно же. К тому же Хейли на это не подписывалась.
Точно. Опера.
– Я заранее прошу прощения за своих друзей, – робко говорю я.
– За что? – Она снова улыбается мне, и на этот раз я сражен наповал. Если, слегка попривыкнув ко мне, Красотка уже выглядит так, большего я могу не пережить. – Они не сходили в душ после тренировки?
– Все не так плохо, – только и могу сказать я. Мы стоим, как парочка идиотов, и не прекращаем улыбаться. – Они, я бы сказал, буйные. Не для оперы созданы. Но к Джесс это не относится. – Я киваю головой в сторону ступенек, где стоит девушка Блейка.
Красотка окидывает взглядом моих товарищей и пожимает плечами.
– Я из Торонто, Снайпс. Я не боюсь хоккеистов.
Я прыскаю.
– Снайпс?
– Если у меня есть прозвище, то и у тебя будет. Это справедливо. – Она оценивающе смотрит на меня. – Славный смокинг. Кто-то с хорошим вкусом, похоже, помог тебе его выбрать. – Она облизывает губы и поворачивает голову к театру.
У меня серьезные проблемы.
Я беру ее за руку и веду вверх по ступенькам.
– Ребята, это К… – еще чуть-чуть, и я сказал бы «Красотка». – Хейли Тэйлор Эмери.
– Круто! – Энтузиазм Блейка просто оглушительный. – Мне нравятся девчонки с двойными фамилиями! Как у… – Он задумался на секунду. – Джеймс Эрл Джонс!
– Это не девчонка, – вздыхает Джесс и пожимает руку Красотки. – Добро пожаловать в наш сумасшедший дом.
– Сара Джессика Паркер, – подсказывает Уэс.
– Джулия Луим-Дрейфус, – добавляет Лемминг.
Нелепая перекличка прерывается, когда мы замечаем, что огни снаружи здания загораются, чтобы пригласить зрителей пройти внутрь.
– Давайте, парни! – говорит Джесс, хлопая в ладоши. – Я не хочу пропустить начало!
– А я бы не прочь, – бормочет кто-то еще.
Мы входим в театр, и на изогнутой лестнице я подаю Красотке руку. Кто-то проводит нас в частную ложу, где у нас забирают верхнюю одежду, чтобы повесить в гардеробе прямо за дверью.
– Шикарно! – одобряет Джесс.
Но ее слова проходят мимо меня, потому что я только что помог Хейли снять пальто. И едва не проглотил язык. На ней сияющее платье с оголенной спиной. Но даже не оно лишило меня дара речи. Стройную спину Хейли оплетает замысловатая татуировка плющевых лоз.
Я не успеваю сдержать слабый, но полный желания стон, и она вопросительно оборачивается ко мне.
– Все в порядке?
– Ага, – говорю я хриплым голосом. Но нет, ничего не в порядке. Если мне вдруг придется сидеть сзади Хейли, за попытками не представлять этот рисунок полностью на ее голом теле опера будет тянуться для меня в два раза медленнее. – Где бы ты хотела присесть? – спрашиваю я, нехотя отводя глаза от изгиба ее ягодиц.
– Мне неважно.
В ложе шесть бархатных кресел. Я веду Хейли к тому, что в переднем ряду. Остальные для Блейка, Джесс, Уэса и…
– Успел! – вскрикивает Джейми, появляясь в проходе в своем смокинге.
– Крошка! – Возглас Уэса не лишен доли удивления.
– Моя вторая тренировка отменилась. Побежал домой и переоделся.
– О-о-о. Теперь я точно знаю, что ты меня любишь. – Он притягивает Джейми к себе и целует.
А за этим случается нечто прекрасное. Кто-то из сотрудников театра предлагает нам взять по бокалу шампанского с тележки. Я беру и протягиваю один Хейли.
– Первоклассно, – говорит она.
– В прошлом году у нас точно не было напитков, – вспоминает Блейк. – Наверняка это потому, что теперь мы в ложе. Присядь мне на колени, Джесси. У нас тут почти вечеринка.
Она усаживается ему на ноги, затем они чокаются стаканами и прерываются на поцелуй.
Я, видимо, последний холостой мужчина на этой планете.
– Здесь все так цивилизованно, – замечает Джесс и сползает с колен Блейка, чтобы занять свое сиденье.
– Поэтому-то нам здесь и не нравится, – соглашается Уэс.
Хейли улыбается, а мой градус напряжения падает на пару отметок.
– Спасибо, что пришла сюда со мной, – говорю я ей. – Может быть, опера – не то, что ты хотела, но меня очень радует твоя компания.
Она опускает взгляд вниз, будто ей сложно принимать такие слова.
– Иногда приятно нарушить привычный ход вещей, Снайпс. – Она снова поднимает свой изящный подбородок. – Ты уже смотрел «Риголетто»?
– Даже не знаю. – Я говорю без стыда, а она отвечает смехом.
Когда свет в зрительном зале гаснет, я улыбаюсь глубокой тишине вокруг. Несколько мгновений молчание нарушают только чье-то тихое покашливание и шелест нарядов.
– Фрибёрд! – шепчет Блейк сзади меня, и я слышу, как Хейли хихикает, но не вижу ее. [17]
Из оркестровой ямы начинают разливаться звуки трубы и литавры. Когда открывается занавес, перед нами сцена пышного приема, прямо как описывала Джесс. Я пытаюсь сидеть смирно, но это не так уж просто. Близость Красотки не дает мне покоя. Мне не нужна опера, я хочу смотреть на нее.
Но пока мне остается потягивать свое шампанское и присматриваться к костюмам актеров. Они не соответствуют указанному историческому периоду. Кто-то решил перенести место действия в… Лас-Вегас? Атлантик-Сити? На сцене гангстеры и женщины в платьях из пятидесятых.
Не удивительно, что мои мысли перемещаются на другие объекты. Хейли, а потом хоккей. В какой-то момент я ловлю себя на том, что уже давно размышляю о наступательных стратегиях для нашей игры против «Ванкувера». Все мои надежды на продолжение вечера давно забылись. [18]
На сцене богач с открывающей сцены сидит на стуле и пьет шампанское, пока пара десятков других героев стоят рядом с ним полукругом и поют.
Я наклоняюсь к Красотке и шепчу:
– Ты понимаешь, что там происходит?
Неторопливо она поворачивается ко мне, пока ее губы не оказываются напротив моего уха. Все мои чувства начеку и ждут, пока она заговорит.
– Ни черта не понимаю.
Ее дыхание согревает мою кожу, а на фоне музыка становится все напряженнее, и меня накрывает волной чистого желания. Но не только сексуального. Я бы с радостью отвез ее к себе домой, в свою постель. Но этого – еле слышной шутки в темноте – я тоже жажду. Этого почти интимного хихиканья с соучастником преступления.
Я поворачиваю голову, так что мой нос нежно касается ее мягкой щеки.
– Вообще-то, все вполне очевидно, – произношу я на одном дыхании.
– Правда?
– Угу. Тот богатей – думаю, он глава какой-то мафиозной группы, – приказывает своим болванам отметелить кого-то.
Она серьезно кивает.
– Того мужчину, который стащил его кокаин.
Если бы. И сегодняшний вечер вряд ли увеличит мои шансы. Приглашать Красотку в оперу было ужасной идеей. Если она меня продинамит, будет даже лучше. Наверное.
– А что, если ты сегодня больше не будешь шутить о сосании?
– И кто тогда будет вас развлекать? Я договорился, чтобы мы все сидели в одной ложе. Это, конечно, похоже на скамейку штрафников, зато сиденья мягче.
– Ты… что? – Не успеваю я обеспокоиться этим открытием, подъезжает следующее такси. Распахивается дверь, и из глубины сначала появляются длинные ноги. Они опускаются на землю, и Красотка уже стоит перед нами на высоких шпильках, а ее темные волосы переливаются в свете уличных фонарей.
– Так что, Мэтти-кейк, я прав? – спрашивает Блейк, пихая меня в ребра. Он продолжает что-то говорить, но я больше не слышу.
– Эй, заткнитесь все, – шиплю я. – Моя спутница идет. Притворитесь нормальными.
– Удачи нам, – Уэс хихикает.
– Мамма Мия, – шепчет Лемминг. – Она не может быть твоей спутницей. Она слишком горяча для тебя.
Я хочу сказать ему, чтобы держал язык за зубами, но не успеваю. Красотка замечает меня и улыбается. Я смотрю, как она движется по людному тротуару, и спускаюсь на пару ступенек ниже, чтобы поздороваться.
– Эй, у тебя получилось прийти. – Я беру ее за руку, а потом слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку в знак благодарности. Я задерживаюсь губами на щеке немного дольше, чтобы еще раз глубоко вдохнуть аромат ее парфюма, а потом отступаю.
– Спасибо, что пришла.
Она одаривает меня томным взглядом, а потом опускает глаза на свои сжатые руки.
– Мне только в радость. – У нее мягкий, хоть и несколько настороженный голос и искрящиеся голубые глаза. Во мне поднимается теплая волна возбуждения, и как бы мне хотелось сейчас просто окликнуть какого-нибудь водителя и попросить отвезти нас обратно в мою квартиру.
Но я не могу, конечно же. К тому же Хейли на это не подписывалась.
Точно. Опера.
– Я заранее прошу прощения за своих друзей, – робко говорю я.
– За что? – Она снова улыбается мне, и на этот раз я сражен наповал. Если, слегка попривыкнув ко мне, Красотка уже выглядит так, большего я могу не пережить. – Они не сходили в душ после тренировки?
– Все не так плохо, – только и могу сказать я. Мы стоим, как парочка идиотов, и не прекращаем улыбаться. – Они, я бы сказал, буйные. Не для оперы созданы. Но к Джесс это не относится. – Я киваю головой в сторону ступенек, где стоит девушка Блейка.
Красотка окидывает взглядом моих товарищей и пожимает плечами.
– Я из Торонто, Снайпс. Я не боюсь хоккеистов.
Я прыскаю.
– Снайпс?
– Если у меня есть прозвище, то и у тебя будет. Это справедливо. – Она оценивающе смотрит на меня. – Славный смокинг. Кто-то с хорошим вкусом, похоже, помог тебе его выбрать. – Она облизывает губы и поворачивает голову к театру.
У меня серьезные проблемы.
Я беру ее за руку и веду вверх по ступенькам.
– Ребята, это К… – еще чуть-чуть, и я сказал бы «Красотка». – Хейли Тэйлор Эмери.
– Круто! – Энтузиазм Блейка просто оглушительный. – Мне нравятся девчонки с двойными фамилиями! Как у… – Он задумался на секунду. – Джеймс Эрл Джонс!
– Это не девчонка, – вздыхает Джесс и пожимает руку Красотки. – Добро пожаловать в наш сумасшедший дом.
– Сара Джессика Паркер, – подсказывает Уэс.
– Джулия Луим-Дрейфус, – добавляет Лемминг.
Нелепая перекличка прерывается, когда мы замечаем, что огни снаружи здания загораются, чтобы пригласить зрителей пройти внутрь.
– Давайте, парни! – говорит Джесс, хлопая в ладоши. – Я не хочу пропустить начало!
– А я бы не прочь, – бормочет кто-то еще.
Мы входим в театр, и на изогнутой лестнице я подаю Красотке руку. Кто-то проводит нас в частную ложу, где у нас забирают верхнюю одежду, чтобы повесить в гардеробе прямо за дверью.
– Шикарно! – одобряет Джесс.
Но ее слова проходят мимо меня, потому что я только что помог Хейли снять пальто. И едва не проглотил язык. На ней сияющее платье с оголенной спиной. Но даже не оно лишило меня дара речи. Стройную спину Хейли оплетает замысловатая татуировка плющевых лоз.
Я не успеваю сдержать слабый, но полный желания стон, и она вопросительно оборачивается ко мне.
– Все в порядке?
– Ага, – говорю я хриплым голосом. Но нет, ничего не в порядке. Если мне вдруг придется сидеть сзади Хейли, за попытками не представлять этот рисунок полностью на ее голом теле опера будет тянуться для меня в два раза медленнее. – Где бы ты хотела присесть? – спрашиваю я, нехотя отводя глаза от изгиба ее ягодиц.
– Мне неважно.
В ложе шесть бархатных кресел. Я веду Хейли к тому, что в переднем ряду. Остальные для Блейка, Джесс, Уэса и…
– Успел! – вскрикивает Джейми, появляясь в проходе в своем смокинге.
– Крошка! – Возглас Уэса не лишен доли удивления.
– Моя вторая тренировка отменилась. Побежал домой и переоделся.
– О-о-о. Теперь я точно знаю, что ты меня любишь. – Он притягивает Джейми к себе и целует.
А за этим случается нечто прекрасное. Кто-то из сотрудников театра предлагает нам взять по бокалу шампанского с тележки. Я беру и протягиваю один Хейли.
– Первоклассно, – говорит она.
– В прошлом году у нас точно не было напитков, – вспоминает Блейк. – Наверняка это потому, что теперь мы в ложе. Присядь мне на колени, Джесси. У нас тут почти вечеринка.
Она усаживается ему на ноги, затем они чокаются стаканами и прерываются на поцелуй.
Я, видимо, последний холостой мужчина на этой планете.
– Здесь все так цивилизованно, – замечает Джесс и сползает с колен Блейка, чтобы занять свое сиденье.
– Поэтому-то нам здесь и не нравится, – соглашается Уэс.
Хейли улыбается, а мой градус напряжения падает на пару отметок.
– Спасибо, что пришла сюда со мной, – говорю я ей. – Может быть, опера – не то, что ты хотела, но меня очень радует твоя компания.
Она опускает взгляд вниз, будто ей сложно принимать такие слова.
– Иногда приятно нарушить привычный ход вещей, Снайпс. – Она снова поднимает свой изящный подбородок. – Ты уже смотрел «Риголетто»?
– Даже не знаю. – Я говорю без стыда, а она отвечает смехом.
Когда свет в зрительном зале гаснет, я улыбаюсь глубокой тишине вокруг. Несколько мгновений молчание нарушают только чье-то тихое покашливание и шелест нарядов.
– Фрибёрд! – шепчет Блейк сзади меня, и я слышу, как Хейли хихикает, но не вижу ее. [17]
Из оркестровой ямы начинают разливаться звуки трубы и литавры. Когда открывается занавес, перед нами сцена пышного приема, прямо как описывала Джесс. Я пытаюсь сидеть смирно, но это не так уж просто. Близость Красотки не дает мне покоя. Мне не нужна опера, я хочу смотреть на нее.
Но пока мне остается потягивать свое шампанское и присматриваться к костюмам актеров. Они не соответствуют указанному историческому периоду. Кто-то решил перенести место действия в… Лас-Вегас? Атлантик-Сити? На сцене гангстеры и женщины в платьях из пятидесятых.
Не удивительно, что мои мысли перемещаются на другие объекты. Хейли, а потом хоккей. В какой-то момент я ловлю себя на том, что уже давно размышляю о наступательных стратегиях для нашей игры против «Ванкувера». Все мои надежды на продолжение вечера давно забылись. [18]
На сцене богач с открывающей сцены сидит на стуле и пьет шампанское, пока пара десятков других героев стоят рядом с ним полукругом и поют.
Я наклоняюсь к Красотке и шепчу:
– Ты понимаешь, что там происходит?
Неторопливо она поворачивается ко мне, пока ее губы не оказываются напротив моего уха. Все мои чувства начеку и ждут, пока она заговорит.
– Ни черта не понимаю.
Ее дыхание согревает мою кожу, а на фоне музыка становится все напряженнее, и меня накрывает волной чистого желания. Но не только сексуального. Я бы с радостью отвез ее к себе домой, в свою постель. Но этого – еле слышной шутки в темноте – я тоже жажду. Этого почти интимного хихиканья с соучастником преступления.
Я поворачиваю голову, так что мой нос нежно касается ее мягкой щеки.
– Вообще-то, все вполне очевидно, – произношу я на одном дыхании.
– Правда?
– Угу. Тот богатей – думаю, он глава какой-то мафиозной группы, – приказывает своим болванам отметелить кого-то.
Она серьезно кивает.
– Того мужчину, который стащил его кокаин.