Останься

– Именно. – Мои губы легонько касаются ее уха. Она вздрагивает. – Но я думаю, сначала нас ждет автомобильная погоня. Они найдут наркотики на заднем сиденье тюнингованного минивэна. Их будет охранять сестра Мария, моя учительница из третьего класса. У нее еще бородавки повсюду.

Хейли пытается просмеяться себе в плечо, и я это чувствую. На сцене внезапно появляется женщина в кроваво-красном платье. Она открывает рот и начинает петь своим сладким сопрано.

– Вот черт, – шепчу я Хейли. – Ты знаешь, кто это?

– Конечно, – шипит она. – Незаконнорожденная дочь дона и сестры Марии, которую они бросили еще совсем ребенком. Она пришла рассказать о проклятье, которое на них наложила. Ей никогда не дарили пони на день рождения, поэтому она насылает оспу на их дома.

– В ее оправдание, – торжественно завожу я, – дон клялся, что подарит ей того пони.

– В его оправдание, – защищается Хейли, – рецессия сильно ударила по делам мафии.

– И то верно.

Мы смотрим друг на друга и видим, как наши уголки губ подергиваются. Боже. Я не помню, когда мне в последний раз было так весело с женщиной.

Ее тонкая рука хватает меня за запястье.

– О, нет, – она шепчет это так тихо, что я едва различаю слова.

– Что?

– Прошел слух, что проклятье будет только усиливаться.

– Теперь все покроются гноящимися язвами?

Она качает головой, и я чувствую ее шелковистые волосы на своей щеке.

– На них сейчас же нападут. Огромный кальмар.

Здесь я не выдерживаю. И всплеск смеха вырвался бы из моей груди, не задави я его в последний момент.

Но теперь смех подбирается к Хейли. Она с большим усилием пытается побороть смех, и он превращается в неловкий кашель. Но – как на уроках сестры Марии – от этого становится только смешнее. Я чувствую своим боком, как ее всю трясет.

И, как вы могли догадаться, мой живот тоже начинает судорожно сжиматься за компанию. Я прикусываю нижнюю губу, но хохот все подступает. Я опускаю голову и беззвучно начинаю смеяться.

Хейли все еще продолжает бороться. Она делает глубокий медленный вдох, а затем выпускает воздух. Но на выдохе ее снова охватывает приступ.

Я хочу помочь ей, поэтому выравниваюсь и искоса поглядываю на нее. Она смотрит на меня в ответ, но не перестает улыбаться. Ее губы дергаются, и все мое внимание теперь приковано к их сладкому изгибу.

Она сдерживает улыбку. И, конечно, это все из-за меня. К счастью, я знаю, как все исправить.

Без лишних мыслей я преодолеваю расстояние между нами и целую ее.

В ту же секунду, когда наши губы соприкасаются, дурачиться больше не хочется. Давление ее нежных губ тут же прогоняет смех. Тело Хейли замирает. Словно теплой дымкой, меня окутывает цветочный запах ее духов. Кажется, будто наш поцелуй замедлили, чтобы дать нам время оправиться от шока.

Тем временем мое либидо практически взлетает и начинает подбадривать. «Дааааа! – кричит оно. – Требую еще!»

Конечно, еще. Одного легкого поцелуя просто недостаточно. Я придвигаюсь еще ближе к Хейли и наклоняю голову, чтобы наше соприкосновение было идеальным. Хейли выдыхает, и ее жар ласкает мою кожу. В нашем поцелуе смешались вкус шампанского и губной помады, два моих любимых вкуса. Языком я тянусь к ее нижней губе в мольбе о большем. Мое сиденье скрипит, когда я подвигаюсь еще ближе к ней, но я даже не замечаю этого, потому что губы Хейли впускают меня.

Я пробую ее на вкус и весь покрываюсь мурашками. Давно я не чувствовал себя так – жаждущим и желанным. Когда на мою грудь опускаются две нежные ладони, все мое тело вспыхивает огнем.

Снизу оркестр набирает ритм, а хор начинает петь все выше и выше. Я снова и снова целую ее. Мы не останавливаемся, пока зрители не начинают резко аплодировать.

– БРАВО! – кричит Блейк. – И, конечно, это я вам двоим. Кому нужна опера, когда прямо перед тобой такое происходит?

Глаза Хейли как блюдца, и я вижу, что румянец прокрался до тонкой кожи ее длинной шеи. Я подмигиваю ей, как бы говоря, что можно пропустить замечания моих товарищей мимо ушей. Она, кажется, приходит в себя и начинает вместе со всеми аплодировать выступлению, которое мы даже не смотрели.

Я чувствую, как штаны моего костюма натянулись, и ночь теперь кажется такой же долгой, как казалась бы прогулка по пустыне без единой капли воды. После антракта нас ждет еще больше оперы, а потом коктейльная вечеринка с владельцем команды и его чопорными друзьями-филантропами.

Если повезет, мне удастся урвать еще поцелуев в такси по дороге домой. Я беру ладонь Красотки в свою и легонько сжимаю.

Я уже упоминал, что у меня большие проблемы?





Неудивительно, что я разведена





Хейли



После оперы Мэтт улетает на Западное побережье с командой на семидневную серию матчей. Руфус в это время будет на ранчо, и по крайней мере неделю мне не удастся ни увидеться с ними, ни войти в квартиру Мэтта.

Дженни готова убить меня, когда слышит, что думаю по поводу его отъезда.

– Мне полегчало, – признаюсь я, пока мы ждем свои напитки в кофейне.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – фыркает она. – С чего бы тебе стало легче? – Она прищуривается. – Разве что вы всю ночь занимались любовью и теперь вам нужен перерыв. У тебя давно не было практики, да? Придется поработать над выносливостью.

Все мое лицо, шея и многие другие части тела краснеют от этих слов.

– У нас не было секса. – Но будь я посмелее, был бы.

Моя подруга закусывает губу.

– Ты струсила?

– Ну… – Это уж как посмотреть. – Он повел себя как джентльмен. Сначала мы доехали до моей квартиры, хотя ему и было не по пути. Он поцеловал меня на ночь и уехал домой.

– О. Боже. Мой. – Дженни даже не хватает дыхания. – Ты не пригласила его зайти? Мужчина проехал с тобой весь путь до Янг-Эглинтон, а ты сказала ему: «Спасибо за оперу, как-нибудь увидимся»?

Даже угрюмый бариста отрывает глаза от своего вспенивателя, и его прыщавое лицо полно недоумения.

– Это было наше первое свидание, – протестую я. – Я и не собиралась его приглашать.

Дженни сгребает наши чашки с прилавка и направляется к двери. Я задерживаюсь, чтобы дать баристе на чай, а потом следую за ней на выход.

Она уже ждет снаружи, и ее симпатичное лицо выглядит сурово.

– Скажи, я правильно понимаю: любовь всей твоей жизни хотел снять с тебя мое блестящее платье и заняться с тобой горизонтальной пачангой, а ты отправила его домой?

В общем-то, так и было.

Я забираю у Дженни свою чашку кофе и глотаю обжигающий напиток, лишь бы убежать от ответа. Когда занавес на сцене закрылся, Мэтт отвел меня вниз, где мы перекусили, выпили вина и поболтали с Блейком, Джесс и Уэсми. Потом к нам подошел пожилой владелец команды, и Мэтт похвалил его выбор оперы.

Как только мужчина от нас отошел, Мэтт выдохнул с облегчением.

– На сегодня я выполнил все свои обязательства. Пойдем отсюда?

И мы пошли в машину, где Мэтт целовал меня до головокружения всю дорогу домой.

Стоит мне вспомнить его горячие губы на моей шее, и я чувствую, как все внизу начинает трепетать. Вообще-то, наша поездка домой была самым ярким сексуальным опытом за всю мою жизнь, и я даже не приукрашиваю.

Он не давил на меня. Когда я робко поблагодарила его за прекрасный вечер, он подарил мне теплую и счастливую улыбку.

– До скорого, Красотка. Будь готова к нашей следующей встрече.

В чем проблема? Эти слова прозвучали для меня одинаково пугающе и волнующе. Мэтт сводит меня с ума, и не только в хорошем смысле слова. Рядом с ним у меня кружится голова и трясутся коленки, я нервничаю и чувствую себя неуверенно. У меня нет опыта с мужчинами. Только с мужчиной, то есть одним мужчиной. Джексоном. Я даже не знаю, нормально ли испытывать те чувства, которые я испытываю к Мэтту, или я пытаюсь отхватить слишком большой кусок.

– Так что теперь будет? – пытает меня Дженни. – Ты идешь на второй период?

– Может быть, – предполагаю я. – А если он обиделся на то, что я не переспала с ним после долгого вечера в опере, то я ничего не упустила.

У нее вырывается глухой смех.

– Неправда. Ты упустила бурный секс с самым горячим телом из лучшей хоккейной команды в мире.

Точно. Ничего, кроме этого.

Пять минут спустя мы с Дженни заходим в офис, где даже в девять утра творится хаос. Приближаются праздники, поэтому количество заказов в «По пути» заметно растет. И я рада возможности отвлечься и погрузиться в работу с головой.

Следующие несколько дней мне приходится справляться с бесчисленными срочными делами и встречаться с нашим главным разработчиком. Техник Тэд забегает, чтобы помочь с интеграцией нового приложения. На нем неизменная кепка «Торонто», и он снова хочет предложить мне кофе, но даже не успевает закончить предложение, потому что Джексон зовет меня из другого кабинета.

– Прости, – говорю я и утешительно сжимаю его локоть почти на бегу. – Рано или поздно мы все-таки сходим выпить по чашечке. – Хотя я до сих пор не знаю, как к этому относиться: с одной стороны, мне лестно, что он притворяется фанатом «Торонто», но, с другой стороны, оскорбительно. С одной стороны, это мило. Но, с другой стороны, я не хочу, чтобы ради моего одобрения человек предавал свою команду.

Весь вечер я сижу в офисе – мы с Джексоном дорабатываем праздничную рекламу, а потом размещаем ее на сайте. Это не самая захватывающая часть моей работы, поэтому мыслями я то и дело возвращаюсь к опере и первому поцелую с Мэттом. Его мягкое дыхание на моих губах, а потом и нежное касание…

По приблизительным подсчетам, мой последний первый поцелуй случился больше десяти лет назад. Может быть, поэтому поцелуй Мэтта так меня завел?

И – вот это уже ужасно – я, вообще-то, не помню своего первого подросткового поцелуя с Джексоном. Я даже не могу сказать, понравился ли он мне.

Не удивительно, что я разведена.

Но поцелуй Мэтта то и дело всплывает у меня в памяти, в самые неподходящие моменты. Пока у меня загружается файл, я снова переживаю ощущение его больших ладоней на моих бедрах. А пока Дион пытается объяснить мне, почему мы не можем заказать импортный чай по требованию нового клиента, меня резко окутывает воспоминание о том, как Мэтт облизывал мне ухо в такси.