Останься

– Не важно, в любом случае об этом заговорили. – Джексон сердито смотрит на меня. – С каких пор ты встречаешься с Мэттом Эриксоном?

– Я с ним не встречаюсь.

Он крепко сжимает челюсти.

– Так я только что сам придумал себе этот гребаный разговор?

Я вздрагиваю от его грубости, потому что Джексон обычно не ругается.

– Я хотела сказать, мы еще никогда не ходили на свидания, – неловко исправляюсь я. – Опера будет нашим первым. Он зашел пригласить меня.

– И ты согласилась.

– А должна была отказаться?

– Да! – У него краснеет лицо. – Он клиент, Хейлс! Мы не ходим на свидания с клиентами. Это против правил.

– Правил, которые мы установили для своих сотрудников, Джекс. Мы с тобой владеем этой компанией.

– Именно, – обрывает он. – Ты совладелица. Следовательно, ты должна служить примером. Нельзя, чтобы сотрудники думали, будто им позволено заводить отношения с нашими клиентами!

– Никто даже не знает, что Мэтт наш клиент. Только мы двое, – сдержанно отвечаю я. – И мои отношения не помешают бизнесу. – Я не собираюсь рассказывать ему о том, что нарушаю наши правила, выгуливая Руфуса. Черт.

– Что, если у вас ничего не получится и мы потеряем клиента? – вызывающе спрашивает Джексон. – Ты когда-нибудь задумывалась об этом?

– Мы с Мэттом взрослые люди. Даже если у нас ничего не срастется, он останется нашим клиентом. – Боже, я даже сама не думаю, что останется. – Если тебе это правда важно, я могу передавать его запросы другим сотрудникам.

Джексон нервно проводит рукой по своим волосам.

– Я не знаю. Просто это кажется непрофессиональным, Хейлс.

Я так возмущена, что мне сложно говорить.

– Серьезно? Зато когда ты поешь соловьем о своей избраннице перед клиентом – это профессионально?

– Я не пел, – холодно говорит он. – Думаешь, ты можешь тыкать мне своим хоккеистом в лицо, пока я буду молчать о женщине, с которой встречаюсь?

Мое сердце пронзает еще один укол боли.

На какое-то мгновение мы замолкаем и только смотрим друг на друга.

Я делаю глубокий выдох.

И он тоже.

– Джексон… – Всего два слога, но звучат они так несчастно. – Что происходит?

– Я не знаю, – его ответ такой же безрадостный.

Нам нужно еще какое-то время, прежде чем мы садимся рядом у края стола и оба смотрим прямо перед собой. Господи, как так получилось? Почему мы так отдалились друг от друга? Это мальчик, рядом с которым я выросла. Мальчик, в которого я влюбилась и за которого вышла замуж. Мы с Джексоном никогда не кричали друг на друга – ни разу – за все наши восемь лет брака. Я чувствую себя отвратительно из-за того, что это происходит сейчас.

Так много вопросов крутится на языке, пока я рассматриваю его элегантный профиль. Хочет ли он выкупить мою долю бизнеса? Хочет ли прекратить сотрудничество? Почему так тяжело представлять его рядом с другой женщиной? И почему я втайне радуюсь тому, что ему тяжело думать о другом мужчине рядом со мной?

Как мы к этому пришли?

Джексон откашливается.

– Я знал, что будет сложно, но не думал, что настолько, – признает он.

Я сглатываю слюну.

– Что?

– Встречаться с другими людьми. То есть мы разведены, но я все равно переживаю за тебя, Хейлс.

– А я за тебя.

– Мне… – Он смущенно замолкает. – Мне жаль, что я заговорил о Мелинде на пустом месте. Все это застало меня врасплох, и я просто начал защищаться в ответ.

– Я знаю. Все в порядке. Наверное, я слишком бурно отреагировала.

Сначала неуверенно, но он все-таки обнимает меня. Я опускаю голову ему на плечо, и эта поза кажется настолько родной, что у меня сжимает горло.


Раздается его голос, и на этот раз он полон чувства.

– Я просто не хочу, чтобы тебе сделали больно.

Я хмурюсь.

– Почему ты думаешь, что мне сделают больно?

– Эриксон – профессиональный хоккеист, – напоминает Джексон. – У профессиональных спортсменов есть определенная репутация, понимаешь? Я не хочу, чтобы он игрался тобой.

– Он не такой, Джекс.

Мне сложно объяснить, почему я так в этом уверена. Я видела Мэтта с его дочерьми, то, как нежно и заботливо он с ними обращается. Я знаю, что, если вечером у него нет работы, он чаще всего сидит дома, поэтому именно ночью он чаще всего отправляет заказы в «По пути»; и он всегда дома, когда нужно их принять. О многих других парнях из команды интернет только и успевает писать, они все время в центре внимания. Взять того же О’Коннора – хоккейные форумы постоянно пишут о том, что его заметили в ночном клубе в Ричмонде или видели, как он обжимался с моделью в баре на крыше. В то же время имя Мэтта почти никогда не всплывает на этих сайтах.

– Хочешь, я перестану обрабатывать его запросы? – предлагаю я.

– Нет, – Джексон вздыхает. – Мы с тобой друзья, правда, Хейлс?

– Всегда, – шепчу в ответ.

– Это никогда не изменится, – клянется он, а потом легонько целует меня в лоб. – Что бы ни случилось, мы навсегда останемся друзьями.

Он встает, забирает папку и кружку и выходит из моего кабинета.

Что бы ни случилось? Например, он выкинет меня из нашего бизнеса? Это он имеет в виду?

Я неподвижно смотрю на пустой дверной проем и не могу найти ответа. Но у меня зарождается очень плохое предчувствие.





Похоже на скамейку штрафников, зато сиденья мягче





Мэтт


Я стою на ступеньках оперного театра и почемуто нервничаю. Это была дурацкая идея для первого свидания. Сначала мне хотелось повести Красотку на ужин в какое-нибудь спокойное место, чтобы я мог покормить ее и рассказать все свои лучшие шутки. Но планам не суждено было осуществиться, и теперь вместо этого я веду ее в оперу, где она встретится с моей сверхэнергичной командой, а мне будет сложно усидеть на месте.

«Блестяще, Эриксон, – распекаю я себя. – Отличная работа».

Красотка не смогла вырваться со мной на ужин, потому что ей пришлось устроить незапланированную встречу со своим программистом. Вот такой отстой. Единственное, что спасает ситуацию, – это мой смокинг, сидит он как с иголочки. Вот вам еще один случай, когда она меня выручила.

– Так о чем же эта опера? – спрашивает Уэс, подталкивая меня локтем в бок.

– Еще бы я знал.

– В душе не ебу.

– Хотел бы я, чтобы это было о ебле, – медленно говорит Блейк.

– О, ну прекратите вы, парни! – взвизгивает Джесс Каннинг. – «Риголетто» – самая известная работа Верди. Она потрясающая, и я гарантирую, вам понравится. – Она у нас знатная любительница искусства.

– Ну же, не утаивай от нас, Крошка Джей, – Блейк выпрашивает у подруги. – Расскажи о чем? Ты же знаешь, мы не шпрехен зи дойч!

– Она на итальянском, балбес. Сейчас, у меня здесь был синопсис… – Она стучит пальцами по экрану телефона. – История начинается на приеме у герцога. Он пытается решить, кого соблазнить первой. Здесь мы услышим песню Questa o quella, что значит «Эта женщина или та?».

– Вот это уже что-то интересное, – говорит Блейк. – Подобно мне в былые времена. Но я нашел свою идеальную. – Он обвивает свою огромную руку вокруг талии Джесс. – Когда я забирал наши билеты, я обнаружил, что в этом здании зашибенная гардеробная. А нам, знаете, очень нравятся гардеробные…

Она блаженно ему улыбается, а потом Уэс начинает рычать.

– Эй, слишком много информации. Расскажите лучше о долбаной опере.

Джесс продолжает читать сюжет. Оказывается, на герцоге, его шуте и прекрасной дочери шута лежит проклятье. А потом я перестаю слушать и начинаю следить за улицей и высматривать Хейли в каждом прибывающем такси. Ее нигде не видно.

– В третьем акте вы услышите песню, которую все знают, – заверяет Джесс. – La donna è mobile, что значит «Женщина непостоянна».

– Звучит неплохо, – говорит Лемминг.

– Эй, – предупреждаю я. – Эти вещи всегда неплохо звучат на бумаге. Но за три часа они высосут из вас все веселье. – Я уже не раз бывал на таких представлениях.