Останний день

Так себе, конечно, сказано, но ничего лучше в голову не пришло. Мне никто секреты мастерства с утвержденными в незапамятные времена формулировками не передавал, так что уж как есть.

– Вот это правильно – крякнул одобрительно лесной хозяин – А то шляются, тут, понимаешь, всякие!

Я засыпал яму землей, немного потоптался на этом месте, после осветил его фонариком и недовольно поморщился. Прямо как кабаны рылись, блин!

– Чего не так? – поинтересовался лесовик.

– Да в глаза бросается – пояснил я – Все вокруг зеленое, травой поросло, а тут…

– Было бы о чем горевать! – усмехнулся новый знакомец и плюнул мне под ноги.

Я даже удивиться данному поступку не успел, как из свежекопанной земли рванулись вверх зеленые стебельки травы вперемешку с земляничными кустиками. Мало того – у самого моего ботинка с чпоканьем выбрался на волю крепенький боровичок, раскрыл шляпку и начал стремительно расти.

– Ничего себе – восхитился я – Здорово!

– Была бы земля да деревья, остальное вырастет – заверил меня лесовик – Если мешать никто не станет. Так, значит, Хранитель я на тебя с другим кладом надеюсь?

– Дядя Фрол, прямо обижаете вы меня недоверием – попенял я ему – На следующей неделе наведаюсь и все сделаю. Само добро, может, тут оставлю, как вот это, но жильца нежелательного из леса точно выселю.

– Вот и ладно – потер ладошки лесовик – Вот и договорились.

– Мне бы сейчас к ведьмину тайнику попасть – поежился я, вновь ощутив ночной холодок – Тому, в котором добро Анисьи-старицы лежит.

– Да с радостью. От него, вестимо, шума, как от того лишенца, что ты нынче извел, нет, и чернота, как от разбойного золота не ползет, но все одно радости никакой. Так-то я с Анисьей ладил, зла меж нами не имелось, но все одно мне ее наследство в лесу не нужно. Особливо если учесть, что вещицам тем лет невесть сколько и сработали их не для простых дел. Да, они вести о себе за эти годы не подали ни разу, должно, спят. Но это покуда! А как проснутся? Так что отведу я тебя туда сам. Да и идти-то здесь всего-ничего.

И верно, минут за семь, наверное, мы добрались до небольшой совсем полянки, находящейся в окружении елей, чьи лапы в темноте казались черными.

– Камушек видишь? – ткнул пальцем лесовик – Вот под ним добро и спрятано. Иди да бери.

Камушек я приметил, а после еще и луч фонарика на него направил. Булыжник и булыжник, обычный, здоровенный, но недотягивающий до почетного звания «валун», без каких-либо изысков, вроде витиеватого узора или славянских загадочных символов.

Как-то все слишком просто. Нет, правда. Просто иди и бери.

А так можно?

Нет, Фрола Евграфовича я ни в чем таком не подозреваю, если бы он желал меня уморить, то сделал бы это куда более простым способом. Да и зачем оно ему? Но там, на поляне, под этим булыжником, не просто злато-серебро лежит, а предметы силы, причем сотворенные давным-давно, и наверняка не каким-нибудь сельским кузнецом, а кем-то посерьезнее. Поездка с Ласло в свое время меня кое-чему в этой связи научила.

Я вздохнул, кашлянул, а после сделал первый шаг на поляну. Ну, а что мне остается? Постоять здесь, поразмышлять, и повернуть обратно? Ни разу не вариант. Я тогда клятву нарушу, что Марфе дал, и с меня за это по любому спросится. Может ей самой, а, может, и кем посерьезнее. Не просто же так даже самые безбашенные обитатели Ночи не позволяют себе забывать о данных обещаниях, верно? Уж, наверное, их не совесть останавливает, и не соображения о толерантности да гуманности. Нет, они понимают, что за все сказанное ранее с них спросится полной мерой.

И с меня тоже, потому как я теперь с ними в одной упряжке.

Я подошел к булыжнику и пнул его ногой. Ничего не произошло, из-под земли не высунулась рука в струпьях, чтобы ухватить меня за ногу, гром с небес не грянул, и жуть в формате 6D пред моим взором не предстала.

Но при этом я ничего не слышал. Вообще ничего. Не звал меня клад, что тут лежал, и это было странно. В любой другой ситуации можно было бы предположить, что его здесь и вовсе нет, но ошибка-то исключена. Уж, наверное, местный хозяин знает, что у него где находится, не говоря уж про Марфу.

Я по очереди плюнул на ладони и начал орудовать лопатой, для начала решив подкопаться под камень, чтобы после отволочь его от греха в сторону, аж к самым елкам.

Булыжник этот предсказуемо оказался здоровым невероятно, на поверхности находилась в лучшем случае его треть, потому я его не столько тащил, сколько катил, запыхавшись при этом жутко, и окончательно перемазавшись землей. Впрочем, на последнее внимания я уже не обращал.

– Тяжко? – сочувственно спросил у меня Фрол Евграфыч, когда я, отдуваясь, оперся о ствол одинокой березки, затесавшейся в еловую компанию.

– Не то слово – вытер пот со лба я – Ужас. Что у нас, Хранителей кладов, за жизнь? То копай, то тащи, комары еще жизни не дают… А эти все в машинах сидят или вовсе коктейли в барах пьют. К тебе, дядя Фрол, это не относится, на свой счет мои слова не принимай.

– Ведьмы всегда уют да тепло любили, такая у них натура – лесовик поднес ладонь ко рту и дунул на нее, после чего комариная стая, налетевшая сразу же после того, как я пропотел, исчезла без следа – И чтобы за них работу другие делали. Аглая, правда, не такая вроде была. Эх-ма, как ее скособочило-то! Хотя смерть никого не красит.

Хотел я у него спросить, что он имеет в виду, да не стал, потому как ответ увидел. Он сидел на краю неглубокой ямки, оставшейся от булыжника, и смотрел на меня.

– Стало быть, это она и есть? – уточнил я у лесовика – Аглая?

– Она – подтвердил дедок – Самолично. Подтверждаю.

Ну да, жизнь еще до смерти над этой особой хорошо поработала. Если верить тому, что я сегодня про нее слышал, ей на момент кончины не так и много лет было, но глаза мне говорили об обратно.

Старуха. Древняя старуха, сгорбленная, с патлами, свисавшими по обе стороны лица, с впавшими щеками и всем таким прочим. Добавим сюда призрачную синеву и получим результат, который даже очень смелого человека заставит нервничать. Казалось бы – я всякого уже насмотрелся, а внизу живота все одно холодный ком обосновался.

Аглая уставилась на меня, отчего еще и по спине дрожь прошла, после подняла руку и поманила меня длинным костлявым пальцем.

– Не хочешь – не ходи на поляну – посоветовал мне лесовик – Тут, в деревах, она тебя не тронет, нет на то ее власти. Тут мои владения.

– И рад бы не ходить – вздохнул я – Но придется.

Впрочем, то уже хорошо, что полянка невелика, то есть дойди дело до драки, я как-нибудь да сумею до деревьев добраться, пусть даже не очень здоровым, но все же живым. А дальше все. Дальше можно ссылаться на события непреодолимой силы, которые помешали мне выполнить обещание.


Вплотную я к Аглае приближаться не стал, оставил себе фору для прыжка в спасительную чащу. Она, впрочем, на этом и не настаивала.

– Марфа послала? – прошелестел ее голос, более всего похожий на шум листвы в дождливый день – За гребнем и кольцом?

– Она – кивнул я – Сам бы не пришел, мне до ведьминских сокровищ дела нет. Мне моих хватает с лишком.

– Все же нашла Хранителя – тонкие губы растянулись в недоброй улыбке, открыв беззубый рот – Сама-то не может сюда пожаловать, и девки ее глупые не могут. Ведьмака как-то раз присылала, он тоже несолоно хлебавши ушел. Уж не знаю, на чем она его подловила, но, видать, на чем-то горячем. Чтобы ведьмак да ведьме помогал – небывальщина. А ты вот смог. Пришел за моим добром.

Последняя фраза прозвучала довольно-таки недобро, да и глаза призрака, как мне показалось, начали наливаться нехорошей краснотой.

– Уже не твоим – напрягшись для возможного кувырка в сторону леса, твердо заявил я – Ты мертва, Аглая. Ты тень. Дух. Призрак. Морок. Выбери сама то название, которое больше нравится. Ты не можешь расчесать волосы гребнем или натянуть кольцо на пальчик, потому что у тебя нет ни того, ни другого. А еще мне очень не хочется отдавать эти предметы твоей сестре, и это на самом деле так. Есть у меня подозрение, что для добрых дел она вряд ли их использует, и в какой-то момент сделанное ей может ударить и по мне. Я же данные артефакты добыл, вот и спросят у меня, зачем я это сделал и почему. Но изменить ничего нельзя, поэтому я уйду с поляны только после того, как получу их с твоего согласия или же вовсе без него.

– Ты честен, Хранитель – прошептал призрак – Ты не врешь. Странно. Давно такого не видала. Удивил.

Сверкнула искорка, ударив меня в лоб. Несильно совсем ударив, еле ощутимо. Следом прилетела вторая, попав в грудь, причем и та, и другая после скатились вниз, на землю, где и остались лежать, еле-еле поблескивая среди травы.

– Забирай – вытянув костлявую руку в мою сторону, велел призрак ведьмы – Отдай ей, пусть владеет на свою голову. Знаешь, Хранитель, чужое добро счастья и удачи никогда никому не приносило, и это на самом деле так. Раньше или позже за него приходится платить сторицей, даже если не самому хитнику, так детям его, или внукам. А вот такое, что сработано в те времена, когда старые боги в самой силе были, еще и жизнь укорачивает. Сестрица думает, что сможет обмануть всех, включая ту, что раньше или позже до каждого доберется? Пусть. Оно и славно, быстрее свидимся.

И призрак засмеялся, сначала тихонечко, еле слышно, но с каждой секундой громкость возрастала, под конец став такой, что у меня в голове зазвенело. Про то, каким жутким этот смех оказался, я уж и говорить-то не стану.

Но все это не помешало мне отыскать на земле коротенький гребешок с семью длинными зубцами и простенькое колечко.

– Камень мой верни на место – отсмеявшись, велела мне Аглая – Поставь так, как раньше, ясно?

– Сейчас сделаю – кивнул я.

– И больше сюда не приходи – призрак засиял куда ярче, чем раньше – В другой раз целым не уйдешь, ясно? Марфе передай – это все, что она получит, ни книги, ни ножа ей не видать, кого бы не прислала.

– Передам – послушно повторил я – Нет проблем. Только вот…

– Что? – немного раздраженно уточнил призрак.

– Если Марфа надумает сдать обратно полученное сегодня, я могу сюда наведаться? Ну, мало ли? Она в самом деле женщина умная, вдруг осознает, что совершила ошибку?

– Тогда приходи – поразмыслив пару секунд, произнесла Аглая – Дозволяю. А теперь тащи камень. И присыпь его землей хорошенько!

На этот раз я не ворчал на тяжесть булыжника, мне хотелось поскорее завершить работу и свалить с этой поляны куда подальше. Я понимал, что мне сегодня очень повезло, поскольку я столкнулся с чем-то совершенно мне до того неизвестным, но при этом смертельно опасным. Впрочем, некоторая гордость внутри тоже имелась. Почему? Потому что столкнулся, выжил, и даже все, что нужно получил. Как не крути – победа.

Я установил камень, потоптался ногами землю, насыпанную вокруг него, а после, подумав, отвесил поясный поклон, добавив:

– Спасибо тебе, Аглая, за разговор, подарок да совет.

И в этот самый момент из-под камня высунулась призрачная рука, которую я, пожалуй, ни с какой другой уже не спутаю. Высунулась, удлинилась невероятно, а после впечатала мне прямиком в лоб невозможно холодную ладонь.





Глава 5




Не знаю, что в ушах отдавалось дольше – звон от удара или же пронзительно-ехидный смех мертвячки.

– Не пугайся, Хранитель кладов – услышал я ее голос, когда поднялся на ноги – Клянусь Луной, что тебе от моего прощального тумака вреда не будет, поскольку между нами вражды нет. Ну, разве ума чуть добавится, так это только на пользу, разве не так? Просто восхотелось мне Марфуте поклон передать.

– Можно было бы и на словах – пробормотал я, отходя к елкам – Зачем сразу в лоб-то бить?

– Слова только слова – пояснила Аглая – Они что птица – вспорхнули в небо, и нет их. А я все же любимой сестрице послание шлю, которую сто лет не видела. Тут с почтением надо, с вежеством, с памятью долгой, обоюдной.

Мне было что сказать этой даме, но я решил от комментариев воздержаться. Кто их, мертвых, знает? Сейчас, если верить ее словам, между нами вражды нет, и это очень хорошо. Но кто знает, как повернется дело, если она на меня зуб затаит? Не ровен час, сниться повадится, или, того хуже, по ночам на мой балкон таскаться, а после в окно костяшками пальцев стучать. Да это еще ладно, а что, если начнет по квартире мыкаться? Хотя нет, последнее вряд ли возможно, если бы она с этой поляны уходить могла, то давно бы Марфу Петровну придушила.

Только все равно с мертвыми лучше не спорить, это я давно понял. Тем более, Аглая Луной поклялась, что вреда от ее тычка мне не ждать. Думаю, такими клятвами даже в посмертии не разбрасываются. Ну, а проблемы Марфы Петровны меня не сильно волнуют. Она желала получить гребень и кольцо? Она их получит, я свое слово сдержу. Что же до довеска, так он ей достанется в комплекте с желаемым, и моей вины в том нет.

– А в молодости она куда как хороша была – сообщил мне лесовик, когда я вернулся обратно в еловые посадки – Не девка, а загляденье. Теперь же даже меня страх берет, когда ее вижу.

– Ну да – согласился с ним я и потер лоб – Наверное.

– Так что, Хранитель, может, заодно все же и последний клад проведаешь? – вкрадчиво поинтересовался лесовик – А? Где две, там и три? Одним махом, дружно, как встарь водилось?

– Дядя Фрол, я бы и рад, да сил совсем не осталось – мне даже не пришлось врать, поскольку меня и в самом деле ноги уже почти не держали – Вымотался нынче до упора, а ваш третий клад, насколько я понял, не из простых, так как на крови заложенный. С ним легко не договоришься, он сопротивляться станет, а у меня руки-ноги еле двигаются, особенно после перетаскивания того булыжника.

– Да оно понятно – посопел лесной хозяин – Просто опостылел мне этот поганец, больно много стал свинячить в моем лесу. А власти над ним у меня нет. Он же даже не мертвяк, понимаешь? Руки у меня на его счет коротки, вот какая докука.