Останний день
Часть 22 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Предельно. Сам не «ам», и другим не дам.
– Верно – усмехнулся Арвид – Ну, про твою подружку я уж и не упоминаю, ей и после того, как все закончится, лучше ничего не знать. Для ее же безопасности лучше. Скажу тебе так – кабы не мое уважение к тебе, то подстерег бы я ее в темном переулке и выпил до донышка. Наглая она у тебя, и беспардонная. Как ей вообще удалось в Москве до такого возраста дожить, а? Ладно в провинции, там нравы попроще, все друг друга знают, все кому-то что-то должны, но здесь, у нас, где за каждое сказанное слово и каждый поступок отвечать надо… Положительно не понимаю. Ладно, это к нашему вопросу не относится. Так что, Хранитель кладов, уговор?
– Уговор – я протянул ему руку – Пока все так или иначе не закончится, никто ничего не узнает. Даю слово.
Наши ладони соприкоснулись, и я поразился, до чего холодна десница Ленца. Прямо лед. Понятно, что он живой мертвец, но все равно – жуть какая. Бррр…
– А теперь добьем емкость? – вурдалак щелкнул ногтем по литровой бутылке с текилой, которая опустела пока лишь на треть – Не понимаю тех, кто оставляет выпивку на потом, ведь этого «потом» может и не случиться. Раз уж открыл – допивай до дна.
– Резонно – я протянул ему свою стопку – Ох, чую, завтра мне на службе лихо будет…
Ну, разумеется, я угадал. Более того – мне заплохело еще до нее, в машине. До дома я ведь так и не доехал, потому на работу меня прямо из клуба отвезла как всегда невозмутимая София. Хотя кому-кому, а ей-то как раз было что мне высказать, поскольку остаток ночи я прожил весело, прямо как в старые времена.
Бутылку мы допили быстро, причем у Арвида в барном хозяйстве отыскалось пиво «Корона». Это, конечно, не сангрита, с которой текила идет лучше всего, но и не лайм, который мексиканцы, между прочим, вообще закуской не считают.
Само собой я изрядно нагрузился, после полез на танцпол, затем из самых лучших педагогических побуждений чуть не набил рожу какому-то пареньку, здорово похожему на меня самого лет семь назад, спел с Арвидом какую-то тягучую песню, причем каждый из нас орал что-то свое, и под конец полез целоваться к кому бы вы думали? Верно. К Софии. К вурдалачке, елки-палки!
А самое главное, убей не вспомню – результативно или нет? Вот ведь потеха, если да! Или ужас? Никак не определюсь точно, потому что голова болит ужасно сильно. И пить хочется.
– Травяной настой – София, не отрывая взгляда от дороги, протянула мне термос в чехле – Ольга, одна из дочерей Арвида, сегодня утром для вас сварила. При жизни она отлично разбиралась в травах. Выпейте, вам сразу станет легче. Только не сейчас, а уже в офисе. Может случиться так, что… Проще говоря, лучше, если в этот момент рядом с вами будет уборная. Желудок у всех разный, кто знает, как ваш среагирует на это зелье.
– Спасибо – жалобно пробормотал я – Это так любезно с ее стороны.
– Приехали – София остановила машину у входа в дворик, где находился архив – Дальше не поеду, если вы не против.
– Не против – повторил я ее последние слова – Конечно, не против. Ох!
В голове стучало, тело то в холод бросало, то в жар. А вдруг это не отходняк? Вдруг она меня укусила?
– Я подумаю – сказала София за секунду до того, как я захлопнул дверь.
– О чем?
– О вашем предложении – я впервые увидел на лице этой женщины улыбку – Вы обещали бросить всех своих подружек, если я скажу вам «да». А еще вы сказали мне, что видите во мне истинный идеал, ибо я неразговорчива, умна, загадочна и прекрасна. То есть самый настоящий клад. И вы, как Хранитель, обязаны все время быть рядом со мной, чтобы чьи-то волосатые и загребущие лапы…
– Все-все, я понял – взмолился я – София, хватит уже!
– Вы мне тоже нравитесь, Валерий – грудным голосом изрекла вурдалачка, глянув на меня из-под радикально-черных очков. Солнца сегодня не было, на небе царили тучи, но день есть день, было заметно, что вурдалачке достаточно дискомфортно – Настолько, что я могу попросить своего повелителя дать мне свободу и проводить все время с вами. И да – я могу подарить вам тот поцелуй, о котором вы молили нынче ночью.
Ее полные губы раздвинулись, и я увидел, как блеснули два длинных и острых клыка на верхней челюсти.
Надо было что-то сказать, но что именно – я не знал.
– Никогда не просите того, что вам не нужно, Хранитель кладов – уже своим обычным голосом произнесла эта женщина – Ведь может случиться так, что вам пойдут навстречу в ваших желаниях, вот только обратной дороги вам после не сыскать вовек.
Она перегнулась назад, захлопнула дверь и уехала, а я стоял и смотрел ей вслед.
– Красиво живешь, Швецов – вывел меня из ступора голос Розалии Наумовны – Вон на каких машинах на работу ездишь. А говорят, что мы мало получаем.
– Вы про это? – я показал пальцем в ту сторону, куда умчалась София – А, нет. Просто в содержанцы подался. Представьте себе, нашлась одна дама в годах, которой я глянулся. Сначала, конечно, сомнения одолевали, опять же природная робость на пару с принципами мешали, а потом вроде ничего, притерпелся. Ну, а как по-другому? Устал, знаете ли, копейки считать, вот, решил свою молодость монетизировать, пока возможность есть. Теперь чай на работу в термосе выдают по утрам, денежку на карманные расходы, и транспорт туда-обратно предоставляют.
– Дыхни – потребовала начальница, после брезгливо поморщилась, подбоченилась и спросила – Валера, что с тобой происходит? Такое ощущение что тебя подменили. Раньше ведь был славный мальчик, из недостатков за тобой водилось только то, что любил поспать на рабочем месте. Но это ладно, кто из нас без греха. А теперь что? Знакомства водишь невесть с кем, то и дело помятый на работу приходишь, теперь и вовсе не протрезвевший до конца приперся. Если что случилось – приди ко мне, поговори, может придумаем, как твоей беде помочь.
Ага, представляю себе эту сцену. «Розалия Наумовна, мне тут надо вурдалачку убить, чтобы у нее перстень, когда-то принадлежащий Джулии Тофане, забрать». Догадываюсь, что моя начальница знает про наш мир побольше, чем остальные сослуживицы, но все равно уверен в том, что после такой фразы она мне «скорую» вызовет. Из психиатрички.
– А это у тебя что? – Розалия Наумовна забрала у меня термос, свинтила крышку и понюхала его содержимое – Чай, говоришь? Ты совсем с ума сошел? Ты это пить собирался?
– Травяной отвар – пробормотал я, ощущая, что ноги меня не очень надежно держат на земной тверди – Способствует очищению организма.
– Тотальному! – рявкнула старушка, выливая мутно-коричневую жижу с резким запахом прямо на асфальт – Ох, Швецов, расстраиваешь ты меня чем дальше, тем больше! Это же копытень с добавлением наперстянки, ты после этой смеси сутки пластом лежать будешь. Гликозиды, пусть даже смягченные, это не шутка! Нет, похмелье у тебя как рукой снимет, это да. Вот только как бы не вместе с головой.
Надо же, какие у моей начальницы познания в травоведении и зельеварении, а? Впрочем, что тут странного? С такой двоюродной сестрой, как у нее, какие только премудрости не освоишь. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что они обе когда-то успели поучиться в Хогвартсе. С них станется.
Но что у Розалии не отнять, так это понимание справедливости. Отнимая, она всегда что-то дает взамен, потому я почти сразу после того, как напился в туалете воды из-под крана и уселся в рабочее кресло получил от нее пару таблеток цитрамона, большую кружку чая с мятой и несколько горячих пирожков с мясом. От последних, было, попытался отказаться, но сочувствия не нашел, а после умял их с дорогой душой, так славно они пошли. Ну, а после того уснул, сам не заметив того, как это случилось.
Пробуждение, слава богу, не принесло неприятных моментов, голова прошла, и, что важно, вернулась способность более-менее конструктивно мыслить.
И вот на эту свежую голову все, что я услышал нынче ночью, показалось мне каким-то слишком надуманным. Нет, ну правда, есть во всей этой истории некая чрезмерная китчевость, чересчур надуманная кинематографичность. Любовь, яды, месть, все такое… Ночью в клубе, с его полумраком и глуховатым голосом Арвида мне в услышанное верилось, а сейчас, при свете дня и по здравому размышлению, вроде уже как бы и нет.
С другой стороны – зачем ему придумывать подобную историю, особенно если учесть, что все проверяется на раз-два? Мало того – если я соглашусь, то мы пойдем в гости к красавице Лианне для того, чтобы ее убить. Тут-то вообще ничего не подделаешь, верно?
Значит, его слова – правда. По крайней мере, основной костяк истории таков. Но костяк – это только часть общего, вопрос в том, насколько можно верить всему услышанному. Сам я такую информацию точно не добуду, значит надо сделать так, как еще ночью мной решено было. Надо поговорить с тем, кто, возможно, осветит мне происходящее с другой стороны. Ну, или хотя бы выслушает, что уже немало.
Именно поэтому, несмотря на то что мне очень хотелось после работы поехать домой, я направился совсем в другую сторону. До истечения суток, о которых я договорился с Ленцем оставалось времени всего-ничего, так что следовало спешить.
Глава 14
Как и в прошлый раз, желтое здание, спрятанное в переулках Сухаревки, встретило меня не то, чтобы недружелюбно, но без особой радости. Сначала еле удалось открыть тяжелую дубовую входную дверь, а после она еще и заднице врезала, причем так, что я чуть не сбил вешалку, стоявшую в коридоре.
– О, Швецов! – вместо приветствия произнесла рыжая Евгения, которая, как и в прошлый раз, сидела на посту при входе. Интересно, отчего так? Может, она все время люто косячит, и потому является вечным дежурным? Или просто должность ей такая выпала? – Каким ветром тебя к нам занесло на этот раз? Никак, шеф вызвонил?
– По делу пришел – я потер задницу, которая после дверного пинка немного ныла – Поговорить с Павлой Никитичной хочу.
– Ух ты! – изумилась девушка – Нет, правда неожиданно. Только тут есть одно «но» – захочет ли она с тобой общаться? Тетя Паша человек непростой, если чего не желает, то все, можно плюнуть и уходить, ее не переубедишь. Мы что, мы люди служивые, подневольные, нам по штату тебя выслушать придется, а она вольнонаемная, да еще и пенсионерка. Так что, может, ну его? Может, лучше мне расскажешь о том, что тебя беспокоит, а там вместе решим – как и что.
– В принципе, нет проблем – я оперся на стойку и принял независимо-элегантную позу. Ну, по крайней мере мне так кажется – Встречное предложение – я все же говорю с Павлой Никитичной, а после мы вместе с тобой отправимся в хороший ресторан, где побеседуем и о том, что меня беспокоит, и о том, что тебя беспокоит, а также о природе, о погоде, о дружбе, и, может быть, даже о любви. Как тебе такой вариант?
– Поесть можно. Только не сегодня, а в принципе – милостиво согласилась Мезенцева – Но о любви и дружбе ты с кем-нибудь другим общайся. Извини, Валера, но ты не в моем вкусе. Мажористости в тебе много, понимаешь? Мне парни попроще нравятся.
Поддела. Нет, правда поддела. Экая языкастая да зубастая, ей палец в рот не клади, по локоть руку оттяпает.
– Не обижайся – попросила меня девушка – Я просто сказала правду. Это ведь лучше, чем езда по ушам, верно?
– Верно – подтвердил я – Так где мне Павлу Никитичну отыскать?
– Прямо, потом налево от лестницы – отозвалась девушка – У нее там помещение есть, мы его «каптеркой» называем, она наверняка чаи гоняет перед вечерней уборкой.
Чай – это хорошо. Хоть бодун давным-давно отступил, от него бы я не отказался, особенно от крепкого и сладкого.
– И в дверь постучать не забудь! – добавила рыжая, когда я уже отошел от ее стола – Поверь, это в твоих интересах. У тети Паши пунктик на этот счет имеется, она запросто может сразу начать стрелять, не разбираясь кто и что. Пережитки прошлого, однако. У нашей баушки была интересная и непростая жизнь, что не могло не сказаться на ее привычках.
Опять же – верю сразу и полностью. И в то, что жизнь у этого божьего одуванчика была под стать романам Майн Рида, и в то, что она меня пристрелит и глазом не моргнет.
А еще по мере приближения к указанной двери, меня вдруг посетили мысли о том, что, может, зря я вообще сюда приперся? Ночью, в клубе, да и после, на службе, мне казалось, что это единственный разумный вариант, что именно тут, в отделе, мне могут дать ответы на ряд вопросов, без которых я не смогу ответить согласием на предложение Арвида. Почему мне так казалось, отчего – понятия не имею. Но вот имелась у меня на этот счет некая железобетонная уверенность. Может, оттого что тут, в отделе, тоже люди работают. В смысле – обычные люди, не представители фольклора и городского фэнтези, в существование которых я еще три месяца назад сроду бы не поверил. Может, потому что больше мне опереться не на кого. А, может оттого, что те, кто работает в этом месте, все же служители порядка. Да, они понимают его по-своему, их законы не совсем совпадают с теми, что действуют на остальной территории Российской Федерации, но все же…
Впрочем, не исключено что все еще проще. Просто я устал от этой непрерывной гонки за собственной жизнью. Я не герой комиксов, который жрет злодеев на завтрак, не несгибаемый супермен, не лихой спецназовец, прошедший огонь и воду, и даже не пройдоха-журналист, который из любой, даже самой патовой ситуации найдет выход. Я обычный человек, который в какой-то момент может сказать: «Все. Кончились силы. Пропади все пропадом». До последней стадии я еще не дошел, но, чую, близок к тому, поскольку уже несколько раз за последние месяцы в хлам надирался, чего со мной очень давно не случалось. Следовательно, чтобы не довести ситуацию до кипения, мне надо к кому-то прислониться. Помощь мне нужна, пусть даже и на взаимовыгодной основе. И отдел 15-К, пожалуй, в этой ситуации не самый рогатый черт из тех, что вокруг меня с вилами пляшут. Ну, не к Шлюндту же мне за поддержкой идти, на самом-то деле? Тем более что у нас с Арвидом на его счет договор имеется.
Но то было до прихода сюда. А сейчас опять зашебуршились в голове мысли насчет того, что одному, конечно, тяжело, вот только спокойнее. Опять же – в разговоре придется ведь выложить почти все, что мне рассказал Арвид, и кто знает, как местные обитатели данным знанием распорядятся? Возьмут и зажмут моего сегодняшнего собутыльника в клещи, основываясь на услышанном. И все, поползет по Ночи слушок, что новый Хранитель кладов на самом деле крыса и стукач. Кому-то, может, на такой поворот событий плюнуть и растереть, слова не пули, они не ранят. Но не мне. Репутация, по большому счету это все, что у меня осталось. Свободы нет, ее по кускам растащили новые друзья, а также родственники, как действующие, так и потенциальные, независимость, благодаря Великому Полозу тоже потихоньку улетучилась, а счастья в нашем бренном мире вообще не существует. Если я еще и самоуважения лишусь, то жить станет незачем.
Со всеми этими мыслями и терзаниями я, словно соляной столб, застыл у закрытой двери, со стороны, должно быть, являя собой забавную картину. Впрочем, этот факт меня не слишком беспокоил, я решал для себя важный вопрос – постучать или нет? Или просто взять и уйти отсюда, а после, махнув на все рукой, позвонить Арвиду и сказать ему «да»?
Решение я так и не успел принять, потому что дверь, открываясь, скрипнула, чуть не треснув мне в лоб, в чем, бесспорно, при желании можно было усмотреть руку судьбы.
В конкретном данном случае роль этой самой руки сыграло забавное существо, похожее то ли на муфту, в которой старорежимные дамы руки грели, то ли на меховой шарик, то ли… Вообще не знаю на что. К тому же у него еще и одного глаза не хватало.
Может, это то самое Лихо Одноглазое, о котором в сказках писали? И Стелла не так давно утверждала, что оно на белом свете существует.
– Валера? – удивилась Павла Никитична, сидящая за столом в глубине небольшой совсем комнатушки – Вот не ждала! Никак пришел с меня должок стребовать, а? Быстро, быстро. Или, думаешь, я на тот свет отправлюсь, и тебя с носом оставлю? Так не бойся, я бабка крепкая, еще всех вас переживу.
– Меня так точно – заверил ее я – С моим-то умением находить проблемы на свою голову.
– Эк тебя скукожило – заметила старушка – Вчера вроде весел и бодр был, а нынче в печали. Неспроста это. Ну-ка, Афоня, подай гостю стул, да чайку ему плесни.
Мохнатик изобразил своей лапой, на которой под неярким светом вдруг сталью блеснули острые коготки, приглашающий жест, после мягко протопал в угол и приволок оттуда к столу стул на гнутых ножках. Надо же, а мебель-то чуть ли не музейная. Повидал я такую в гарнитурах на аукционах, когда туда с мамой ездил. Этому стулу, поди, лет сто пятьдесят, кабы не больше.
Да и вообще это была странная комнатка. Как я сказал, совсем небольшая, в ней еле-еле поместились продавленный кожаный диван с массивными спинками, стол, несколько стульев и украшенный резьбой комод. На стенах были развешаны какие-то старые плакаты и афиши, больше частью аляповатые, а на одной из них, на небрежно вбитом гвозде, еще и шашка болталась. Большая, изогнутая что твой полумесяц, и с красным темляком.
– Спасибо – поблагодарил я странное существо, которое после моих слов довольно фыркнуло и поставило передо мной блюдце и чашку, которые, пожалуй, что, являлись ровесницей стула. «Кузнецовский» фарфор, не иначе как. Ну да, вот и овальное клеймо, «Фабрики в Дулеве М. С. Кузнецова». Не скажу, что это прямо антиквариат-антиквариат, даже несмотря на войны, революции и все остальные напасти до нашего времени подобной посуды дошло много, но чашечка все же пусть с небольшой, но историей.
– Остатки былой роскоши – верно истолковала мои действия Павла Никитична – Знаешь, я век прожила, добра особо не нажила. Сначала-то вроде как все было – и квартира, и побрякушек целый ларец, и мебель, и любовников куча. А потом глядь – ничего и не осталось, разве что только вот, чашки да вилки. Но я не в обиде на судьбу. Нет. Когда уходить время придет, мне будет что вспомнить, и это, на мой взгляд, самое главное и есть. У меня была очень интересная жизнь, Валера, и ни минуточки из нее я зря не потратила. А еще я ни о чем, что в жизни этой творила, не жалею.
– Могу только позавидовать – абсолютно искренне произнес я – Спасибо!
Последнее слово было адресовано мохнатому Афоне, который налил мне чаю и пододвинул поближе вазочки с баранками, вареньем и конфетами.
– Он не домовой – верно истолковала мой очередной взгляд, что я бросил на странное существо, Павла Никитична – Афоня ведьмачий помощник. Ты же знаешь, кто такие ведьмаки?
– Слышал – я взял баранку и сломал ее в кулаке – Мужской аналог ведьм, только они не такие вредные и жадные.
– По сути да, так и есть – подтвердила старушка – С ними можно иметь дело. Ну, не со всеми, но с многими. А еще каждому из них полагается помощник, вернее, слуга. Принести, отнести, приготовить еду, печь растопить, и так далее. Вот Афоня из таких слуг и есть. Последний хозяин, которому он служил, порядочной скотиной оказался, по этой причине смерть принял, его в прошлом году пришибли на кладбище, сила ведьмачья, за которой слуга следует, в никуда ушла, преемнику не досталась. В результате больше всех Афоня пострадал, оказавшись никому не нужным. Сначала начал бомжевать, а после и спиваться. Он ведь жить остался там, где его хозяин смерть принял, то есть на кладбище. Ну, а что за кладбище без водки на могилках?
Мохнатик вздохнул и закручинился, как видно вспомнил свое невеселое житье-бытье.
– Верно – усмехнулся Арвид – Ну, про твою подружку я уж и не упоминаю, ей и после того, как все закончится, лучше ничего не знать. Для ее же безопасности лучше. Скажу тебе так – кабы не мое уважение к тебе, то подстерег бы я ее в темном переулке и выпил до донышка. Наглая она у тебя, и беспардонная. Как ей вообще удалось в Москве до такого возраста дожить, а? Ладно в провинции, там нравы попроще, все друг друга знают, все кому-то что-то должны, но здесь, у нас, где за каждое сказанное слово и каждый поступок отвечать надо… Положительно не понимаю. Ладно, это к нашему вопросу не относится. Так что, Хранитель кладов, уговор?
– Уговор – я протянул ему руку – Пока все так или иначе не закончится, никто ничего не узнает. Даю слово.
Наши ладони соприкоснулись, и я поразился, до чего холодна десница Ленца. Прямо лед. Понятно, что он живой мертвец, но все равно – жуть какая. Бррр…
– А теперь добьем емкость? – вурдалак щелкнул ногтем по литровой бутылке с текилой, которая опустела пока лишь на треть – Не понимаю тех, кто оставляет выпивку на потом, ведь этого «потом» может и не случиться. Раз уж открыл – допивай до дна.
– Резонно – я протянул ему свою стопку – Ох, чую, завтра мне на службе лихо будет…
Ну, разумеется, я угадал. Более того – мне заплохело еще до нее, в машине. До дома я ведь так и не доехал, потому на работу меня прямо из клуба отвезла как всегда невозмутимая София. Хотя кому-кому, а ей-то как раз было что мне высказать, поскольку остаток ночи я прожил весело, прямо как в старые времена.
Бутылку мы допили быстро, причем у Арвида в барном хозяйстве отыскалось пиво «Корона». Это, конечно, не сангрита, с которой текила идет лучше всего, но и не лайм, который мексиканцы, между прочим, вообще закуской не считают.
Само собой я изрядно нагрузился, после полез на танцпол, затем из самых лучших педагогических побуждений чуть не набил рожу какому-то пареньку, здорово похожему на меня самого лет семь назад, спел с Арвидом какую-то тягучую песню, причем каждый из нас орал что-то свое, и под конец полез целоваться к кому бы вы думали? Верно. К Софии. К вурдалачке, елки-палки!
А самое главное, убей не вспомню – результативно или нет? Вот ведь потеха, если да! Или ужас? Никак не определюсь точно, потому что голова болит ужасно сильно. И пить хочется.
– Травяной настой – София, не отрывая взгляда от дороги, протянула мне термос в чехле – Ольга, одна из дочерей Арвида, сегодня утром для вас сварила. При жизни она отлично разбиралась в травах. Выпейте, вам сразу станет легче. Только не сейчас, а уже в офисе. Может случиться так, что… Проще говоря, лучше, если в этот момент рядом с вами будет уборная. Желудок у всех разный, кто знает, как ваш среагирует на это зелье.
– Спасибо – жалобно пробормотал я – Это так любезно с ее стороны.
– Приехали – София остановила машину у входа в дворик, где находился архив – Дальше не поеду, если вы не против.
– Не против – повторил я ее последние слова – Конечно, не против. Ох!
В голове стучало, тело то в холод бросало, то в жар. А вдруг это не отходняк? Вдруг она меня укусила?
– Я подумаю – сказала София за секунду до того, как я захлопнул дверь.
– О чем?
– О вашем предложении – я впервые увидел на лице этой женщины улыбку – Вы обещали бросить всех своих подружек, если я скажу вам «да». А еще вы сказали мне, что видите во мне истинный идеал, ибо я неразговорчива, умна, загадочна и прекрасна. То есть самый настоящий клад. И вы, как Хранитель, обязаны все время быть рядом со мной, чтобы чьи-то волосатые и загребущие лапы…
– Все-все, я понял – взмолился я – София, хватит уже!
– Вы мне тоже нравитесь, Валерий – грудным голосом изрекла вурдалачка, глянув на меня из-под радикально-черных очков. Солнца сегодня не было, на небе царили тучи, но день есть день, было заметно, что вурдалачке достаточно дискомфортно – Настолько, что я могу попросить своего повелителя дать мне свободу и проводить все время с вами. И да – я могу подарить вам тот поцелуй, о котором вы молили нынче ночью.
Ее полные губы раздвинулись, и я увидел, как блеснули два длинных и острых клыка на верхней челюсти.
Надо было что-то сказать, но что именно – я не знал.
– Никогда не просите того, что вам не нужно, Хранитель кладов – уже своим обычным голосом произнесла эта женщина – Ведь может случиться так, что вам пойдут навстречу в ваших желаниях, вот только обратной дороги вам после не сыскать вовек.
Она перегнулась назад, захлопнула дверь и уехала, а я стоял и смотрел ей вслед.
– Красиво живешь, Швецов – вывел меня из ступора голос Розалии Наумовны – Вон на каких машинах на работу ездишь. А говорят, что мы мало получаем.
– Вы про это? – я показал пальцем в ту сторону, куда умчалась София – А, нет. Просто в содержанцы подался. Представьте себе, нашлась одна дама в годах, которой я глянулся. Сначала, конечно, сомнения одолевали, опять же природная робость на пару с принципами мешали, а потом вроде ничего, притерпелся. Ну, а как по-другому? Устал, знаете ли, копейки считать, вот, решил свою молодость монетизировать, пока возможность есть. Теперь чай на работу в термосе выдают по утрам, денежку на карманные расходы, и транспорт туда-обратно предоставляют.
– Дыхни – потребовала начальница, после брезгливо поморщилась, подбоченилась и спросила – Валера, что с тобой происходит? Такое ощущение что тебя подменили. Раньше ведь был славный мальчик, из недостатков за тобой водилось только то, что любил поспать на рабочем месте. Но это ладно, кто из нас без греха. А теперь что? Знакомства водишь невесть с кем, то и дело помятый на работу приходишь, теперь и вовсе не протрезвевший до конца приперся. Если что случилось – приди ко мне, поговори, может придумаем, как твоей беде помочь.
Ага, представляю себе эту сцену. «Розалия Наумовна, мне тут надо вурдалачку убить, чтобы у нее перстень, когда-то принадлежащий Джулии Тофане, забрать». Догадываюсь, что моя начальница знает про наш мир побольше, чем остальные сослуживицы, но все равно уверен в том, что после такой фразы она мне «скорую» вызовет. Из психиатрички.
– А это у тебя что? – Розалия Наумовна забрала у меня термос, свинтила крышку и понюхала его содержимое – Чай, говоришь? Ты совсем с ума сошел? Ты это пить собирался?
– Травяной отвар – пробормотал я, ощущая, что ноги меня не очень надежно держат на земной тверди – Способствует очищению организма.
– Тотальному! – рявкнула старушка, выливая мутно-коричневую жижу с резким запахом прямо на асфальт – Ох, Швецов, расстраиваешь ты меня чем дальше, тем больше! Это же копытень с добавлением наперстянки, ты после этой смеси сутки пластом лежать будешь. Гликозиды, пусть даже смягченные, это не шутка! Нет, похмелье у тебя как рукой снимет, это да. Вот только как бы не вместе с головой.
Надо же, какие у моей начальницы познания в травоведении и зельеварении, а? Впрочем, что тут странного? С такой двоюродной сестрой, как у нее, какие только премудрости не освоишь. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что они обе когда-то успели поучиться в Хогвартсе. С них станется.
Но что у Розалии не отнять, так это понимание справедливости. Отнимая, она всегда что-то дает взамен, потому я почти сразу после того, как напился в туалете воды из-под крана и уселся в рабочее кресло получил от нее пару таблеток цитрамона, большую кружку чая с мятой и несколько горячих пирожков с мясом. От последних, было, попытался отказаться, но сочувствия не нашел, а после умял их с дорогой душой, так славно они пошли. Ну, а после того уснул, сам не заметив того, как это случилось.
Пробуждение, слава богу, не принесло неприятных моментов, голова прошла, и, что важно, вернулась способность более-менее конструктивно мыслить.
И вот на эту свежую голову все, что я услышал нынче ночью, показалось мне каким-то слишком надуманным. Нет, ну правда, есть во всей этой истории некая чрезмерная китчевость, чересчур надуманная кинематографичность. Любовь, яды, месть, все такое… Ночью в клубе, с его полумраком и глуховатым голосом Арвида мне в услышанное верилось, а сейчас, при свете дня и по здравому размышлению, вроде уже как бы и нет.
С другой стороны – зачем ему придумывать подобную историю, особенно если учесть, что все проверяется на раз-два? Мало того – если я соглашусь, то мы пойдем в гости к красавице Лианне для того, чтобы ее убить. Тут-то вообще ничего не подделаешь, верно?
Значит, его слова – правда. По крайней мере, основной костяк истории таков. Но костяк – это только часть общего, вопрос в том, насколько можно верить всему услышанному. Сам я такую информацию точно не добуду, значит надо сделать так, как еще ночью мной решено было. Надо поговорить с тем, кто, возможно, осветит мне происходящее с другой стороны. Ну, или хотя бы выслушает, что уже немало.
Именно поэтому, несмотря на то что мне очень хотелось после работы поехать домой, я направился совсем в другую сторону. До истечения суток, о которых я договорился с Ленцем оставалось времени всего-ничего, так что следовало спешить.
Глава 14
Как и в прошлый раз, желтое здание, спрятанное в переулках Сухаревки, встретило меня не то, чтобы недружелюбно, но без особой радости. Сначала еле удалось открыть тяжелую дубовую входную дверь, а после она еще и заднице врезала, причем так, что я чуть не сбил вешалку, стоявшую в коридоре.
– О, Швецов! – вместо приветствия произнесла рыжая Евгения, которая, как и в прошлый раз, сидела на посту при входе. Интересно, отчего так? Может, она все время люто косячит, и потому является вечным дежурным? Или просто должность ей такая выпала? – Каким ветром тебя к нам занесло на этот раз? Никак, шеф вызвонил?
– По делу пришел – я потер задницу, которая после дверного пинка немного ныла – Поговорить с Павлой Никитичной хочу.
– Ух ты! – изумилась девушка – Нет, правда неожиданно. Только тут есть одно «но» – захочет ли она с тобой общаться? Тетя Паша человек непростой, если чего не желает, то все, можно плюнуть и уходить, ее не переубедишь. Мы что, мы люди служивые, подневольные, нам по штату тебя выслушать придется, а она вольнонаемная, да еще и пенсионерка. Так что, может, ну его? Может, лучше мне расскажешь о том, что тебя беспокоит, а там вместе решим – как и что.
– В принципе, нет проблем – я оперся на стойку и принял независимо-элегантную позу. Ну, по крайней мере мне так кажется – Встречное предложение – я все же говорю с Павлой Никитичной, а после мы вместе с тобой отправимся в хороший ресторан, где побеседуем и о том, что меня беспокоит, и о том, что тебя беспокоит, а также о природе, о погоде, о дружбе, и, может быть, даже о любви. Как тебе такой вариант?
– Поесть можно. Только не сегодня, а в принципе – милостиво согласилась Мезенцева – Но о любви и дружбе ты с кем-нибудь другим общайся. Извини, Валера, но ты не в моем вкусе. Мажористости в тебе много, понимаешь? Мне парни попроще нравятся.
Поддела. Нет, правда поддела. Экая языкастая да зубастая, ей палец в рот не клади, по локоть руку оттяпает.
– Не обижайся – попросила меня девушка – Я просто сказала правду. Это ведь лучше, чем езда по ушам, верно?
– Верно – подтвердил я – Так где мне Павлу Никитичну отыскать?
– Прямо, потом налево от лестницы – отозвалась девушка – У нее там помещение есть, мы его «каптеркой» называем, она наверняка чаи гоняет перед вечерней уборкой.
Чай – это хорошо. Хоть бодун давным-давно отступил, от него бы я не отказался, особенно от крепкого и сладкого.
– И в дверь постучать не забудь! – добавила рыжая, когда я уже отошел от ее стола – Поверь, это в твоих интересах. У тети Паши пунктик на этот счет имеется, она запросто может сразу начать стрелять, не разбираясь кто и что. Пережитки прошлого, однако. У нашей баушки была интересная и непростая жизнь, что не могло не сказаться на ее привычках.
Опять же – верю сразу и полностью. И в то, что жизнь у этого божьего одуванчика была под стать романам Майн Рида, и в то, что она меня пристрелит и глазом не моргнет.
А еще по мере приближения к указанной двери, меня вдруг посетили мысли о том, что, может, зря я вообще сюда приперся? Ночью, в клубе, да и после, на службе, мне казалось, что это единственный разумный вариант, что именно тут, в отделе, мне могут дать ответы на ряд вопросов, без которых я не смогу ответить согласием на предложение Арвида. Почему мне так казалось, отчего – понятия не имею. Но вот имелась у меня на этот счет некая железобетонная уверенность. Может, оттого что тут, в отделе, тоже люди работают. В смысле – обычные люди, не представители фольклора и городского фэнтези, в существование которых я еще три месяца назад сроду бы не поверил. Может, потому что больше мне опереться не на кого. А, может оттого, что те, кто работает в этом месте, все же служители порядка. Да, они понимают его по-своему, их законы не совсем совпадают с теми, что действуют на остальной территории Российской Федерации, но все же…
Впрочем, не исключено что все еще проще. Просто я устал от этой непрерывной гонки за собственной жизнью. Я не герой комиксов, который жрет злодеев на завтрак, не несгибаемый супермен, не лихой спецназовец, прошедший огонь и воду, и даже не пройдоха-журналист, который из любой, даже самой патовой ситуации найдет выход. Я обычный человек, который в какой-то момент может сказать: «Все. Кончились силы. Пропади все пропадом». До последней стадии я еще не дошел, но, чую, близок к тому, поскольку уже несколько раз за последние месяцы в хлам надирался, чего со мной очень давно не случалось. Следовательно, чтобы не довести ситуацию до кипения, мне надо к кому-то прислониться. Помощь мне нужна, пусть даже и на взаимовыгодной основе. И отдел 15-К, пожалуй, в этой ситуации не самый рогатый черт из тех, что вокруг меня с вилами пляшут. Ну, не к Шлюндту же мне за поддержкой идти, на самом-то деле? Тем более что у нас с Арвидом на его счет договор имеется.
Но то было до прихода сюда. А сейчас опять зашебуршились в голове мысли насчет того, что одному, конечно, тяжело, вот только спокойнее. Опять же – в разговоре придется ведь выложить почти все, что мне рассказал Арвид, и кто знает, как местные обитатели данным знанием распорядятся? Возьмут и зажмут моего сегодняшнего собутыльника в клещи, основываясь на услышанном. И все, поползет по Ночи слушок, что новый Хранитель кладов на самом деле крыса и стукач. Кому-то, может, на такой поворот событий плюнуть и растереть, слова не пули, они не ранят. Но не мне. Репутация, по большому счету это все, что у меня осталось. Свободы нет, ее по кускам растащили новые друзья, а также родственники, как действующие, так и потенциальные, независимость, благодаря Великому Полозу тоже потихоньку улетучилась, а счастья в нашем бренном мире вообще не существует. Если я еще и самоуважения лишусь, то жить станет незачем.
Со всеми этими мыслями и терзаниями я, словно соляной столб, застыл у закрытой двери, со стороны, должно быть, являя собой забавную картину. Впрочем, этот факт меня не слишком беспокоил, я решал для себя важный вопрос – постучать или нет? Или просто взять и уйти отсюда, а после, махнув на все рукой, позвонить Арвиду и сказать ему «да»?
Решение я так и не успел принять, потому что дверь, открываясь, скрипнула, чуть не треснув мне в лоб, в чем, бесспорно, при желании можно было усмотреть руку судьбы.
В конкретном данном случае роль этой самой руки сыграло забавное существо, похожее то ли на муфту, в которой старорежимные дамы руки грели, то ли на меховой шарик, то ли… Вообще не знаю на что. К тому же у него еще и одного глаза не хватало.
Может, это то самое Лихо Одноглазое, о котором в сказках писали? И Стелла не так давно утверждала, что оно на белом свете существует.
– Валера? – удивилась Павла Никитична, сидящая за столом в глубине небольшой совсем комнатушки – Вот не ждала! Никак пришел с меня должок стребовать, а? Быстро, быстро. Или, думаешь, я на тот свет отправлюсь, и тебя с носом оставлю? Так не бойся, я бабка крепкая, еще всех вас переживу.
– Меня так точно – заверил ее я – С моим-то умением находить проблемы на свою голову.
– Эк тебя скукожило – заметила старушка – Вчера вроде весел и бодр был, а нынче в печали. Неспроста это. Ну-ка, Афоня, подай гостю стул, да чайку ему плесни.
Мохнатик изобразил своей лапой, на которой под неярким светом вдруг сталью блеснули острые коготки, приглашающий жест, после мягко протопал в угол и приволок оттуда к столу стул на гнутых ножках. Надо же, а мебель-то чуть ли не музейная. Повидал я такую в гарнитурах на аукционах, когда туда с мамой ездил. Этому стулу, поди, лет сто пятьдесят, кабы не больше.
Да и вообще это была странная комнатка. Как я сказал, совсем небольшая, в ней еле-еле поместились продавленный кожаный диван с массивными спинками, стол, несколько стульев и украшенный резьбой комод. На стенах были развешаны какие-то старые плакаты и афиши, больше частью аляповатые, а на одной из них, на небрежно вбитом гвозде, еще и шашка болталась. Большая, изогнутая что твой полумесяц, и с красным темляком.
– Спасибо – поблагодарил я странное существо, которое после моих слов довольно фыркнуло и поставило передо мной блюдце и чашку, которые, пожалуй, что, являлись ровесницей стула. «Кузнецовский» фарфор, не иначе как. Ну да, вот и овальное клеймо, «Фабрики в Дулеве М. С. Кузнецова». Не скажу, что это прямо антиквариат-антиквариат, даже несмотря на войны, революции и все остальные напасти до нашего времени подобной посуды дошло много, но чашечка все же пусть с небольшой, но историей.
– Остатки былой роскоши – верно истолковала мои действия Павла Никитична – Знаешь, я век прожила, добра особо не нажила. Сначала-то вроде как все было – и квартира, и побрякушек целый ларец, и мебель, и любовников куча. А потом глядь – ничего и не осталось, разве что только вот, чашки да вилки. Но я не в обиде на судьбу. Нет. Когда уходить время придет, мне будет что вспомнить, и это, на мой взгляд, самое главное и есть. У меня была очень интересная жизнь, Валера, и ни минуточки из нее я зря не потратила. А еще я ни о чем, что в жизни этой творила, не жалею.
– Могу только позавидовать – абсолютно искренне произнес я – Спасибо!
Последнее слово было адресовано мохнатому Афоне, который налил мне чаю и пододвинул поближе вазочки с баранками, вареньем и конфетами.
– Он не домовой – верно истолковала мой очередной взгляд, что я бросил на странное существо, Павла Никитична – Афоня ведьмачий помощник. Ты же знаешь, кто такие ведьмаки?
– Слышал – я взял баранку и сломал ее в кулаке – Мужской аналог ведьм, только они не такие вредные и жадные.
– По сути да, так и есть – подтвердила старушка – С ними можно иметь дело. Ну, не со всеми, но с многими. А еще каждому из них полагается помощник, вернее, слуга. Принести, отнести, приготовить еду, печь растопить, и так далее. Вот Афоня из таких слуг и есть. Последний хозяин, которому он служил, порядочной скотиной оказался, по этой причине смерть принял, его в прошлом году пришибли на кладбище, сила ведьмачья, за которой слуга следует, в никуда ушла, преемнику не досталась. В результате больше всех Афоня пострадал, оказавшись никому не нужным. Сначала начал бомжевать, а после и спиваться. Он ведь жить остался там, где его хозяин смерть принял, то есть на кладбище. Ну, а что за кладбище без водки на могилках?
Мохнатик вздохнул и закручинился, как видно вспомнил свое невеселое житье-бытье.