Осколок моего сердца

Она слушала, как ее отец хмыкает, слушала, с нетерпением ожидая новой информации, когда зазвонил ее собственный телефон. Номер был ей незнаком, и она отклонила вызов. Минуту спустя ее телефон зазвонил опять. На этот раз она ответила, отнеся свой мобильник на кухню, чтобы не мешать разговору, который вел Лео.

— Лори, как хорошо, что вы ответили. Это Саманта Финни, дочь Лео Финни.

— Привет, Саманта. Надеюсь, вы получили мое сообщение. — Лори оставила на телефоне Саманты подробное голосовое сообщение, в котором рассказала об аресте Карверов. Хотя это было только косвенно связано с убийством ее отца, Лори не хотела, чтобы Саманта узнала о том, что произошло, из новостей.

— Да, получила, но я звоню не поэтому. Я видела их фотографии по телевизору, и я знаю этого парня.

— Какого парня?

— Брата. Кажется, его зовут Тоби Карвер, да? Я знаю его, Лори. И Кларисса тоже его знала.





* * *


Десять минут спустя Лори закончила разговор и бросилась в гостиную, чтобы поговорить со своим отцом.

Но не успела она произнести первое слово, как он сказал, что только что поговорил со своим приятелем из полицейского департамента Филадельфии.

— Сандра говорила правду. Ее дочь Мишель действительно умерла от передозировки наркотика — это случилось у нее дома полгода назад. Ее тело нашла соседка, и она же вызвала полицию.

— И что нам это дает? — спросила Лори. — Выходит, у Сандры, возможно, был мотив похитить Джонни. У нее психологическая травма, она потеряла дочь, и она сказала Марси, что считает Джонни последней живой частицей своей девочки. Может быть, ей захотелось все-таки попытаться вырастить его самой.

— В полицейском отчете о смерти Мишель от передозировки имелся один интересный момент, — сказал Лео. — Когда полиция спросила соседку Мишель о ее ближайшей родне, та ответила, что им вообще не стоит беспокоить Сандру, потому что, если кто и виноват в том, что Мишель стала наркоманкой, то это ее мать.

— Похоже, дело, возможно, обстоит сложнее, чем говорит Сандра, — заметила Лори.

Лео протянул ей маленький листок желтой клейкой бумаги, на котором был написан телефонный номер и имя — Линдси Харт.

— Это данные той самой соседки. Возможно, она и сама как-то связана с наркотиками, и, если так, ей, быть может, было бы удобнее говорить с тобой, а не с каким-то гадким и брюзгливым старым копом.

— Лео Фарли? Это ты-то гадок и брюзглив? Думаю, все те вдовушки, которые выстраиваются, чтобы после воскресной мессы увидеть своего любимого седовласого красавца, не согласились бы с такой характеристикой. Но да, будет логично, если с Линдси поговорю я.

— Кстати, а с кем сейчас говорила ты? Судя по тому, что я смог расслышать, это, похоже, важно.

— С Самантой Финни. Она узнала Тоби Карвера по фотографии, показанной в новостях. Ты знал, что после убийства Финна Саманта продолжала дружить с Клариссой ДеСанто?

Лео кивнул.

— Да, они были очень близки. Помню, тогда я еще подумал, что эти две девушки могли бы быть твоими подругами. Я и сейчас никак не могу поверить, что Кларисса погибла в ДТП.

— В том-то и дело, папа. Последний раз Саманта видела Клариссу в конце марта. Они встретились на вечеринке с танцами в стиле восьмидесятых, устроенной с целью сбора средств для одного крупного приюта для животных. Саманта замужем, а Кларисса жила одна. Какой-то малый пригласил ее на танец, и они, похоже, неплохо проводили время — держались друг с другом дружелюбно и непринужденно. Но в конце вечера этот парень вроде как решил, что Кларисса уйдет вместе с ним. Ну, в том самом смысле, ты меня понимаешь.

— Да, понимаю.

— По словам Саманты, этот парень был так настойчив, что они даже подумывали о том, чтобы вызвать охрану. Но муж Саманты обменялся с ним парой слов и ясно дал ему понять, что Кларисса не поедет домой с каким-то случайным знакомым, которого она совсем не знает. Ну так вот, сегодня вечером Саманта увидела в новостях фотографию Тоби Карвера, и она уверена, что это тот самый парень, который пытался уговорить Клариссу уйти с вечеринки вместе с ним. Ее муж тоже в этом уверен. А через три дня после той вечеринки Кларисса каким-то образом потеряла управление своим автомобилем и разбилась насмерть. — Лео сжал голову руками. — Я все это время твердил, что Дэррен Гантер не станет вести честную игру. Поэтому-то я сразу и подумал о нем, когда пропал Джонни.

— Но Тоби Карвер нарисовался еще несколько месяцев назад, — сказала Лори. — Папа, а что, если он убил Клариссу ДеСанто из-за чего-то такого, что она знала?





* * *


Поговорив по телефону с Алексом, Лори поставила свой телефон на зарядку, когда он зазвонил опять. Она узнала телефонный код Филадельфии, который набирала, когда пыталась дозвониться бывшей соседке Мишель Карпентер некоторое время назад.

Когда она ответила, в трубке послышались музыка и громкие голоса, так что было плохо слышно.

— Миз Моран, это Линдси Харт, вы мне звонили. Простите, что перезваниваю вам так поздно и что тут так шумно, но мне, правда, нужно поговорить с вами насчет Мишель. Мы могли бы встретиться завтра?

— Конечно. Я могу сесть на утренний поезд…

— Не надо, я сейчас в Нью-Йорке.

Они договорились встретиться в кабинете Лори в девять утра.

— До свидания, — сказала Линдси. — Не знаю, почему вы заинтересовались делом Мишель, но я никогда не верила, что она умерла от передозировки. Ее убили. Я в этом уверена.






Глава 50




На следующее утро Джонни опять помог дядьке убрать со стола и помыть посуду после завтрака и вернулся к работе над книжкой-раскраской «Исторические здания Америки».

— Продолжай раскрашивать, — сказал дядька, посмотрев на его работу. — Ты вполне можешь стать художником, Дэнни.

— А что это за здание? — спросил Джонни, хотя отлично знал, что это Эмпайр-стейт-билдинг. Дядя Алекс водил его на самый верх этого здания, когда он еще ходил в детский сад. Тогда они еще сделали фотку, чтобы Джонни мог показать его другим детям в своей группе.

Джонни изобразил восхищение, когда дядька объяснил, что это здание построено в стиле «ар греко»[16] (или что-то вроде того), и что его спроектировали какие-то люди, о которых Джонни никогда не слыхал. Ему хотелось не слушать объяснения дядьки, а сказать, что он использует только синий, зеленый, коричневый и серый цветные карандаши. Это была самая плохая книжка-раскраска в мире.

— Вы так много всего знаете, — похвалил он дядьку. Это пьеса. Я актер, играющий в пьесе.

Дядька словно отключился на несколько секунд, затем сказал:

— Раньше я был архитектором. Тебе нравится эта чертежная доска?

Джонни поблагодарил его еще раз.

— Да, она классная. Хорошо, что внизу у нее есть выступ, так что ничего не сваливается, и раскраску можно ставить наклонно.

— Точно, — подтвердил дядька, явно довольный. — Много лет это была моя чертежная доска. Нет, я не построил ничего такого же великолепного, как Эмпайр-стейт-билдинг, но я создал несколько очень красивых частных домов, довольно большой торговый центр и одну примечательную офисную башню. Если бы я продолжил работать, то мог бы стать вторым Бэй Юймином[17].

Джонни улыбнулся.

— Но ты, конечно же, не знаешь, кто это. Он спроектировал стеклянную пирамиду над входом в Лувр и часть Национальной художественной галереи.

— Я был в этой галерее! — радостно воскликнул Джонни. Мама водила его туда в прошлом году, пока папа был с близнецами у врача, когда у них обеих поднялась температура. Джонни тогда ныл, что ему скучно. Прости, мама. В тот день я вел себя плохо. Я никогда больше не буду себя так вести. Видя, что дядька доволен, Джонни решился задать вопрос. — Значит, вы больше не проектируете здания?

— Нет. С тех пор в моей жизни многое изменилось. — Дядька опять уставился в пространство, и Джонни понял, что ему грустно.

Джонни перевернул страницу раскраски, хотя ему еще надо было раскрасить голубое небо над Манхэттеном.

— А это что за здание?

Пока дядька говорил об архитекторе по имени Фрэнк Ллойд Райт, Джонни кивал, изображая интерес. Значит, доверие — это улица с двусторонним движением, да, мистер? План Джонни заключался в том, чтобы завоевать доверие этого дядьки и получить возможность сбежать из этого противного дома.

— Я могу задать вам еще один вопрос, сэр?

— Конечно.

— Вы называете меня Дэнни, но как мне обращаться к вам? Ну, кроме как сэр.

— А как бы ты хотел меня называть?

Джонни пожал плечами.

— Наверное, по имени, так, как вас зовут.

Дядька улыбнулся, и от этой улыбки у Джонни мороз подрал по спине.

— А как ты называл того мужчину, который кормил тебя и давал тебе крышу над головой в том доме, где ты жил раньше?

У Джонни было такое чувство, словно ему загадали загадку, которая не имеет отгадки. Опустив глаза на книжку-раскраску, он пробормотал:

— Я называл его папой.

— Что ж, хорошо. Почему бы нам не попробовать это обращение?

Джонни зажмурил глаза, пытаясь сдержать слезы. Дядька на удивление ласково положил руку ему на плечо.

— Они тебе не сказали, да? — спросил он.

Джонни не мог видеть своих широко раскрытых, простодушных глаз, когда он снова посмотрел на дядьку.

— Эндрю и Марси Бакли не твои настоящие родители. Они усыновили тебя. — Дядька достал из кармана сложенный лист бумаги и дал его Джонни.

Сайт назывался «Криминальные новости Нью-Йорка». Дядька выделил один из абзацев желтым маркером. Джонни читал не очень быстро, в его классе были дети, которые читали быстрее, но он смог прочитать все слова про себя, не шевеля губами, как их учили в школе.

По сведениям источника в правоохранительных органах, пропавший мальчик был усыновлен четой Бакли вскоре после его рождения. Отвечая на вопрос о том, может ли его исчезновение быть связано с тем, что он был усыновлен, источник сказал, что полиция исключила эту теорию и работает, исходя из версии о том, что его похитил кто-то посторонний.