Осколки времени
Часть 32 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вы киристка, – говорю я Бесс. – Ваша татуировка?
Она вскидывает брови.
– Нет. Мои родители были киристами. Я была привлечена еще в детстве, но ничего не вышло. Слишком много ограничений. Моя мать была шокирована тем, что я выступала на сцене и вышла замуж за артиста, не говоря уже о том, что он еврей.
– А какое это имеет отношение к делу? – спрашивает Гудини.
– Люди, о которых мы говорили, тоже киристы. Вся их религия – это… то, что вы назвали ранее. Афера. Созданная людьми с этими ключами. Мы пытаемся это остановить.
Его губы сжимаются:
– Хорошая попытка, мисс Келлер. Вот вам идея. Если это действительно устройство для перемещения во времени, то когда я умру? Вы знаете?
Я не могу точно вспомнить день, но знаю год – 1926-й. Ему осталось чуть больше двадцати лет, если верить тем историям, которые я читала. И тем, что из этой временной линии, и тем, что в библиотеке Кэтрин. Его известность будет расти, его имя станет нарицательным в большинстве стран мира. Затем, на пике своей славы, он сильно заболеет, но все равно решит выступить.
Я открываю рот, чтобы объяснить, почему не могу ему сказать этого, но он прерывает меня:
– Не говорите! – Он перегибается через стол и произносит эти слова с такой горячностью, что я чувствую, как капли слюны падают мне на щеку. – Просто запомните это, потому что только в тот день, когда я умру, я попрощаюсь с этим подарком от моей жены. Я оставлю его в ее руках, чтобы она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится. А до тех пор не приближайся ни к одному из нас. Я достаточно ясно выразился?
Гудини обходит стол, хватает Бесс за руку, и они уходят.
– Ну, все прошло неплохо, – говорит Кирнан спустя несколько секунд. Он кивает в сторону моего вишневого пирога. – Ты будешь это есть?
Я качаю головой, и Кирнан придвигает к себе тарелку.
– Он умрет в 1926 году. Я выясню точную… – Я замолкаю, когда понимаю, что мужчина за столом напротив нас подслушивает. – Давай вернемся в твою комнату. Наши соседи очень любопытны.
Кирнан замирает на полуслове, когда я упоминаю его комнату, и снова выглядит так, будто ему стало неудобно от моих слов.
– Серьезно? – шиплю я себе под нос. – Ты ведешь себя так, будто я собираюсь наброситься на тебя в ту же секунду, как мы окажемся за закрытыми дверями.
И с каких это пор ему не нравится эта мысль?
– Нет, – тихо отвечает он. – Просто я бы… может быть, лучше прогуляемся по пляжу?
– Без разницы. Буду ждать тебя снаружи.
Океанский бриз бьет мне в лицо, как только я выхожу за дверь. Я глубоко дышу, надеясь, что это прояснит мою голову. Ветер треплет мои волосы, и отдельные прядки выпадают из распущенного узла на затылке. Впервые за целую вечность я пожалела, что не надела шляпу.
Чем дольше я нахожусь рядом с Кирнаном, тем больше задумываюсь, насколько могу ему доверять. Если он на нашей стороне, то должен знать, что у Отбора есть определенная и приближающаяся дата запуска – по крайней мере, для всех в моем времени, кто не может убежать в прошлое. Тот факт, что на руке Кирнана нет татуировки, беспокоит меня. Кажется странным, что Саймон оставил своего дорогого старого приятеля без защиты, но, оглядываясь назад, я не помню, чтобы видела ее и на руке Саймона, а он-то уж точно защищен от вируса.
Я сажусь на то же самое бревно, где ранее сидела пара, когда мы шли на ипподром. Кажется, за последний час температура упала градусов на десять, хотя, вполне возможно, причина просто в том, что я нахожусь ближе к воде. Спустя несколько минут Кирнан садится на бревно рядом со мной.
Мы на мгновение замолкаем, просто глядя в отражение полумесяца на волнах.
– Гудини умрет в 1926 году, – говорю я. – Я не уверена в дате, но все было очень хорошо задокументировано. Я проверю, когда вернусь к Кэтрин, и если Бесс отдаст мне ключ после его смерти, то отлично. Если нет, я вернусь на несколько дней назад и заберу его.
– Телохранители, – говорит Кирнан. – Обычно они вооружены.
– Тогда я вернусь на собрание спиритуалистов, или как это называлось, и не дам Вудхалл отдать его этому парню, Дэвенпорту.
– А как Вудхалл вообще его получила?
– Кто-то украл его у Пру, когда она спала. Она казалась немного… смущенной из-за этого, я предполагаю, что она либо пила, либо спала не одна. Может быть, с ней был тот самый Теодор Тилтон? Ее бы отправили в тюрьму вместе с Вудхалл и остальными, если бы я не дала ей свой запасной ключ.
– Думаешь, это было хорошая идея?
– То же самое спросил у меня твой правнук, когда я вернулась к Кэтрин, и я отвечу тебе то же, что ответила ему: я понятия не имею, но я не видела другого варианта. Ты сказал, что она не попала в тюрьму, и мое пребывание там, казалось, изменило это.
– Что ты ей сказала?
– Что я ее дочь от одной из суррогатных матерей. Что она попросила меня вернуться и получить информацию о том, когда и как она забрала ключи из штаб-квартиры ХРОНОСа, потому что Сол пытается предотвратить это. Что к тридцати годам ее память превратится в швейцарский сыр, о чем она уже знала по встречам со своей взрослой версией. Я очень старалась не вдаваться в детали в своем рассказе. Тебе не показалось, что она как-то… изменилась?
Он морщит лоб. Я почти уверена, что он перебирает свою растущую коллекцию двойственных воспоминаний. Наконец он качает головой.
Я снова долго смотрю на воду, раздумывая, сколько еще ему рассказать. Он тоже молчит, то ли потому, что ему больше нечего сказать, то ли потому, что он знает, о чем я думаю. Знает ли он дату, назначенную для Отбора? Знает ли он, что в какой-то момент я окажусь под контролем Саймона?
– Мне нужно знать, что ты скрываешь от меня, прежде чем я смогу рассказать тебе что-либо еще, – говорю я. – Я хочу доверять тебе, но ты так сильно изменился. Я отказалась верить Джулии, когда она сказала, что ты предатель, но сейчас на кону стоят жизни многих других людей. Ты должен пойти мне навстречу.
– Кейт, посмотри на меня. – Когда я это делаю, он на мгновение задерживает на мне взгляд, а потом говорит: – Прости, что я веду себя как сволочь. Мне просто… неудобно рядом с тобой. Раньше я верил, что ты все еще моя Кейт или что я могу превратить тебя в нее, если будет время и возможность. Но за последние шесть лет я…
Он замолкает, уставившись на носок своего ботинка, несколько раз проводя им взад-вперед по песку, а потом обиженно улыбается мне:
– Я уже смирился с тем, что ты на самом деле не она. Я думал, что уже справился с этим, пока наши пути снова не пересеклись, и… – он криво усмехается и закатывает рукав. – Быть рядом с тобой – это как мой шрам. Я понимаю, что рана не зажила правильно, но я не хочу проходить через боль, открывая ее снова.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
– Ты уверен, что дело только в этом? Ты ведь не перешел на Темную сторону?
– Кейт как-то говорила мне, что на Темной стороне есть печеньки. Но нет. Я с вами до самого конца.
Я почти уверена, что он говорит правду. И все же я не могу избавиться от неприятного ощущения, что он чего-то недоговаривает.
Но могу ли я спросить об этом? Разве ему нельзя хранить свои тайны?
И снова я остаюсь с тем же самым выбором. Либо я доверяю Кирнану, несмотря на все мои сомнения, либо я продолжаю в одиночку. Может быть, сейчас у меня за спиной и есть эта Пятая Колонна, но никто из них не может помочь мне в путешествии. Кому я больше доверяю в вопросе жизни и смерти, Максу или этому сердитому взрослому Кирнану?
Ответ по-прежнему один – Кирнану.
– Тогда ладно. Вернемся к Гудини. Прежде всего нам нужно достать этот ключ. Это ключ Пру, и в нем есть стабильная точка, которая избавит меня от необходимости управлять реактивным ранцем.
Он издает тихий смешок:
– Я даже не буду спрашивать.
– Как ты думаешь, когда они начнут Отбор?
Кирнан, кажется, удивлен:
– Число? Хм… Я слышал кое-какие догадки, но не думаю, что кто-то знает наверняка. Я даже не уверен, что Сол уже принял решение. Саймон как-то пошутил, что у нас есть десятилетний план – в основном десятилетняя годовщина приезда Сола. Так что я бы сказал, в 2034 году.
– Они немного продвинули дело вперед. – Я разворачиваю ксерокопию новостной статьи от 17 сентября, спрятанной у меня в кармане. Здесь слишком темно и трудно прочесть, поэтому я держу свой ключ ХРОНОСа поближе к бумаге, чтобы он мог видеть.
Кирнан просматривает статью, затем обращает внимание на дату.
– Как далеко это для тебя? То есть какой день…
– Одиннадцатое сентября. Значит, осталось меньше недели. – Я машу медальоном взад-вперед. – Но достаточно времени, когда есть эти штуки, верно?
– Возможно, только если у врага их не будет. Кейт, они знают о Пятой Колонне. Я не знаю, как много, но я слышал разговоры. В общем, все изменилось. Внезапно у тебя появилась эта группа, которой раньше не было. Сол вовсе не идиот. И Саймон тоже. Они оба связывают это с Делией и Эйбелом. С тем, что я вернулся в паству. Я думаю, что убедил Саймона, что я не представляю угрозы, но… они наблюдают за группой, – он проводит рукой по волосам, и это напоминает мне о татуировках.
– Тилсон считает, что киристы получили прививки – по крайней мере, ортодоксальные киристы – через татуировки. Какая-то подкожная… что-то, – он бросает на меня быстрый взгляд. – Мне жаль. Сегодня был долгий день, и я наслушалась технической болтовни.
– И каких успехов они достигли с противоядием?
– Не противоядие. Вакцина. И она у нас есть. Но я понятия не имею, как мы будем ее распространять. Тилсон считает, что вирус будет распространяться региональными и местными представителями киристов. И они уже начали с официальными речами о Конце и гневе природы. Сегодня в Рио появилась Пруденс. Вот только…
– «Только» что?
Я колеблюсь, но не потому, что не доверяю ему, а потому, что внезапно чувствую себя очень уязвимой здесь, на пляже. Если бы кто-то похитил меня в прошлом, у меня было бы достаточно времени, чтобы сбросить килограммов десять или около того и заметно забеременеть до выступления в Рио.
Кирнан хватает меня за руку.
– Кэти. «Только» что?
– Только это была не Пруденс, – теперь я дрожу, и от холода, и от страха. – Это была я. Очень худая, очень беременная я, пытающаяся предупредить толпу.
Теперь он стоит на коленях в песке передо мной. Он держит обе мои руки, а глаза широко раскрыты.
– Где именно в Рио? Ты знаешь точное время?
– Нет. Это было сегодня днем. Темпло… что-то… что-то. Я не могу вспомнить. Мы видели это в новостной программе киристов. На компьютере. – Я дергаю плечами, но он только крепче сжимает меня. – Кирнан, отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
Он отпускает меня и отстраняется, его глаза бегают по разным точкам на песке перед ним, будто он пытается что-то понять.
– Тебе нужна моя помощь с Гудини?
– Не думаю. То есть это ведь будет Бесс, если Гудини сдержит свое слово. Я смогу справиться с Бесс.
– Возможно, у нее будут телохранители…
– Если я не смогу справиться с этим, я дам тебе знать.
Он кивает и протягивает мне руку.
– Дай мне свой медальон. Я назначу время нашей встречи в хижине. Забери ключ Гудини, а оттуда мы отправимся в ХРОНОС.
– Кирнан… ты уверен, что сможешь совершить это путешествие? Я не Пру. Я не оставлю тебя там, чтобы тебя арестовали и пытали, поэтому если ты не сможешь переместиться туда и вернуться, я отправлюсь одна.
Она вскидывает брови.
– Нет. Мои родители были киристами. Я была привлечена еще в детстве, но ничего не вышло. Слишком много ограничений. Моя мать была шокирована тем, что я выступала на сцене и вышла замуж за артиста, не говоря уже о том, что он еврей.
– А какое это имеет отношение к делу? – спрашивает Гудини.
– Люди, о которых мы говорили, тоже киристы. Вся их религия – это… то, что вы назвали ранее. Афера. Созданная людьми с этими ключами. Мы пытаемся это остановить.
Его губы сжимаются:
– Хорошая попытка, мисс Келлер. Вот вам идея. Если это действительно устройство для перемещения во времени, то когда я умру? Вы знаете?
Я не могу точно вспомнить день, но знаю год – 1926-й. Ему осталось чуть больше двадцати лет, если верить тем историям, которые я читала. И тем, что из этой временной линии, и тем, что в библиотеке Кэтрин. Его известность будет расти, его имя станет нарицательным в большинстве стран мира. Затем, на пике своей славы, он сильно заболеет, но все равно решит выступить.
Я открываю рот, чтобы объяснить, почему не могу ему сказать этого, но он прерывает меня:
– Не говорите! – Он перегибается через стол и произносит эти слова с такой горячностью, что я чувствую, как капли слюны падают мне на щеку. – Просто запомните это, потому что только в тот день, когда я умру, я попрощаюсь с этим подарком от моей жены. Я оставлю его в ее руках, чтобы она могла делать с ним все, что ей заблагорассудится. А до тех пор не приближайся ни к одному из нас. Я достаточно ясно выразился?
Гудини обходит стол, хватает Бесс за руку, и они уходят.
– Ну, все прошло неплохо, – говорит Кирнан спустя несколько секунд. Он кивает в сторону моего вишневого пирога. – Ты будешь это есть?
Я качаю головой, и Кирнан придвигает к себе тарелку.
– Он умрет в 1926 году. Я выясню точную… – Я замолкаю, когда понимаю, что мужчина за столом напротив нас подслушивает. – Давай вернемся в твою комнату. Наши соседи очень любопытны.
Кирнан замирает на полуслове, когда я упоминаю его комнату, и снова выглядит так, будто ему стало неудобно от моих слов.
– Серьезно? – шиплю я себе под нос. – Ты ведешь себя так, будто я собираюсь наброситься на тебя в ту же секунду, как мы окажемся за закрытыми дверями.
И с каких это пор ему не нравится эта мысль?
– Нет, – тихо отвечает он. – Просто я бы… может быть, лучше прогуляемся по пляжу?
– Без разницы. Буду ждать тебя снаружи.
Океанский бриз бьет мне в лицо, как только я выхожу за дверь. Я глубоко дышу, надеясь, что это прояснит мою голову. Ветер треплет мои волосы, и отдельные прядки выпадают из распущенного узла на затылке. Впервые за целую вечность я пожалела, что не надела шляпу.
Чем дольше я нахожусь рядом с Кирнаном, тем больше задумываюсь, насколько могу ему доверять. Если он на нашей стороне, то должен знать, что у Отбора есть определенная и приближающаяся дата запуска – по крайней мере, для всех в моем времени, кто не может убежать в прошлое. Тот факт, что на руке Кирнана нет татуировки, беспокоит меня. Кажется странным, что Саймон оставил своего дорогого старого приятеля без защиты, но, оглядываясь назад, я не помню, чтобы видела ее и на руке Саймона, а он-то уж точно защищен от вируса.
Я сажусь на то же самое бревно, где ранее сидела пара, когда мы шли на ипподром. Кажется, за последний час температура упала градусов на десять, хотя, вполне возможно, причина просто в том, что я нахожусь ближе к воде. Спустя несколько минут Кирнан садится на бревно рядом со мной.
Мы на мгновение замолкаем, просто глядя в отражение полумесяца на волнах.
– Гудини умрет в 1926 году, – говорю я. – Я не уверена в дате, но все было очень хорошо задокументировано. Я проверю, когда вернусь к Кэтрин, и если Бесс отдаст мне ключ после его смерти, то отлично. Если нет, я вернусь на несколько дней назад и заберу его.
– Телохранители, – говорит Кирнан. – Обычно они вооружены.
– Тогда я вернусь на собрание спиритуалистов, или как это называлось, и не дам Вудхалл отдать его этому парню, Дэвенпорту.
– А как Вудхалл вообще его получила?
– Кто-то украл его у Пру, когда она спала. Она казалась немного… смущенной из-за этого, я предполагаю, что она либо пила, либо спала не одна. Может быть, с ней был тот самый Теодор Тилтон? Ее бы отправили в тюрьму вместе с Вудхалл и остальными, если бы я не дала ей свой запасной ключ.
– Думаешь, это было хорошая идея?
– То же самое спросил у меня твой правнук, когда я вернулась к Кэтрин, и я отвечу тебе то же, что ответила ему: я понятия не имею, но я не видела другого варианта. Ты сказал, что она не попала в тюрьму, и мое пребывание там, казалось, изменило это.
– Что ты ей сказала?
– Что я ее дочь от одной из суррогатных матерей. Что она попросила меня вернуться и получить информацию о том, когда и как она забрала ключи из штаб-квартиры ХРОНОСа, потому что Сол пытается предотвратить это. Что к тридцати годам ее память превратится в швейцарский сыр, о чем она уже знала по встречам со своей взрослой версией. Я очень старалась не вдаваться в детали в своем рассказе. Тебе не показалось, что она как-то… изменилась?
Он морщит лоб. Я почти уверена, что он перебирает свою растущую коллекцию двойственных воспоминаний. Наконец он качает головой.
Я снова долго смотрю на воду, раздумывая, сколько еще ему рассказать. Он тоже молчит, то ли потому, что ему больше нечего сказать, то ли потому, что он знает, о чем я думаю. Знает ли он дату, назначенную для Отбора? Знает ли он, что в какой-то момент я окажусь под контролем Саймона?
– Мне нужно знать, что ты скрываешь от меня, прежде чем я смогу рассказать тебе что-либо еще, – говорю я. – Я хочу доверять тебе, но ты так сильно изменился. Я отказалась верить Джулии, когда она сказала, что ты предатель, но сейчас на кону стоят жизни многих других людей. Ты должен пойти мне навстречу.
– Кейт, посмотри на меня. – Когда я это делаю, он на мгновение задерживает на мне взгляд, а потом говорит: – Прости, что я веду себя как сволочь. Мне просто… неудобно рядом с тобой. Раньше я верил, что ты все еще моя Кейт или что я могу превратить тебя в нее, если будет время и возможность. Но за последние шесть лет я…
Он замолкает, уставившись на носок своего ботинка, несколько раз проводя им взад-вперед по песку, а потом обиженно улыбается мне:
– Я уже смирился с тем, что ты на самом деле не она. Я думал, что уже справился с этим, пока наши пути снова не пересеклись, и… – он криво усмехается и закатывает рукав. – Быть рядом с тобой – это как мой шрам. Я понимаю, что рана не зажила правильно, но я не хочу проходить через боль, открывая ее снова.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
– Ты уверен, что дело только в этом? Ты ведь не перешел на Темную сторону?
– Кейт как-то говорила мне, что на Темной стороне есть печеньки. Но нет. Я с вами до самого конца.
Я почти уверена, что он говорит правду. И все же я не могу избавиться от неприятного ощущения, что он чего-то недоговаривает.
Но могу ли я спросить об этом? Разве ему нельзя хранить свои тайны?
И снова я остаюсь с тем же самым выбором. Либо я доверяю Кирнану, несмотря на все мои сомнения, либо я продолжаю в одиночку. Может быть, сейчас у меня за спиной и есть эта Пятая Колонна, но никто из них не может помочь мне в путешествии. Кому я больше доверяю в вопросе жизни и смерти, Максу или этому сердитому взрослому Кирнану?
Ответ по-прежнему один – Кирнану.
– Тогда ладно. Вернемся к Гудини. Прежде всего нам нужно достать этот ключ. Это ключ Пру, и в нем есть стабильная точка, которая избавит меня от необходимости управлять реактивным ранцем.
Он издает тихий смешок:
– Я даже не буду спрашивать.
– Как ты думаешь, когда они начнут Отбор?
Кирнан, кажется, удивлен:
– Число? Хм… Я слышал кое-какие догадки, но не думаю, что кто-то знает наверняка. Я даже не уверен, что Сол уже принял решение. Саймон как-то пошутил, что у нас есть десятилетний план – в основном десятилетняя годовщина приезда Сола. Так что я бы сказал, в 2034 году.
– Они немного продвинули дело вперед. – Я разворачиваю ксерокопию новостной статьи от 17 сентября, спрятанной у меня в кармане. Здесь слишком темно и трудно прочесть, поэтому я держу свой ключ ХРОНОСа поближе к бумаге, чтобы он мог видеть.
Кирнан просматривает статью, затем обращает внимание на дату.
– Как далеко это для тебя? То есть какой день…
– Одиннадцатое сентября. Значит, осталось меньше недели. – Я машу медальоном взад-вперед. – Но достаточно времени, когда есть эти штуки, верно?
– Возможно, только если у врага их не будет. Кейт, они знают о Пятой Колонне. Я не знаю, как много, но я слышал разговоры. В общем, все изменилось. Внезапно у тебя появилась эта группа, которой раньше не было. Сол вовсе не идиот. И Саймон тоже. Они оба связывают это с Делией и Эйбелом. С тем, что я вернулся в паству. Я думаю, что убедил Саймона, что я не представляю угрозы, но… они наблюдают за группой, – он проводит рукой по волосам, и это напоминает мне о татуировках.
– Тилсон считает, что киристы получили прививки – по крайней мере, ортодоксальные киристы – через татуировки. Какая-то подкожная… что-то, – он бросает на меня быстрый взгляд. – Мне жаль. Сегодня был долгий день, и я наслушалась технической болтовни.
– И каких успехов они достигли с противоядием?
– Не противоядие. Вакцина. И она у нас есть. Но я понятия не имею, как мы будем ее распространять. Тилсон считает, что вирус будет распространяться региональными и местными представителями киристов. И они уже начали с официальными речами о Конце и гневе природы. Сегодня в Рио появилась Пруденс. Вот только…
– «Только» что?
Я колеблюсь, но не потому, что не доверяю ему, а потому, что внезапно чувствую себя очень уязвимой здесь, на пляже. Если бы кто-то похитил меня в прошлом, у меня было бы достаточно времени, чтобы сбросить килограммов десять или около того и заметно забеременеть до выступления в Рио.
Кирнан хватает меня за руку.
– Кэти. «Только» что?
– Только это была не Пруденс, – теперь я дрожу, и от холода, и от страха. – Это была я. Очень худая, очень беременная я, пытающаяся предупредить толпу.
Теперь он стоит на коленях в песке передо мной. Он держит обе мои руки, а глаза широко раскрыты.
– Где именно в Рио? Ты знаешь точное время?
– Нет. Это было сегодня днем. Темпло… что-то… что-то. Я не могу вспомнить. Мы видели это в новостной программе киристов. На компьютере. – Я дергаю плечами, но он только крепче сжимает меня. – Кирнан, отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
Он отпускает меня и отстраняется, его глаза бегают по разным точкам на песке перед ним, будто он пытается что-то понять.
– Тебе нужна моя помощь с Гудини?
– Не думаю. То есть это ведь будет Бесс, если Гудини сдержит свое слово. Я смогу справиться с Бесс.
– Возможно, у нее будут телохранители…
– Если я не смогу справиться с этим, я дам тебе знать.
Он кивает и протягивает мне руку.
– Дай мне свой медальон. Я назначу время нашей встречи в хижине. Забери ключ Гудини, а оттуда мы отправимся в ХРОНОС.
– Кирнан… ты уверен, что сможешь совершить это путешествие? Я не Пру. Я не оставлю тебя там, чтобы тебя арестовали и пытали, поэтому если ты не сможешь переместиться туда и вернуться, я отправлюсь одна.