Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

– Ладно, – решился Олег. – Была не была!

Костя закусил губу и сжал кулаки. Он был уверен, что ларец заколдован, что он не откроется или что-то произойдёт. Ему уже почти хотелось, чтобы крышка не поддалась.

Олег осторожно приподнял крышку, откинул, и ребята уставились на пустой ларец.

– Пусто! – разочарованно протянул Олег, шаря ладонью по чистому днищу. – Столько волнений – и на фига? Тут же нет ничего!

– Вижу, – растерянно отозвался Костя, тоже ощупывая ларец. – Может, он с тайником?

Они вертели ларец и так и сяк, нажимали, переворачивали, трясли и, в конце концов, вынуждены были признать очевидное.

– Если и было тут что, то уже забрали, – мрачно констатировал Олег. – Кто бы это мог быть, интересно?

– Тот, кто и положил, – сказал Колобок.

– Чего? – мальчишки повернулись к нему с интересом.

– Пустой ларец открывается любому, кто его найдёт, – пояснил Колобок. – Но если в нём что-то хранится, то взять это может лишь тот, кто положил.

– А ты откуда знаешь?

– Да так, слышал кое от кого, – туманно ответил Колобок.

– H-да, – Олег с сомнением почесал голову. – Выходит, зря мы достали ларец-то этот. Никакой пользы нам от него.

– Почему – никакой? – тихо проговорил Костя, стараясь сдерживаться, чтобы не закричать. – Польза очень даже есть.

У него был такой же прилив восторга, когда, запертый Соловьём, вспомнил про шапку-невидимку в сумке Олега.

– Ты о чём? – спросил Олег, недоверчиво уставившись на друга.

– Слушай, – Костя поднялся на ноги, – я понимаю, что идея – бред. Но вдруг… Но вдруг сработает.

Олег отставил ларец и тоже поднялся. Костя изложил план. Олегу это бредом не показалось. Напротив, он сразу пришёл в восхищение и жалел только, что сам не додумался.

– Ребята, – робко пытался остудить их Колобок, – ребята, вы же говорили, что это надо доставить царице.

– Мы бы и доставили, если бы не всё это, – отмахнулся Олег. – Ты же сам видишь – кто угодно может перехватить нас сейчас. И чего тогда? А так хоть какая-то гарантия.

Костя сходил за рюкзаком, достал Книгу и передал Олегу. Отдавая Книгу, он на долю секунды замешкался, придержав её: правильно ли он поступает?

– Сомневаешься? – проницательно взглянул на него Олег.

– Нет, – Костя отпустил Книгу. – Нет, всё правильно. Пусть пока тут полежит. Давай!

– Ну, смотри, – Олег медленно отвёл взгляд, неторопливо обтёр Книгу рукавом и осторожно положил в ларец. Книга подошла идеально, как будто ларец был изготовлен специально для неё. Так же осторожно, стараясь не дышать, Олег закрыл крышку.

– Ну-ка, проверим, – с колотящимся сердцем Костя опять опустился на колени и попробовал открыть крышку. Она не поддавалась. Словно сильнейшим магнитом, крышка была прижата к стенкам ларца намертво, без какого-либо даже намёка на щель.

– Теперь ты, – Костя повернул ларец к Олегу. Тот облизнул пересохшие губы, взялся за крышку и легко, без усилий, поднял её.

– Да! – Костя победно вскинул руки. – Доказано – работает. Дай сюда!

Он хлопнул улыбающегося Олега по подставленной ладони и затормошил Шарика.

– Ну, всё, – Олег опять закрыл крышку и протянул ларец Колобку. – Твоя очередь, круглый.

Колобок, пыхтя, подтащил ларец к воде, обернувшись бобром, схватил зубами за кольцо на крышке и нырнул в глубину. Мальчишки, поднявшись на ноги, смотрели, как он погружается с тяжёлым ларцом, тянущим его на дно. Колокола продолжали названивать в такт гулко бьющемуся сердцу в груди Кости. Олег ничего не слышал.





* * *


Собаки легко взяли след и резво рванули вперёд, натянув длинные поводки. Их приходилось сдерживать. В сером плотном дыму лошади видели так же плохо, как и люди, и поминутно спотыкались о кочки, обгорелые стволы и старые пни. Только за первый день три коня повредили ноги, провалившись в незамеченные ямы и норы.

В конце концов, пришлось перейти на шаг. Даже при хорошей видимости скакать по мшарам было невозможно, а сейчас о видимости приходилось только мечтать. Единственным ориентиром служила свора гончих, уверенно ведущих сотню царевича по следу мальчишек. Они взяли его накануне, на месте их пристанища на Лосином острове, и продолжали вести спустя сутки, словно по нитке, не сбиваясь и не теряясь.

Это внушало надежду. След относительно свежий, значит, далеко мальчишки уйти не могли. Финист то барражировал у самой земли, то поднимался над дымной пеленой и проверял, не отслеживают ли мальчишек ещё и вороны Балки. К его удивлению, чёрных разбойников видно не было.

В очередной раз спикировав вниз и шагая рядом с конём царевича, он поделился своими сомнениями.


– Странно всё это. Они же явно спугнули мальчиков и должны были искать их тут всеми силами. А никого не видно.

– Может, они в дыму летают? – предположил царевич.

– Может, конечно, – пожал плечами Финист. – Но всё равно бы вылетали наверх, я бы заметил. Думаю, их тут нет.

– И где же они? – раздражённо спросил Иван.

Финист неопределённо дёрнул плечом. Отсутствие воронов Балки на месте поисков могло означать одно из двух: либо они нашли мальчиков и утащили их в Золотой Город, либо Елена отозвала их ещё по какой-то причине. Оба варианта ничего хорошего не сулили.

Финист потрогал притороченную к седлу лёгкую саблю, найденную на последнем привале мальчишек. Явно кого-то из них, скорее всего Олега.

Ему не нравилось отсутствие воронов. Лучше бы они были здесь. Он бы легко справился с ними и точно бы знал, что мальчишки ещё не у Елены.

Финист задумался и не сразу заметил, как царевич натягивает поводья. По инерции он сделал ещё пару шагов и только потом осознал, что встал не только царевич, но и весь отряд. Более того, остановились гончие. Они сбились в кучу и, подняв носы вверх, встревоженно и растерянно принюхивались к ветру.

– В чём дело? – Финист поднял взгляд на Ивана.

– Кто-то на нас идёт, – процедил царевич, вынимая свою саблю и вперяясь в колыхающуюся дымную завесу. – Псы ложатся. Плохо дело.

Гончие поджали хвосты и, поскуливая, припадали к земле. В серой мгле приближалась какая-то неведомая опасность, от которой натасканные, хорошие охотничьи псы вместо того, чтобы надсаживать глотки, пугливо прятали морды и ложились на землю.

«Неужели?!» – молнией мелькнула у Финиста в голове догадка, и в ту же секунду, оттолкнувшись, он взмыл соколом, уходя от страшных клыков гигантского волка, выпрыгнувшего на него прямо из дымной стены.

Волк, промахнувшись, мягко опустился на лапы позади рванувшей лошади Ивана. Повернув голову, он схватил её за заднюю ногу и одним движением повалил на землю. Иван не успел выдернуть ногу из стремени, и лошадь придавила его всем своим весом.

Взвыв от боли, царевич рубанул саблей, метя в морду волка, и, на своё счастье, дотянулся до его носа. Волк отпрянул, разжав страшные челюсти, лошадь, заржав, приподнялась, и Иван выскользнул из-под неё, поднявшись и прихрамывая на отдавленную ногу. Волк с разрубленным носом кинулся на него, и Иван инстинктивно выставил саблю клинком вперёд.

Волк напоролся на неё раскрытой глоткой. Сила его броска была такова, что он опять повалил царевича, прижав к земле ещё дёргавшимся телом и обливая горячей липкой кровью. Иван с трудом столкнул с себя тушу, выдернул саблю и, тяжело дыша, поднялся, озираясь.

В дымной пелене, волнами ходящей перед глазами, было почти ничего не разобрать. Мелькали сабли, орали семи градцы, всхрапывали и пятились перепуганные кони. Волки Золотого Города атаковали молча с разных сторон, и сколько их было, понять в таком дыму не было никакой возможности.

Иван рывками поворачивался вокруг себя, пытаясь понять, куда бежать и кому помочь. Ближайший к нему всадник поднял саблю и тут же слетел с коня с оторванной рукой. Рука валялась в стороне, ещё сжимая саблю, а прыгнувший волк уже повернулся и одним неуловимым движением клыков порвал беспомощному воину горло.

Царевич не успел даже дёрнуться. Тут же на этого волка камнем упал сокол и, обернувшись Финистом, всадил в затылок длинный острый кинжал. Волк рухнул на подогнувшиеся лапы. Он умер молча, как и напал.

Если бы не Лонгир Финиста, неизвестно, чем бы закончилась эта их схватка. Финист опять выручил их, как тогда, на Калиновом мосту. Вот только жертв сейчас было гораздо больше. Иван с Финистом метались в дыму, спотыкаясь о разорванные туши лошадей и тела семиградцев, бросались к наиболее яростно копошащимся клубкам. Заметив в куче тел волка, Финист рывком вскидывал руки, обездвиживая его, а Иван всаживал саблю в горло.

Пару волков перепуганные и разъярённые семиградцы, навалившись толпой, зарубили сами. Потом они нашли туши, исполосованные в лохмотья десятками клинков.

Вся схватка длилась не больше пяти минут, но Ивану казалось, что прошло несколько часов, когда он остановился, задыхаясь и обливаясь потом, и понял, что бой кончился. Финист стоял рядом с ним и тоже тяжело дышал, осматривая побоище.

Разорванный в клочки дым медленно колыхался, то тут то там приоткрывая разрозненные группы уцелевших семиградцев, сходивших с коней и бросавшихся к раненым и погибшим. Раненых оказалось мало – волки нападали практически без шансов. Пару всадников с оторванными ногами, одного со вспоротым животом и ещё троих с глубокими ранами на туловище принесли и положили у ног царевича с Финистом.

Финист остановил кровотечения и, как мог, зашил рваные раны. Но полноценное лечение было не его профилем, и царевич приказал немедленно отправить раненых в Речные Холмы, а оттуда, кто доживёт, в Волхов, где царица поставит всех на ноги. Если сама встанет, сумрачно подумал Иван, но не разрешил себе углубляться.

Они пересчитали потери. Тридцать четыре погибших. Считая с ранеными, ровно сорок. И пятьдесят две лошади. Многие из которых были ещё живы, но окровавленные и покалеченные уже ни на что не годились, и семиградцы приканчивали их просто из милости.

Самым тяжёлым ударом, однако, стала потеря собак. Перебитых гончих нашли вместе с доезжачим, так и не выпустившим из рук подводки. Доезжачего унесли к общей группе погибших, рядом с которой уже копали братскую могилу, а Иван с Финистом и, к счастью, выжившим Радьком остался около разорванных собак.

– С-сука! – процедил он. – Ведь знала, кого послать, сразу сообразила.

– Они тоже шли по следу мальчишек, – устало произнёс Финист, не столько объясняя царевичу (тот и сам всё знал), сколько пытаясь выговориться. – И наткнулись на нас. Это первая группа, Иван, они ещё не нашли мальчиков.

– Так и мы теперь не найдём! – взорвался царевич. – Куда я теперь поведу людей без гончих?! Где их тут искать?!

– Пойдём по прежнему курсу, – предложил Радько. – След свежий, они не могли далеко уйти.

– В таком дыму курс не выдержать, – буркнул царевич. – Всё равно собьёмся.

Они помолчали. Все знали, и царевич первый, что они всё равно продолжат поиски, что пойдут вперёд хотя бы наугад, но без гончих шансы найти мальчишек опять критически снизились. А случись ещё одно нападение волков, возможно, им его уже и не пережить.

– Сколько их всего было? – нехотя спросил Иван.

– Семь, – ответил Радько, сразу поняв, о чём речь.

Семь. Семеро волков Золотого Города уничтожили и вывели из строя почти половину его отряда. И если бы среди них был Рогдай, было бы не так тяжело, счёт был бы почти равным. Но Иван с Финистом знали Рогдая, среди перебитых волков его не было.

Следующий день пробирались по мшарам, перекрикиваясь, медленно и почти на ощупь. Финист периодически поднимался над дымной пеленой и, по мере возможности, сверялся с прежним курсом. Судя по всему, они если и отклонились от прежнего курса, то ненамного, но на практике это мало что давало. Колобок мог свернуть и увести мальчишек в любую сторону, а без гончих отследить эти повороты они уже не могли.

К вечеру, когда царевич уже собирался отдать приказ о привале, с левого конца растянутой цепи всадников прискакал крайний дозорный. По взволнованному лицу Иван сразу понял: тот что-то обнаружил.

– Что? – без предисловий спросил он.