Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

– А ты можешь помочь ей? – спросил Коломна, помолчав. – Как-то поспособствовать, что ли, ускорить выздоровление?

– А я чем занимаюсь?! – раздражённо ответил Баюн. – С лихорадкой я справлюсь, она не умрёт от этого. Но возвращаться в реальность ей придётся самой.





* * *


Свечи догорели почти до половины. Во дворце было тихо; даже караульные сменялись, стараясь не шуметь. Коломна устало потёр глаза, откинулся на спинку кресла и уставился на огонёк свечи.

У него не было оснований не доверять коту, тот ещё ни разу не ошибался в своих диагнозах. Но и поверить в тонкую душевную организацию Марьи, неспособную принять хоть какую угодно неприглядную реальность, Коломна не мог. Не вязалось всё это с ней.

Он знал эту женщину. Знал двадцать лет, с того самого момента, когда она появилась при дворе робкой и скромной крестьянской девушкой, и никто тогда не думал и не предполагал, что она волшебница.

За двадцать лет было всякое. Было и то, что только между ними, и даже Ивана в это не посвящали; от самых смутных дел Марья любимого пасынка оберегала. И ни разу она не дала повода усомниться в своей стойкости и жёсткости, ни разу не позволила заподозрить себя в слабоволии и несоответствии. Что же с ней случилось сейчас? И почему он, Коломна, не понял, не предусмотрел всего этого заранее?

Всё было более-менее в порядке до появления мальчика, думал дьяк. Схватка у Истока изрядно выбила их всех из колеи, но, когда всё закончилось и Марья пришла в себя, показалось, что жизнь, наконец-то, налаживается, настали, наконец-то, долгожданные спокойствие и мир. Такой умиротворённой и воодушевлённой, как в эту весну и лето, дьяк не видел Марью давно; он и сам поддался победным настроениям и, чего греха таить, расслабился и потерял прежнюю хватку.

Если бы он не впал, как и прочие, в повальное благодушие, если бы не поверил, как и остальные, в окончательное и бесповоротное изгнание Бессмертного, он ни за что не допустил бы тех роковых ошибок, которые и привели к тому, что сейчас они снова в отчаянном положении.

Он настоял бы на преследовании и уничтожении Соловья с его бандой, он убедил бы царицу организовать высадку на Буян и зачистить под корень это пиратское гнездо. Он не ограничился бы блокадой Долин, а настоял бы на захвате Золотого Города и безоговорочной капитуляции Елены, что было вполне реально, пока Змей сидел на цепи у Калинова моста. И уж, конечно же, он не затянул бы так с проверкой Истока, а инспектировал бы Колю каждую неделю, а то и чаще. Охраняй водяной Исток в тот день, мальчик бы мог и не выбраться из озера и тогда все проблемы решились бы сами собой.

Но он выбрался и попал в Волхов, и с этого всё началось. Марья была настолько ошеломлена его появлением, что с тех пор толком так и не пришла в себя. Она не верила, что брат может вернуться с того света, просто не верила! Она отрезала от себя прошлое, распрощалась с ним окончательно, и вот он снова грозно вторгается в её жизнь и снова заставляет сделать невозможный выбор.

И всё-таки не это её подкосило, думал Коломна, потирая лоб и перебирая в памяти события последних недель. И не часы эти, треклятые, хоть она и измаялась с ними, пытаясь понять, зачем они здесь. И даже не возобновление войны с Еленой, которую она могла бы выдержать, как выдержала прошлую войну.

Последним ударом, сломившим царицу, понимал теперь Коломна, стало известие о побеге мальчиков с Книгой. То, о чём говорил ей брат, то, во что она отказывалась верить, было теперь в этом мире, и она не знала, что с этим делать. Это-то её и добило, думал с тревогой Коломна. Это-то и лишило её остатков если не стойкости, то душевного равновесия, и позволило обычной простуде перерасти в тяжёлую лихорадку с бредом.

Почему её так напугало известие об этой Книге, Коломна не очень понимал. Да, он представлял себе её содержательную ценность и какие последствия будут, если она попадет не в те руки. Но ведь не с этим же боролось сознание Марьи, не это она отказывалась понимать и принимать. Было что-то ещё, о чём он, Коломна, не знал, и, пока не очнётся Марья, видимо, и не узнает. Это что-то уже на уровне высшего волшебства, о чём могли бы судить Велизарий с Морозом, и даже Сирин, но не он, Коломна.

В любом случае, решил Коломна, Книгу эту нужно найти. Найти раньше всех. Если это она довела Марью до потери сознания, она же должна и вернуть его. Все наличные силы нужно бросить на поиски мальчиков. Ну, куда, куда они могли деться?! Куда могли уйти от погони Соловья, да ещё и одни?

Коломна подскочил в кресле, хлопнув себя по лбу и затейливо выругавшись. И как только раньше он не сообразил?! Колобок был в Скальном Грае, когда исчезли мальчики. Наверняка он и увёл их из города. И ведёт сейчас в Волхов. Осталось только понять где.

Остаток ночи Коломна провёл, склонившись над картами и прикидывая наиболее вероятные маршруты бегства. Утром он отослал царевичу новое послание со своими догадками и предложением остаться и сосредоточиться на поисках. Вероятнее всего, на южных подступах к Гребню, с акцентом на западные и восточные края, где Колобку проще всего было бы провести мальчишек.





* * *


На следующий день пришёл ответ от Ивана. Царевич согласился с предложением дьяка, сообщал, что продолжит поиски и просил только держать его в курсе всего происходящего в столице.

Коломна тут же ответил, что прилетал Саур, убедился в болезни Марьи и отбыл обратно с посланием Велизария. Старый советник каганов всё-таки написал письмо Елене с предложением царского титула и признания в обмен на мирный договор.

Как и предсказывали семиградцы, Елена ответила презрительным отказом. Вместо этого она пообещала каждый день, что Марья лежит без сознания, сжигать по одному городу, крепости или селу. И не останавливаться, пока царица не встанет на ноги и не снимет Запрет.

Через день пришло официальное извещение от Совета Семиградья, зачитанное Сорским. Содружество извещало, что разрывает договор с Волховом и снимает блокаду с Долин. Посланцы Елены с ультиматумом добрались и до них, и горожане не рискнули проверять её решимость.

Это стало для Коломны серьёзным ударом. Не прошло и трёх дней с болезни Марьи, а Волхов уже лишился одного из союзников. Если Содружество, по требованию Елены, введёт блокаду уже против них, это может привести к действительно серьёзным проблемам.

Не говоря о всём прочем, через Содружество в Волхов шла железная руда из Красного Стана, питавшая весь Литейный двор. Коломна и без напоминаний Ферзя знал, что, если Елена перекроет этот поток, Литейный двор встанет, и они останутся без новых пушек, ядер, пуль, пищалей, гвоздей и топоров. На старых запасах долго не продержаться.

Сорский с Назаром наперебой уверяли их, что никогда не пойдут на такое вероломство, и Елене не удастся убедить их прервать торговлю с Волховом, но Коломна знал: удастся. Удастся, если захочет.

Ничего, однако, сделать уже было нельзя, и Назар вскоре отбыл в Крайгород. Нил пока остался, но было понятно, что как только Волхову возникнет прямая угроза, уедет и он.

Елена, однако, не торопилась атаковать сам Волхов. Каждый день приходили сообщения о новых и новых сожжённых сёлах Ополья – сёлах богатых, хлебных, с набитыми доверху амбарами. Из Ополья в Волхов шёл хлеб, каждое утро по Калинову тракту пригоняли в город стада коров, овец, свиней.

Елена прилетала всегда днём и угрожающе нарезала круги над селом, пока жители, похватав детишек, разбегались по окрестностям. Только после этого Змей сжигал село со всеми амбарами, мельницами, скотными дворами, и Елена улетала, оставляя крестьян без ничего, на голом пепелище.

Строиться в зиму было поздно и нечем, и погорельцы устремлялись в Волхов. По приказу Коломны, их размещали в казармах, на складах, в гостиницах, магазинах. Но люди всё прибывали, и вскоре их стали размещать в домах горожан.

Росло недовольство, цены на рынке взметнулись в несколько раз. Коломна велел открыть царские амбары и раздавать хлеб нуждающимся бесплатно. Это чуть погасило растущее недовольство, но теперь дьяк каждое утро с тревогой читал донесения о стремительно пустеющих амбарах и понимал, что такими темпами до весны им не продержаться. Грядёт голод.

Раньше всегда можно было надеяться на Лукоморье, на Содружество, на Салтанат, в конце концов. Но Лукоморье сейчас под Соловьём, и он был готов помочь Волхову только на своих условиях, которые Коломна при всём желании удовлетворить не мог. Семиградье переметнулось на сторону Елены и вот-вот объявит им самим блокаду, а Салтанат… От Салтаната тоже нечего было ждать, пока король сидит в Волхове и жалуется на скверное обращение.

От старика было мало проку здесь, и Коломна решил отправить его обратно домой под торжественное обещание снарядить и доставить в Волхов до середины зимы сорок обозов с хлебом. Салтан обещал, но категорически отказался лететь обратно на Коньке и даже в упряжке Мороза, хоть Коломна и убеждал его, что это самый надёжный и безопасный способ. Старик жаловался на больные лёгкие и твердил, что не перенесёт очередного полёта. Пришлось снарядить ему карету и сильный конвой.

Салтан уехал и Коломне оставалось только надеяться, что он доберётся благополучно и пришлёт обещанные обозы. Иначе голодных бунтов им не избежать.


Несколько раз Мороз по собственной инициативе пробовал поохотиться на Змея. Но перед каждым вылетом Елена рассылала на разведку воронов Балки. Как ни прятался Мороз, вороны всегда его обнаруживали, и Елена выбирала себе безопасную цель.

После нескольких неудачных попыток Мороз бросил затею. Теперь он целыми днями сидел в своих покоях во дворце и по три-четыре раза на дню справлялся о здоровье Марьи. Утешить его было нечем.

Вопреки заверениям Баюна, Марье не становилось лучше. Жар понемногу спал, но царица продолжала лежать и бредить, и слухи о её болезни расползались по городу, по царству и за его пределы.

Это тревожило Коломну едва ли не больше, чем сама болезнь. Дьяк понимал, что люди начинают привыкать жить без царицы, начинают рассматривать и строить будущее уже без неё.

Насколько всё далеко зашло, он понял, когда однажды его попросили зайти к Велизарию для важного разговора.

Велизарий встретил Коломну не один, а вместе с Сирин. На Сирин было тёмно-зелёное платье с широкими белыми узорами и шерстяная накидка с бобровым воротником. На Велизарии – бобровая шуба и сапоги на медвежьем меху. Во дворце хорошо топили, но южане всё равно мёрзли.

– Прости, что отвлекаем от дел, Коломна, – сразу же извинился Велизарий, – и что вызвали тебя сюда, а не сами пришли. Но дело довольно деликатное; лучше пока обойтись без посторонних ушей.

– Да, – настороженно проговорил Коломна, по приглашающему жесту Велизария присаживаясь на стул.

– В обычных условиях мы бы решали это дело с Марьей или хотя бы с Иваном. Но, как видишь… – Велизарий развёл руки. – Придётся решать тебе. Каган хочет посватать царевну Лику. Ты можешь обеспечить нам её согласие?





* * *


– Что? – не поверила Лика. – Вы в своём уме?!

Коломна попросил Лику зайти к нему в кабинет. Ему не хотелось вести этот разговор в покоях царевны, в присутствии Кошкиной и Снегурочки, которых надо просить удалиться. Лучше решить это дело по-тихому, келейно, не вызывая пока особого шума.

– Не по-настоящему, ваше высочество, – насколько мог убедительно произнёс он. – Это даже не будет считаться помолвкой. Просто скажете, что да, мол, вы не против, но нужно, чтобы брак одобрили царица и ваш брат. Без их согласия вы не можете…

– Почему я вообще должна ему что-то отвечать? – гневно спросила Лика. – Почему ты сразу не сказал ему «нет», Коломна?!

– Потому что этот вопрос решать не мне, – терпеливо объяснял Коломна.

– Но ты же знал, как я отвечу!

Коломна неопределённо повёл рукой с видом: мол, не надо так торопиться.

Лика прикусила губу. Она поняла, что одним гордым «нет» и высокомерным взглядом ей не отделаться.

– Коломна, мы виделись с ним всего два-три раза. Он даже намёков никаких не делал. Даже если забыть про всё остальное, зачем ему я?

– Ну, во-первых, не два-три раза, а каждый день, – ненавязчиво поправил Коломна. – А во-вторых, это может быть даже не его идея. Что не отменяет главного.

– Что? – не поняла Лика. – Ты о чём?

– Аддону нужен наследник. Иначе каганат может попасть не в те руки. А очень влиятельные силы, – Коломна побарабанил пальцами по столу, – этого не хотят.

Лика непонимающе прищурилась.

– Не бери в голову, – махнул рукой Коломна. – Скорее всего тебя это вообще не коснётся. Просто скажи сейчас «да», это тебя ни к чему не обязывает. Всё равно помолвку должны будут подтвердить Марья с Иваном.

Лика почувствовала, как упало сердце.

– А если они подтвердят? – тихо спросила она.

Коломна наклонился через стол, заглянул ей в глаза.

– Весьма маловероятно, – медленно произнёс он. – Но даже если и так, то что с того?

– Он же… он же… – Лика не находила слов.

– Да, – кивнул Коломна. – Со странностями. Но Сирин с Велизарием обещают поправить это, и ты всегда можешь устроиться так, чтобы пореже видеть его.

– Но мне же придётся… – воскликнула Лика.

– Да, – подтвердил Коломна. – Придётся. Но, Лика, ты же не думала, что сможешь прожить здесь всю жизнь на положении вольной царевны и умереть старой девой. Тебе дали имя царевны Волховской – изволь соответствовать.

Лика растерянно приоткрыла рот.

– Ты же… ты же только что говорил, что это всё понарошку… не по-настоящему…

Коломна вздохнул.