Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного

– Ну, допустим, – процедил Махоня. – Ну, а что там у вас всё-таки случилось, княжич? Что тебя занесло сюда?

– Прояви уважение, хрен собаций! – опять рявкнул Садко. – Перед тобой сын и наследник князя Скаль-Грайского, а ты к нему как к своей кобыле подходишь!

Толпа за спиной Махони шевельнулась, издав негромкий, но явственный ропот. Старик поднял руку, успокаивая.

– Мои извинения, княжич! – он демонстративно поклонился, прижав правую руку к сердцу, а левую отведя чуть назад. – Просто слухи разные доходят. Нехорошие слухи. И с севера, и с юга. Непонятно, чему верить. Оставался бы ты у нас, княже, пока всё там не успокоится. А то мало ли что.

Костя похолодел. Намёк старосты аловцев был вполне прозрачен. Они явно намеревались взять их в заложники и продать кому-нибудь подороже.

О том же самом подумал и Садко.

– Так! – он отодвинул Олега и решительно выступил вперёд. – Знацит так, да?! Не хотите дать путь? А если я сейцас разверну свои пушки и сровняю с землёй вашу навозную деревню?!

Толпа взорвалась яростными криками, над головами засверкали топоры. Махоня опять поднял руку, угомонив соплеменников.

– Это не поможет тебе пройти пороги, Холм-Озёрский, – спокойно ответил он. – И пушек у тебя немного, и нас больше. Пока будешь палить, мы захватим корабль и тогда уже многие пострадают.

– Бунт?! – проревел Садко, перегибаясь через борт. – Ты на княжескую жизнь покушаешься, утырок?! Знаешь, цто с тобой сделают за это? Выпустят кишки и подвесят за них же. Год будешь помирать!

– Я не хочу неприятностей, Холм-Озёрский, – ответил Махоня, пожав плечами и засунув большие пальцы за пояс. – Не хочу, чтобы кто-то пострадал. Оставь нам княжича, сдай пушки и можешь идти. Мы перетащим твою галеру. Даже вёсла дадим, если надо.

– Махоня, не борзей! – посоветовал Садко. – Кому ты сейцас продашь княжица? Кому не продай, его всё равно выкупят и он будет дома. И тогда твоя башка будет торцать из задницы твоей кобылы. Лицно позабоцусь, – пообещал он.

– Никто никого не собирается продавать, купец! Что ты всё по своей мерке меряешь? Мы защитить хотим княжича. Ты слыхал, что на севере творится? Нет уже Волхова.

– Врешь! – выкрикнул Олег, вырываясь из-под руки Садко. – Дай только крёстная узнает, что тут творится, она сразу порядок наведёт. И тебя первого вздёрнет!

У него срывался и звенел от напряжения голос. Костя переживал сейчас за друга больше, чем за всё остальное. Врываться вот так, в мир взрослых – это, оказывается, адски трудно. Он бы не смог так.

Махоня, прищурившись, внимательно посмотрел на Олега, раскрасневшегося от волнения и холодного ветра.

– А что ж ты тётку-то вспомнил, а не родителей, а, княжич? – злорадно усмехнулся он. – Не помогут они тебе, значит? Так и тётка не поможет. Померла она.

– Врешь! – опять прокричал Олег, срываясь в фальцет. – Врешь, разбойник! Всё с ней в порядке, вот только узнает…

Садко зажал ему рот и отодвинул себе за спину.

– Это всё, Махоня? – спросил он с тихой угрозой. – Твоё последнее слово?

– За кем останется последнее слово, тот и скажет его, – ответил Махоня. – А ты бы подумал ещё, купец. Сдай нам княжича и уходи. Зачем тебе погибать тут?

Садко помолчал, буравя взглядом Махоню. Костя даже отсюда видел, как покраснела у него лысина и набухли вены на шее.

– Ты подумай, купец! – повторил староста. – Мы дадим тебе час. Подумай.

Он развернулся, махнул рукой и повёл людей обратно. На краю посёлка собралось ещё несколько десятков человек, и Махоня, видимо, готовился устроить военный совет.

Садко решительно повернулся к настороженной команде.

– Пушки к бою! – приказал он. – Подтаскивай сюда все! Шарахнем по ним, пока они там куцкуются, больше народу положим. Остальных перебьём, когда на борт полезут.

– Их там человек двести, – заметил Васька Гусь. – Не справимся, капитан.

– Разговорцики! – рявкнул Садко, поднося увесистый кулак к носу Васьки. – Пушки тащи, я сказал! Если пальнём правильно, полсотни снимем. И останется по трое на каждого. Ты цто, с троими не справишься?

Васька не ответил. Капитан один мог завалить и троих, и шестерых, и девятерых, но не всем тут повезло с такой мощью.

Спорить, однако, никто не стал. Команда бросилась перетаскивать пушки на нос корабля, наводя на толпу аловцев. Пушки, по сравнению с теми, что на галерах Салтана, были небольшими, и Костя, увидев ядра размером с манго, засомневался.

«Если только они разрывные, – подумал он. – А так вряд ли ими много убьёшь»

– Княжица в трюм! – приказал Садко.

– Капитан, я останусь, – попросил Олег. – Я умею стрелять, дайте мне тоже…

– Брысь, я сказал, – раздражённо крикнул Садко. – Мы о цём договаривались? Беспрекословное подцинение, ну.

Костя знал, что капитан прав, и им с Олегом придётся сейчас вернуться в трюм. Но как же не хочется!

Он покрутил головой, выискивая, нельзя ли где-нибудь затаиться на палубе, и переждать бой здесь. Вокруг бегали люди, раздавали сабли и топоры, корабельные стрелки заряжали пищали, и Костя не сразу обратил внимание на какие-то лодки вдалеке.

Ему понадобилась пара секунд, чтобы осознать увиденное и, похолодев, броситься к кормовому борту.


Снизу по реке быстрым уверенным ходом поднимались три узкие лодки о двадцати гребцах каждая. На носу первой лодки стояла – Костя не мог ошибиться, он сразу узнал эти рыжие стриженые волосы, – она, Сойка.

Вот и погоня, которую всю дорогу так боялся Садко. Они всё-таки нагнали их в самый неподходящий момент. Будь дело на открытой воде, можно было бы тремя точными выстрелами потопить эти лодки, но пушки уже развёрнуты к берегу, и уже банально не успеть вернуть их обратно и навести на лодки.

Костя стоял, вцепившись побелевшими пальцами в борт, и не знал, что делать. Он понимал, что надо сию же секунду предупредить всех о новой опасности, но словно оцепенел, не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть.

– Лодки! – проорал кто-то у него над ухом, заставив вздрогнуть и прийти в себя. Он едва успел посторониться от подбегавшего к борту Садко.

– Вот дерьмище! – выругался Садко, всмотревшись. И тут же до них долетел крик Сойки:

– Окружаем галеру! Мне нужны только мальчишки! Только мальчишки!

Садко затравленно оглянулся. Лодки быстро приближались и через три-четыре минуты должны были пристать к берегу. В толпе на границе посёлка началось какое-то шевеление – кажется, там тоже заметили погоню. Положение становилось отчаянным.

– Колобок! – проорал Садко. – Поднимай своего подопецного с вещами и наверх!

– Я тут, капитан! – тихо произнёс Костя, дёрнув Садко за рукав.

– Ах ты ж, еб!.. – ругнулся Садко, вздрогнув и невольно схватив его за плечо. – А ну, давай за мной!

Он поволок его к трапу, схватив другой рукой за шкирку Олега и рявкнув на ходу:

– Огонь по аловцам!

Грянули один за другим четыре залпа. Они вышли совсем не такими громкими, как рассчитывал Костя, и он даже не успел увидеть, попали ли. Садко сволок их с Олегом в трюм, протащил по коридору и пихнул в каюту. Следом забежали Колобок и Шарик.

– Снимай! – приказал Садко.

Костя послушно снял шапку.

– В общем так, ребята. Планы меняются. Вам придётся уходить землёй. Колобок вас доведёт. Собирайте, цто у вас есть, надевайте шапку, и мы вас спустим. У вас минута, цтоб уйти невестимо. Живо!

– Но… – попытался было встрять Олег.

– Живо! – рявкнул Садко, саданув кулаком о стол. – Минута, я сказал!

Костя понимал, что спорить бесполезно. Он наклонился, вытащил из-под кровати рюкзак, запихал в него полбуханки хлеба, оставшиеся на столе с завтрака, и кивнул капитану: мол, готов. Олег, тем временем, успел нацепить ремень с сумкой, пересыпал туда соль из солонки, закинул свечку, нож и пару жестяных кружек. Надел зипун, шапку и тоже готовно повернулся к капитану.

– За мной! – хмуро приказал Садко.

Он придержал дверь, пропустил Костю, Олега и Колобка, но, отпихнув сапогом Шарика, захлопнул перед ним. Пёс заскулил, зацарапался в дверь.

– Он с нами! – Олег рванулся к питомцу. Садко схватил его за шиворот и грубо толкнул.

– Кобель привлецет внимание. На него шапку не наденешь, по нему вас выследят. Двигай, двигай!

Он пихнул Олега в спину, подталкивая к трапу. У княжича навернулись слёзы на глазах; даже Косте было непереносимо слышать скулёж запертого пса.

Времени не было ни на споры, ни на жалость. Они подбежали к трапу, капитан объяснил им, что дальше, и Костя снова надел шапку-невидимку. Потом взял за руку Олега и выбрался на палубу. Колобок обернулся воробьём и взлетел Косте на плечо.

На палубе стоял дым и пахло порохом. За те доли секунды, что капитан позволил им повертеть головой, Костя успел заметить, что лодки уже в полутора сотнях метрах от берега и вот-вот пристанут, а со стороны посёлка врассыпную подбегают аловцы. Очередной пушечный залп пришёлся почти впустую, задев осколком лишь одного. Зато у границы посёлка Костя заметил кровавое месиво из десятков тел. Он быстро отвёл глаза.

– Ищите мальчишек! – режущий вопль Сойки перекрыл все прочие крики и звуки. – И осторожнее саблей махайте, они могут быть в шапке!

Костя не успел понять, что это значит, как почувствовал тяжёлую руку Садко у себя на плече. Капитан подтолкнул их к левому борту, подтянул тяжёлый канат и на ощупь соединил руки мальчишек так, чтобы они держались и за канат, и за ладони друг друга.

– Держитесь крепце! – прохрипел Садко и, крякнув с натуги, поднял мальчишек над бортом и начал спускать на берег.

Костя думал только об одном – лишь бы не упасть, не выпустить руки Олега и не засветить приятеля. «Лучше бы он был в шапке!» – мелькнуло у него в голове за секунду до того, как коснуться берега.

Он отпустил канат, продолжая старательно держать Олега за руку. Что-то упало им под ноги, это оказалась небольшая лёгкая сабля.

Мальчишки вздёрнули головы. Садко резко взмахнул рукой, показывая, куда уходить, и скрылся за бортом.

– А ну, молодцы, к бою! – услышали они его истошный рёв. – Никому не сдавалась «Безумная щука», никому и не сдастся!

– Быстрее! – пискнул Колобок на плече.

Олег подобрал саблю и дёрнул приятеля за руку. Колобок перелетел на плечо княжичу и пищал теперь ему в ухо, раздавая указания. Костя не возражал, он даже рад был снова предоставить руководство приятелю.

На берег уже высаживались разбойники Соловья. Они забрасывали абордажные крючья на борт, лезли, цепляясь за канаты. Люди Садко рубили канаты, и падали, подстреленные из аркебуз. Сойка, с диким блеском в глазах, карабкалась вместе с остальными, а её прикрывали с земли два стрелка с зажжёнными фитилями длинноствольных пищалей.

С другой стороны подбегали аловцы. Они не пытались вскарабкаться на палубу, а яростно врубились топорами в борт судна, рассчитывая пробиться внутрь и ударить по команде Садко с тыла. По ним из аркебуз били стрелки Садко, почти всегда попадая. Но выстрелы были редкими, а аловцев было много, и они буквально за минуту прорубили в днище корабля лаз, из которого выскочил взлохмаченный и испуганный Шарик.

Он заметался между ног орущих и машущих топорами аловцев, испуганно взлаивая и взвизгивая после очередного раздражённого пинка. К счастью, в этот момент, мальчишки, убегавшие от берега в сторону посёлка, обернулись в очередной раз взглянуть на сражение и успели заметить Шарика.