Осеннее преступление

— Да. Похоже, Александер глубоко раскаивался. Ему явно полегчало, когда он все рассказал.

— Вот как. — Элисабет Видье реагировала совсем не так, как ожидала Анна. Эта женщина только что узнала, при каких обстоятельствах произошел несчастный случай с ее сыном. Узнала правду, которой доискивалась двадцать семь лет. “Вот как” — и это все? Анна взглянула на людей, сидящих напротив нее, увидела, как они обменялись взглядами. Здесь что-то не так, она что-то упустила.

И тут Анна поняла, что именно.

— Вы все знали. — Ей удалось скрыть изумление. — Кто-то уже сказал вам о ссоре.

Элисабет и Клейн молчали; на их лицах не дрогнул ни один мускул. Но Анна все-таки поняла, что не ошиблась. Так кто же сказал им? Кто давным-давно исповедался в грехах?

— Мари, — сказала Анна. — Вам обо всем рассказала Мари. Да?

Элисабет и Клейн снова переглянулись, и линия рта у Элисабет немного смягчилась.

— Вы очень умная, Анна, — сказала она без малейшей иронии. — Да, вы правы. Мари по секрету рассказала нам, что произошло, рассказала сразу после смерти своей матери. Сначала я пришла в ярость. Видеть ее не могла. Мне хотелось сесть в машину, поехать в поселок и швырнуть ее признание в лицо Хенри Мореллю и Бенгту Андерсону. — Элисабет медленно покачала головой.

— Но вы этого не сделали. Почему?

Элисабет глубоко вздохнула.

— Потому что Мари — моя племянница. Единственная из четверых, кто признался и взял на себя ответственность за содеянное. Объявлять о ее вине было бы неправильно. Это стоило бы ей замужества, поссорило бы с отцом. Я не слишком жалую Бенгта Андерсона, но он важен Мари — и в личном смысле, и в смысле карьеры. К тому же лгут трое остальных, те трое, кто… — Элисабет резко замолчала и покачнулась. Клейн положил свободную руку ей на плечо, осуждающе глянув на Анну.

— Элисабет, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он. Элисабет кивнула и невнятно попросила:

— Воды.

Клейн сходил за стаканом воды и молча постоял у стола, пока Элисабет не отпила пару глотков.

— Спасибо, мне уже лучше. Садись, Клейн. На чем мы остановились, Анна?

— Ну. — Анна пыталась привести мысли в порядок. — Значит, письма, Табор, мое участие — вы просто хотели, чтобы кто-нибудь из тех троих рассказал о случившемся? Сказал правду о смерти Симона так, чтобы у Мари не возникло неприятностей?

Элисабет Видье медленно кивнула.

— Мари — моя ближайшая родственница, единственная наследница, а я не могу передать ей Энглабергу, не разобравшись с прошлым. Вы помогли мне, Анна. Я должна сказать вам большое спасибо.

Элисабет улыбнулась, но Анне было не до смеха. Гнев пульсировал у нее в глазницах, заставлял так сильно сжимать челюсти, что зубы скрипели. Она покосилась на Клейна, встретила его взгляд. Обычное каменное лицо, но под маской клокочет тревога.

— Мы еще не закончили, — глухо сказала Анна.

— Не закончили?

— Нет. Нам еще предстоит разобраться со смертью Джо Рюландера.

— Вот как. Вы нашли что-то, что исключает самоубийство?

Задавая вопрос, Элисабет Видье явно знала ответ. У Анны не осталось никаких сомнений. Ею манипулируют.





Глава 53

Осень 2017 года




Утро субботы выдалось солнечным. Анна и Агнес тихо завтракали, причем их беседа выглядела еще более странной, чем обычно, осторожно-неестественной. Мать с дочерью словно пробирались через разговор на ощупь, чтобы наверняка не наткнуться на Хокана, расследование или газетную статью. Раньше отношения с дочерью представлялись Анне минным полем, но теперь она видела в таком определении слишком много осуждения. Сейчас они с Агнес казались Анне водомерками, виденными недавно на каменоломне. Боязливо, осторожно они движутся друг возле друга, не решаясь на сближение. Вдруг поверхность прорвется, и обеих утянет на глубину.

Вчерашние признания крутились у Анны в голове, и она даже не знала, какое из них впечатлило ее больше. Что друзья Симона избили и унизили его, что Мари Сорди во всем призналась Элисабет или что ее тетка манипулировала ею, Анной, в своих целях. Анна склонялась к последнему.

Во всяком случае, теперь ей известна правда о том, как умер Симон Видье. И все же что-то тревожило Анну, какой-то кончик мысли она никак не могла ухватить.

В понедельник утром она вызовет оставшуюся троицу на допрос и как следует поджарит ее. У них у всех была причина бояться откровений Рюландера. Кайя Бьянка точно не хотела бы, чтобы ее драгоценный бренд ославили в соцсетях. Мари и Бруно, вероятно, не имели возможности платить вымогателю. Хотя в случае Мари все не так очевидно. Она уже призналась во всем Элисабет Видье и наверняка понимала, что тетка нажмет на все рычаги, чтобы раскрыть дело, не бросив тень на Мари. К тому же Анна не могла избавиться от мысли, что помимо четверых друзей есть еще кто-то. Кто-то, кто взял на себя Рюландера, чтобы защитить их.

Зажужжал телефон. Сообщение Лизы Савич.

“Взяла напрокат велосипед, хочу сегодня съездить на каменоломню Мёркабю. Вы не знаете, где это? Тут, похоже, никто не хочет рассказывать. Заранее спасибо”.

Анну настигли угрызения совести. Она уже дважды прерывала встречи с этой приятной молодой женщиной. Анна покосилась на Агнес, которая усердно занималась своим мобильным. Наверное, ей их отношения тоже кажутся странными. Анна припомнила один прием, который однажды уже помог ей.

— Не хочешь еще раз проехаться на каменоломню? — спросила она. — Можем заглянуть на смотровую площадку на северной стороне гряды.


В машине они молчали, но уже через пять минут после того, как они забрали Лизу из “Естис”, настроение изменилось в лучшую сторону. Лиза почесала за ухом Мило, спросила Агнес насчет фотосумки, и разговор быстро вышел на Карла-Ю. Агнес охотно рассказала про фреску и силуэт Симона Видье; Лиза заинтересованно слушала. Анну восхитило умение молодой женщины задавать правильные вопросы в нужное время. Лиза Савич, похоже, была настоящей редкостью: добрым по натуре человеком.

Когда машина взбиралась по гряде, Лиза и Агнес обсуждали осенние краски на склонах. Добравшись до перекрестка с дорогой на Которп, Анна остановила машину.

— Вон там смотровая площадка, где твой папа… Где Джо… — Она заколебалась, на зная, как закончить. — Может, хочешь сначала туда? До каменоломни?

— Если это не слишком большой крюк.

— Да нет. — Анна включила передачу и стала всматриваться в проселки. На этот раз она сама нашла нужную дорогу. Из-за дождя, лившего на прошлой неделе, колдобины в узком волоке стали глубже, и на прямом участке Анна въехала в невинную с виду лужу, которая оказалась настолько глубокой, что днище с грохотом задело землю. От удара Агнес ткнулась головой в Мило.

— Потише, мам, — раздраженно сказала дочь и почесала собаку за ушами. Больше всего Анна испугалась, что повредила машину. Она покрутила руль, пару раз нажала на тормоз. К счастью, все как будто в порядке.

Вскоре они добрались до места, где полиция обнаружила “сааб” Рюландера.

Анна рассказала Лизе о машине и свела ее с Агнес вниз по склону, на смотровую площадку. Мило носился среди листвы и лаем вспугнул белку, которая махнула вверх по стволу прямо у него перед носом, всего в паре метров.

— Это здесь, — сказала Анна, решив дальше молчать. Агнес защелкала фотоаппаратом: сначала общий вид, потом лунный пейзаж “Glarea” далеко внизу. Лиза Савич приблизилась к ржавой ограде, постояла. Ветер раздувал ее короткие светлые волосы. При виде молодой женщины, стоящей у ограды, у Анны что-то щелкнуло в голове; она уже почти ждала, что Хокан перестанет дуться и подскажет ей, какой вывод зреет у нее в голове. Но вместо голоса Хокана Анна услышала лай Мило, на этот раз собака лаяла совсем по-другому.

— Мама, — сказала Агнес, прервав ее мысли. — Там кто-то идет.

Со склона донеслись какие-то звуки, потом между деревьев показались две фигуры. Прямо к ним направлялись две крупные немецкие овчарки.

Мило злобно залаял. Кажется, он уже готов был кинуться на овчарок, но Агнес в последний момент поймала его за ошейник и подхватила на руки. Мило бешено лаял, пытаясь вырваться. Овчарки понеслись на них, нацелившись, кажется, на Мило. Анна толкнула Агнес себе за спину и сделала шаг вперед, пытаясь припомнить, как Фриберг обошелся с ротвейлером. Хвосты у бегущих собак были подняты, но явно не в знак приветствия. Мило уже не лаял, а рычал и яростно вертелся. Он молотил лапами воздух, стараясь любой ценой вырваться, чтобы защитить Агнес.

Собакам оставалось пробежать метров пять-шесть.

— Мама, — сказала Агнес.

Анна нацелилась на первую собаку; она заметила, что даже не успела испугаться. Страх пришел только теперь. Еще три метра, еще два.

Внезапно за деревьями раздался пронзительный свист. Овчарки резко остановились, повернулись и молча убежали туда, откуда примчались. Мило продолжал надрываться, пока они не исчезли из виду.

Анна, Агнес и Лиза с облегчением переглянулись. Вскоре послышался шелест листьев, и из-за деревьев вышли два человека в длинных пальто, в кепках; у каждого на поводке овчарка. Бруно и Мари Сорди. Мило снова заворчал.

— А, это вы, — сказала Мари. — Мы услышали, как что-то грохнуло. Как взрыв.

— Меня угораздило въехать в яму на волоке, — объяснила Анна.

— Ох ты. Да, здесь, на старых дорогах, приходится смотреть в оба. Папа в этом году въехал в колдобину, когда искал сбежавшую охотничью собаку, и сломал амортизатор. Пришлось его оттуда эвакуатором вытаскивать. Кстати, надеюсь, мальчики вас не очень напугали? — Она указала на собаку, сидевшую у ее левой ноги. — Сюда, наверх, редко кто забирается. Слишком холодно и ветрено для пикников.

— Ничего страшного, — заверила Анна. — Они у вас отлично выдрессированы.

— Кастор — чемпион по послушанию. Поллукс тоже.

Оба пса настороженно наблюдали за ними. Агнес так и держала Мило на руках: хвост поднят, зубы оскалены. Как только какая-нибудь из овчарок шевелилась, Мило испускал рычание.

— Это, наверное, ваша дочь. — Мари приветливо кивнула Агнес. — Какой у вас симпатичный терьер. И храбрый. Сколько ему?

— Два года, — сказал Агнес. — Его зовут Мило.

— Вы водили его в собачью школу?

— Нет. Мы с папой собирались, по… — Агнес замолчала, бросила взгляд на Анну. — Не получилось, — пробормотала она.

Мари кивнула, склонила голову к плечу.

— Я слышала про вашего папу. Очень грустная история, — сказала она, поглядывая на Анну. По ее взгляду и тону было ясно, что она намекает на газетную статью и внутреннее расследование.

— Если хотите — добро пожаловать в наш клуб служебных собак, — продолжила она. — Занятия для начинающих по понедельникам и четвергам. Инструкторы — мы с Бруно.

Агнес слегка повеселела.

— Очень интересно. Да, мам?

Анна кивнула, пытаясь представить себе, будут ли ее ждать в клубе после допроса в понедельник.

— А вы кто? — Мари повернулась к Лизе. Тон вежливо-любопытный.

— Меня зовут Лиза Савич. — Лиза, кажется, хотела протянуть руку для пожатия, но побоялась собак.

— Здравствуйте, Лиза. Меня зовут Мари Сорди, а это мой муж Бруно. Я слышала, вы не местная?

Лиза покачала головой.

— Нет, я приехала на время. Мой папа. — Молодая женщина взглянула на Анну, — скончался здесь.