Орден Сумрачной Вуали
Часть 55 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Твою мать! – с чувством проорал Талвани, ударяя кулаком о косяк двери, в которой мы замерли. Стена треснула под его ударом.
– Что все это значит? – с трудом держась на ногах, я сплюнула кровь, наполнившую рот.
– Они разбудили какую-то охранную систему, – прорычал артефактор. – Я не знаю, что именно. Но сейчас весь Орден набит темными сущностями и неявленными призраками, а того, что держит их в неподвижности, я вообще никогда не встречал. Ни в одном трактате. Я не знаю, что это, Джерри. Я не знаю, как им помочь.
Я скорее догадывалась, что говорит Тилвас, глядя на его артикуляцию, чем действительно слышала его.
Острый кончик призрачного змеиного хвоста как будто погладил неподвижного Мокки по животу, и в этой потусторонней ласке было слишком много угрозы… Потом хвост подцепил цепочку со знаменитой бритвой Бакоа, и, сдернув ее с шеи вора, стал поигрывать ей тут и там перед лицом взломщика.
Темная сущность словно издевалась над вором: я убью тебя твоей же игрушкой, чужак, ты, это ты разбудил нас, поначалу ступив на плиту в саду, теперь – потянувшись к сейфу,
ты – вор,
ты – злодей,
ты заплатишь за все беды, что нагрянули на Орден жадной толпой…
– У тебя есть какой-нибудь артефакт на этот случай, Тилвас?! – заорала я, еще раз оценивая обстановку в комнате.
– Нет! Только остатки магии, прах бы ее побрал!
Говоря это, Тилвас схватил нож для бумаг с ближайшего к нам ящика картотеки и полоснул себя по предплечью. После этого вытянул раненую руку вперед, поддерживая ее второй, и, закрыв глаза, запел – так же, как делал это в Гребне Проклятых… Алая кровь, вместо того чтобы вытекать, поднималась в воздух круглыми горошинами. Глаза Тилваса горели под опущенными веками. В коридоре за нами, в красной дымке, вдруг стали проступать призрачные контуры духов с жадно трепещущими языками – боги, так вот чем полна сейчас резиденция! – но… на огромную змею магия Талвани не действовала.
Тилвас тоже почувствовал это и со стоном опустил руку. Капая на пол, его кровь дымилась. Аристократ бледнел от минуты к минуте.
– Тилвас, а мы не можем просто унести их отсюда? – напряженно предложила я.
– Я… не знаю, – он вдруг покачнулся, и я еле успела подхватить его.
– Тилвас Хлогорун Талвани! Не вздумай терять сознание!
– Да я сейчас оклемаюсь, дай минуту!
– …Ты сказала «Талвани»?
Голос, произнесший последнюю реплику, шел откуда-то сзади.
Я вздрогнула и обернулась. Одновременно с этим призрачные колокола затихли, умолкли так резко, будто кто-то обрезал им языки. Вдруг стало гораздо легче дышать: если мгновение назад Орден был набит невидимыми тварями, то сейчас он вновь оказался пуст… Только серые контуры «питона» продолжали сжиматься вокруг наших безмолвных друзей.
Тилвас, уже вернувший себе равновесие, предостерегающе схватил меня за запястье и завел себе за спину.
Перед нами посреди коридора висел призрак.
Нормальный призрак, из «проявившихся». Из тех, что иногда селятся на заброшенных мансардах или донимают своим назойливым присутствием паломников. Чьи искры слабо мерцают в груди, боясь перейти Черту, удерживаясь по Эту Сторону силой воли, незаконченным делом, банальным страхом…
Явившееся нам привидение выглядело как пожилой мужчина, одетый в стиле позднего Средневековья. Он был тусклого серебристо-жемчужного оттенка, черты лица плохо читались, но при жизни он, безусловно, мог похвастаться холодной аристократической красотой.
– Назовитесь, – велел призрак, завладев нашим вниманием.
– Вы первый, – резко ответил Тилвас.
Как ни странно, тот послушался.
– Все зовут меня просто Страж. Я просыпаюсь, когда в Орден ступает нога чужака, и жду, пока чужак не уйдет. Обычно мое вмешательство не требуется. Но эти двое, – призрак кивнул на Мокки и Галасу. – Эти двое вслух назвали имя, чьего обладателя и чьих последователей я с трудом смог изгнать из своих владений в прошлом году. Я решил, что вы – его посланники. Я пробудил Прилив.
– Вот как? – вежливо отозвался Талвани.
Судя по смягчившейся линии плеч, артефактор пришел к тому же выводу, что и я: Страж не зол. Произошла некая ошибка. Возможно даже, Страж – на нашей стороне.
– Назовитесь, – повторил призрак, подплывая чуть ближе.
– Джеремия Барк, – сказала я.
Удобно, когда тебе нечего скрывать, кроме настоящего имени, прошлого, предпочтений, мечтаний и вкусов.
– Тилвас Хлогорун Талвани, что вы в принципе уже слышали, – протянул Тилвас, внимательно оглядывая призрака с ног до головы.
– Да, – подтвердил тот. – Вы из настоящих Талвани? Из основателей Ордена?
– Сэр Айтеш говорил, что да.
– Похож… А преемника сэра Айтеша вы знаете? Нового главу Ордена? – призрак сощурился и подался вперед, и вновь мне почудилось в нем что-то знакомое.
– Нет, – покачал головой Тилвас. – Но мы будем рады, если вы скажете нам его имя. Хотя я, увидев это запустение, решил, что Орден распущен.
– Лучше бы он был распущен, – сказал призрак. – Новый глава уничтожил мое детище. Уничтожил все принципы. Забрал артефакты. Одним служащим стер память. Других убил. Он пытает рёххов. Он уничтожает нашу землю. Он – искаженный, больной, искореженный ребенок, выросший в злого взрослого, играющего властью, стремящегося к боли оттого, что ничего, кроме боли, сам никогда не знал… Он хотел рёхха. Очень хотел рёхха внутри. Капризный, злой ребенок, облеченный властью. Сэр Айтеш испугался его и согласился на сделку, выбрал ему пурлушэма, отправил заклинателя. Но вместо пурлушэма внутри оказался другой рёхх, такой же охочий до греха. Сэр Айтеш понял, что его обманывают, что это не пурлушэм. Тогда он убил сэра Айтеша… И встал во главе Ордена. Две ненасытные души в одном человеке: человеческая и рёххова. Он думал, что хочет пыток. Крови. Мести своим врагам. Он стал использовать свою силу во зло. Он думает так до сих пор. Он находит рёххов, которые когда-то преступили ему путь, и вселяет их в людей, и пытает, чего никогда не смог бы сделать с рёххами в их изначальном состоянии… Он думает, что наслаждается их болью. Иссыханием. Но на самом деле ему не становится лучше, ведь внутри он хочет другого… Откуда растет порок? Из боли. Всегда. Всегда из боли. Он слишком порочен. Он продолжает докладывать в Сенат, будто бы все идет по плану, но на самом деле мой Орден мертв. Мертв уже два года. Я закрыл местные стены от него, от малейшего упоминания его имени. Ваши друзья в ловушке, потому что произнесли его имя вслух. Грязное, смертное, мертвое имя… Найдите способ остановить его. Melle ef mortze qam verecundza. Прощайте. У вас есть десять минут. I fiera succenoff domas meas. Mortze friggides, callef tibo erioff.
Тилвас никак не среагировал на эти старинные слова, сказанные на лакосском наречии. Возможно, он не знал перевода.
Призрак исчез. А потом исчезли очертания огромной змеи, захватившей в ловушку Галасу и Мокки. Растворились беззвучно, растаяли в пыльном воздухе забытого помещения.
Галаса ахнула, оседая на пол. Мокки, шипя, скрючился. На рубашке его проступила кровь.
– Мы слышали ваш миленький диалог сейчас. И мы нашли, – прохрипел вор, съезжая вниз вдоль стены и сплевывая кровь пополам с розовой пеной, – мы нашли имя того, в ком должен был жить пурлушэм. Это он теперь глава Ордена. Наш Враг.
– Кто он? – Тилвас поддерживал чуть не падающую Галасу, а сам глазами нет-нет да тянулся в сторону карточки в ее руке.
– Это… – начала целительница.
Но я прервала ее, рявкнув:
– Быстро на выход! На улице разберемся!
Все трое изумленно обернулись ко мне.
– Призрак говорил на древнем лакосском языке, – скороговоркой пояснила я и повторила слова призрака, переведя их на шэрхенлинг. – «Смерть лучше стыда. Прощайте. У вас есть десять минут. Потом я сожгу свой дом. Смерть холодна, и я согрею ее». Так что советую поторопиться!
– Какой-то призрак способен сжечь Орден?! – не поверил Мокки, с трудом поднимаясь на ноги.
– Не какой-то, – выдохнул Тилвас, – а мой прапрапрадед. Тулли Талвани. Создатель и вдохновитель всего местного дерьма.
– Бежим! – крикнула я.
И мы рванули прочь.
35
В убежище
Inter bonos bene.
«Между хорошими – все по-хорошему».
Мы успели покинуть территорию Ордена аккурат к тому моменту, когда за высокой каменной стеной что-то грохнуло, взвизгнуло, и в небо над Пиком Грёз взмыл столб темно-фиолетового дыма, обратившийся градом стекла.
Осколки витражей резиденции.
В домах вокруг тотчас началось шевеление. Зажигались лампы, потушенные на ночь, распахивались ставни. Не пройдет и нескольких минут, как здесь объявятся пожарные – каково оно, тушить место, которого официально не существует?
– Поджигатели! – крикнул кто-то, указывая пальцем на нас.
Иногда я ненавижу людей за то, сколь скоро и с каким удовольствием они выносят приговор, даже не попробовав разобраться в случившемся.
Мы четырьмя тенями мчались по холмистым полуночным улицам прочь, а криков «Поджигатели!» сзади становилось все больше. Едкий дым расползался от невидимой резиденции Ордена, треск деревянных сводов, погибающих в огне, был слышен даже отсюда. Мокки шипел, зажимая окровавленную рубашку, и отбрыкивался от помощи Талвани, в кулаке Галасы пряталась смятая карточка с именем Врага.
– Сюда! – я поманила ребят в один из особенно узких переулков Верхнего города.
В нем и так было сложно разойтись, а цветочные кадки и деревянные бочки, выстроившиеся в ряд, и вовсе делали переулок почти непролазным. Сюда выходили задние, глухие стены окружающих частных домов, а в самом конце переулка был просто тупик.
Вспоминая текст записки, переданной мне днем, я развернула несколько стоящих в ряд горшков с цветами так, чтобы через них проходила единая волнистая линия орнамента. Потом подпрыгнула, дернула за колокольчик, висевший на краю одной из крыш, и наконец воткнула ключ из букета Жана Герани в щель в одной деревянной бочке.
Раздался скрежет, и…
Вся дальняя стена переулка отъехала в сторону, обнажая кованую решетку, а за ней – симпатичную дверь.
– Где мы? – Тилвас с сомнением посмотрел на символ из двух скрещенных отмычек, выбитых в центре потайной двери.
– В безопасном месте. Мой информатор передал мне ключ сегодня, – объяснила я, вставляя тот же ключ в заржавевший замок.
– Что все это значит? – с трудом держась на ногах, я сплюнула кровь, наполнившую рот.
– Они разбудили какую-то охранную систему, – прорычал артефактор. – Я не знаю, что именно. Но сейчас весь Орден набит темными сущностями и неявленными призраками, а того, что держит их в неподвижности, я вообще никогда не встречал. Ни в одном трактате. Я не знаю, что это, Джерри. Я не знаю, как им помочь.
Я скорее догадывалась, что говорит Тилвас, глядя на его артикуляцию, чем действительно слышала его.
Острый кончик призрачного змеиного хвоста как будто погладил неподвижного Мокки по животу, и в этой потусторонней ласке было слишком много угрозы… Потом хвост подцепил цепочку со знаменитой бритвой Бакоа, и, сдернув ее с шеи вора, стал поигрывать ей тут и там перед лицом взломщика.
Темная сущность словно издевалась над вором: я убью тебя твоей же игрушкой, чужак, ты, это ты разбудил нас, поначалу ступив на плиту в саду, теперь – потянувшись к сейфу,
ты – вор,
ты – злодей,
ты заплатишь за все беды, что нагрянули на Орден жадной толпой…
– У тебя есть какой-нибудь артефакт на этот случай, Тилвас?! – заорала я, еще раз оценивая обстановку в комнате.
– Нет! Только остатки магии, прах бы ее побрал!
Говоря это, Тилвас схватил нож для бумаг с ближайшего к нам ящика картотеки и полоснул себя по предплечью. После этого вытянул раненую руку вперед, поддерживая ее второй, и, закрыв глаза, запел – так же, как делал это в Гребне Проклятых… Алая кровь, вместо того чтобы вытекать, поднималась в воздух круглыми горошинами. Глаза Тилваса горели под опущенными веками. В коридоре за нами, в красной дымке, вдруг стали проступать призрачные контуры духов с жадно трепещущими языками – боги, так вот чем полна сейчас резиденция! – но… на огромную змею магия Талвани не действовала.
Тилвас тоже почувствовал это и со стоном опустил руку. Капая на пол, его кровь дымилась. Аристократ бледнел от минуты к минуте.
– Тилвас, а мы не можем просто унести их отсюда? – напряженно предложила я.
– Я… не знаю, – он вдруг покачнулся, и я еле успела подхватить его.
– Тилвас Хлогорун Талвани! Не вздумай терять сознание!
– Да я сейчас оклемаюсь, дай минуту!
– …Ты сказала «Талвани»?
Голос, произнесший последнюю реплику, шел откуда-то сзади.
Я вздрогнула и обернулась. Одновременно с этим призрачные колокола затихли, умолкли так резко, будто кто-то обрезал им языки. Вдруг стало гораздо легче дышать: если мгновение назад Орден был набит невидимыми тварями, то сейчас он вновь оказался пуст… Только серые контуры «питона» продолжали сжиматься вокруг наших безмолвных друзей.
Тилвас, уже вернувший себе равновесие, предостерегающе схватил меня за запястье и завел себе за спину.
Перед нами посреди коридора висел призрак.
Нормальный призрак, из «проявившихся». Из тех, что иногда селятся на заброшенных мансардах или донимают своим назойливым присутствием паломников. Чьи искры слабо мерцают в груди, боясь перейти Черту, удерживаясь по Эту Сторону силой воли, незаконченным делом, банальным страхом…
Явившееся нам привидение выглядело как пожилой мужчина, одетый в стиле позднего Средневековья. Он был тусклого серебристо-жемчужного оттенка, черты лица плохо читались, но при жизни он, безусловно, мог похвастаться холодной аристократической красотой.
– Назовитесь, – велел призрак, завладев нашим вниманием.
– Вы первый, – резко ответил Тилвас.
Как ни странно, тот послушался.
– Все зовут меня просто Страж. Я просыпаюсь, когда в Орден ступает нога чужака, и жду, пока чужак не уйдет. Обычно мое вмешательство не требуется. Но эти двое, – призрак кивнул на Мокки и Галасу. – Эти двое вслух назвали имя, чьего обладателя и чьих последователей я с трудом смог изгнать из своих владений в прошлом году. Я решил, что вы – его посланники. Я пробудил Прилив.
– Вот как? – вежливо отозвался Талвани.
Судя по смягчившейся линии плеч, артефактор пришел к тому же выводу, что и я: Страж не зол. Произошла некая ошибка. Возможно даже, Страж – на нашей стороне.
– Назовитесь, – повторил призрак, подплывая чуть ближе.
– Джеремия Барк, – сказала я.
Удобно, когда тебе нечего скрывать, кроме настоящего имени, прошлого, предпочтений, мечтаний и вкусов.
– Тилвас Хлогорун Талвани, что вы в принципе уже слышали, – протянул Тилвас, внимательно оглядывая призрака с ног до головы.
– Да, – подтвердил тот. – Вы из настоящих Талвани? Из основателей Ордена?
– Сэр Айтеш говорил, что да.
– Похож… А преемника сэра Айтеша вы знаете? Нового главу Ордена? – призрак сощурился и подался вперед, и вновь мне почудилось в нем что-то знакомое.
– Нет, – покачал головой Тилвас. – Но мы будем рады, если вы скажете нам его имя. Хотя я, увидев это запустение, решил, что Орден распущен.
– Лучше бы он был распущен, – сказал призрак. – Новый глава уничтожил мое детище. Уничтожил все принципы. Забрал артефакты. Одним служащим стер память. Других убил. Он пытает рёххов. Он уничтожает нашу землю. Он – искаженный, больной, искореженный ребенок, выросший в злого взрослого, играющего властью, стремящегося к боли оттого, что ничего, кроме боли, сам никогда не знал… Он хотел рёхха. Очень хотел рёхха внутри. Капризный, злой ребенок, облеченный властью. Сэр Айтеш испугался его и согласился на сделку, выбрал ему пурлушэма, отправил заклинателя. Но вместо пурлушэма внутри оказался другой рёхх, такой же охочий до греха. Сэр Айтеш понял, что его обманывают, что это не пурлушэм. Тогда он убил сэра Айтеша… И встал во главе Ордена. Две ненасытные души в одном человеке: человеческая и рёххова. Он думал, что хочет пыток. Крови. Мести своим врагам. Он стал использовать свою силу во зло. Он думает так до сих пор. Он находит рёххов, которые когда-то преступили ему путь, и вселяет их в людей, и пытает, чего никогда не смог бы сделать с рёххами в их изначальном состоянии… Он думает, что наслаждается их болью. Иссыханием. Но на самом деле ему не становится лучше, ведь внутри он хочет другого… Откуда растет порок? Из боли. Всегда. Всегда из боли. Он слишком порочен. Он продолжает докладывать в Сенат, будто бы все идет по плану, но на самом деле мой Орден мертв. Мертв уже два года. Я закрыл местные стены от него, от малейшего упоминания его имени. Ваши друзья в ловушке, потому что произнесли его имя вслух. Грязное, смертное, мертвое имя… Найдите способ остановить его. Melle ef mortze qam verecundza. Прощайте. У вас есть десять минут. I fiera succenoff domas meas. Mortze friggides, callef tibo erioff.
Тилвас никак не среагировал на эти старинные слова, сказанные на лакосском наречии. Возможно, он не знал перевода.
Призрак исчез. А потом исчезли очертания огромной змеи, захватившей в ловушку Галасу и Мокки. Растворились беззвучно, растаяли в пыльном воздухе забытого помещения.
Галаса ахнула, оседая на пол. Мокки, шипя, скрючился. На рубашке его проступила кровь.
– Мы слышали ваш миленький диалог сейчас. И мы нашли, – прохрипел вор, съезжая вниз вдоль стены и сплевывая кровь пополам с розовой пеной, – мы нашли имя того, в ком должен был жить пурлушэм. Это он теперь глава Ордена. Наш Враг.
– Кто он? – Тилвас поддерживал чуть не падающую Галасу, а сам глазами нет-нет да тянулся в сторону карточки в ее руке.
– Это… – начала целительница.
Но я прервала ее, рявкнув:
– Быстро на выход! На улице разберемся!
Все трое изумленно обернулись ко мне.
– Призрак говорил на древнем лакосском языке, – скороговоркой пояснила я и повторила слова призрака, переведя их на шэрхенлинг. – «Смерть лучше стыда. Прощайте. У вас есть десять минут. Потом я сожгу свой дом. Смерть холодна, и я согрею ее». Так что советую поторопиться!
– Какой-то призрак способен сжечь Орден?! – не поверил Мокки, с трудом поднимаясь на ноги.
– Не какой-то, – выдохнул Тилвас, – а мой прапрапрадед. Тулли Талвани. Создатель и вдохновитель всего местного дерьма.
– Бежим! – крикнула я.
И мы рванули прочь.
35
В убежище
Inter bonos bene.
«Между хорошими – все по-хорошему».
Мы успели покинуть территорию Ордена аккурат к тому моменту, когда за высокой каменной стеной что-то грохнуло, взвизгнуло, и в небо над Пиком Грёз взмыл столб темно-фиолетового дыма, обратившийся градом стекла.
Осколки витражей резиденции.
В домах вокруг тотчас началось шевеление. Зажигались лампы, потушенные на ночь, распахивались ставни. Не пройдет и нескольких минут, как здесь объявятся пожарные – каково оно, тушить место, которого официально не существует?
– Поджигатели! – крикнул кто-то, указывая пальцем на нас.
Иногда я ненавижу людей за то, сколь скоро и с каким удовольствием они выносят приговор, даже не попробовав разобраться в случившемся.
Мы четырьмя тенями мчались по холмистым полуночным улицам прочь, а криков «Поджигатели!» сзади становилось все больше. Едкий дым расползался от невидимой резиденции Ордена, треск деревянных сводов, погибающих в огне, был слышен даже отсюда. Мокки шипел, зажимая окровавленную рубашку, и отбрыкивался от помощи Талвани, в кулаке Галасы пряталась смятая карточка с именем Врага.
– Сюда! – я поманила ребят в один из особенно узких переулков Верхнего города.
В нем и так было сложно разойтись, а цветочные кадки и деревянные бочки, выстроившиеся в ряд, и вовсе делали переулок почти непролазным. Сюда выходили задние, глухие стены окружающих частных домов, а в самом конце переулка был просто тупик.
Вспоминая текст записки, переданной мне днем, я развернула несколько стоящих в ряд горшков с цветами так, чтобы через них проходила единая волнистая линия орнамента. Потом подпрыгнула, дернула за колокольчик, висевший на краю одной из крыш, и наконец воткнула ключ из букета Жана Герани в щель в одной деревянной бочке.
Раздался скрежет, и…
Вся дальняя стена переулка отъехала в сторону, обнажая кованую решетку, а за ней – симпатичную дверь.
– Где мы? – Тилвас с сомнением посмотрел на символ из двух скрещенных отмычек, выбитых в центре потайной двери.
– В безопасном месте. Мой информатор передал мне ключ сегодня, – объяснила я, вставляя тот же ключ в заржавевший замок.