Орден Сумрачной Вуали

– Какой такой информатор? – снова сплюнул кровь Бакоа.

– Жан Герань. Ему можно доверять.

– Жан? Из бывшего братства Скользких? – В голосе Мокки послышались стальные нотки.

– Да, – подтвердила я.

Дверь поддалась и открылась. Петли идеально смазаны, ни скрипа.

Внутри наверх сразу вела крутая лестница. Я на ощупь поводила рукой по стене и обнаружила цепочку: дернула за нее, и под потолком с треском зажглись магические свечи в люстрах в виде круглых канделябров. Стало видно, что на лаковых лестничных перилах высечен орнамент из птиц, все стены обшиты теплым деревом. Пахло мылом и розами. Двери наверху вели в просторные комнаты: большую кухню с круглым окном и многочисленными ящиками, набитыми разными ингредиентами и припасами; в гостиную с камином и двумя низкими диванами возле тяжелого столика на львиных ножках; в спальню с кроватью под балдахином и своей ванной комнатой; и во что-то вроде музея, полного старинных предметов искусства и оружия.

– Очень мило, Джерри, что ты знала об этом месте, но никогда прежде не заикалась о нем, – сказал Мокки, падая на кушетку и потирая ребра. – Я искал его два года.

В том, как ровно звучал его голос, таилась обида.

– Это бывшее убежище братства Скользких, – решила объяснить я Галасе Дарети, которая еще не была в курсе воровских драм прошлых лет. Заодно и Тилвас благодаря моему рассказу вспомнит эту не факт что такую уж полезную, но актуальную сейчас страницу столичной истории. – Раньше в Квартале Гильдий было три воровских общества: Полуночи, Сломанной отмычки и Скользких. После того как Мокки захватил власть в братстве Полуночи, он уничтожил две другие банды. Кого-то переманил. Других запугал и изгнал из города. Их штаб-квартиры и убежища стали новыми домами Полуночи.

– В твоих устах все это звучит не слишком привлекательно, – ворчливо отозвался Бакоа. – А я просто хотел порядка для этого города.

– Так ты еще и тиран, оказывается? – по-матерински улыбнулась Галаса, уже успевшая сходить на кухню и вернуться с какими-то лечебными травками.

– Мой приятель Жан раньше был Скользким и работал как гильдийский хранитель – хранитель убежищ, в том числе этого дома. Следил за тем, чтобы здесь всегда была еда, вода, а трофеи воров блестели как новенькие. После войны группировок он решил, что самое лучшее для него – молча уйти в закат. Потом я стала с ним общаться, как с информатором, подружилась, и вот… Узнав, что я в беде, он передал мне ключ от своего безопасного места.

– Спорим, знай он, что я с тобой, ключа бы не было? – Бакоа с омерзением глядел на то, как Галаса водит ладонями над его посиневшими ребрами и что-то шепчет.

– Они ненавидят тебя не так сильно, как ты полагаешь, – покачала головой я. – Но даже не думай прибрать это убежище к рукам. Оно останется за Жаном.

– Я могу прибрать его вместе с Жаном.

– Не смей.

Тилвас во время нашего разговора успел обойти дом, подозрительно принюхиваясь и приглядываясь. Теперь он также опустился в одно из кресел, наугад пошарил рукой в тумбочке возле него и с присвистом вынул закупоренную бутылку с крепленым вишневым вином. Дорогую. Я разожгла камин. Пламя озарило светом всю комнату и заставило танцевать рисунки журавлей, выполненные на эмалированной заслонке перед камином.

– Ладно, – сказал артефактор. – Я рад, что нам есть где провести эту ночь и что Мокки уже планирует расширение владений, но… Кто наш Враг?

Галаса и Мокки как будто смутились под взглядом аристократа. Потом целительница мягко подтолкнула по столу мятую карточку из библиотеки Ордена. Тилвас взял ее и развернул, глаза его на мгновение расширились.

Я села рядом с ним и прочитала:

Клиент: сенатор Цига Лорч. Избран в Сенат, через два дня посвящен в историю Ордена Сумрачной Вуали.

Рёхх для подселения: пурлушэм.

Должность до избрания в Сенат: главный следователь Правого ведомства в Пике Волн.

Основание для подселения: показаний по состоянию здоровья нет. Но господин Лорч уже сталкивался с неизведанным в городе Зайверино, где вел дело «Резни в Зайверино» (предположительно: одержимость злобным духом; предположительно: класс опасности А; выживших после казни Хэвергри Лайсо – нет). С тех пор господин Лорч интересовался духами, в том числе рёххами, и всюду искал следы их присутствия, а потому с большим удовольствием узнал о существовании нашего Ордена после избрания сенатором. Так как господин Цига Лорч является одним из глав государства, а также крайне заинтересован в феномене рёххов и нашем Ордене, мы соглашаемся сделать исключение и подселить рёхха пурлушэма в здорового человека. Вероятно, это повысит лояльность Сената к нашим исследованиям и позволит расширить научную программу Ордена.

Назначенный на дело заклинатель: Пэрри Шитбро

Подпись: Сэр Айтеш.

А ниже – кривой взволнованный текст:

Это не пурлушэм. Пэрри не признается, но это не пурлушэм. Он подселил в Лорча кого-то другого.

И еще ниже. Совсем быстрыми буквами, будто пытающимися убежать от кого-то:

Горфус?…

– И все-таки он… – сказал Тилвас.

Зрачки артефактора как будто вытянулись, уши словно настороженно встали торчком. Я же чувствовала, как липкий страх сковал меня по рукам и ногам.

Да, мы знали, что наш Враг – могущественен. Но все-таки сенатор, то есть одно из первых лиц государства… Как зачарованная, я смотрела на строчки: «вел дело ”Резни в Зайверино”». Та сама «шишка» из Пика Волн, которую все ждали, пока я была в тюрьме. Тот самый следователь, который отдал приказ казнить неизвестную девушку, назвавшуюся моим именем и признавшуюся в убийстве студентов, чтобы поскорее закрыть это неудобное дело.

Или чтобы никто больше не искал правду? Чтобы не делиться с другими своими догадками о сущности, вселившейся в Дерека?

– Это не все, – сказала Галаса. – Перед картотекой мы с Мокки успели побывать в кабинете сэра Айтеша. Там лежала его курительная трубка. Когда я коснулась ее, мне удалось вызвать кое-какие видения из его прошлого.

– Рассказывай, – попросил Тилвас.






* * *


И Галаса рассказала.

О том, как одним холодным весенним утром в Орден Сумрачной Вуали торжественно привели новоизбранного сенатора – Цигу Лорча. Как сэр Айтеш провел для него экскурсию, с воодушевлением и внутренним трепетом рассказал про их проекты, про спасение неизлечимо больных. Показал отдел заклинателей, показал артефакты, каталоги – все на свете.

Лорч с искренним интересом слушал и признавался: он давно подозревал, что рёххи ближе, чем кажется. Что он счастлив узнать, что его подозрения оправдались, и приложит все силы, чтобы дело Ордена ширилось.

Лорч был приятным и обходительным, и когда ушел после знакомства, пообещав скоро вернуться, сэр Айтеш был очень доволен. Каждый раз он боялся, что Орден прикроют, потому что остальные сенаторы относились к нему с брезгливой опаской, то и дело заводили речь о неких «этических аспектах», а в последние годы все сокращали и сокращали финансирование… Однако новоизбранный Лорч оказался полностью на их стороне и пообещал лоббировать дело Ордена среди коллег.

Вскоре Лорч вернулся с очень хорошим чеком. Но ничего не делается просто так, и сенатор начал убеждать Айтеша, что ему тоже нужен рёхх. Свой рёхх.

– Я же должен знать, за что плачу? – ласково улыбался он. – Все великие ученые проверяют свои гипотезы на себе, в конце концов.

Он был так деликатен, так убедителен. Свежая кровь в Сенате. Деятельный, энергичный. Прекрасная улыбка. Сэр Айтеш сомневался, но…

Деньги. Даже мечтателям, даже ученым, даже лекарям нужны деньги – вот она, неприглядная истина нашей жизни.

После нескольких раундов переговоров сэр Айтеш отдал приказ подселить в Цигу Лорча рёхха пурлушэма. Павлин – замечательный выбор. Из мелких духов, но символизирует власть и почёт. Лорч был доволен.

Обряд прошел как надо, хотя заклинатель Пэрри Шитбро нервничал куда сильнее обычного, а сам Лорч после подселения не только избавился от всех, даже мельчайших хворей, но и стал выглядеть гораздо моложе, чего обычно не случалось с пациентами Ордена.

«Странно», – подумал тогда Айтеш, но не стал акцентировать на этом внимание.

Сенатор был доволен, финансирование стало щедрее, свободы – больше. Единственное – сотрудница картотеки доложила о том, что один из помощников сенатора якобы рылся в Орденских записях о других пациентах в день подселения… Но это звучало нереалистично. Скорее всего мужчина просто заблудился.

После подселения Лорч перестал приходить в Орден, а вот чеки все прибывали и прибывали. Айтеш иногда писал ему, спрашивал о самочувствии. Он посылал к Лорчу заклинателя Пэрри Шитбро для регулярных осмотров – раз они уже были знакомы, – и Пэрри каждый раз возвращался с отчетом: все хорошо, подселение прошло удачно, пурлушэм прижился.

Но Айтеш знал Пэрри много лет, он сам выбрал его из студентов университета имени Рэндома. Он видел – Пэрри врет. С сенатором что-то было не так.

К тому же по письмам стало понятно: у господина Лорча изменился почерк. Стиль речи. От его обходительности теперь веяло опасностью, как от животного, замершего перед прыжком. Газеты все чаще величали сенатора «властным» и «внушительным хищником политической арены». Иногда о его глазах почему-то говорили как о желтых, хотя Айтеш ясно помнил: они голубого цвета.

Вскоре Айтешу сообщили, что несколько прежних пациентов Ордена пропали. Три человека за неполных два месяца. А области, за которые отвечали рёххи в этих пациентах, пришли в упадок.

– Что за ерунда? – негодовал Айтеш. – Найдите их! Не могут же люди просто исчезать в цивилизованном мире! И рёххи… Что с рёххами?!

Сотрудники искали, безуспешно. А вот детективы Пика Грёз – почему-то не искали вовсе. Смотрящие бездействовали, и Айтеш стал подозревать, что это как-то связано с сенатором. А еще, что в сенаторе – совсем не пурлушэм.

Тогда сэр Айтеш начал свое расследование. Трех пропавших рёххов объединяло то, что, согласно легендам, из всех робких рёххов именно они чаще всего тем или другим образом чинили препятствия или просто попадались под горячую руку горфусу, неподражаемому. Тому, кто, по идее, уже много сотен лет находился в призрачной тюрьме далеко на севере, заточённый туда морскими духами.

Сэр Айтеш отправился к морским рёххам.

– Как там горфус? – спросил он морского конька льофафу.

– Э-э, горфус? Нормально, сэр.

– Он в тюрьме?

– Думаю, да, сэр.

– Думаете или да?

– Мы проверяем его раз в двадцать лет, сэр. Последний раз это было шестнадцать лет назад, и он был на месте.

Сэр Айтеш напрягся:

– Раз в двадцать лет?! Почему так редко?

– Это не редко, сэр. Для нас это часто. И, позвольте, но с учетом того, что наш эндольф в принципе оказал услугу людям и рёххам, создав ту тюрьму… И что мы одни отдувались за всех… И что прошло так много времени… Горфус же вроде нигде не объявлялся? Мы ничего не слышали о нем. А если он даже сбежал и теперь сидит ниже травы – ну так ничего страшного, сэр! Наверное, он уже раскаялся.

– Льофафу, милый, – сэр Айтеш дрожащими пальцами поправил очки, – а как горфус вообще мог бы сбежать, скажи мне, пожалуйста?

– Ну… – конек задумчиво скрутил-раскрутил хвост. Он начинал волноваться. Как и все морские, он не любил вмешиваться в дела земли. – В теории… Есть некоторые ритуалы… Мощные ритуалы призыва… И если, скажем, в таком ритуале по незнанию участвовал бы кто-то, имеющий дар общения с рёххами, он бы мог наладить связь с горфусом…

– Из вашей тюрьмы можно выбраться ритуалом?!

– Не кипятитесь, сэр Айтеш! – конек взволнованно затрепетал. – В отличие от нас с вами горфус не считает мир людей достойным внимания. То, что робкие рёххи подселяются в человеческие тела, кажется ему глупостью, а не прекрасным опытом! Даже услышь он какой-то зов, он бы не пришел, зачем ему?! А рёххи провести ритуал не могут! А что, он правда выбрался? Хотя нет, не говорите, не хочу знать: а то придется что-то с этим делать…

Сэр Айтеш тоже знал, что волк презирал людей. «Бездарные мешки мяса, начинают гнить в тот самый момент, как рождаются».

И да, неподражаемому горфусу было плевать на робких рёххов. Из них он общался только с птичкой слявкойли – и больше ни с кем.